Читать книгу От судьбы не убежать - Клара Колибри - Страница 1

Вечер уступал место ночи. Все заметнее на небе были звезды, а сам небосвод как наливался густой чернотой. И эта темень приходила к власти не только там, высоко над головой, но и здесь, на земле, окутывая пространство, сгущаясь, готовилась торжествовать над покоренным миром. Казалось, еще немного, еще чуть-чуть, и свершится какое-то магическое превращение. Но что это? Удаленный край звездной чаши вдруг засеребрился, стал светлее, а мгновение спустя, и вовсе засветился ярко, тесня мрак и высвечивая все вокруг. И это был холодный свет, неспособный оживить трепетную природу, и все же, как повеселело на земле…

Что же произошло? Да просто ветер. Именно он, непредсказуемый шалун, до того носившийся, одному богу известно где, налетел неожиданно и разбил, разбросал в клочья те облака, что держали в неволе красавицу луну. И тут же отовсюду появились тени. Длинные и насыщенные. Тени от деревьев, от кустов, от отдельных каменных валунов, разбросанных вокруг и вдоль лесной дороги, казавшейся теперь серебряной рекой. Она струилась мимо высоких темных берегов, не особенно приветливых, но и не таких мрачных, какими выглядели мгновение назад. И в данный момент по этой самой дороге продвигался отряд людей.

Понурые фигуры седоков, еле бредущие кони. Похоже, их всех мало интересовала происшедшая перемена в небесах. Их, скорее, заботило, когда же наступит конец окружающему лесу, и в помыслах своих были устремлены к долгожданной остановке. Пятнадцать верховых да двое сидели на козлах кареты, что тащилась посередине кавалькады, упорно боролись с усталостью и старались не поддаться атаковавшему их сну.

Плотные шторы на окнах старого, но еще очень крепкого, экипажа закрыты не были. И в лунном свете без труда можно было рассмотреть его пассажиров. Ими оказались две девушки, похожие друг на друга так же мало, как день и ночь, как солнце и луна. Одна из них тихо спала, прижавшись лбом и розовой щечкой к мягкой обивке сидения. Другая тоже оставалась неподвижна, если не считать ее мерного покачивания в такт перемещению кареты. Глаза девушки были открыты. Она зачарованно созерцала ночной пейзаж и отвлеклась от него лишь однажды, чтобы поправить сползшую было шаль на плече сестры. Но потом опять повернулась к окну и снова погрузилась в наблюдение.

Может быть, кому-то этот лес, что теснился стеной, и мог показаться угрюмым, даже мрачным, но только не ей. Сколько воспоминаний было связано с ним! Столько раз она бывала здесь раньше с отцом на охоте и просто на конной прогулке. Ей казалось, что выучила каждый куст, дерево или камень. Пусть с того времени прошли долгие годы, но чудилось, что все было, как вчера.

Вот она совсем еще маленькая. Уже тогда отец брал ее везде с собой. Сначала сажал к себе в седло, а потом, заметив способности к верховой езде, подарил собственную лошадь, тихую и послушную кобылку по кличке Звездочка. Та была настолько покладиста, что взрослые могли не волноваться за маленькую девочку, едва различимую на спине довольно крупного животного. И между этими двумя была настоящая дружба, и воспоминания о ней тронули улыбкой губы девушки, едущей в карете.

Молодая леди, а о знатности и богатстве ее говорил эскорт в семнадцать человек, откинулась на подушки и прикрыла глаза. Лицо по-прежнему освещалось луной, только теперь на щеки легла густая тень от длинных ресниц, обрамляющих опущенные веки. Да, вид знакомых мест оживил в памяти картинки из детства. Вот она неслась верхом впереди всех на ежегодных скачках, где позволено было участвовать и детям. Вот дралась с мальчишками: сопела и пыхтела, дубася сыновей их конюха, местных забияк и шкодников. А еще нравилось лазить по деревьям, кидаться камнями, валяться в траве, нырять в омут, спорить и браниться, как подслушала у крестьян в деревне…

Да, и ласковой девочкой ее не могли назвать. Воспитанной тоже. Очень многим людям строптивая и упрямая дочка хозяина не давала покоя. Кого-то раздражала или злила, но многие и жалели ее. Были такие, что называли сироткой и бедной малышкой. Но чаще звали занозой, колючкой или бестией. Но они ничего не знали о ней, а именно, какой могла быть и становилась наедине с отцом. Только его безгранично любила, только с его мнением считалась. Рано умершую мать не помнила совсем, не знала ее забот и ласк – отец был ее миром.

