Читать книгу По следам Софии. Обломки Расколотого мира - Клара РУТТ - Страница 3

Анна перевернулась в кровати. Комнату наполнял дневной свет, ночь как будто и не заявлялась в эти края, а утро успокаивало безмятежностью.

Отсутствие лесных звуков ударило по ушам, как и отсутствие жизни, но одно дыхание она все же смогла уловить. Ларс посапывал на тюфяке рядом, и Анна, резко одернув взгляд, вновь легла прямо.

Нет, она не жалела. Все, что происходило ночью, нужно им обоим. Рассудить былое, снять напряжение после долгой дороги, стать… ближе. Что бы то ни было, но она должна оставить прошлое здесь. Ларс – вот прошлое, и вчера на нем она поставила точку.

Мягкая перина манила вновь погрузиться в сон, и, уставшая от долгой дороги, девушка была не прочь поддаться искушению. Но только не здесь.

Любые мысли в этом доме перерастали в тревогу, любой предмет напоминал о детстве, а нахождение в одних стенах с братом и вовсе гнало всякий сон. А с Ларсом?

Так или иначе она думала о нем. Ждала его реакции, в надежде, что он примет ее. Впрочем, вчерашний порыв он мог расценить как угодно.

Анна села. Пора уходить. Сегодня их путь продолжится, но в каких местах теперь им предстоит очутиться? Ларс ведет ее: что бы ни говорил, но он спас ее в горах, и потому они связаны. Куда бы он ни направился, она пойдет рядом.

Но самое странное, что, кажется, она сама хотела этого – быть рядом. И подставить плечо в бою, если потребуется.

Она на цыпочках направилась к двери, лишь бы Ларс не застал ее спросонья, но вдруг обернулась. Все-таки он спас ее не только в горах. Вероятно, она задолжала ему жизнь еще десять лет назад, сразу после того, как покинула деревню, но перед глазами до сих пор возникало его неподвижное тело с копьем под сердцем.

Отпустив видения, девушка опустилась рядом с Ларсом на колени. Спит. Лишь ровное дыхание нарушает тишину мертвой деревни. Анна осторожно коснулась его плеча, по телу рассыпались мурашки. Что бы она ни думала, он всегда был. На протяжении долгих десяти лет менялись люди, жизни, мнения, и среди мнимой важности событий она не замечала лишь Ларса.

Он не изменился. Те же волосы, глаза, правильные черты лица. Серьезность и чрезмерное великодушие еще в юности отличали его от задиристых сверстников. И чем она ему приглянулась? Странная затворница, обходившая стороной шумные компании деревенских ребятишек. Чужая.

Но Ларс всегда был добр. Он… защищал.

И вот он перед ней. И хочется рассматривать его спящего, безо всякого стеснения и чрезмерной осторожности от того, что он может проснуться. В его присутствии Анна никогда не чувствовала себя неловко.

И прошедшие десять лет будто ничего не изменили.

Не смея нарушать его сон, девушка поспешила покинуть дом. Новый день не предвещал ничего нового, но встретиться с братом внутри Анне хотелось меньше всего.

Дверь поддалась легкому толчку, и, прежде чем она смогла открыть глаза от слепящего солнца, нос уловил сладкий цвет сирени и свежесть утренней травы под дуновениями ненавязчивого ветра. Вдали слышались радостные крики птиц и где-то совсем рядом – умиротворяющее мурлыканье кошки.

Едва переступив порог дома, Анна оказалась в цветущем саду. Здесь росла не только сирень: яблони сбросили свой урожай и, освободившись от груза, вновь цвели и созывали мохнатых шмелей благоуханием. В небольшом озерце чуть поодаль отражалось ясное небо, и солнце, играя золотом, щедро награждало озябшую землю теплыми лучами.

Что это? Откуда? Где разруха и пепел? Почему здесь гуляет весна? Анна обернулась, но картинка не пропала. Все, что она видела, казалось настоящим. Она задержала дыхание, словно боясь дышать фальшивым воздухом, но звучно выдохнула, стоило из-за ближайшего кустарника показаться Тензе:

– Ну, как тебе? Нравится? – улыбка так и расплывалась по его лицу. – Всю ночь для вас старался. Ставлю сотню золотых, давным-давно вы такой красоты не видели!

Анна огляделась еще раз. Даже в детстве, когда деревня жила полной жизнью, она не помнила настолько ярких красок. Неестественная зелень бросалась в глаза, кроны деревьев были исключительно правильной формы… к горлу вдруг медленно подступил ком:

– И… как? Нравится жить в обмане?

В груди что-то сжалось, и другие слова застряли, так и не сумев вырваться. Бежать… прямо сейчас, не глядя, только не видеть этой красивой, искусно сплетенной лжи.

– Я никого не обманываю, кроме себя, Анна. А видеть прекрасные пейзажи мне куда приятней, нежели пепелище.

– Зачем ты остался? Ты можешь идти куда угодно.

– Здесь безопасно, кто рискнет заглянуть сюда? Вы не в счет, разумеется. И здесь Источник, – Тензе с особым удовольствием вдохнул цветущий воздух. – Разве это не прекрасно? Ты не чувствуешь?

– Нет, – Анна поморщилась. Принимать и тем более участвовать в безумии брата хотелось меньше всего, и она отошла. Безмятежность манила, но поддаться обману она не имела ни малейшего права. Она решила уйти тотчас, но ее что-то остановило.

Дыхание перехватило. Уже почти забытое жжение напомнило о себе под лопаткой, и боль горячей волной вдруг сковала тело. Анна застыла, не в силах двинуться, но из оцепенения ее вывел кот. Он неспешно проскользил между ее ног и, цепляясь хвостом щиколоток, поднял рыжую морду и бросил пронзительный взгляд на девушку.

Колющая боль проскользила ниже по спине, и Анна сделала еще шаг назад.

– Мяу! – теперь кот уселся напротив и глядел огромными глазами.

– О, мистер Красс! – Тензе оживился, его лицо теперь выражало умиление. – Иди сюда, у меня для тебя лакомство.

Кот со всей прыти ринулся к хозяину, и оба увлеклись воображаемой игрой. Анна потянулась к лопатке. Не успела она коснуться плеча, ее рука по чьей-то воле опустилась вдоль тела, а уши уловили знакомый шепот:

– Смени одежду, – Ларс дыханием коснулся ее уха и, отпуская руку, встал рядом.

– С добрым утром, Ларс…

Теперь она явно ощутила горячую струйку, стекающую по лопатке, и множественные уколы вдруг осыпали спину. Перебарывая боль, она подняла глаза на мужчину.

– Нам следует уйти, – он говорил серьезно.

