Читать книгу Хочу тебя проучить - Кира Фарди - Страница 11

Глава 11

Оглавление

Жениться?

Она шутит или серьезно? Вглядываюсь в лица хозяек квартиры. Кристина явно растеряна, стоит с раскрытым ртом, словно что-то хочет сказать, но не может.

А ее мать вполне серьёзна. Я вижу, как подрагивают ее длинные пальцы, сжимающие пластинку пластыря. Глаза сияют лихорадочным блеском, щеки заливает румянец. Вот она кладёт пластырь, кокетливо взбивает волосы и теребит бортики шелкового халата, которые уже не закрывают наглухо ее тело, а свободно лежат на груди. Женщина проводит рукой по шее, ее пальцы ныряют в ложбинку между полушариями и ещё больше оголяют их.

Интересная ситуация. Прислушиваюсь к себе. Нет, меня престарелые дамы не волнуют. Совсем. Хотя полумраке комнаты мать и дочь кажутся сёстрами. Обе стройные, невысокие, с длинными прямыми волосами и очень красивые.

Ептыть! Какой сложный выбор!

И почему все хотят меня женить? Но, судя по всему, в этом доме есть мужчина: кабинет обставлен в соответствии с его вкусом. Взглядом натыкаюсь на фото в тяжёлой рамке, которое стоит на книжной полке. На нем на фоне водопада позирует семья. Крепкий мужчина в шортах и футболке обнимает за плечи хрупкую женщину, а с другого боку в его руку вцепилась голенастая девушка, почти девочка. Длинные волосы заплетены в косу, а та переброшена через плечо.

Счастливые люди на отдыхе в лучший для себя день жизни.

– Уходи! – глухо говорит издалека Кристина. – Убирайся из моего дома!

– Дочка, так нельзя!

Голос матери едва слышен. Он шелестит, как осенняя листва, и лопается на каждом звуке. И я вдруг понимаю: что-то не так с достопочтенным семейством, не пора ли мне делать ноги? Но язык работает вперёд головы.

– А чай? Что-то в горле пересохло.

– Ах, ты… – официантка уже не сдерживает эмоций. Ее лицо искажает гримаса. Она срывается с места, хватает меня за рукав и тянет к выходу. – Обойдёшься, господин хороший! Дверь открыта. На выход!

Такого обращения стерпеть не могу. Мало того, что сегодня оказался обрызган кофе, почти получил по яйцам и был растерзан зубами шавки, так ещё и выставить меня хотят, как бомжа. Я вырываюсь.

– Ты, матрешка, нюх потеряла? Я тебя засужу за членовредительство.

– Давай! Вперёд! Кому нужны твой потрёпанный карандаш и шарики?

– Что-о-о? – так со мной ещё ни одна Кукла не разговаривала. – Карандаш? Да ты, на себя посмотри! Сама страхуилина! На тебя ни у одного мужика хозяйство не вста…

От внезапного удара по затылку захлебываюсь словами. Отскакиваю в сторону и оборачиваюсь: сзади стоит мамаша с толстенной книгой в руках. Вот она медленно поднимает ее снова…

Все! На сегодня с меня хватит!

Вырываю книгу из пальцев хозяйки и швыряю ее на диван. На той-терьера, бьющегося в истерике лая, скалю зубы и рыкаю. Тот со щенячьим визгом прячется в домике вольера.

– Сволочь! – кричит Кристина и бросается на меня с кулаками.

Но я успеваю распахнуть дверь и выскочить в коридор. Да, сам не думал, что могу так быстро спускаться по ступенькам. Но летел по лестничным пролетам буквально на крыльях. Скорее, вот отсюда! Из затхлого воздуха кабинета, из квартиры с безумными женщинами, из дома, в который сам не понимаю, как попал.

Выскакиваю на крыльцо и вдыхаю кислород полной грудью, подставляю лицо под моросящий дождик и, кажется, будто на свободу вырвался из кладбищенского склепа. Несколько секунд понадобилось, чтобы прийти в себя и просветлеть мозгами. Наконец оглядываюсь, выискиваю глазами огоньки такси. И только тут понимаю, что его нигде нет. Вот это номер! Неужели уехало? А как же Лариса, которая осталась спящей в салоне? Ептыть! Теперь придётся ещё и с отцом выяснять отношения! Сходил, называется, в ресторан, и нажил на свою задницу ворох проблем.

