Читать книгу Двуличные - Кира Кадена - Страница 6

Звон стали о сталь заглушал собственные мысли.

Каин рубил направо и налево, поддерживаемый гулом набата, что в какой-то момент рокотом отразился от каменного свода.

Его окружали. Приходилось изворачиваться, чтобы успевать отражать удары со всех сторон. Каин не понимал, откуда берутся все новые и новые бесы, и почему никто не спешит на помощь.

Паника придавала сил. Голову лихорадило. Каин чувствовал – он начинает уставать. Набат и лязг слились в один монотонный звон, от которого хотелось зажмуриться. Мышцы наливались свинцом.

– Леннард! – голос рыцаря-капитана рыком отзвучал в голове. Повернувшись на звук, Каин упустил момент.

Последнее, что он запомнил, был вкус крови во рту, когда его голова ударилась об каменный пол.

Следующее осознание мира и самого себя приходило вспышками. Его поили чем-то горьким, затем – чем-то сладким. Он слышал голос рыцаря-капитана, но не мог понять, о чем он говорил и с кем.

 «Что это такое? Что?» – вопрошал он у себя в минуты просветления, но ответа у него не было.

Когда сознание вернулось в очередной раз, он вдруг услышал знакомый голос:

– … но он сохранит рассудок?

– Пока не могу сказать, – ответил более взрослый женский голос.

Каин с усилием повернул голову.

– Дженна…

Он хотел сказать что-то еще, но комната качнулась и снова потеряла свои очертания.

На этот раз он очнулся быстро, ощущая, что кто-то хлопает его по щекам.

– Здравствуй, братец, – услышал он, как только из тумана выплыло лицо сестры. – Знаешь, не могу сказать, что  слышать про брата, который служит в священном Ордене, что он стал наркоманом – приятно.

Каин слабо качнул головой в попытке возразить, но Дженна не обратила внимания на его жалкие потуги.

– А знаешь, что самое обидное? Мать тобой так гордилась, – она продолжала ковырять свежую рану. – Вся деревня знала, что Каин служит в Ордене. Славный, добрый мальчик. Пусть она и не знала тебя, она всегда любила тебя больше нас всех.  Знаешь, как она тебя называла? Моя крошка. И где ты теперь, «крошка»?

Леннард закрыл глаза. Откуда-то из груди поднялся ком, сковавший горло. Сердце наполнилось разрывающими слезами. Дженна выпрямилась.

– Как только лекари признают тебя более-менее вменяемым, я заберу тебя домой. Я говорила с Вудроу. Он сказал, что можешь взять отпуск до тех пор, пока не поправишься. Только ответить мне на один вопрос, – голос Дженны стал серьёзнее.– Ты все ещё хочешь продолжать службу? После возвращения тебя будет ждать трибунал.

Каин очень хотел ответить что-то определённое. Но в голове царила глухая пустота.

– Ладно. Подумай, – Дженна поднялась, инстинктивным движением оправила одежду. – Я заберу твои вещи из комнаты и отправлю их домой.

На этот раз не дожидаясь реакции, она направилась к двери.

– Подожди, там же… – Каин сам удивился, как бессильно и бесплотно прозвучал его голос.

Дженна даже не обернулась.

– Под кроватью…

***

Следующие несколько дней Каину казалось, что его мозг отделен от тела. Его то бросало в жар, то трясло от холода.

День за днем лекари вливали в горло какие-то отвратительные горькие микстуры, от которых мысли гасли, и Каин лежал безмолвно, и почти не двигаясь.

Когда их действие прекращалось, он отчаянно пытался вспомнить, что же на самом деле толкнуло его превысить дозу, но воспаленное сознание почему-то отказывалось выдавать что-то, кроме звенящей пустоты.

И все, чего он жаждал больше всего – четкой грани между реальностью и его больным и полуразрушенным разумом.

Все это время Эредис он не видел. В лазарете постоянно кто-то был, и пробраться туда незамеченной было невозможно. И скорее всего, это было и к лучшему. Он не знал, что должен был сказать ей после всего произошедшего.

Да и хотел ли он говорить ей что-то…

Вменяемым – но не исцелившимся – его признали через три недели и передали в надежные руки Дженны.

С каждым днём Каин понимал: как бы он не не хотел возвращаться в Магистериум, он был абсолютно непригоден для жизни вне Ложи.

Он изо всех сил пытался быть полезным, чтобы отблагодарить сестер за то, что они возятся с ним, но со временем выяснилось, что в быту он был совершенно бесполезен.