– Дай мне пять минут.

К полудню Анна и Ларс собрались в дорогу. Тензе все же проявил чудеса гостеприимства и накрыл праздничный стол. Разговор не задался, и, едва отобедав, путники уже были готовы покинуть дом. Они собрались у калитки, Анна носком сапога тормошила черную землю, Ларс взгромождал походную сумку на плечи.

– Ну-с, сестренка, Ларс… рад, что заглянули.

– Только не натвори глупостей.

– Не поверю, что ты за меня переживаешь, Анна, но, уверяю тебя, видимся мы не в последний раз, – он широко улыбнулся, обнажая ровные зубы.

– Надеюсь, ты ошибаешься, – Анна не глянула на брата и первая вышла на дорогу.

– Рад был увидеться, – мужчины обменялись рукопожатиями.

– Приглядывай за ней, – Тензе хитро подмигнул Ларсу и, когда тот присоединился к девушке, закрыл калитку.

За пределами дома все было, как и вчера. Разруха, пепел и мертвая тишина вокруг. Отсюда нужно было уносить ноги, идти куда угодно, лишь бы не остаться. Сейчас их двое, и решать, куда держать путь, предстояло только им. Они оказались одни в пустом мире, и, значит, весьма неплохо было бы наполнить его содержимым.

Воины задержались на дороге напротив дома, не решаясь вновь начать свой путь. Еще слышался голос Тензе и ответное мяуканье кота, но вскоре и эти звуки затихли. Теперь только их присутствие тревожило замершую деревню.

Анна молчала, но первая сделала шаг, и Ларс поспешил присоединиться. Если они и могли здесь найти что-то важное, пожалуй, встреча с Тензе стала настоящим открытием для обоих. Но Анна хотела бежать.

Она не заметила, как ускорилась, уводя Ларса из места их прошлого. Она неслась по прежде живым улочкам, и лики прошлого возникали перед ней. Они другие, они не с ними, у них другая жизнь, и в этом нет ее вины, нет вины Ларса. Они уйдут, не потревожат более покой умерших, они не вернутся сюда никогда.

Ларс не говорил ни слова, но, оказавшись за пределами деревни, все же одернул ее.

– Анна, стой…

Их вновь окружал лес, и лес дышал, говорил с ветром и ронял озябшие листья на скользкую тропу. Вероятно, здесь прошел дождь… настоящий дождь.

Девушка остановилась и, закрыв глаза, сделала глубокий вдох. Она пропитывалась непостижимой мощью природы, и, собирая осколки потерянных сил, готовилась жить снова. Жить, и, значит, продолжать бороться.

– Куда мы пойдем? – безо всякого стеснения Анна глянула на Ларса.

– Куда бы ты хотела? Теперь у нас нет цели.

– Теперь ты впереди, Ларс. Веди, и я пойду за тобой.

Ларс тоже вздохнул. Воздух осенней свежестью разливался внутри. Лес дышал, хотя, как и в деревне, на его окраине никого не обитало.

– У меня незаконченное дело, Анна… но я не хочу тебя впутывать.

– Ты про Мирсул?

Ларс посмотрел на нее в ответ и, помедлив, продолжил:

– Я должен…

– Не объясняй. Я понимаю, – Анна отмахнулась. – Мы пойдем в Мирсул.

Ларс подошел к ней, но девушка лишь осмотрелась, выискивая верное направление. Сориентироваться здесь не составило труда, несмотря на то, что ее нога не ступала в эти края уже более десяти лет. Мужчина глядел на нее, словно в ожидании продолжения разговора, но Анна не могла ждать. Вопреки своим убеждениям, что теперь Ларс ее ведет, она первая сорвалась с места и понеслась в забытый до сих пор лес, и Ларс поспешил следом.

Тогда, в первый раз, когда она оказалась здесь, от дома ее уносила повозка. Она неторопливо продвигалась по Главной Дороге и через пару дней уже оказалась в городе. Дорога здесь полностью оправдывала свое название. По ней продвигались торговые караваны, ее патрулировали лучшие служители Мирсула, здесь не происходило убийств и ограблений, а любого, кто замыслил бы разбой, прямиком вели бы к лорду Уркулосу. И вряд ли хоть кому-либо он даровал бы помилование.

Так было десять назад, и вряд ли что-то изменилось за это время. Дисциплина и порядок всегда оставались сильными сторонами правления Уркулоса. Поэтому дорога до города слыла (и являлась такой поистине) самой безопасной.

Зачастую встречались люди. Они общались на разные темы, улыбались и, находясь в пути, наслаждались новым местом. Патрульные желали приятной дороги и провожали добрым словом. Они несли верную службу лорду, для них великой наградой было находиться здесь, и их действия всегда отличались слаженностью.

И потому, еще издали завидев людей на дороге, девушка нырнула в заросли. Кто она теперь для мирных жителей Мирсула? Убийца? Мятежница? Враг…

Она не могла быть простой дикаркой из леса, не могла быть даже амазонкой. Для города это не статус. Но жители помнили ее, обязаны до сих пор помнить. Кто они такие, что посмели забыть ее? Она оставила свой след в городе, но с тех пор она не стала другой. И теперь она возвращается.

Пусть не по своей воле, но, вероятно, волею судеб, что равнозначно воле Ларса, она вновь окажется там. И что-то подсказывало, что ее пребывание вновь не останется незамеченным.

Кровь пульсировала в венах, Анна набирала ход, не замечая сбившееся дыхание. Она идет, и она должна быть готова к встрече с возможными врагами из прошлого, но отступать она не будет. Никогда.

И вдруг снова Ларс:

– Анна, стой… мы не торопимся! Куда ты полетела?

Вынырнув из потока воспоминаний, девушка остановилась. Над ней нависало темное небо, на землю готовились опуститься сумерки. Сквозь просветы между деревьями она видела группу людей, вероятно, охмеленных выпивкой или чарующим вечером. Они громко смеялись, разговор шел бурный. Позади них желтыми огнями освещалась таверна. Она принимала любых гостей на дороге, и эти весельчаки, конечно, оказались в их числе.

Люди. Совсем рядом. Везде. Она придет в город, где будет целая толпа таких же. Они все безжалостным потоком хлынут на нее и будут гнать, гнать из города, а потом…

– Анна? – Ларс повторился и теперь остановился рядом. Неспешно девушка перевела взгляд с тропы на мужчину, но заметив вопрос в его взгляде, опустила глаза на землю. Она снова ведет его в свое прошлое… но теперь туда, где не было его.

