Читать книгу Тайна стоимости. Теория стоимости в истории политэкономии - Кирилл Земсков - Страница 18

Таким образом, величина потребительской стоимости (или полезности) приобретает какую-то определенность и смысл в хозяйственной деятельности только в том случае, если она сопоставляется с какой-то другой величиной стоимости. Это может быть потребительская стоимость другого блага, – например, если наш Робинзон хочет обменять зерно на виноград, и при этом зерно для него самого представляет потребительскую стоимость, то есть он мог бы его потребить сам. Или это может быть трудовая стоимость, – например, если Робинзону нужно определить, какое количество зерна ему следует произвести так, чтобы потребительская стоимость зерна превышала его трудовую стоимость. Но сама по себе потребительская стоимость блага, без сопоставления ее с другой стоимостью, не имеет никакого определенного значения и смысла. Представление о стоимости возникает только из практических хозяйственных нужд, когда нужно, сопоставив разные стоимости, принять какое-либо хозяйственное решение по производству, потреблению или обмену благами.

Чтобы это продемонстрировать, приведем такой пример. Допустим, что у нас есть 12 яиц, полезность которых уменьшается от 12 первого яйца до 1 последнего яйца в неких условных субъективных единицах полезности. Согласно теории предельной полезности, ценность всех 12 яиц будет определяться путем умножения полезности последнего яйца (равной 1) на количество яиц, и она будет равна 12. Теперь разложим яйца в две упаковки по шесть яиц. Единицей блага теперь для нас будет служить уже не отдельное яйцо, а упаковка, и полезность упаковки будет равна совокупной полезности находящихся в ней яиц. Соответственно, полезность второй упаковки, которая теперь служит последней (предельной) единицей блага, будет равна: 6+5+4+3+2+1=21. И тогда полезность двух упаковок будет равна 21*2=42. Таким образом, полезность всех 12 яиц будет уже другой. Если мы разложим яйца в упаковки как-то иначе (например, по три яйца или по два), то мы снова получим другой результат. Получается, что полезность 12 яиц зависит от того, как мы раскладываем яйца в упаковки, хотя яйца одни и те же и в том же количестве!

Снова «парадокс»? И как же разрешают этот «парадокс» сторонник маржинализма? Вот что по этому поводу пишет, например, современный представитель австрийской школы Мюррей Ротбард:

Нет никакого смысла в требовании, чтобы предельная полезность выражалась в терминах математических исчислений. Применительно к человеческой деятельности слово «предельный» относится не к бесконечно малой, а к значимой единице. Каждая единица, значимая для определенного действия, является предельной. Например, если в какой-либо конкретной ситуации мы имеем дело с отдельными яйцами, то тогда каждое яйцо считается единицей; если мы имеем дело с упаковками по шесть яиц, то единицей является упаковка. В любом из данных случаев мы можем говорить о предельной полезности. В первом случае мы имеем дело с предельной полезностью яйца при различном количестве яиц; во втором – с предельной полезностью упаковки, зависящей от количества упаковок. Обе полезности являются предельными. Одна полезность ни в каком отношении не может быть «совокупной» для другой. (Мюррей Ротбард, «О реконструкции экономической теории полезности и благосостояния»).

Согласитесь, несколько странное объяснение, ведь остается совершенно непонятным, почему при одном и том же количестве одних и тех же яиц их совокупная полезность (и потребительская стоимость) меняется в зависимости от того, как мы их раскладываем в упаковки и что мы принимаем за единицу блага – отдельное яйцо или упаковку.

Стоимость (как потребительская, так и трудовая), как мы отмечали выше, является величиной субъективной. Но у субъекта нет объективной меры измерения величины стоимости, – он может только субъективно сопоставлять разные величины стоимости в терминах «больше-меньше-равно». Например, он может сопоставить пользу или удовольствие, доставляемые ему разными благами в определенных количествах. Или сопоставить потребительскую и трудовую стоимость какого-либо произведенного им блага. И значение стоимости последней (предельной) единицы блага здесь играет важную роль только потому, что последняя единица блага служит границей, определяющей целесообразность дальнейшего производства блага или его обмена на другое благо.

Но пока нет другой стоимости (трудовой стоимости того же блага, или потребительской стоимости другого блага) величина полезности и потребительской стоимости остается, в сущности, совершенно произвольной величиной, которая при этом может меняться в зависимости от того, что мы принимаем за единицу блага. Отсюда и возникают все эти странности, парадоксы и абсурдные выводы теории предельной полезности.

Величина стоимости предельной единицы блага при сопоставлении с другой стоимостью задает только границу, когда производство или обмен остается еще выгодным и целесообразным. Только в этом состоит особое значение предельной единицы. Но полезность и стоимость всего запаса блага, конечно, ни в коем случае не определяется путем умножения полезности или стоимости последней единицы блага на количество единиц этого блага, – тем более, что, как мы видели в примере выше с яйцами, и сами эти единицы блага могут задаваться по-разному и совершенно произвольно.

Но поскольку величина стоимости или полезности последней единица всегда и прямо зависит от количества единиц блага, то эта величина прямо связана с количеством единиц блага. И при обмене или производстве этой величиной и определяется, какое количество блага еще выгодно произвести или обменять на другое благо. То есть, сопоставляя стоимость предельных единиц, мы тем самым всегда подразумеваем какое-то определенное количество блага, которое выгодно произвести или обменять. И если, например, речь идет об обмене, то равенство двух стоимостей двух благ задает и количества, в которых эти два блага еще выгодно обменивать.

То есть меновая стоимость блага всегда связана с определенным количеством этого блага. И стоимость всего запаса блага, которое обменивается на другое благо, будет зависеть от определенных количеств этих благ. То есть если, например, 5 мешков зерна были обмены на 3 бочки вина, из этого вовсе не следует, что те же участники сделки будут готовы обменять 10 мешков зерна на 6 бочек вина. Меновая стоимость здесь отнесена к совершенно определенной сделке в совершенно определенных количествах.