Читать книгу Антония де Вельвиче - Кира Бег - Страница 4

На место преступления они добрались довольно быстро. Двухэтажный светлый особняк в жилом квартале радовал глаз механическими воротами, переговорным устройством рядом с калиткой и шпилями громоотводов на крыше. Антония следом за посерьезневшим Виком прошла по мощёной дорожке к дому, а Гус шёпотом пересказывал ей материалы дела. Домушник, который орудовал в этом районе, попался как раз накануне ночью именно в этом особняке. Он зацепил сигнальную охрану, сработали автоматические запоры на окнах и дверях – и воришка оказался просто-напросто заперт в доме, как в клетке. А когда приехал Шаттон с отрядом стражи, им только и оставалось, как с почестями проводить неудачника в камеру.

Антония хмыкнула. Если вор попался только сейчас, значит, таким уж неудачником он не был. Или наводчик ошибся и дал непроверенный адрес, или «коллеги по цеху» специально его подставили. Может, взнос в гильдию воров забыл внести или ещё что. Эти мысли Антония и озвучила Гусу, отчего у парнишки забавно округлились глаза, и он даже сбился с шага. Блондин впереди неопределенно хмыкнул и постучал. Почти сразу их впустили в дом.

Дверь открыла бледная, напуганная служанка. Следователей проводили в гостиную, где их уже ждала хозяйка дома и накрытый к чаю стол. Антония отказалась присесть и медленно бродила по комнате, иногда замирая у окна и, казалось, не обращала внимания на происходящее, занятая какими-то своими мыслями. Вик занял кресло через угол от хозяйки и принялся сочувствующим голосом задавать вопросы. Гус, немного покраснев от осознания важности возложенной на него миссии и взглядов двух шушукающихся в углу служанок, старательно записывал разговор, подавал маркизу де Крисп бумагу и анкеты.

– Леди, скажите, сколько человек прислуги у вас работает в доме? Они все сейчас здесь или кого-то не хватает? – внезапно подала голос Антония. Гус вздрогнул и чуть не выронил «вечное» перо, в простонародье зовущееся ручкой.

– Эм, – растерялась хозяйка. Она как раз по третьему кругу рассказывала Вику, какой ужас пережила этой ночью, и тот сочувствующе кивал. – Ну, у меня один слуга-мужчина, повариха и две постоянные служанки, все здесь. Ах, да, иногда приходит Дора, она делает мне причёски на выход, – припомнила хозяйка.

– А когда Дора была у вас в последний раз? – поинтересовалась Антония.

– Ну, не знаю даже. На той неделе… Точно! В прошлую среду, я как раз ходила на чай к леди Изольде, и Дора сделала мне чудесную…

– Спасибо за информацию, леди. Можно Дору вызвать? Прямо сейчас?

Хозяйка растерялась, она явно не привыкла, чтобы её перебивали, но через каких-то полчаса Дора была в комнате с остальной прислугой. Антония обвела всех пристальным взглядом, от которого Вика прошиб холодный пот, хозяйка на целую минуту замолчала, а слуги откровенно поёжились.

На усатого слугу Антония только хмыкнула и жестом отпустила, одной служанке сказала непонятное «не злоупотребляйте», вторая удостоилась реплики «верните ложки», а вот Дору, стоящую в конце, у стеночки, Антония разглядывала целую минуту. Под конец девушка еле стояла на ногах и едва не плакала.

– Сами во всём признаетесь или мне рассказать? – изогнула бровь Антония, и служанка, заливаясь слезами, принялась тараторить.

О том, что нужны были деньги, о том, что в домах её пускали в хозяйские комнаты, когда господа готовились к выходу, а значит, доставали драгоценности. И она видела, где что лежит, а потом спускалась на кухню к другим слугам, и выясняла, где чёрный ход, когда привозят продукты и где кухарка или управляющий хранят ключи. Потом обо всём рассказывала своему любовнику, который после каждого набега дарил ей что-нибудь из «пропавших» украшений. Она не могла их носить, но берегла и прятала дома под половицей. А потом леди советовали мастерицу по причёскам другим дамам, и Дора попадала в новый дом, а спустя полгода, когда на неё никто бы уже не подумал, давала наводку своему приятелю. И так по кругу.