– Мы можем зайти, если хочешь, – Ларс кивнул в сторону таверны, но Анна лишь замотала головой:

– В глушь, Ларс… я хочу в глушь. Там люди…

Ларс нахмурился и тоже всмотрелся в пьяную компанию. На первый взгляд, обычные люди, вряд ли он мог кого-то знать, и потому пожал плечами:

– Ты с ними знакома?

Анна не стала объяснять. Она прошла дальше вглубь леса и остановилась за густыми кустарниками. Она огляделась по сторонам и, не найдя никого постороннего, бросила на землю свою сумку.

– Наш ночлег будет здесь.

Но Ларс не торопился соглашаться. Он подошел к девушке и только сказал:

– Объясни…

– Нечего здесь объяснять, Ларс. Мы можем идти и ночью, так что, если желаешь, можем продолжить.

– Думаю, ты учла, что наш ночлег будет без костра. Мы можем провести в тепле эту ночь и взять у хозяина таверны лошадей. Это наш шанс выспаться и добраться до города к завтрашнему вечеру.

– Как ты правильно заметил, – голос Анны стал тихим, – мы не торопимся.

– Это неразумно, – Ларс тоже понизил голос. – У нас есть возможность упростить путь.

– Я дождусь тебя здесь, – Анна села. – Иди. Завтра мы поскачем на лошадях.

Ларс запрокинул голову и прошелся перед ней туда-обратно. Пусть она обещала сопровождать его, но идти к людям, самой… Да, в Мирсуле ей придется столкнуться с толпами, быть одной из всех, но на пути к нему она должна остаться собой.

– Анна, если тебя беспокоит клеймо…

– Нет.

– Ладно, я понимаю, – Ларс уселся рядом. – Я хочу, чтобы мы пошли в тепло, слышишь? Пошли вместе, и завтра продолжили путь на лошадях.

– Я знаю, Ларс! И знаю, что должна повиноваться тебе, но это невозможно! Невозможно сейчас прийти внутрь и просто заплатить за комнату! Нас схватят обоих, и в Мирсул мы попадем только в кандалах!

Анна воскликнула, но Ларс вдруг заговорил еще тише:

– Что произошло, Анна?

– Ларс, не спрашивай, прошу тебя, – она заговорила тише. – Давай просто уйдем… вместе.

Мужчина медлил. Он не сводил глаз с девушки, внимательно рассматривал ее, и она не прятала лица, ожидая реакции, но Ларс усмехнулся:

– В кандалах, говоришь? Давай сюда свои руки.

Анна недоуменно посмотрела, и Ларс пояснил, доставая веревку:

– Отныне ты моя пленница.

* * *

В окнах замка сегодня отражался не только рассвет. Языки пламени, взвиваясь, достигали второго этажа, и казалось, будто замок пылал. Сгорая, он ронял блики, словно слезы, на мокрую землю, орошенную дождем, и вспыхивал в ответ новому огненному порыву.

Весь народ сегодня выстроился на внутреннем дворе, но из всех собравшихся среди пламенного потока лишь одно сердце уже превратилось в пепелище. Обугленное, оно замирало в груди при каждом новом порыве ветра, гоняющего пламя, и черствело с каждым новым всхлипом плакальщиц.

Вилорм не дышал. С того самого дня, как разведчики нашли Гурия, он потерял счет времени. Если он мог допустить в своей жизни главный промах, он уже произошел. И его собственная жизнь теперь текла унылой рекой, в безразличных буднях, в ожидании смертного приговора. И этот день наступил сегодня.

Погребальный костер пылал с неистовой силой. Наверное, таким пылким мог стать нрав мальчишки в зрелости, но теперь он не сможет дать совета юноше, не сможет влепить подзатыльник, не сможет воспитать мужчину. Он виноват, только он… играя в героя-спасителя, он не заметил, как потерял сына.

– Милорд, – Сефер появился где-то сбоку, но Вилорм не слышал его слов. Какая разница? Он теперь нищий, он во главе замка, но кто пойдет за оборванцем? Нет, это не с ним, это все дурной сон, вот только слезы почему-то настоящие…

Давя ком в горле, Вилорм упал на колени. Он не скрывал своего горя, он кричал и рвал волосы, упиваясь слезами. Никто не вправе винить его! Никто не вправе упрекать его! И пусть все видят скорбь своего правителя! И все, что он не сделал – лишь его ошибка, но никто никогда не будет знать об этом. Если теперь его участь – это нести на плечах груз потери, он понесет его с поднятой головой. Но только не сейчас, только не сегодня. Сегодня он в последний раз един со своим сыном. Он в последний раз един с Оррсан.

– Прости меня, моя любовь, – стоя на коленях, глотая собственные слезы, он еле шептал. – Я не смог уберечь тебя, я не смог уберечь его, но теперь вы вместе. Я боролся за вас, а теперь я один. Если я должен был спасти мир, то зачем? Вы ушли, и теперь мне незачем жить… что я буду делать? Кто я такой?

Он разразился рыданиями. Хватаясь за лицо, Вилорм размазывал слезы. Он не видел никого перед собой, лишь одно большое рыжее пятно расплывалось перед глазами, и в нем таял его сын.

– Милорд, прошу вас, подайте руку, я помогу вам, – Сефер вновь возник где-то рядом, но тот лишь рявкнул:

– Уйди, Сефер! Не сейчас! Я в хмельном дурмане, я пустой, как выкуренная трубка! Видит Смертник все мои просчеты, это дух его гневается! Наш подвал пуст, и теперь он будет забирать у меня всех, кого я люблю!

– Простите, милорд, я оставлю вас…

– Да, Сефер, ступай. Но знай, что я еще буду бороться! Буду мстить за смерть Гурия, помни мои слова! А сейчас дай старику утешиться слезами! Где плакальщицы? Почему я слышу лишь собственный рев? Я мужчина, я воин, в конце концов! И я страдаю, слышите меня? – отмахнувшись от Сефера, он поднялся и принялся греметь, перекрикивая горячий треск огромного костра во внутреннем дворе. – Слышите? Конечно, слышите! Так смотрите на мои слезы, узрите мою скорбь! И будьте со мной в этом великом горе! Я ваш правитель, я поведу вас на бой! Мы отомстим, мы вместе отомстим за моего мальчика…

Он закашлялся, голос его охрип, и Вилорм вновь упал на колени. Огонь кружил голову, дым сковывал легкие, и рыдания вновь выливались из его груди. Вот только бы набраться сил, вот только бы восстать из числа мертвых, вот только бы жить за сына…

Наверное, весь замок собрался посмотреть на похоронную процессию. Лица и фигуры расплывались в дыме, вздохи и плач терялись в треске костра, и, конечно, у каждого были причины присутствовать здесь. Кто-то любопытно озирался на пламя, кто-то глядел на правителя, убитого горем, вероятно, кто-то и правда разделял его скорбь. Если даже приближенные собрались отдельным кругом и, изредка поглядывая на него, о чем-то перешептывались.

