Читать книгу Дверь на Сатурн - Кларк Эштон Смит - Страница 4

Читатель, без сомнения, помнит исчезновение в 1940 году чудаковатого миллионера Домициана Мальграфа и его слуги-китайца Ли Вонга, обеспечившее газеты цветистыми заголовками и давшее повод для различных слухов и домыслов.

По этому случаю было исписано огромное количество бумаги, но, если отбросить все репортерские выдумки, нельзя сказать, что получилась связная история. Не нашлось ни правдоподобных мотивов, ни объясняющих суть дела обстоятельств, никаких следов или зацепок. Двое мужчин бесследно исчезли, словно покинули земное пространство, испарились, подобно тем странным химикалиям, с которыми Мальграф экспериментировал в своей частной лаборатории. Никто не знал, для чего предназначались эти вещества, и что случилось с Мальграфом и Ли Вонгом.

Вероятно, немногие обратили внимание, что теперь, после публикации рукописи, полученной Сильвией Тал-бот год назад, осенью 1941 года, разгадка вполне возможна.

Мисс Талбот некогда была обручена с Мальграфом, но разорвала помолвку за три года до его исчезновения. Она любила его, но мечтательный характер и непрактичные склонности Домициана воздвигли между ними определенный барьер. Юноша, казалось, легко перенес разрыв и углубился в научные изыскания, природу и объект которых он не поверял никому. Но ни тогда, ни позже Мальграф не выказывал ни малейшей склонности приумножить богатство, унаследованное от отца.

Куда он исчез, мисс Талбот знала не больше остальных. После разрыва помолвки она продолжала иногда получать письма, но он писал все реже и реже, погруженный в непонятные опыты. Исчезновение Домициана ее потрясло.

Его адвокаты и родственники организовали поиски по всему миру, но безрезультатно. Затем, в конце лета 1941 года, в море Банда, между островами Целебес и Пряностей, голландским ловцом жемчуга был обнаружен странный сосуд с вышеупомянутой рукописью.

Сосуд представлял собой сферу из какой-то неизвестной прозрачной субстанции. Он был восемнадцати дюймов в диаметре, внутри находился механизм из миниатюрной динамо-машины и индуктивных катушек все из того же прозрачного материала, а также аппарат, напоминающий песочные часы, наполовину заполненный серым порошком. Внешнюю поверхность сосуда усеивали крошечные кнопки. В центре, в маленьком отделении цилиндрической формы, был помещен толстый свиток желто-зеленой бумаги, на котором даже различные слои сферы можно было ясно различить имя и адрес мисс Сильвии Талбот, написанные кистью или ручкой с очень толстым пером фиолетовой краской необычного оттенка.

Два месяца спустя этот предмет был доставлен мисс Талбот, которая, увидев почерк Домициана Мальграфа, пришла в необычайное волнение.

После тщетных попыток и манипуляций с многочисленными кнопками, сосуд все-таки удалось открыть. Он распался на два полушария. Мисс Талбот обнаружила, что свиток содержит объемное послание от Мальграфа, написанное на листах бумаги длиной в ярд. Это письмо, за исключением мест, носивших интимный характер, теперь предлагается вниманию публики. Так пожелал автор.

Невероятную историю Мальграфа, конечно, легко объяснить обыкновенной мистификацией. Но розыгрыши, по мнению тех, кто хорошо знал пропавшего миллионера, были не в его характере. Правда, он любил пошутить, причем, в свойственном ему эксцентрическом духе. Теперь снова предпринимаются поиски; предполагается, что он поселился где-нибудь на Востоке, и все острова в окрестностях моря Банда будут тщательно прочесаны.

Однако косвенные детали довольно загадочны и вызывают недоумение. Материал, из которого сделан шар, и заключенный в нем механизм совершенно неизвестны ученым, они все еще не поддаются какому-либо объяснению. К тому же анализы не позволяют установить природу как материала, на котором было написано послание, так и краски. Бумага по своему химическому составу схожа и с пергаментом, и с папирусом, а краска не имеет земных аналогов.