Когда Дора закончила, все смотрели на неё, кто с осуждением, кто с ужасом, кто с недоверием. Хозяйка причитала и заламывала руки.

– Гус, ты всё записал? – ровно поинтересовался блондинистый следователь.

– Да, Вик, записал, – отозвался парень.

– Не волнуйтесь, Дора в участке даст показания ещё раз, более подробно. Верно? – ещё один пристальный взгляд на служанку, и она яростно закивала, так, что голова, казалось, вот-вот отвалится.

– Отлично, – поднялся Вик. – Тогда мы здесь закончили. Леди, спасибо, что уделили нам время. К сожалению, вам придётся подъехать в день суда…

– Одну минутку, последний вопрос, – улыбнулась Антония, но этой улыбке никто не поверил. Девушка взяла у Гуса чистый лист, ручку, положила всё перед хозяйкой и уже серьёзно спросила. – Вы ничего не хотите добавить?

– Н-нет, – побледнела женщина. Она не знала, чего сейчас внутри больше – страха, раздражения или злости. Её ограбили, потратили её время, заставили отвечать на дурацкие вопросы, а теперь ещё на что-то намекают!

– Это усложнит нам задачу. Придётся опрашивать владельца и сотрудников игорного дома, а это лишнее время, – притворно вздохнула Антония.

– О чём ты? – нахмурился Вик.

– Пострадавшая серьёзно увлеклась игрой в рулетку, и половину тех украшений, которые заявлены к краже, просто проиграла. Она сама договорилась с Дорой о краже, но не ожидала, что в дом проникнет настоящий грабитель, который действительно попытается что-то украсть, думала, что будет просто инсценировка. И не знала, что муж, который заметил пропажу любимых запонок, поставил серьёзную защиту на дом. К слову, подобным образом пропажу украшений скрывала её подруга, и она же посоветовала обратиться к Доре. Гус, шкатулка, с которой поймали преступника, сейчас в отделе вещдоков, верно?

– Угу, – кивнул парень.

– И содержимое шкатулки легко проверить. Всё, заявленное к пропаже сверх этого, давно заложено в ломбарде или игорном доме. У преступника не было возможности спрятать или вынести украшения, ловушка охраны сработала отлично и захлопнулась почти моментально.

– То есть украшения из дома преступник не выносил, – хмуро подытожил Вик.

Тут в дверях возник хозяин дома.

– Как это, не выносил? Должно быть намного больше, чем то, что у него отобрали! Когда, кстати, вы собирались вернуть наши вещи?

– Вам вернут всё после суда, копия описи у вас на руках, вы сможете проверить и убедиться, что следователи, стражи и судьи ничего себе не оставили, – снова пряча взгляд за вуалеткой, ответила Антония. – А что до остального…

Пристальный взгляд на хозяйку, и та, рыдая, бросилась мужу в ноги.

– Что?! Там были фамильные драгоценности! Изумрудный гарнитур моей прабабки! Да как ты посмела?!

Следователи, не дожидаясь разрешения скандала, вышли, и Вик с крыльца дома вызвал по амулету стражей. За Дорой приехала отдельный тюремный автомобиль, неулыбчивые мужчины в серой форме забрали служанку, и только после этого следователи вернулись в отдел.

– Как съездили? – прощебетала рыженькая Калли, вешаясь на шею маркиза.

– Отвратительно, – буркнул Вик и, отделавшись от подруги, хмуро проследовал к чайнику.

– Что так? – за своим столом обнаружился Шаттон, он каллиграфическим почерком заполнял какие-то бумаги.

– Мы нашли и поймали наводчика, заодно выяснили, что нашему домушнику приписали на порядок больше, чем он действительно украл, – сухо пояснил де Крисп.

– Так это же хорошо, – не понял Шаттон.

– Угу, – буркнул блондин, отвернувшись к окну и грея тонкие пальцы о кружку.

Гус умчался с отчётом к начальству, и взгляды присутствующих скрестились на Антонии. Она пожала плечами и выложила всё, как есть.

– Это же одна из самых влиятельных фамилий в городе, – схватилась за голову Калли.