Несмотря на то, что он прекрасно владел мечом и щитом и мог сражаться даже с завязанными глазами, ему не удавалось удержать даже рубанок. Наблюдая за его кривыми попытками, Брант кривил губы и отворачивался. Но Каин был благодарен хотя бы тому, что он воздерживался от язвительных комментариев.

На рынке от него тоже было мало толка. Как-то раз Лири позвала его на ярмарку – продавать обрядовые свечи с травами, которые она сама катала из вощины. Так Каин чуть не оглох от непрерывного щебета дам разных возрастов. Они торговались по несколько минут, прежде чем прийти к соглашению. А он молча недоумевал.

В какой-то момент он даже предложил сёстрам часть своего жалования. Денег скопилось достаточное количество, ведь тратить их все равно было некуда, но Дженна дала ему подзатыльник, заявила, что он ей надоел своими вечными страданиями и что «будь ее воля – давно бы отправила его на лесоповал».

А тем временем пришло безмолвное Предзимье – зола, покрытая изморозью. Время, очень подходящее внутреннему мироощущению Каина.

Его проблема с Ignifer была больной мозолью. Он не ушел из его жизни полностью, лишь снизился для необходимого минимума. Но зависимость осталась. И часто Каин ловил себя на том, как тянется его рука с шкатулке, блестящей черным лаком. При этом он понимал, какая это отвратительная штука. Если он его принимал – ему было плохо. Переставал принимать – ему все равно было плохо. Разумом он понимал, что все будет хорошо, и, возможно, ему удастся спасти свою бестолковую жизнь, если он сможет держаться подальше от шкатулки, в которой зовущим блеском светились маленькие шарики. Он часто просыпался ночью. На этот раз не от душащих кошмаров, а от какой-то безвыходной тоски и подолгу смотрел в безмолвную пустоту ночи уставшими глазами.

Он старался связать все произошедшее воедино, но кусочки постоянно не складывались. Словно в этой мозаике недоставало какого-то фрагмента… И что-то внутри Каина понимало, что его необходимо найти.

Об Эредис он старался не думать. Но когда мысли все же возвращались к ней, на языке чувствовалась горечь обиды и ревности. Хотелось найти разумное объяснение ее поступку, но сердце упорно шептало, что такому объяснения не найти. И Предзимье вторило отгоревшей душе иолата.

Пока ему удавалось спасти свою жизнь, но Каин не понимал, для чего.

И он совершенно точно был несчастлив.

***

В доме пахло брусничным пирогом и можжевельником. Каин с неким скептицизмом наблюдал, как сестры украшают корзины с угощениями цветными лентами.

– Ты зря смеёшься, – Лири выпрямилась и откинула волосы. –  Вот синяя ленточка – цвет бессмертной души. Красная – цвет сердца. Зелёный – цвет разума. Духи будут довольны такому подношению.

– Лири, я иолат. Я не верю в духов, – Каин пожал одним плечом и улыбнулся уголком губ.

– Вот поэтому у тебя одни проблемы!

Дженна шикнула. Лири обиженно посмотрела на брата и, повернувшись к нему спиной, вернулась к своему занятию.

– Там зарево, – вдруг встревоженно бросила Дженна, подойдя к окну. – Такое яркое…

– Где? – Лири бросила ленты, подбежала к сестре, взволнованно прижала ладонь к губам. – Каин, глянь! А не там ли Магистериум?..

Каин приблизился – и обмер. На чернильном небе расцветали цветы зарева, и, судя по тому, насколько они были яркие, пожар был сильным.

Сердце отдало приказ раньше мозга. Схватив с кресла куртку, Каин бросился в конюшню.

Руки путались в ремнях упряжи. Леннард выгонял мысли из головы, но в висках упорно билось: «Лишь бы ничего не случилось!»

Его остановил оклик Дженны.

– Подожди!

Леннард раздраженно обернулся – и сердце с грохотом рухнуло куда-то в пропасть. Из-за спины сестры вышла Эредис.

Каин и не предполагал, что бросится к ней, лихорадочно ощупывая в поиске ран и вглядываясь в прозрачные глаза. А магесса лишь повторяла его имя, цеплялась за руки и явно пребывала в шоковом состоянии.

Это заметила и Дженна и почти силой увела девушку в дом.

В комнате царила тишина. Налив Эредис горячего чая, Дженна уволокла с собой Лири и детей, оставив их наедине.