Дочь богатого и могущественного лорда многое могла себе позволить. И Элен частенько пользовалась привязанностью и любовью к ней отца, чтобы уйти от справедливого наказания. Любая шалость сходила ей с рук, за провинности даже перестали ругать. Поворчит, бывало, нянька, да и только.

Хорошо они жили в то время. Она знала, что будет любима отцом вечно, и всегда только она одна. Откуда бралась такая уверенность? Может, и оттого, что не один раз доводилось слышать перешептывания слуг, а те были убеждены в магических способностях умершей хозяйки. Поговаривали, что ее мать считалась необыкновенной красавицей и околдовала лорда, заставив его жениться на себе, вопреки запрету семьи. Если верно это, то и дочь, похожая как две капли воды на мать, должна была иметь влияние на окружающих. И такие чужие мысли очень уж Элен приходились по нраву.

И те же слуги утверждали, что не будет добра от нового брака хозяина. Отец тогда собирался привести в замок новую женщину, сосватанную его родственниками. Элен сначала отнеслась к его невесте настороженно, но очень скоро успокоилась. Мачеха не изменила привычного распорядка в доме, не стала помехой в отношениях с отцом, а была ласкова, старалась подружиться с падчерицей, по мере сил заменить ей умершую мать.

Эх, если бы можно было повернуть время вспять. Теперь, став взрослой и осознав все величие души той тихой и доброй женщины, Элен хотела бы быть к ней внимательнее. Как знать, может, и ее вина отчасти была в том, что замок не принял новую хозяйку, не стал той родным домом, и женщина тихо угасла без ответного тепла, так и не подаренного ей ни мужем, ни маленькой девочкой, к которой тянулась всем сердцем.

Только после смерти мачехи Элен поняла, что потеряла близкого друга. Замок стал казаться холодным и пустым. Отец тоже переживал кончину второй жены, и теперь он чаще пребывал в задумчивости, был рассеян, много времени проводил в разъездах, а когда возвращался, то не заходил, как раньше, в детскую и, казалось, стал избегать доверительных бесед с ней. А иногда Элен замечала его, тайком наблюдающего за ее игрой с маленькой сестричкой, которой так же не суждено было помнить лица матери. И каждый раз маленькое детское сердце сжималось от горя, и даже теперь было больно вспоминать те минуты.

Отец ненамного пережил вторую супругу. Через пять лет после ее смерти он погиб на охоте. Все считали, что произошел несчастный случай, но Элен подозревала, что мог бы оправиться от полученной раны, если бы захотел бороться за свою жизнь. Просто у него не хватило сил в борьбе с той болью, что носил в своем сердце. И как ни молила старшая дочь тогда, как ни просила остаться с ней, заливаясь слезами у смертного ложа, не смогла убедить не уходить.

Так они с сестрой остались одни. Такие непохожие: демон и ангел, буря и легкий весенний ветерок. Разница в возрасте, а равнялась она семи годам, тоже не способствовала тому, чтобы могли общаться на равных и иметь общие интересы. Но никто и никогда не видел, чтобы старшая сестра обижала младшую. А уж говорить о том, что кто-то мог тронуть белокурого ангелочка, совсем не приходилось, так как в этом случае имел бы дело с налетевшей фурией с развевающимися черными непослушными космами.

Элен исполнилось пятнадцать, когда в замок явился незнакомец. Он назвался дядей по отцовской линии и призвал ее к порядку и повиновению. И тут же у них возникли разногласия. Как им не быть, если она и раньше отличалась своеволием, а теперь и вовсе разошлась без опеки взрослых. За полгода, что они с сестрой провели в замке, похоронив отца, как старшей ей пришлось самой заботиться о них двоих да еще и о хозяйстве, так как никто из ближайших родственников не спешил брать на себя за дальнейшую судьбу осиротевших детей. И вот теперь, когда их жизнь начала устраиваться, слуги признали в ней хозяйку, а замковые дела пришли в норму, приехал этот чужак и захотел разрушить все, с таким трудом построенное.