– Угу. И благодаря одной Читающей они вынуждены вынести на всеобщее обозрение свои семейные дрязги, – кивнул Вик. – Наверняка будет скандал, развод и деление имущества. И замять уже не получится, показания и Доры, и хозяйки в протоколе, слуги те ещё сплетники, да и все соседи, да что там, пол улицы слышали вопли хозяина дома. Я бы не хотел участвовать во всём этом, ни как служебное лицо, ни как свидетель. Матушка не простит, если наша фамилия мелькнёт хотя бы раз.

–Ты разрушила семью, опозорила хорошую фамилию, и не чувствуешь ни капли вины? – Калли посмотрела на спокойную Антонию.

– Прошу не заговариваться, – холодно ответила Антония. – Это не я проиграла их фамильные драгоценности, не я самым неприглядным образом орала на жену при свидетелях, вместо того, чтобы поговорить с ней наедине. Эти люди сами решили свою судьбу, мои слова и действия тут ни при чём.

Шаттон, покачав головой, вернулся к бумагам, Калли прикусила губу. Вроде, по совести, это было правильно, но всё равно результат получился странным. Неправильным. И как тут разобраться?

– Почему все здесь? – в дверях показался Ирвин, над его головой прожужжал и вспорхнул в руки Вика курьер. – Калли, поедешь с Лендером, у нас заявление о недобросовестной установке охранной системы, что повлекло шум и жалобы от соседей, подробности узнаете на месте. Вик, с тебя отчёт о выезде. Шаттон, на допрос вора, – скомандовал начальник. – Антония…

– Я с виконтом, если позволите. Это моя прямая специализация, – подскочила Антония.

– Хорошо. Шаттон, на первый раз под твою ответственность. Все всё поняли? Тогда шевелите шестерёнками!

– Да, шеф, – кивнул блондин.

– Да, босс, – отозвался Шаттон, проходя мимо Ирвина к выходу.

Лендер со вздохом поднялся, очки-гуглы переместились на макушку, и артефактор подхватил стоящий в углу за шкафом походный набор инструментов. Он спокойно наблюдал за метавшейся по кабинету Калли, терпеливо дожидаясь, пока девушка найдёт затерянные где-то форменные перчатки.

Антония, схватив папку и поправив шляпку, поспешила за Шаттоном. Он на ходу пояснил, что в этом здании три подземных этажа. На первом Антония уже была, там проходили судебные заседания. На втором уровне были оборудованы кабинеты для допросов, а ещё ниже располагались камеры предварительного задержания. Никаких жутких казематов, всё прилично и строго по нормативу, как заверил Антонию Шаттон.

Они спустились на второй подземный этаж. С разрешения Шаттона Антония из любопытства заглянула в пару пустых допросных. В одной комнате подозреваемого и сотрудников правопорядка разделяла прозрачная ширма, в другой – преступнику казалось, что со всех сторон глухие стены, а следователи из-за магической перегородки прекрасно его видели.

После короткой экскурсии следователи вернулись к началу коридора, где за второй от лестницы дверью их ждала работа. Помещение оказалось вовсе без перегородок, и воришка уже был тут, наручниками пристёгнутый к ручкам стула, за его спиной маячил страж. Шаттон кивнул охраннику, как старому знакомому, и занял кресло напротив вора за широким тяжёлым столом. Антония опять не стала садиться, и, пока Вик задавал стандартные вопросы о личности вора, вгляделась в стражника. Мужчина начал нервничать от ее внимания.

Кивнув каким-то своим мыслям Антония, наконец, перевела взгляд на преступника. Страж облегченно выдохнул и как-то сдулся. Ему, конечно, передали, что к ним в администрацию наконец-то направили положенного по штату Читающего, и ему было интересно понаблюдать за неведомым специалистом и его работой. Но мужчина и представить не мог, что оказаться предметом внимания Читающего настолько… неприятно. Более подходящего слова стражник подобрать не смог.

– Любезнейший, почему ты соврал про своё имя? – воспользовавшись паузой, во время которой Шаттон записывал показания арестованного, поинтересовалась у преступника Антония. Молодой щуплый мужчина поднял на неё взгляд, открыл рот, побледнел, закрыл рот. Сделал новую попытку заговорить и снова безуспешно.

– Прости, что сразу не предупредила. Пока я здесь и работаю с тобой, солгать мне ты не сможешь. Поэтому, чтобы не было мучительно больно и неприятно, лучше сразу отвечай на все вопросы честно. Итак, что у нас с именем?