Вызываю новую машину. В дороге пытаюсь понять, как я оказался у дома Кристины. Такие поступки не в моих правилах. Никогда не бегал за бабами, они сами преследовали меня. А тут зацепила чем-то матрешка, напрочь отключила мозги, околдовала золотыми, как у кошки, глазами. Словно вместо шампанского, приворотное зелье выпил.

В номере даже не раздеваюсь, падаю плашмя на кровать и сразу проваливаюсь в сон. Пробуждение оказывается кошмарным. Сквозь пелену откуда-то издалека пробивается звонок. Он свербит и свербит мозг, ввинчивается в него почище шурупа, не дает задержать в памяти кусочки соблазнительной картинки.

Рукой нащупываю телефон и рявкаю в трубку:

– Какого лешего?

Тишина, никто не отвечает, а звонок заливается с новой силой. Смотрю на часы: половина девятого, ещё спать и спать. С трудом сползаю с кровати и иду к двери. Кого ещё черти принесли в такую рань?

– Санька, открывай эту дверь, пока я ее не выбил! – рычит из-за створки голос бати.

Стою секунду в раздумье. Может, притвориться, что не ночевал дома? Вздыхаю: бесполезно. Отец наверняка уже выяснил, что я в номере. Открываю дверь.

– Батя, ты бы ещё раньше пришел, – нападаю сходу, не даю ему опомниться.

Но отцу этого и не надо. Он вдруг откидывается назад, заносит руку, и я даже глазом дернуть не успеваю, как родительский кулак впечатывается в мое прекрасное рыло. На мгновение теряю ориентацию, кажется, что черепок лопнул, как спелый арбуз. Трясу головой, пытаюсь понять, что происходит.

– Борик, так нельзя! – из-за спины родителя появляется испуганная любовница, а за ее спиной виднеется парочка громил-телохранителей. – Он же твой сын! – она бросается ко мне. – Алекс, миленький, покажи, где болит?

– Отстань, – толкаю Нику рукой.

– Убью, гаденыш! – кидается на защиту любовницы отец. – Как родил, так и придушу!

Он снова пытается ударить меня, но я уже настороже: перехватываю его запястья и крепко сжимаю.

– Ещё раз полезешь с кулаками, отвечу, – говорю тихо, но так, чтобы с первого раза стало ясно. – Я уже не ребёнок, могу сам решать, как жить.

– Мальчики, так нельзя! – верещит Ника и тянет нас в разные стороны. – Вы же родные.

– Да? Сам? – отец не обращает внимания на неё. Он, хотя и сдает позиции, ещё кипятится и пылает праведным гневом.

Я смотрю на его вспотевшее красное лицо, на очки, криво лежащие на носу, и внезапно чувствую жалость. Если бы я вырастил такого сына – морального урода, тоже захотел бы прибить на месте.

– Сам, – закрываю дверь и показываю гостям на диван. – Проходите, садитесь, сейчас закажу завтрак.

Разворачиваюсь и иду в ванную: пока приведу себя в порядок, разгневанный предок, глядишь, и успокоится. Быстро заказываю завтрак в номер и забираюсь в душевую кабину. Под струями контрастного душа голова становится ясной.

Словно фильм перед глазами проносится моя бесцельная жизнь. Вечная война с отцом, постоянно испуганный, словно вороватый, взгляд мамы, почти тридцать лет живущей с домашним тираном. И хотя сейчас он уже вышел в тираж, былой силы и сноровки не растерял.

Ощупываю отёкшую переносицу, надеюсь, обошлось без перелома, но снимок придётся сделать. Красавец мужчина. Прокушенная мочка уха похожа на спелую сливу, под глазом разливается синяк, а нос превратился в грушу – осенний сбор урожая, не иначе.

Выхожу, обмотав бедра полотенцем, просто детское желание позлить папашу. И он тут же реагирует на провокацию.

– Прикройся! – батя снимает с себя плащ и швыряет в меня.

Я демонстративно перешагиваю через тряпку и закрываюсь в спальне. Подождут. Если сразу не ушли, значит хотят поговорить. Только вот о чем?

Идея приходит в голову неожиданно. А что, если…

Хочу тебя проучить

Подняться наверх