Понятно, что Элен объявила дяде войну. Но кровопролития не случилось и не потому, что ей этого не захотелось, а просто этот человек оказался мудрым и смог склонить племянницу к перемирию. После нескольких недель, проведенных под одной крышей, она не смогла не признать за ним ряда достоинств: ума, терпения и честности. А так как сама не умела кривить душей, то вынуждена была сознаться, что он ей, в конечном итоге, пришелся по сердцу. Тогда же между ними установились уважительные отношения, и они смогли сесть за стол переговоров, чтобы обсудить необходимость покинуть на некоторое время замок ее отца и переселиться во владения его брата.

И вот, долгие четыре года девочки прожили вдали от этих мест. Наверное, ее сестра не помнила ни леса, ни дороги, по которой сейчас проезжали. А Элен знала, что совсем скоро деревья начнут расступаться, кустарник станет редеть, и, наконец, глазам откроется бескрайний простор полей. Дальше эта картина должна будет сопровождать их на всем оставшемся пути до родного замка.

Ей не терпелось скорее увидеть его, ее дом, дотронуться до старинных камней, преклонить колени перед склепом родителей. И, конечно же, Элен очень хотелось быстрее встретить своих старых друзей: няню, любимую служанку Агнес, повариху Дороти, кучера Джека… Как они теперь выглядят, не постарели ли? Правда, Агнес всего на пять лет старше… Но как они все найдут ее саму – вот в чем был еще вопрос? Наверное, удивятся, когда увидят в этом платье. Девушка провела рукой по нежному бархату юбки и заулыбалась, представляя, какой произведет эффект.

Да, пять лет назад она наотрез отказывалась надевать дамские наряды. Уж очень неудобно в них было бегать, скакать верхом, драться и лазить по деревьям. И еще юбки имели обыкновение за все цепляться и рваться. Теперь же слуги не могли увидеть того сорванца, на которого она была похожа, вечно перепачканная и взлохмаченная. Тут, сознавала, теткины старания не пропали даром. Девушка тихо засмеялась, припомнив, как та воевала с ней, заставляя туго заплетать косы и немедленно переодевать наряд, стоило ей заметить лишь небольшую складку или малейший изъян. Милая тетушка, сколько же ей надо было иметь терпения, чтобы добиться от племянницы желаемого.

Вот теперь мысли Элен вернулись к недавно покинутой семье и, в первую очередь, к заботливой тете. Грустно было расставаться с ней, но что оставалось делать. Каждый должен прожить свою жизнь, и ей самой следовало вернуться во владения отца и стать там полноправной хозяйкой. Дядя больше не мог разрываться на два таких огромных владения, да еще и разделенных немалым расстоянием между собой. Он был уже немолод. За эти годы у него прибавилось ран, полученных в многочисленных стычках с соседями, привыкшими с оружием в руках разрешать все проблемы. В такое уж время они жили.

Но кроме этого была еще одна причина, по которой Элен просто не могла не поехать в родное владение. Отец умер и оставил дочерям огромные богатства. Все было четко оговорено в завещании, а кроме прочего там имелась еще приписка, по которой решалась судьба старшей дочери. Вспомнив об этом документе, девушка бессознательно поднесла тонкие белые пальчики к заалевшим щекам. Конечно, тот, кто хорошо знал ее отца и его безграничную любовь к дочери, сразу понял бы, что только по ее собственной воле могла возникнуть эта приписка. Хорошо ли она тогда поступила, кто знает? Но в то солнечное утро, когда отец посадил ее к себе на колени и зачитал завещание, Элен была счастлива. Даже теперь, вспоминая о тех далеких днях, почувствовала теплую волну, прихлынувшую к сердцу.

Ох, уж этот ее кузен Кристофер! Она была влюблена в него с того дня, как помнила себя. Он с родителями приезжал к ним в замок, и для нее вдруг переставал существовать окружающий мир. Все краски блекли, реальность, казалось, отступала и растворялась в тумане. Только он, этот необыкновенно красивый юноша, занимал все мысли. Да вот беда: тот упорно не хотел замечать бродившей за ним, словно тень, девочки. Только когда его семья покидала замок, колдовские чары спадали с нее, Элен становилась собой и готова была закипеть, превратиться в ураган, только чтобы как-то выплеснуть накопившееся негодование на него, на себя, на всех и вся. Но вот он приезжал снова, и история повторялась…