– Я непризнанный ублюдок. У папеньки был адюльтер, про который после моего рождения узнала его законная супружница и выставила мою мать-кухарку вон. Поэтому как положено, по отцу и по крови, родовым именем пользоваться не могу. По материнской линии дедуля, узнав, что моя мать нагуляла внебрачного ребёнка, устроил скандал и тоже отлучил. Бабулька, да будет Небо к ней милосердно, сколько могла, помогала нам деньгами, но маман замуж с дитём так никто и не взял, а когда мне было десять, бабка ушла к богам. Через четыре года за ней последовала и моя мать.

– Сочувствую, – вполне искренне кивнул Шаттон. – Насколько я понимаю, к делу это не относится? – следователь обернулся к коллеге, Антония пожала плечами. Откуда она могла знать о причинах лжи? – Тогда продолжаем…

Антония временами вставляла свои замечания или задавала дополнительные вопросы, а через полчаса и вовсе вся инициатива перешла к ней. Когда допрос был окончен, уставший Шаттон открыл дверь перед выглядевшей вполне бодро Антонией. Через другую дверь после их ухода стражник едва ли не с жалостью вывел вымотанного и выжатого вора.

– Протокол я боссу отдам, в следующий раз допрос и вся отчётность на тебе, – буркнул Шаттон, первым заходя в кабинет второго этажа. Не глядя, бросил папку на свой стол, налил себе крепкий чай, схватил первое попавшееся печенье. Кроме них, в отделе никого не было, похоже, коллеги ещё не вернулись с заданий.

– Хорошо, – согласилась Антония. В конце концов, этому её учили, на это оттачивали её дар и это было её специализацией. Люди.

– Ну, ты даёшь, – сделав второй глоток и откинувшись на стуле, выдал Шаттон. – Даже я вымотался, страшно представить, что творится с тем вором. Как ты сама? Бери чай и печенье, не стесняйся.

– Спасибо. Устала немного, – призналась девушка, – но в целом я на того вора почти не тратилась. Нас учили допрашивать и более жёстко, по полной форме.

– Да? – заинтересованно подался вперёд виконт. – Это что же, будет ещё хуже?

– Намного, – грустно согласилась Антония, наливая тёплый чай в выделенную ей рыженькой коллегой кружку. – Но полный набор разрешено применять только к законченным подонкам. Серийным убийцам, насильникам детей. Многие, с тонкой психикой, такого допроса не выдерживают и сходят с ума, рассказав всё, что только можно.

– Чур меня, – буркнул виконт. Тряхнул головой, раскрыл лежащую на столе папку. – Ты как, умеешь бумаги оформлять и подшивать к делу, или показать?

– Лучше показать, я только в теории знаю, – отозвалась девушка и вместе с кружкой подошла к виконту.

– Ясно. Тогда садись. Смотри, сверху пишем номер дела из папки…

***

Время пролетело незаметно. Рыженькая вернулась в отдел буквально на минуту, сообщила, что ночью на дежурство, а потому она сейчас идёт отсыпаться, бросила на свой стол записи с выезда и ушла. Артефактор снова засел за какие-то чертежи, не обращая ни на кого внимания. Вик появился под конец рабочего дня, заявил, что он сегодня на дежурстве, но пришёл пораньше, чтобы написать отчёт по командировке.

На такое распределение дежурств Антония мысленно хмыкнула. Ясно же, что рыженькая и маркиз вдвоём не о преступниках думать будут, но Антония промолчала.

Заглянул Гус, сообщил, что Антонию ждёт начальство, и, попрощавшись со всеми до завтра, ушёл домой. Лендер тоже засобирался. Он аккуратно сворачивал чертежи и прятал инструменты, раскладывая всё по ящикам стола.

Забрав у виконта подготовленное совместными усилиями дело воришки, Антония направилась в соседний кабинет. Почему-то сердце тревожно билось. Вызывал же Ирвин перед этим поочерёдно всех сотрудников, наверняка спрашивал о ней.

В другом конце коридора топтались три сотрудника в серо-фиолетовой форме вокруг жужжащего на полу прибора, похожего на волчок. Интересно, что это и что они делают? Антония не смогла припомнить, к какому отделу относятся такие цвета и крой формы. Может, это какие-то местные нововведения и порядки?