I. Письмо

ДОРОГАЯ СИЛЬВИЯ,

ВЫ всегда считали меня безнадежным мечтателем, и я в последнюю очередь желал бы изменить ваше мнение. Могу добавить, что я один из тех мечтателей, которые не довольствуются одними фантазиями. Такие люди, как правило, неудачливы и несчастны, так как очень немногим удается претворить в жизнь свои мечты или хотя бы приблизиться к их осуществлению.

В моем случае предпринятые попытки реализовать собственные мечты привели к своеобразному результату: я пишу это письмо из мира, который находится бесконечно далеко в двухмерном лабиринте времени и пространства; он удален на много миллионов лет от того мира, где живете вы и родился я.

Как вы знаете, я никогда не придавал значения материальным, земным вещам. Меня всегда утомляло мое время, я страдал чем-то вроде ностальгии по другим эпохам и местам. Мне всегда казалось странной и капризной случайностью, что я нахожусь здесь, а не где-нибудь еще, в неопределенных, бесконечных пластах бытия. И меня давно интересовало, возможно ли приобрести контроль над законами, определяющими наше положение во времени и пространстве, и перемещаться по своему желанию из мира в мир или из эпохи в эпоху.

После того, как вы разорвали нашу помолвку, мои размышления в этом направлении начали приобретать практическое оформление. Вы говорили, что мои мечты неосуществимы и бесполезны. Может быть, помимо всего прочего, я хотел доказать, что они не так уж невозможны. Их полезность или бесполезность не волновала меня, к тому же оценить их пользу никто не мог.

Не буду утомлять вас подробным описанием моих опытов и исследований. Я хотел изобрести машину, с помощью которой мог бы путешествовать во времени, проникать в прошлое или будущее. Я начал с предположения, что движение во времени может быть проконтролировано, ускорено или замедлено под воздействием некоей особой силы. С помощью такого регулирования можно было бы перемещаться вперед или назад в вечности.

Скажу только, что мне удалось выделить теоретическую время-силу, хотя я и не сумел постичь ее истинную природу и сущность. Это всепроницающая энергия, волны которой короче, чем космические лучи. Затем я изобрел сплав, прозрачный и очень прочный, прекрасно подходивший для того, чтобы направлять и концентрировать эту силу.

Из этого сплава я построил свою машину, снабдив ее несколькими динамо, в которых мог развивать почти неограниченную мощность. Полное изменение этой силы, вызывающее обратное движение во времени, получалось путем пропускания тока через разреженные летучие вещества, заключенные в специальном устройстве, напоминающем большие песочные часы.

После многих месяцев напряженного труда, машина времени была собрана в моей чикагской лаборатории. Внешняя ее форма более или менее напоминала сферу со сглаженными углами, круглую, как китайский апельсин. В ее конструкции предусматривался генератор кислорода, люк герметично закрывался. Кроме того, там имелась просторная комната на трех человек, мощные динамо-машины, множество хронометрических приборов и пульт управления. Все эти части, сделанные из того же материала, были прозрачны, как стекло.

И хотя меня никогда не увлекало конструирование механизмов, обозревая свое творение, я испытывал что-то вроде гордости. Какая-то восхитительная ирония присутствовала в мысли о том, что, используя этот сверхмеханизм, я смогу спастись из эпохи машин, в которой мне привелось родиться.

Исследование будущего – вот что стало моим первым намерением. Я рассчитывал узнать, переместившись достаточно далеко вперед, смогли ли люди отказаться от своих громоздких и сложных машин или же механизмы их уничтожили, а место людей заняли другие, более разумные создания, появившиеся в ходе вселенской эволюции.

В любом случае, если бы будущее человечества показалось мне не слишком привлекательным, я смог бы повернуть силу времени вспять и отправиться в прошлое. Там, если история и легенды не лгут, условия жизни более подходили моим вкусам. Однако ненасытное любопытство влекло меня в неизвестные эпохи будущего.

Все исследования проводились в частном порядке, мне помогал только Ли Вонг, мой повар, камердинер и эконом. Сперва я не раскрывал назначение машины времени даже Ли Вонгу, хотя знал, что он самый осторожный и разумный из живущих на земле людей. Если бы кто-нибудь узнал о моих замыслах, меня бы подняли на смех. А еще имелись кузены и другая родня, только и ждущие случая, чтобы прибрать к рукам унаследованное мной богатство… и страна, полная адвокатов, психиатров и сумасшедших домов. Меня всегда считали чудаком, и я не хотел дать обожаемым родственничкам повод, который сочли бы вполне достаточным, чтобы признать человека невменяемым.