Нет, она сейчас была не права. Перемены в их отношениях, все же, произошли, но не в ее пользу. Кажется, это случилось, когда ей исполнилось десять лет. Тогда был устроен пышный праздник, съехалось много гостей, замок выглядел растревоженным ульем, в большей мере из-за суетящихся слуг. На третий день гуляний взрослые, похоже, утомились, а им, детям, все было нипочем. Они продолжали веселиться, и утро началось с игр на поляне около замковых стен. Именно в тот день у Элен приоткрылись глаза, она заметила, что ее герой нравится всем девочкам без исключения. Это заключение встревожило Элен, сделало нервной и суетливой. Ей казалось, что следовало спешно предпринять что-то и затмить остальных. Проведя ночь без сна, раньше всех оделась и вышла в сад. Хотелось просто побродить по тенистым тропинкам. Свежесть утра взбодрила, появилась надежда, что сегодня, наконец, она смогла бы быть увереннее и обратить внимание кузена на себя.

В раздумьях девочка добрела до хозяйственных построек и домиков для прислуги. Дальше идти было некуда, но возвращаться к гостям ей не хотелось. Она присела на низкую скамеечку, скрытую в тени акации и замерла, наблюдая за солнечными зайчиками, пробивающимися сквозь кружево листвы. Девочка не сразу заметила, что ее уединение нарушила молоденькая служанка. Та вышла из домика, виднеющегося за кустами жасмина, и в нетерпении стала вышагивать взад и вперед по дорожке неподалеку. Без сомнения та кого-то ждала. А девочка, заметив это, заинтересовалась ее поведением и вытянула шею в том направлении, куда служанка бросала частые и тревожные взгляды. Элен обожала чужие секреты, и не усела она утомиться ожиданием развязки, как заметила спешащую к ним другую девушку из замковой прислуги.

– Наконец-то, я уже начала волноваться за тебя, – встретила ту упреком подруга. А в следующий миг выражение ее лица смягчилось, глаза же загорелись нетерпением и любопытством. – Ну! Говори же! Так ли хорош красавчик в постели, как рисуется? – и принялась тормошить не успевшую отдышаться после быстрой ходьбы девушку, на что та захихикала. – По тебе можно судить, что довольна.

– Будет, что вспомнить, да и рассказать тоже!

– Ну, теперь задавака Сандра у нас попляшет! Ведь эта дуреха возомнила, что он интересуется только ею. Будет приятно открыть дурочке глаза… А молодой красавец-то, не упускает ни одной юбки… – подружки взялись за руки и, смеясь, скрылись в домике.

Убедившись, что осталась одна, девочка выбралась из своего укрытия на освещенную солнцем дорожку. Она была очень довольна, что стала свидетелем этой сценки и теперь кто-то окажется у нее в руках. Можно будет высмеять «любовника», разыграть его, словом, устроить ему массу неприятностей. Выяснить, кто это, не составит особого труда. Элен и раньше, бывало, грешила подобными расследованиями. Услышав доверительную беседу между слугами, часто потом здорово веселилась, выводя на чистую воду провинившихся. Правда, такое ее поведение считалось дурным и приводило в ужас добрую няню и расстраивало отца, но каждый следующий раз не могла устоять от соблазна затеять расследование, словно это не она проказничала, а сидящий в ней чертенок.

Вот и теперь, подхватив противные юбки, которые надела только для того, чтобы быть похожей на леди и понравиться кузену, она понеслась по саду так, что пятки замелькали, и затормозила только у самых дверей в зал, где должны уже были собраться на завтрак гости. Переведя дыхание, и второпях разгладив помятую юбку, забыв совершенно, что волосы тоже выглядят не лучшим образом, Элен ввалилась в помещение. И на мгновение все присутствующие замерли за столами, наблюдая ее явление. Но пауза длилась недолго, так как многие из приглашенных гостей уже успели привыкнуть к подобным чудачествам дочери хозяина замка.

Плюхнувшись на свое место за столом, Элен не сразу занялась едой. Сначала пристально обвела глазами всех присутствующих. Осмотр ее удовлетворил: собрались почти все гости. Только кузен со своей матерью еще не спустились к завтраку. Этот факт даже порадовал. В их присутствии затея слежки была обречена на провал, учитывая гипнотическое воздействие Кристофера на ее сознание. А тетка потом запилить могла за ужасные манеры – она славилась своим занудством.