Глубоко вдохнув, Антония подошла к кабинету начальника и постучала.

– Заходите, – раздалось с той стороны.

С опаской просочившись в щёлочку, Антония замерла у порога, прижимая к груди папку.

– Проходи, – Ирвин выглядел так же, как и утром, может, только более уставшим. Он смотрел без укора, и Антония расслабилась. Позволила себе улыбнуться, присела на краешек кресла.

– Что скажешь после первого дня? – спросил Ирвин.

– Работа интересная, коллектив слаженный, – коротко поделилась впечатлениями Антония.

– Сработаешься с ними? – уточнил мужчина.

– Вполне, – кивнула.

– Хорошо. Есть замечания по работе департамента?

– Ну, может, не стоит ставить Вика и Калли дежурить вдвоём?

– Почему? – озадачился начальник. Брови Антонии удивлённо взметнулись вверх. Он что, единственный не знал, или же так редко покидает кабинет, что не замечает ничего вокруг?

– Ну, они вдвоём будут скорее не про работу, а про поцелуи думать, – не видя в этом тайны и считая своим долгом сообщить о факторе, который может помешать службе, выдала Антония.

– Да? – пришла очередь Ирвина удивляться. – Предупреждал же, чтобы не крутили романы на рабочем месте. Ну, ладно, это учту. А по поводу напарника тебе самой, не прокомментируешь?

– На короткие выезды и задания я могу выходить с любым их них, в спину они не ударят и подстрахуют в случае чего. Но с Виком часто лучше меня не ставить, с Калли тоже.

– Почему… ах, да, – сообразил Ирвин, вспомнив про пол и внешность новой сотрудницы. Рыжая будет ревновать. – Ясно. А если придётся дежурить со мной?

А здесь и такое бывает?

– Сработаемся, – честно ответила Антония.

– Отлично. Теперь к делу. Что там с тем вором?

Отчитавшись по расследованию, Антония передала начальству папку с документами.

– Отлично, сегодня же, – бросив взгляд на часы на стене, Ирвин поправился, – завтра же передам это дело в суд, дальше их работа.

– Могу теперь я спросить?

– Да, конечно, – кивнул начальник.

– Что по поводу меня говорят остальные?

– Что ты со свидетелями зверь, а на допросе подозреваемых и вовсе монстр, – с толикой гордости произнёс Ирвин, и Антония покраснела.

Мужчина действительно считал это комплиментом и был рад её работе. Ещё бы, за один день закрыть дело, когда его охламоны целую неделю бы морочились, мучая свидетелей и пытаясь вычислить соучастников.

– Если больше нет вопросов, можешь идти. Завтра приезжай чуть позже, к десяти. Всё равно утром обычно занимаемся бумагами, а ты уже всё сдала.

– Спасибо, – поблагодарила Антония. У самой двери обернулась. – Вас что-то тревожит?

– У нас два заявления о пропаже девушек, – поморщился Ирвин. – Я своим ещё не говорил, пока что этим делом занимаются стражи, но есть предчувствие, что они ничего и никого не найдут и к концу недели это станет нашей головной болью.

– Ясно. Босс?

– Да?

– Не сидите допоздна. Вам нужно выспаться.

В холле Антония столкнулась со стражем, который приводил вора на допрос. Кивнула ему, прося подождать, подошла и тихо-тихо посоветовала.

– Обратитесь к врачу, милейший. Само это не пройдёт, будет только хуже.

Больше ничего не поясняя, попрощалась и вышла вон под ошарашенным взглядом мужчины.

Свежий вечерний воздух ударил в лицо, знакомые запахи приближающегося дождя, автомобилей и нагретой брусчатки звучали слаще, чем аромат цветущего луга по весне. Наконец-то свобода! Быстро сбежав по ступенькам, Антония завернула за угол и уже через несколько минут, нацепив водительские очки, мчалась по улицам города, распугивая гудками зазевавшихся прохожих. Шарахнулась вбок лошадь, едва не сбросив седока. Вот что значит провинция, на животных до сих пор ездят по городу!

Предвкушая сытный ужин, тёплую ванну и безлюдную, блаженную тишину дома, Антония мчалась к поместью.

Когда она зашла в дом, вокруг царили суета и паника. Служанки носились с вёдрами, щётками и тряпками, стопками чистого белья, уже выстиранными влажными шторами. Надо бы, кстати, старые шторы заменить. Откуда-то сверху доносился зычный голос дворецкого.