Да, он сам не желал никого видеть возле себя, но слишком уж часто озирался Силант через плечо, и Пульхий отводил глаза, и Сефер зло глядел на разведчика. Замышляют что-то? Или высмотрел кого Силант сквозь толпу растекшихся силуэтов? Неважно… все, к чему он стремился, теперь сгорало в этом погребальном костре.

Он уязвим, его власть подкосилась, и наверняка среди его подданных нашлись бы смельчаки, способные выступить против. Однажды он уже поддался, промахнулся в расчетах, и если бы не Силант, неизвестно, как долго он бы смог оставаться на престоле после восстания Ларса.

Больше он такого не допустит. Нет. Он стал мудрее, сильнее, и должен с честью принимать удары судьбы. Тем более, что он умел это как никто другой.

– Ну-ну, Сефер, не скалься, – до Вилорма донеслись голоса подданных, и он подошел ближе.

– Ты только посмотри на Вилорма, он горя вынести не может! И каково же знать, Силант, что все это по твоей милости? – Сефер почти рычал на разведчика, таким рассерженным его Вилорм не видел, наверно, никогда. Вмиг мужчина изменился в лице. Если за его спиной и вправду плетутся интриги, он должен знать о них в первую очередь!

– Ты уверен, Сефер? – Пульхий выражал беспокойство, он нахмурился.

– Да-да, Сефер! Что ты несешь? – Силант приблизился к воину. – Всем известно, что в смерти Гурия виновен лишь Ларс, и господин, я уверен, не оставит это просто так.

– Ты можешь говорить что угодно, и даже это может быть правдой, но зачем мальчишка пошел в горы? Кто его надоумил убежать из замка?

– О, ты его недооцениваешь, милый мой! Ты вспомни себя в его годы! Разве не хотелось тебе познать неизвестное? Увидеть новое? Доказать родителям, что ты уже не просто мальчишка!

– Однако я все еще жив! – Сефер рыкнул, и мужчины застыли, пронзая друг друга свирепыми взглядами.

– Да ну, бросьте вы браниться! – Пульхий встал между ними и по очереди поглядел на каждого. – У нас горе, и, не знаю, как вы, а я желаю разделить его со своим господином!

– Спасибо, Пульхий, – теперь Вилорм показался и встал рядом с мужчинами. Все трое разом опустились на колени перед ним и склонили головы. – Я слышал ваш разговор. Это занимательно очень, но почему, худосочная задница Смертника, я узнаю это лишь потому, что подслушиваю за вами, как жалкий юнец дамские беседы?

– Прошу простить, милорд, – Сефер принялся оправдываться, не поднимая головы. – Сегодня траур, и мы не хотели вас тревожить…

– Это касается моего сына, дурная ваша башка! И любые сведения о нем должны, в первую очередь, быть переданы мне!

– Конечно, милорд…

– А ты, Силант? Что скажешь? Зачем ты отправил моего сына на смерть? Зачем ты показал ему тропу в обход склепа?

Силант поднял голову, в его глазах не читалось ни капли сожаления:

– О, милорд, я долго могу говорить об этом. Не желаете переместиться в более подходящее место?

Ну, конечно, Силант, ты будешь юлить. В этом и заключается вся служба и весь твой долг перед замком. И не найдется никого, кто бы упрекнул тебя огрехой. И сейчас, конечно, не время и не место вести разговоры. Разговоры о сыне, которого больше нет.

– Мы поговорим, – Вилорм кивнул. Его пыл спал, и голову вновь начинали заполнять раздумья. Обо всем, что было, о свершениях и ответственных за поступки, о будущем.

Мужчина больше не глянул на подданных. В центре площади рухнули обугленные головешки. Они еще были охвачены пламенем, но огонь постепенно тух. Скоро все закончится, и у Вилорма не останется права на слабость. Он вновь возглавит армию и пойдет в бой. Слишком много потерь пришлось понести ему со времен захвата замка Изабеллы, и теперь настает время возвращения былой славы. И теперь он не проиграет.

* * *

Из-за утреннего тумана я не видела почти ничего. Смешиваясь с дымом, он образовывал сплошную пелену, за которой едва различалось смазанное рыжее пятно. Силуэты людей почти скрылись, и лишь непрерывные рыдания, доносившиеся до леса, полностью открывали мне суть происходящего.

У леса не было стражи, и я могла свободно разгуливать по окраине и наблюдать за погребальным ритуалом. Безутешный рев Вилорма доносился до моих ушей, но теперь он не задевал меня. Он потерял своего никчемного мальчишку, и сейчас я осознавала, что Гурий и не должен был появляться на свет.

Их союз с Оррсан не привел ни к чему, Вилорм потерял все лишь потому, что сделал неправильный выбор.

Я ухмыльнулась и подошла еще ближе. Никто не увидит меня. Все внимание служителей Черного Орла сейчас приковано к костру и горю правителя. Пусть помучается. Ему полезно, а мне подобные картины лишь в радость. Я помню о тебе, Вилорм, хоть и пообещала прежде избегать встречи, но сегодня я должна быть рядом.

Ну, конечно, я не нужна ему. Он больше не пойдет искать утешения в моих объятиях, не попросит о союзе, а мне… так ли это нужно?

В лагере я не находила себе места. Моя свобода ограничивалась законами, порядками и вековыми традициями. Амазонки хотели соблюдения правил, ждали нового Обряда, но мне это наскучило. Я хотела жизни. И если часть ее – это наблюдение за смертью, то я готова участвовать.

Наверно, все-таки Гурия погубила собственная глупость, нежели меч врага. Ни Ларс, ни Анна добровольно не стали бы нападать на мальчишку, и оттого становилось интересней. Эта загадка все сильнее горела во мне, но вряд ли я еще когда-нибудь увижу кого-то из них.

Я покрутилась на месте. Свежесть утра обволакивала меня, укрывая туманной пеленой, огонь моих волос сливался с окрасившимися осенней листвой деревьями. Да никто и не смотрел на меня, никому в Черном Орле сейчас до меня просто не было дела! Но я и не для этого пришла.

За туманом и дымом я не видела ни тела Гурия, ни рыдающего Вилорма. Его рев доносился до меня, но мне не хотелось унять его скорбь. Он слаб и уязвим сейчас, но он правитель замка, и не должен терять головы.

Что ж, Вилорм, ты не развеял мою скуку, надо бы наведаться в Белый Ястреб с разведкой, может быть он даст мне повод для войны?