И вот юная «охотница» притаилась за своей тарелкой и только для вида, чтобы усыпить бдительность няньки, успевшей обратить внимание на возбуждение своей подопечной, время от времени клала себе что-нибудь в рот. Но вот глаза Элен вспыхнули, а потом прищурились. В этот момент девочка заметила, как в зал вспорхнули те две служанки. С полными подносами в руках они стали обносить гостей яствами. Нервы наблюдательницы напряглись, а зрение и слух обострились. Тут надо было быть настороже. Предстояло подметить даже самый малый жест или взгляд, который мог выдать ей любвеобильного юнца.

То-то была бы потеха, если бы им оказался жених ее кузины Джилли. Разразился бы грандиозный скандал, а той была бы наука, как кокетничать с чужими молодыми людьми. Элен с увлечением входила в роль затаившегося следопыта и в запале даже не заметила, как назвала любимого кузена своим. Но зато, подметила, что тетка явилась к столу, и даже услышала, как та извинилась перед отцом за своего сына, объяснив его отсутствие тем, что плохо спал ночь, и у него разболелась голова. У Элен еще тогда мелькнула мысль, что надо бы потом навестить бедного Криса и справиться о его здоровье – все взрослые леди так делали.

Но вот, ее внимание снова было нацелено на служанку. Головная боль кузена вмиг испарилась из мыслей, стоило только увидеть, как вертлявая девица подошла с подносом к жениху Джилли. Ага, очень даже похоже… Наблюдательница так увлеклась, что не заметила, как взяла из рук предлагавшей ей кушанья служанки поднос и целиком плюхнула его перед собой на стол. Та оторопела, но подоспевшая нянька предотвратила скандал, быстро вернув девушке поднос и выпроводив ее из зала.

– Определенно, это мог быть жених Джилли, – эта мысль так восхищала, что девочка не могла спокойно сидеть, заерзала в кресле, предвкушая, какой сама потом устроит скандал.

– О-о! Нет! – на лице Элен отразилось разочарование, когда увидела, что служанка готова выпрыгнуть из платья перед каждым мужчиной в этом зале. – Это может быть и Майк, и Ник, и… Я же не могу ошибиться, ведь у меня такой опыт расследований! – ее губы продолжали тихо шевелиться, произнося все новые и новые мужские имена. – Сучка!!! – девчонка с чувством треснула кулаком по столу и вскочила с места. И только тогда заметила, что все взгляды обращены на нее.

Ну и пусть. Сердито подумала так и вылетела стрелой из зала. Только и успела, услышать, как тетка зануда начала шипеть отцу, что он много позволяет своей дочери. Но тогда для Элен главным было совсем другое. Ее больше заботило, что не справилась с такой простой задачей, не определила любовника той вертихвостки. Это значило, что следовало менять тактику. Срочно. Теперь решила вычислить неудачницу Сандру и с ее помощью пролить свет на загадку. И так, слежка все больше и больше захватывала. Дело по выявлению развратника обещало быть очень интересным. Даже хорошо, что тот не попался сразу – так было еще более занимательно. А наказание ему решила придумать со всей суровостью, и зависеть оно будет еще и от того, как долго придется с этим делом возиться.

И Элен действительно пришлось нелегко. Сначала на пути встала нянька. Призвав в помощницы Агнес, затащила непослушное чадо умыться и переодеться. Хорошо, что удалось их перехитрить, а то, как бы она выглядела в ярко-желтом платье, лежащей в засаде среди грядок лука и петрушки. А так сговорились на зеленом наряде. И вот, Сандра, все-таки, попалась ей, но от девушки было мало проку. Она оказалась мерзкой ревой, только и знала, что извергать потоки слез в свой совершенно мокрый передник. У нее от этого занятия опухли глаза и нос. Беднягу отправили на весь день прислуживать в кухне за такой внешний вид, но было сомнительно, что хоть там от нее был бы прок. А потом снова пришлось выдержать пытку, так как Элен снова поймали. Теперь девочка повисла на заборе, надо же было такому случиться, ведь совсем уже благополучно через него перелезла, а противные юбки подвели. Давала же себе слово не надевать их, да все этот кузен…

Кстати! Как он там был? Как обстояли дела с его головой? Решила сходить и навестить его, как только вытерпит новое переодевание. Но этот порыв снова угас, стоило лишь почувствовать свободу от цепких рук прислуги, да и подошло время обеда, а значит, и для продолжения «охоты». Она снова решила наблюдать за вертихвосткой. В зал на этот раз вошла тихо и чинно. На тетку зануду глянула, точно ангел, чем, кажется, совершенно ее разоружила. Это было не так легко, но что не сделаешь ради конспирации…