– Олаф! – позвала Антония, не особо волнуясь о том, что перекричать царящий вокруг гам ей не под силу. Она успела снять перчатки и положить шляпку на блестящий отполированный столик у входа, и к ней как раз с поклоном подошёл управляющий.

– Миледи, добро пожаловать домой.

– Олаф, а почему слуги ещё здесь?

– Увы, госпожа Роза сегодня не явилась, а я узнал об этом слишком поздно, только когда вернулся из города, – покаялся мужчина, готовясь к выговору.

– Ясно. Когда будешь рассчитываться с агентством за их услуги, не забудь потребовать за это скидку, – ровно бросила девушка. Её новоназначенный дворецкий явно растерялся от такого ответа. – Олаф, а что с ужином и поварихой?

– С поварихой никак, я оставил заявки в агентствах, но у них ждать долго. А ужин в холодильном шкафу у Виттора, в доме артефакт не работает. Вы проходите, как вчера, в малую гостиную, там служанки уже закончили, ужин я сейчас принесу, – предложил мужчина.

Антония улыбнулась. Олаф старался, она это видела, ну а навыки придут со временем.

– Я сейчас переоденусь и умоюсь с дороги и после целого дня, буду не раньше, чем через полчаса. Предупреди слуг, чтобы меня не трогали.

Когда Антония спустилась, обнаружила полную тишину в доме. Она налила себе вина и устроилась перед зажжённым камином. Олаф появился через несколько минут, шустро выставил продукты на столик, порезал мясо и сыр.

– Составишь мне компанию за ужином? – попросила Антония.

– Эм, да, миледи, – замялся мужчина. – Непременно. Благодарю за приглашение.

Он поставил перед Антонией нагретый с помощью встроенного одноразового амулета горшочек.

– Присаживайся. Сначала еда, потом разговоры, – обозначила приоритеты Антония, и на какое-то время в комнате повисло молчание.

Когда было покончено с ужином, Антония откинулась в кресле и попросила:

– Рассказывай.

Олаф и рассказал. Коротко о том, что посетил бани, цирюльника и брадобрея, подробнее про магазины.

– Ясно. Что там по чекам?

Дворецкий протянул книжку и стопочку дополнительных бумаг, которые выдавали в каждом магазине при виде чековой книжки и фамилии на ней. Что-то там "для отчётности". Антония внимательно вчиталась в корешки.

– Хм. Одежду, кроме форменной, и средства личной гигиены дальше покупай из собственных средств. Я выпишу чек, обналичишь его в банке, это твой аванс. То, что ты заказал весь гардероб сразу – это правильно. Ты служишь в хорошем доме на высокой должности, всё должно соответствовать. И цены у них ниже некуда…

Ниже некуда? Да Олаф собственными мыслями подавился, когда ему назвали сумму!

– …Когда пойдёшь на примерку, попроси у них договор, полный прейскурант, список дополнительных услуг и малый каталог с образцами. Там должны быть ткани, фурнитура, эскизы основных моделей, да они и сами всё знают. Если меня устроит, будем одевать у них всю прислугу.

Всю прислугу – это его и старика-садовника? Олаф снова смолчал, но старательно записал на отдельном листе просьбу хозяйки.

– Канцтовары и скобяная лавка – а у них ты что брал?

Олаф рассказал. Антония о чём-то задумалась.

– Простите, что сам не додумался выписать и обналичить чек… – начал мужчина.

– И правильно, что этого не сделал, иначе тебе пришлось бы остаток дня провести в камере предварительного задержания, пока я за тобой не приехала. Сам себе ты чеки выписывать не можешь – это общее правило.

– Ясно.

– Ты хотел ещё что-то сказать или спросить? – поинтересовалась Антония после непродолжительной паузы.

Олаф пролистал блокнот. Он радовался, что догадался записывать дела, вопросы и покупки, но ровно до того момента, как попытался этими записями воспользоваться. Всё шло вперемешку, приходилось перескакивать с темы на тему.