Я улыбнулась приятной мысли, но вмиг одернула себя. Мне нельзя ввязываться в войны ни под каким предлогом. Мне нужно уйти в шатер и не показывать головы лишний раз даже амазонкам.

И я прекрасно следовала совету старой Берты, но сидеть без дела – не моя тактика. Сегодня я вышла на разведку в одиночку, но так и не добыла нужных сведений. Что ж, шанс был мал, и он не оправдался.

Вряд ли Гурия убил Ларс, он бы скорее связал упрямого мальчишку и доставил лично в руки Вилорму в целости и невредимости, но с ним была Анна… Гурий сам мог нарваться на ее меч, и что-то мне подсказывало, что она должна быть здесь.

Она бы использовала любой шанс добраться до Вилорма, и его сын – это прекрасный повод, но, видно, я просчиталась. Она упускала возможность мести, Черный Орел сейчас обезглавлен, Вилорм слаб, и ударить сейчас означало полностью покрыть долг мужчины, но Анны здесь не было.

Чем дольше я наблюдала за происходившим, тем очевиднее становилась моя догадка.

– Проклятье! – я процедила сквозь зубы. – Да где же тебя носит, моя радость?

Да, я почему-то ждала ее и надеялась, что не ошибаюсь, но, видно, где-то допущен просчет, и теперь с каждым мгновением связующая нить с девушкой таяла. После слов Берты о наших судьбах мне нужно было знать, где она! Мне нужно было видеть каждый ее шаг, мне нужно было участвовать в ее жизни! Но она могла быть где угодно…

Туман рассеивался, и все мои надежды найти ее рушились вместе с обгорелыми головешками. Костер догорал, и народ постепенно расходился. Теперь я видела Вилорма и троих его воинов рядом. Нет, ему ничего не угрожало. Стражники возвращались на посты, и я поспешила скрыться в лесу.

Мне предстояло вернуться в лагерь и снова запереться в ловушке. Теперь моя жизнь полностью зависела от дикой девчонки, действия которой я никогда не умела предугадывать.

* * *

Солнце клонилось к горизонту, когда воины достигли города.

Целый день пришлось посвятить непрерывной скачке. Как верно заметил Ларс, в таверне им удалось взять лошадей, но при подступе к городу их пришлось оставить у другого трактира. Никто не бросил косого взгляда в сторону всадников, так что зря Анна переживала. Они спокойно переночевали и с рассветом выдвинулись в путь.

Но с тех пор Анна не говорила. Она замкнулась в себе, оказавшись среди других людей. И как будто таила обиду на Ларса, что он заставил прийти в чуждый для нее мир.

Возможно, понимала, что скоро их пути вновь разойдутся, или боялась вновь поддаться порыву, и потому держалась отстраненно.

Но Ларс опасался тоже. Он с тревогой думал о часе, когда это случится. Если Анну и впрямь ожидает темница в Мирсуле, то он непременно окажется на противоположной стороне в качестве служителя Ордена. История повторится. Он снова оставит ее. И, возможно, им стоит разойтись, не доходя до города.

Анна молчала всю дорогу, скорее всего, думала о том же. Изредка Ларс поглядывал на нее, но она не оборачивалась, будто и вовсе была одна. И потому, среди монотонного стука копыт Ларс различил голос собственных мыслей. По возвращении он окунется в прежнюю жизнь, и Анна окажется лишней. Как бы он ни сожалел, она вынуждена будет уйти. Если не сбежит раньше.

Например, сейчас.

После того, как они оставили лошадей, девушка плелась позади и постоянно пропадала. Им не удалось выработать порядок действий за время пути, все попытки заговорить терпели крах. Воины приближались к Мирсулу, и, похоже, им не помешало бы поделиться мыслями насчет дальнейших целей.

С высокого холма виднелись каменные стены с башнями, дорога ровной линией спускалась к воротам. В поздний час путников не встречалось, и Ларс застыл на холме в одиночестве.

О, этот силуэт! Неприступный, гордый, безупречный… твердым очертанием он пронзал краснеющий холст горизонта. Даже издали виднелись тонкие шпили и развевающиеся флаги, редкие факелы уже заявляли о себе размытыми точками. Пусть Ларс не был здесь уже очень давно, но когда-то этот город стал для него спасением, и теперь он возвращается. Вот только примет ли Мирсул его снова?

Ветер обдувал лицо и теребил волосы, но мужчина не шевелился. Он должен изучить его издали, должен подготовиться к долгожданной встрече. Эта встреча могла изменить все в одночасье, могла повлиять на неясное будущее, и оттого была необходима. Сегодня он покажется лорду, и тот примет его. Сегодня, пусть только один день, но Ларс будет дома.

– Какой план? – раздался позади хрипловатый голос.

Анна стояла чуть поодаль и держала в руках веревку. Мечи она убрала за спину и накрыла стареньким плащом. Свой доспех она успела где-то измазать грязью, порвать сапоги и испачкать волосы дорожной пылью. Глаза и губы она покрыла сажей, на руках сочился свежий порез.

– Ты… где была?

– Так и знала, что будем действовать по моему плану, – она подошла ближе. – Ударь меня.

– Ты что задумала?

– Я импровизирую! Ну же, давай! Нам еще к Уркулосу идти.

– Думаю, ты уже готова…

– Вот здесь явно не хватает ссадины, – она указала на скулу. – Давай бей и пойдем уже. Солнце садится, а тебе еще руки мне вязать.

Ларс вздохнул:

– Я не понимаю твоей игры, Анна. Ты молчала всю дорогу, сейчас будет решаться наша судьба, и я склонен получить благоволение лорда, нежели его гнев.

– Ты даже не представляешь, насколько я увеличиваю твои шансы…

Ларс еще раз овеял глазами девушку и принял из ее рук веревку.

– Я лишь понять хочу, – он накинул на ее запястья петлю, – чего ты ждешь? Какую реакцию лорда? Какое мое поведение? Нам для начала не помешало бы состыковать действия.

– Ты поймал опасную мятежницу и ведешь на виселицу. Думаешь, я не понимаю, что тебе грозит после провала задания с ульдрами?

– И поэтому подставляешь себя? – Ларс потуже затянул узел и теперь уже внимательно глянул в глаза девушке. – Какой от этого прок?

– Идем, – Анна отвернулась. – Будем действовать по ситуации.

Как это на нее походило! Она бросалась в пучину неизвестного безо всякого плана, по одному зову сердца или долга, или малейшей доли любопытства – что угодно могло заставить девушку забыть о здравом смысле. И он шел за ней. Просто не мог не идти, и она, конечно, знала это.