И вот все гости расселись за столами. Даже красавчик кузен явился, видно головная боль его больше не мучала. Он снова выглядел неподражаемо. Такой любезный с дамами! Вот только не с ней. Такой улыбчивый! Что бы ему стоило хоть одну, маленькую, улыбочку послать Элен? Но нет. Даже для служанок у него их была масса, и таких разных. А его глаза? Только посмотрите, как можно было играть на чувствах девушек с помощью взглядов. Дух захватывало. Да, Крис не сравним был ни с кем другим. Но что это? Не может быть! Вилка выпала из ее безвольной руки и звякнула о край тарелки. Нет, ошибки быть не могло. Вот он, главный развратник и грязный соблазнитель! Если бы Элен еще сомневалась, то откинула бы прочь сомнения, когда увидела опухшее от слез лицо, выглядывающее из-за портьеры. Эти несчастные заплаканные глаза были обращены только к одному человеку в зале, к нему, к ее любимому кузену.

Какое-то безмерное удивление и отупение нахлынуло тогда на Элен. Она как завороженная поднялась со своего места и, прошептав слова извинения, удалилась от обеденного стола. Не помнила, как шла по многочисленным переходам и лестницам, добралась до своих покоев, скинула ненавистное платье и упала на постель. И так она пролежала до самого вечера. Но сознание снова вернулось к ней, и тогда подумалось: «А ведь я могу считаться отвергнутой своим любимым, как та девушка, Сандра». Вспомнив, что несчастная горько плакала, решила ей уподобиться и тоже всплакнуть. Но у нее ничего не получилось, сколько ни пыталась всхлипывать и кусать то кулачки, то подушку. Тогда Элен принялась осмысливать, что же произошло с ней сегодня. И выводы напрашивались самые грустные. Ей не удалось заинтересовать даже такого падкого до женщин волокиту!..

– Уж не урод ли я?! – эта мысль подбросила ее в постели, а вскочив на ноги, бросилась к зеркалу и уставилась на отражение так, словно видела себя впервые. Такой и застала ее Агнес, когда пришла собрать хозяйку к ужину.

– Как ты думаешь, я – уродина?

– Что это вам в голову пришло, милая леди?

– Не увиливай, Агнес, и скажи мне правду.

– Ну, если это так важно для вас, то скажу, что вы очень мило выглядите, когда причесаны и аккуратно одеты.

– Оставь свои хитрости и скажи, что думаешь обо мне, как о женщине.

– Как о женщине? – глаза добродушной горничной заметно округлились. – Вы будете очень красивой, когда подрастете, оформитесь…

– Что значит «оформитесь»? – а вот глаза Элен сощурились от подозрения неладного.

– Ну, когда сможете надевать платья, как у взрослых леди… – этот разговор начал беспокоить служанку, и она решила, лучше побыстрее ускользнуть от дальнейших вопросов девочки, так как никогда не знала, что у той было на уме.

Оставшись одна, Элен снова задумалась. Как ни крути, а от платьев некуда было деться. И почему не родилась мальчиком? Тогда и с поведением не было бы проблем. Кому могло прийти в голову ругать мальчишку, что он много времени проводит в седле, что дерется лучше всех или быстрее своих сверстников забирается на самые высокие деревья. Но раз уж ей суждено было стать женщиной, то она и здесь должна постараться быть самой, самой. А в этом случае приходилось научиться носить платья взрослых дам. И ей ни к чему было ждать, когда подрастет, раз уж теперь начали отвергать мужчины.

Придя к такому выводу, Элен немедленно отправилась на половину мачехи, чтобы из ее гардероба позаимствовать подходящий для случая наряд. А она собиралась, ни много, ни мало, выглядеть за ужином неотразимо и свести с ума всю мужскую половину гостей. Решительным шагом девочка преодолела коридор и вошла в нужную комнату. Выбор платья был таким же смелым, то есть, не задумываясь, взяла самое яркое и декольтированное.

Через пять минут она уже вертелась перед зеркалом. Вид был так ужасен, что сама себе состроила противную гримасу. Элен серьезно стала подумывать о том, чтобы совсем отказаться от мужского внимания. Не стоили они того, чтобы так себя уродовать. Лучше уж было совсем стать похожей на мальчишку. В мужском платье она всегда себе нравилась больше. В этой идее было и еще одно преимущество: можно было бы совершенствовать тогда умение владеть оружием и изучить новые боевые приемы. Тогда могла бы запросто вызвать кузена на поединок и отомстить за невнимание к ней и, так и быть, за честь Сандры.