– Я тебя поняла, – кивнула Антония, когда они закончили вдвоём разбираться с заметками. – Ты прав, мне тоже придётся поучаствовать в домашних делах. Давай всё, что терпит, отложим до выходных, тогда вместе съездим в город. Заведи отдельный блокнот для покупок, записывай всё, что только в голову придёт. Потом я просмотрю и список одобрю, а перед поездкой разделишь все записи по типу, чтобы, придя в лавку канцтоваров, ты просто достал бумажку со списком канцтоваров, а в посудной лавке выдал продавцу список недостающих ложек и салатников. Завтра купи в городе большой телефонный справочник, обзвонишь домашних артефакторов, узнаешь расценки и списки услуг. А что до кухарки, решим ближе к выходным, пока я буду привозить еду из таверны, и можно заказать доставку по телефону. Если не знаешь номер, просто набери единицу, это код справочной, там тебя соединят, с кем нужно.

Олаф кивнул. Антонии нравилось, что он не болтал впустую, спрашивал по делу. А сам мужчина почему-то робел перед этой юной, но такой странной девушкой, да ещё и своей хозяйкой. Словно пытался решить для себя: то, что она приняла у него клятву – хорошо это или плохо?

– Кстати, Олаф, где сейчас твоя матушка? – внезапно спросила Антония.

– Она… в лечебнице Святой Олинии, на попечении сестёр милосердия, – запнувшись, всё же ответил Олаф.

– А как она относится к кошкам? – подозрительно уточнила хозяйка.

– Насколько я знаю, никогда их не держала, – удивился такому вопросу мужчина.

– Отлично. Тогда выписывай её сюда, поселишь в комнате рядом со своей, на первом этаже. Всё, я спать, разбудишь завтра ближе к восьми. Или даже в полдевятого. Спокойных снов, Олаф.

– Спокойных снов, миледи, – в совершенно потерянных чувствах отозвался мужчина.

Он и не надеялся на такую милость, чтобы забрать мать из приюта. Думал посылать ей деньги из оклада, который хозяйка зачем-то ему назначила, да может, с разрешения, когда-нибудь съездить навестить. А тут… Он обязан остаться в этом доме, сделать всё, чтобы хозяйка не отказалась от принятой клятвы!

Антония ушла к себе и до полуночи, даже чуть дольше, из-под двери её покоев горел свет. Она листала учебник и конспекты по дознанию, список моральных и общественных ограничений для применения Читающими дара и освежала в памяти прочие нужные в работе вопросы.

***

Олаф тоже не спал. Он проверил качество уборки в своих комнатах, остался доволен и долго разбирался с блокнотом, переписывая на чистые листы результат разговора с хозяйкой. Интересно, она узнала это всё на своём опыте или где-то таким премудростям учат?

***

Утром Антония снова не услышала будильник, хотя тот трещал на весь дом. Олаф так и не решился зайти в покои хозяйки, позвал на помощь Виттора, и уже он смог разбудить леди. Только благодаря этому она и не проспала. На завтрак были холодные бутерброды и заботливо заваренный садовником чай, они перекусили все вместе.

Антония во вполне благодушном – для столь раннего утра – настроении без спешки собралась и вышла во двор. И вот тут уже начались проблемы. Ночью то ли был дождь, то ли выпала роса, но сиденья автомобиля оказались мокрыми, несмотря на предусмотрительно поднятую крышу. Антония ругалась словами, которые Олаф слышал разве что в казармах да на каменоломнях, и смотрел он при этом на хозяйку с восхищением. Такие красочные эпитеты ему в голову не приходили!

Антония бросилась обратно в дом, подняла вычурную гнутую трубку телефона и едва удержалась от того, чтобы швырнуть аппарат в стену. Она совсем забыла, что их линия отключена!

Через четверть часа хмурая хозяйка выехала за ворота. Сиденья были застелены теми жуткими тряпками, которыми прикрывали мебель от пыли, сверху накидали декоративных подушек – только так можно было надеяться, что на брюках и жакете не останется мокрых пятен.

Олаф от предложения подвести отказался, сказал, что сперва встретит служанок. Звучало правильно, хоть это была и не главная причина, ему просто не хотелось снова испытать все прелести хозяйской езды. А у Антонии не было желания предлагать повторно, как и гнать по сырой дороге, поднимая брызги грязи. К зданию администрации она успела впритык к началу рабочего дня, буркнула что-то приветственное дежурному у стойки и поднялась в отдел.