Возможно, их цели и не совпадали вовсе, но дороги вели в одном направлении, и поэтому они до сих пор шли вместе. Словно все было неважно, но что-то тревожило Анну, и Ларсу оставалось принимать ее поведение как данность.

Неторопливым, но ровным шагом воины спускались с пригорка перед городом. Наверное, так же плавно садилось солнце за холодные стены Мирсула, но что-то внезапно заставило Ларса остановиться. Очертания ворот с каждым шагом прорисовывались яснее, приближался стражник в блестящих латах, но Ларс, занеся ногу для нового шага, уже не смог сделать следующий. Веревка натянулась.

– Анна! – он обернулся. Девушка скрючилась и упала на землю. – Что происходит?

Анна на него не посмотрела:

– Говори громче!

Ларс замялся. Стражник в воротах уже косился на странную парочку, но Анна вела свою игру, и, чтобы не проиграть обоим, ему пришлось ее принять:

– Что происходит? – он и вправду повысил голос, при этом с места не двинулся. – Твои уловки со мной не пройдут!

Он даже вынул меч и замахнулся для виду, но девушка мгновенно вскочила:

– Умница, теперь идем, – она промурлыкала, но Ларс лишь выдохнул, продвигаясь дальше:

– Кто еще пленник из нас двоих?

Анна шла совсем уж неохотно, и ему приходилось оборачиваться на каждом шаге, чтобы подбодрить ее новым рывком веревки. Но на входе они остановились.

Стражник презрительно косился на них еще издали, но, когда они подошли к воротам, долго церемониться не стал:

– Вход в город закрыт! Сегодня особый приказ от лорда!

– Говори, что случилось, стражник? Я тем более обязан быть здесь! – Ларс расправил плечи и сделал шаг вперед, тот попятился.

– Да, сэр, конечно, сэр, но… уже все в сборе, и…, – он начала мямлить себе под нос, но вдруг воскликнул, словно ребенок. – На вашем снаряжении Серебряные кресты!

– Хватит тянуть время! Говори, что случилось в городе!

Тот с ответом не торопился. Вместо этого он перевел взгляд с Ларса на Анну и обратно. Лишь после этого все же отважился сказать:

– Ничего, сэр. Сегодня праздник, сэр… дочь лорда выходит замуж. Всем приказано праздновать, а мне – следить, чтобы никто не вошел в город.

На секунду Ларс замялся. Он уже затылком видел, как за его спиной ухмыляется Анна, но в этот раз он не взглянул на девушку. Его рука скользнула внутрь плаща и вытянула свиток.

– Пропусти, стражник. Какая же свадьба… без жениха?

Стражник бегло пробежал глазами приказ лорда, и чем дольше он читал, тем сильнее дрожали его руки. Анна дернула за веревку. Но Ларс упрямо глядел на стражника.

– О ваших подвигах ходят легенды, Ларс, – он уронил свиток и, не размышляя ни мгновения, упал ему в ноги.

– Как, видно, и о славной смерти, – голос Ларса набирал силу. – Пусти в город! Лорд будет рад моему возвращению.

– Я… д-да, – стражник вскочил и, теперь уже склонив лишь голову, указал на ворота. – С возвращением в славный Мирсул!

Ворота перед ними расступились. Веселый дурман ударил по вискам хмельным угаром. Ступив лишь шаг внутрь, они оказались в центре шумного беспорядка. Люди ликовали. Они пили вино прямо на улице, танцевали, поздравляли друг друга, словно сегодня был личный праздник каждого. Повозки были брошены посреди площади, лошади жалобно ржали, но все принимали это за праздничный смех.

Не таким Ларс помнил Мирсул. И не такое впечатление он производил на дороге, защищенной от разбойников, безупречной от мусора и хаоса. У лорда всегда и во всем был порядок, вряд ли что-то поменялось за время его отсутствия, но свадьба дочери, вероятно, перевернула все.

– И ни слова обо мне, – Анна протянула связанные руки. – Даже обидно!

Ларс освободил девушку, но продолжил осматриваться. Город остался прежним, но словно покрылся слоем мусора… во всех смыслах.

– Что ж, поздравляю! – Анна продолжала ехидство, и Ларс, наконец, глянул на нее. – Мы вошли в город, теперь дело за малым.

– Я импровизировал.

– Судя по реакции стражника, ты говорил правду, но можешь не объяснять. Нам нужна только аудиенция лорда, я права?

Ларс не спешил. Он так же смотрел на девушку, но заговорил совсем иначе:

– Только знатный воин может вступить в Орден, Анна. Уркулос обещал мне титул по возвращении… и свадьбу с дочерью.

– Что ж, ты вовремя.

Ларс не ответил. Она вправе злиться. Вправе думать о нем что угодно. И после той ночи возле Ивы – тем более. Даже несмотря на свою внешнюю отстраненность. Но тогда была другая жизнь – жизнь, в которой не было Анны. И Ларс проживал ее, принимая за свою, любил, ненавидел, сражался. И теперь он должен с ней проститься.

Жизнь в Мирсуле кипела. Узкие улочки наполнились людьми, их говором, их проблемами и, в особенности сегодня, радостью. Вопрос заключался лишь в том, чему именно они радовались – счастью молодых или лишнему поводу развлечься?

Ларс старался не думать. Он принимал нынешний Мирсул таким, каким видел. Что бы ни пришлось пережить городу за время его отсутствия, Ларс не мог отделиться: как и всегда, сейчас он тоже был в ответе за беспечную жизнь горожан.

– Людьми пахнет, – вдруг Анна подала голос. Она тоже крутила головой, словно выискивала что-то. Какое-то прошлое связывало ее с городом, но кем она была здесь? Ларс заметил, что с каждым шагом девушка морщится сильнее, и ответил:

– И грязью…

Почему-то вдруг это стало важно: то, какие здесь люди, их отношение к празднику, к новоприбывшим гостям, к брошенным на площади животным – все, что угодно, что отдаляло момент встречи с Уркулусом. Он примет его, конечно, примет. Несмотря на торжество, на счастье дочери и несдержанное обещание, они встретятся. И это произойдет сегодня. И в выстроенном мысленном диалоге при встрече двух мужчин лишней была Анна.

Роскошные купола дворца стали виднеться еще издали. Желтеющие кроны деревьев Дворцового сада обрамляли ворота, вырастающие прямо из живой изгороди. Струи фонтанов звенели среди многоголосья знати Мирсула, наигранного смеха герцогинь и причмокивания герцогов, смакующих дорогие вина. Ларс лишь приближался к центру праздника, но глазам уже представлялась вся картина происходящего.