Такое решение заметно улучшило ей настроение. Элен даже решила не откладывать обучение ратному делу и начать сегодня же, для чего и поспешила надеть костюм мальчика, всегда припрятанный в укромном месте и подальше от глаз няни. Теперь надо было незамеченной проскользнуть мимо гостей и слуг, чтобы беспрепятственно оказаться на заднем дворе. Тогда ей не грозило бы провести вечер за скучнейшими застольными беседами. Но в дверь постучали. Узнав голос отца, девочка решила открыть и выяснить, что могло его привести к ней в этот час. Каково же было удивление Элен, когда начала понимать, о чем с ней хотят говорить.

Не иначе, как в этом деле была замешана тетушка. Отчего-то же отец сказал, что окружающие заметили, какое «хорошее влияние» оказывал на нее кузен. Мол, она становилась, яко-бы, воспитанной, деликатной, спокойной. Только тетке могло такое прийти в голову. Но лорд не стал долго пересказывать дочери доводы тетушки, а просто коснулся пальцами подбородка Элен и, приподняв лицо, чтобы можно было видеть глаза, спросил:

– Он тебе нравится, не так ли?

– Кому же Крис не нравится? – она только заморгала, различив добрую улыбку отца.

– Тогда я могу сделать так, что он через несколько лет станет твоим супругом.

– Мужем? – ее глаза расширились. – Через несколько лет?

– Да, – отец почему-то смеялся. – Как ты на это смотришь? Подойдет он тебе?

– Если через несколько лет…и будет еще красивее… – протянула нерешительно.

– Милая моя, – он подхватил дочь на руки и крепко прижал к себе. – Никто не будет достоин тебя.

В ответ девочка обхватила его за шею и уткнулась носом в широкое плечо. Тогда ей не был нужен никакой раскрасавец, всегда бы сидеть на руках у отца и чувствовать его тепло и силу. Но такие счастливые минуты, как правило, бегут быстрее иных. Вот и тогда, он выпустил ее из объятий, поднялся из кресла и вышел из комнаты, затворив за собой дверь. Элен показалось, что счастье ее длилось невыносимо недолго. И вот, тогда стало даже как-то холодно. Девочка поежилась и перевела взгляд на зеркало. На нее смотрело грустное вытянувшееся личико. Уж не заплакать ли оно собралось? Нет, вряд ли, если это было ее лицо, ведь она не умела плакать.

И тут Элен вспомнила, что сказал отец. Он решил дать согласие на ее помолвку с кузеном. Что это значило для нее? Да то, что не надо будет соблазнять его, не надо наряжаться в немыслимые платья, даже не надо вызывать его на поединок. Он и так станет ее, не отвертится. Она отомщена! А раз так, то можно было быть самой собой. От такой мысли даже дух захватило. С горящими глазами девочка представила ужас и негодование тетки зануды, когда до той дойдут слухи об очередном «подвиге» племянницы, которая должна будет стать женой ее милому сыночку. И такие сведения обязательно дойдут, уж она для этого позаботится, тем более, что земли их рядом с владениями отца. Пусть кузен не праздновал бы победу. Сейчас ему было восемнадцать. Хороший возраст, ничего не скажешь. Пусть еще подрастет, оформится, а она, тем временем, собиралась заняться делом.

Элен подмигнула своему отражению и, резко развернувшись, бросилась под кровать. Через несколько секунд она уже доставала из-под нее спрятанное там оружие. Пусть бы другие веселились, танцевали глупые танцы, слушали трели музыкантов. А у нее были занятия поважнее. Там, на заднем дворе, уже заждались друзья: Том и Гек, сыновья конюха, Сид, сын их прачки, и старина Барт. Вот это должно было быть веселье! Только как получше бы добраться до них? Выйти в дверь и идти людными коридорами, было, все равно, что и не идти совсем. Но это все ничего, ведь было еще окно… Быстро достав из-под перин веревку, привязала ее к ножке громоздкой кровати.

– Что бы я без тебя делала, подружка моя?! – девочка погладила ласково отполированное деревянное изголовье. Потом она выкинула другой конец веревки за распахнутое окно и стала осторожно спускаться.