Девушка отогревала замерзшие руки о чашку, дула на кипяток, наблюдая, как поднимается в воздух пар.

Каин перебирал пальцами. Первая паника прошла, сердце уступило место разуму.

Друг на друга они не смотрели.

– Я переживала за тебя, – вдруг тихо сказала Эредис. – Я не могла тебя увидеть все это время и из-за этого переживала еще сильнее.

Она нервно усмехнулась.

– Разве? – Каин выпрямился, шумно выдохнув. – А мне казалось, что твое одиночество скрашено Первым чародеем.

Он не кричал. Не обвинял. Но Эредис вспыхнула, поставила кружку на стол. Пальцы ее начали перебирать стежки шали, которую одолжила ей Дженна.

– Откуда ты?.. – она вздохнула. Ее пальцы метнулись к косе, запутались в волосах. – Оказывается, я нравилась ему. И кто-то донес ему про наши встречи. Он шантажировал меня… Тебя бы наказали, если бы это дошло до рыцаря-капитана, – магесса всхлипнула и закрыла лицо руками.

Каина словно ошпарило пониманием и стыдом.

Все оказалось так просто – и так… омерзительно.

– Как ты вообще оказалась здесь? Явно же не для того, чтобы меня увидеть?

Он больше не хотел развивать предыдущую тему.

Эредис разнервничалась еще сильнее.

– Ты же знаешь, что в конце осени приводят молодых магов?.. Их готовят к Посвящению.

Каин кивнул.

– Так вот. То ли кто-то испугался и не мог контролировать свои силы, то ли… еще что-то произошло – я не знаю, но случился чудовищный выброс магии. Материи были разорваны. Граница миров пошла трещинами, начала просачиваться потусторонняя энергия. Люди начали сходить с ума. Началась бойня. Маги и иолаты… Они убивали себя и друг друга… – голос Дис задрожал. – Некоторые из нас сумели выбраться, но мы теперь отступники… Остальные остановились в городской таверне, а я попыталась найти тебя. Нашла, – девушка вяло улыбнулась, но улыбка тут же померкла. – Каин, что нам делать? Придумай что-нибудь?..

Каин категорически не понимал, чем он – обычный рыцарь Ордена – может быть полезен магам. У него не было ни средств, ни связей.

– Кто еще выжил? Первый чародей? Рыцарь-капитан? – внезапно охрипшим голосом поинтересовался он.

– Вудроу пытался остановить нас. Он появился у самых ворот. Но потом на него накинулись ушедшие, – Эредис вздрогнула, возвращаясь в тот страшный момент. – Я не знаю, что с ним произошло. Мы убежали.

 Каин дезориентировано кивнул.

Так странно. Он сомневался, хочет ли возвращаться в Орден. А теперь может оказаться, что и возвращаться-то некуда…

– Мои братья по Ложе хотят покинуть Атлон, – снова заговорила Эредис.

– И куда вы поедете?

– «Вы»? Я не говорила про себя. Я хочу остаться с тобой.

Леннард ошарашенно взглянул на нее. Интересно, как она себе это представляла?!

– Тебе не нужно возвращаться в Орден, – пылко заговорила девушка. Она встала, подошла к нему и опустилась на колени, заключая его руки в свои ладони. – Давай уедем вместе? В Ватералл! И в Терию. Да, точно в Терию, там нас никто не сможет найти. Будем жить, как будто нет в мире ни магии, ни Магистериумов…

Мужчина не мог вымолвить ни слова.

Идея была и манящей, и отталкивающей своим безумием.

– Давай обдумаем это получше, – наконец решил он. – А сейчас лучше тебе отдохнуть. Я поговорю с Дженной по поводу комнаты.

– Как она отнесется к тому, что я останусь с тобой? – девушка подняла голову. В ее глазах мелькнули озорные искры.

Каин усмехнулся, представив себе лицо Дженны.

И оно оказалось именно таким, каким рисовало себе его сознание. Смерив Эредис неопределенным взглядом, она медленно кивнула и принесла еще одно одеяло.

Когда Дис устроилась у него на груди, засыпая, Каин чувствовал, как сердце пропускало удары. Но что-то тут не складывалось. Девушка была очень убедительна в своем рассказе, но и в этой картинке не хватало пары кусочков…

Ближе к полуночи, устав от мыслей, снующих в голове, и почти отчаявшись разгадать эту загадку, Каин заснул.