Я намеревался совершить мое путешествие во времени в одиночку, но когда закончил строить машину и все подготовил, стало ясно, что не смогу отправиться без верного слуги, Ли Вонга. Маленький китаец был очень полезен в быту и отличался верностью, и, кроме того, мог бы составить мне хорошую компанию. По его словам, он был кем-то вроде ученого и принадлежал к знати. Хотя Ли Вонг неважно говорил по-английски, а мои познания в китайском находились в зачаточном состоянии, мы часто обсуждали поэзию и философии его страны, а также вели беседы на менее возвышенные темы.

Ли Вонг воспринял известие о предстоящем путешествии с такой невозмутимостью и спокойствием, как будто я предложил ему поездку в соседний штат.

– Я собираться, – сказал он. – Кладу ваша рубашки?

Наши приготовления вскоре завершились. Кроме перемены белья, предложенной Ли Вонгом, мы взяли с собой провизии на десять дней, аптечку и бутылку бренди, – все это китаец уложил в ящики, которые я специально сконструировал для этой цели. Не зная, что нам встретится по пути и что может случиться, нужно было подготовиться к любым неожиданностям.

Наконец все было готово. Вместе с Ли Вонгом мы вошли в машину времени, я герметично закрыл люк и сел перед пультом управления. Я чувствовал себя Колумбом или Магелланом, открывающим новые континенты, ведь по сравнению с моим путешествием все предыдущие человеческие открытия окажутся просто ничтожными.

В этот торжественный момент, несмотря на уверенность в том, что все вычисления производились с максимальной точностью, я осознавал неопределенность и опасность моего предприятия. Еще никто до меня не путешествовал во времени. Ведь мы можем не пережить ускорения, когда пятилетия, десятилетия и века будут мелькать, как секунды.

Я объяснил это Ли Вонгу.

– Может, будет лучше, если ты останешься, – предложил я ему.

Он энергично помотал головой.

– Вы ехать, я ехать, – сказал он с безмятежной улыбкой.

Запомнив день, час и минуту нашего отправления, я повернул рычаг и запустил ускоритель.

Я едва ли мог предвидеть свои физические и психические реакции, а также чувства. Среди прочих неожиданностей, я предполагал, что могу частично или полностью потерять сознание, поэтому пристегнулся к креслу, чтобы не упасть.

Однако реальный эффект был очень странным и непредвиденным. Первое, что я испытал, было ощущение необыкновенной легкости во всем теле, какой-то бестелесности. В то же время машина, казалось, увеличилась в объеме, ее стены, механизмы и другие части потускнели, расплылись и как бы повторялись в бесконечном мелькании образов. Я сам, как и Ли Вонг, так же размножился и видел себя в виде мелькающей тени, из которой проецировалась серия теней. Я пытался заговорить, и слова возвращались ко мне, словно эхо.

На короткое время сфера, казалось, зависла в море света. Затем необъяснимым образом окружившее ее сияние начало меркнуть. Чернота, появившись неизвестно откуда, сомкнулась вокруг, но контуры механизмов и предметов внутри машины все еще можно было различить, так как они были окутаны слабым светом, похожим на флюоресцентный.

Меня поразили эти следующие друг за другом явления и, в особенности, темнота снаружи, которой я не мог найти объяснения. Теоретически, дни и ночи, сквозь которые мы проходили с такой невероятной быстротой, должны были сливаться и давать серый свет.

Века, эпохи, кальпы времени проходили мимо нас в этой странной ночи. Затем, так же загадочно, как и темнота, внезапно появился ослепительный луч света. Более сильный, чем любой, какой я когда-либо наблюдал, он пронизал сферу и тут же погас, словно вспышка. Через некоторое время последовали еще две вспышки, одна за другой, а затем снова наступила тьма.

Я протянул руку, которая стала сотнями рук, и как-то ухитрился включить лампу, висевшую над пультом управления и хронометрическими приборами. Один из них показывал мое движение вперед во времени. Было трудно различить приборы среди призрачных теней, но после многих попыток я выяснил, что ушел в будущее не менее чем на двадцать тысяч лет!