Перед самым входом воины остановились. Двое стражников, дружно обнявшись, потягивали вино из одной бутылки, ведя задушевный разговор:

– Какая выпивка! Ты видел? Ик! Ты видел, сколько еще привезли?

– Чур, я первый за новой бутылкой!

– Не беспокойся, старина! Там на всех с лихвой хватит!

– Так, значит, – стражник загоготал, – выпьем за отменную выпивку!

Второй подхватил, и они залились смехом, не забывая при этом хорошенько хлебнуть из бутылки.

– Какая приятная картина…

Ларс не ответил. Перед глазами уже проплывали образы лорда: в гневе, в недоумении, радости, удивлении… Уркулос мог находиться в любом расположении духа при виде заблудшего воина, но как бы он не реагировал, он был обязан его принять.

– Не помешает сменить наряды, – Ларс обратился к Анне и попытался заглянуть сквозь ограду.

– Фасончик не тот? – Анна прошла мимо. – Я готова.

– Анна, стой! – Ларс рыкнул, но девушка уже пропорхнула мимо двух безобидных стражников и оказалась в саду. Ему ничего не оставалось, как идти следом, но он не успел разозлиться, как открывшийся вид перечеркнул его мгновенный гнев.

Наверное, никогда еще Дворцовый сад не принимал столько гостей. На каждом шагу ему встречались знатные люди. Смех и звон кубков разносился по округе, на пьедестале играл ансамбль арфистов, и фонтан подпевал им звонкими струями. Знать отдыхала.

Анна прошла вперед на пару шагов и замерла, разглядывая роскошь открывшегося перед ней Дворца. Убранство самого сада манило окунуться в праздник, забыть о цели визита, о прошлом, поздравить невесту и начать новую жизнь. Оставалось только найти Уркулоса…

– Анна, умойся, – Ларс остановился рядом с девушкой, но озираться не прекращал. Их появления будто никто и не заметил.

– Какой ты скучный! Ты портишь все веселье, – Анна оскалилась.

– Мы внутри, нужно менять тактику…

Анна как будто не слушала, продвигаясь вперед, и на них стали оборачиваться люди.

– Неужели ты заставишь даму сменить наряд? – она снова остановилась, и на этот раз на ее лице выступила злая улыбка. Девушка глядела в одну точку.

– Анна, прекращай, – Ларс прошипел. – Мы идем с миром.

– Ты умеешь злиться, Ларс? О, я понимаю! Вместо тебя красотке нашли другого мужа. Надеюсь, она носила под сердцем твоего ребенка?

Теперь Анна перевела взгляд на него. Даже в первую их встречу она не была равнодушной, а сейчас ее лицо покрылось пеленой. В растерянности Ларс осмотрелся, но среди толпы знати он не различал ни одного знакомого силуэта. Народ общался и поздравлял друг друга со знаменательным днем в истории города – на первый взгляд, праздник не отличался от множества подобных. Вот только они здесь были лишними гостями…

– Сейчас не время, Анна! У нас другая цель.

Но Анна лишь ухмыльнулась:

– Ты уверен? – без лишних объяснений она развернула Ларса в другую сторону. И он не смог сдержать тихого восклика.

– Боже…

Опомнившись, Ларс закрыл ладонью губы, но видение не исчезло.

Перед ним была она.

Лефлет была прекрасна. Легка, румяна и изящна, она неторопливо шагала по саду; ее голос, певучий и сладкий, завораживал любого, с кем она говорила. Лефлет была учтива, стараясь никого из гостей не обделить вниманием. Она – истинная наследница престола.

Невольно Ларс сделал шаг навстречу, но теперь рядом с ней шел мужчина. За его спиной, без лишней скромности, развевался плащ с той же символикой, что и у него самого. Безупречный, без единой заплатки, не выцветший на солнце, не порванный в бою, не покрытый пылью дорог, он полностью соответствовал внешности владельца. Ларс мог лишь пожелать счастья молодым, но, несмотря на злорадство, Анна была права – сквозь пышные юбки расшитого драгоценностями платья у Лефлет проглядывался округлившийся животик. Более не медля, Ларс прямиком направился к ней.

Внезапно обрушившаяся тишина звоном заложила уши. Вероятно, все головы знатных особ в саду сейчас повернулись к нему, но Ларса это волновало меньше всего.

– Поздравляю, миледи, – он припал на колено перед ней. – Должно быть, теперь вы счастливы.

Ларс глядел только в глаза невесте, и чем дольше он не отводил взгляд, тем стремительней угасала ее улыбка. В мгновение ока она побледнела, отпустила руку мужа и отошла на шаг назад. Мужчина же и вовсе растерялся. Он перевел взгляд с Ларса на супругу, его брови сдвинулись, но вряд ли он мог что-то понять. Все люди в саду замерли, музыканты на сцене застыли возле арф, не доиграв мелодию, даже струи фонтана словно замедлили свой бег. Но эта натянутая тишина взорвалась в один миг, когда Лефлет схватилась за голову и начала визжать.

В панике она сорвала с себя фату, украшения, ее лицо перекосилось, и невеста сломя голову ринулась прочь. Никто из слуг или гостей праздника не бросился следом. Все до единого сейчас наблюдали за молчаливым противостоянием двух мужчин. Не меняя положения, Ларс перевел взгляд на жениха. Еще мгновение тот позволил себе остаться обездвиженным, но резко достал меч из ножен и резким движением направил к шее Ларса. Но тот не шелохнулся.

– Кто ты такой? Я не помню тебя в Ордене, – Ларс заговорил очень тихо, и оттого его противник прогремел:

– Ты смеешь говорить со мной? Ты – самозванец!

Ларс уловил шорохи совсем рядом, едва различимую поступь, и через мгновение его окружили еще трое. Едва заметно он позволил себе оглянуться, но там, где минуту назад оставалась Анна, теперь не было никого. Ну, конечно, умыкнула. Зачем ей высовываться? Одним своим видом она кого угодно в могилу заведет. И, значит, вести игру предстоит самому.

– Самозванец? Ты уверен? Взгляни… вот, только взгляни на это, – без лишней суеты он протянул свиток.

Не сразу, но тот принял бумагу. Не опуская меч, принялся читать. И чем дольше он оставался неподвижным, тем бледнее становилось его лицо.

– Это ничего не значит, – он бросил свиток на землю. – Тебя все уже сочли мертвым, Ларс! Тебя не было слишком долго!

– Ларс? Это вправду ты? – из-за спины донесся знакомый голос, и Ларс не сдержал улыбки:

– Не разберу… Эадда… ты? Привет, старина, – он осторожно выпрямился, но вставать с колен не решился. Перед ним все так же возвышался виновник торжества, но то, что среди врагов могли также оказаться его давние товарищи, придавало уверенности.

– Мы тебя похоронили, дружище…

– Ничего, не беда… не беда.

– Молчать! – прогремел голос противника, и в тот же миг Ларс получил удар по лицу. Щека запылала, и от боли закружилась голова, но сейчас он не имел права на ответный удар. Сад наполнился криками и визгом знатных женщин. Мужчины стали крутить головой, подходя к месту внезапного противостояния.

– Чую, сейчас будет знатное представление, – жених расплылся в улыбке. Он занес руку для нового удара, и Ларс впервые опустил глаза.

Противник на уловку попался. Он не ожидал сопротивления от слабого, не ждал противоречия его безусловному решению, но Ларс только и делал всю жизнь, что сопротивлялся власти. Где бы ни был – при дворе Уркулоса или в замке Вилорма, он не терпел слепого подчинения, и оттого остался один. И оттого его бой не окончен.

Не дожидаясь новой пощечины, Ларс ударил его в предплечье, и, уже в порыве атаки вскочив на ноги, вторым ударом в плечо повалил самодовольного жениха на землю. Толпа ахнула, и вновь нависла тишина. Никто не ожидал, что новоиспеченный муж дочери лорда, командующий Орденом Серебряных крестов, сегодня потерпит поражение.

Но Ларс не смотрел на них. Он навис над противником в ожидании сопротивления, ярости, новой атаки, но тот лишь рассмеялся. Он лежал на земле, заливался хохотом, хватаясь за живот, и даже не пытался противостоять или продолжать бой. Что ж, у него полное право поступать как угодно, и, сплюнув, Ларс выпрямился.

В таком виде, в шикарном одеянии, в плаще Серебряных крестов, распластавшийся по земле в день своей свадьбы, он казался жалким. В ту же секунду Ларса снова окружили воины Серебряного креста, на этот раз обнажив мечи для верности. Жених продолжал заливаться хохотом, Ларс косился на своих захватчиков, но даже не успел растеряться, прежде чем замершая толпа знати вдруг подхватила смех главного героя праздника… визгом.

Вмиг забыв о распластанном женихе и своей новой страже, Ларс обернулся. Очевидно, что гости уже потеряли интерес к его персоне и даже (что приятно) к персоне жениха. Его отвели с места стычки, и тот поднялся.

Наверное, лишь они вдвоем пропустили что-то важное – казалось, все вокруг были в курсе. Визг нарастал с каждой секундой. Женщины прижимались к мужчинам, пряча взгляд, а мужчины, опешив, просто наблюдали. Невольно Ларс закрыл уши, но все же различил знакомый голос:

– Знатное представление, говоришь? Посмотри, насколько ты прав, Ботта… тебя ведь так зовут, женишок?

Теперь Ботта, наверное, увидел все. Одним порывом он оказался у фонтана.

– Лефлет… о, милая, ты как? Отпусти ее!

– Пусти Ларса, не видишь, милая желает объясниться? Так ведь, дорогуша?

Ботта обернулся, но в его взгляде Ларс успел считать лишь презрение. Однако стража разошлась, и он услышал над ухом:

– Я рад, что ты здесь, – Эадда похлопал его по плечу. – Сейчас повеселимся.

Ларс кивнул, но всеми мыслями он был устремлен в центр парка. Там, где только что находились артисты, на пьедестале, теперь стояла Анна и держала Лефлет за волосы, подставив к горлу нож.

Ботта сделал еще шаг вперед, но та рыдала:

– Ты не должен был возвращаться, Ларс! Зачем ты вернулся? Ты все испортил, ты все испортил!

– Ну… ну, что ты, дорогая? Почему же? – Анна провела обухом клинка по ее лицу. – Вот же он, вот твой новый жених, он теперь твоя защита. Все случилось, как задумано, разве нет?

– Кто ты такая? – Ботта взревел. – Что нужно тебе?

– Ботта, убей ее! Убей! – сад наполнился поросячьим визгом Лефлет.

– Не подходи, – мгновенно забыв о всякой осторожности, Ларс вынул меч из ножен, и вновь уловил над ухом голос Эадды:

– Если что, я за тебя.

– Я надеюсь, что все обойдется, – он не глянул на своего внезапного союзника. – Анна, родная, давай без глупостей…

Но Анна развернулась спиной ко всем и лицом к замку:

– И что это значит, Уркулос? Ты не выйдешь поздравить молодых? Не выйдешь заступиться за дочь? У твоих ворот гости…

– Ты так рвешься во дворец, Анна? Прошу, проходи. Ларс, рад тебя видеть вновь. Прошу вас, проходите! – Незаметно Уркулос появился у входа во дворец. За его спиной остались распахнутые двери, безразличный взгляд лорда устремился поверх собравшихся, но Ларс, словно прикосновение стали, ощущал холод его взгляда на коже. Конечно, лорд вышел к нему.

Ларс не мог отвести взгляда от Уркулоса – он вновь перед ним, ему остался один шаг, и сейчас пора пройти его. Сердце в груди устроило предательский бой, ладони сами сжались, но вдруг к нему развернулась Анна.

Она не вписывалась в эту жизнь ни внешностью, ни манерами, и сейчас она наводила ужас на знатных особ одним только видом. И своей непокорностью она добивалась цели. Ларс не мог отпустить ее, не мог взять с собой во Дворец, это – не ее место, и одними только губами он прошептал ей: «Уходи».

В ее руках до сих пор находилась жизнь невесты, на нее до сих пор смотрела вся знать Мирсула, и она лишь поджала губы и сошла с пьедестала. Она протащила Лефлет за собой до самого выхода из сада, мимо Ларса, мимо застывших стражников и рыцарей Ордена и остановилась у ворот, выводящих в город.

– Все для тебя, Ларс. Не благодари.

И, вытолкнув Лефлет обратно в сад, Анна скрылась из вида. Ларс убрал меч и вытер влажные ладони. Пока Мирсул празднует, у нее будет шанс. Ботта бросился к невесте, но Ларс прошел мимо. Он получил личное приглашение от лорда, и теперь целенаправленно шагал во Дворец.

Не прошло и минуты, как в саду появились слуги для уборки и повара с вновь приготовленными яствами. Уркулос дождался, пока все будет расставлено по своим местам, и распорядился:

– Всем возобновить пиршество! Изволю праздновать! Немедленно сад наполнился музыкой и веселыми голосами, а Ларс подошел к лорду:

– Мне будет достаточно лишь взглянуть вам в глаза, Уркулос.

– Не скромничай, Ларс. Потолкуем.

И они зашли во Дворец.