Несомненно, этого вполне хватало, по крайней мере, на начальной стадии моего полета. Я нажал на рычаг и выключил ускоритель.

Тут же ко мне вернулось ощущение трехмерного пространства и нормального времени. Но чувство легкости и бестелесности не исчезло. Мне казалось, что я взлетел бы в воздух, словно пушинка, если бы не металлические зажимы, которыми прикрепил себя к креслу.

До меня донесся голос Ли Вонга, о существовании которого я почти забыл, но почему-то сверху! Удивленный, я поднял голову. Китаец парил в воздухе, нелепо размахивая широкими рукавами, и тщетно пытался перевернуться в воздухе и встать на пол!

– Я летать, как чайка, – засмеялся он, находя, видно, свое положение скорее забавным, чем опасным.

Что же случилось? Разве в мире будущего нет силы тяжести? Я принялся вглядываться сквозь прозрачные стены, пытаясь определить географическое положение территории, на которой мы оказались.

Должно быть, стояла ночь. Мне так показалось, потому что вокруг царил мрак, нарушаемый лишь блеском миллионов холодных звезд. Но почему звезды светили со всех сторон? Ведь даже если мы оказались на вершине горы, нас должны окружать смутные очертания далекого горизонта.

Но нигде не было видно ничего похожего – только рой огней неизвестных созвездий. С растущим удивлением я посмотрел на кристально-прозрачный пол. Подо мной, словно в ужасной бездне, горели ледяные огоньки неизвестных галактик! Я понял, пораженный до глубины души, что мы оказались в открытом космосе.

Первой мыслью, пришедшей мне в голову, было предположение, что солнечная система исчезла. Что-то с ней через двадцать тысяч лет произошел какой-то космический катаклизм. А мы с Ли Вонгом, двигаясь с невероятной скоростью в абстрактном временном измерении, каким-то образом смогли его избежать.

II. Причудливый мир

Затем, как удар грома, пришло понимание истинного положения вещей. Сфера двигалась только во времени; а земля и солнце перемещались в пространстве прочь от нас, так же как все звездные и планетные тела. Мне даже в голову не приходило такое непредвиденное обстоятельство, когда я делал подсчеты, поскольку я считал, что законы гравитации будут держать нас в том же самом положении по отношению к земле, из которого мы стартовали. Но, очевидно, эти законы не действовали в таком измерении, как время. Мы все еще оставались на месте относительно обычного пространства и в тоже время отделились от земли примерно на двадцать тысяч лет космического дрейфа! Задуманное как машина времени, мое изобретение стало маленьким волшебным транспортным средством для межпланетного полета.

Сказать, что я был ошарашен, значит – подтвердить неадекватность человеческих слов. Меня охватила волна ужасной и отвратительной паники, какой я раньше никогда не испытывал. Чувства исследователя, потерявшегося без компаса среди бескрайних льдов арктической пустыни, не шли ни в какое сравнение с охватившими меня ужасом и отчаянием. Я раньше и предположить не мог, какой безмерный страх можно испытывать перед межзвездной глубиной и пространством, бездной, не имеющей ни границ, ни направления. Мне казалось, что я кружусь, как пылинка на ветру безмерного хаоса, в головокружительном смятении как духа, так и тела.

Я потянулся к рычагу, обращающему вспять энергию времени, и послал сферу назад, к точке старта. И тут же, несмотря на охватившие меня панику, страх и смущение, я почувствовал, что не хочу возвращаться. Даже в холодной межзвездной бездне меня не привлекала мысль о неинтересном для меня и заурядном мире, который я покинул.

Я вновь стал обретать что-то вроде уверенности и равновесия духа и вспомнил об ярких вспышках, которые сбили меня с толку. Они, как я теперь понял, обозначали столкновение с другим солнцем и планетами, орбиты которых совпадали с орбитами той солнечной системы, в которую входит Земля. Если я двигался в абстрактном времени, другие планеты, без сомнения, заняли то же самое положение в вечном движении вселенной. И если замедлить движение сферы во времени, вполне можно было бы приземлиться на одной из них.

Для вас, я уверен, абсолютная глупость и сумасшествие такого намерения были бы более чем очевидны. И в самом деле, я, должно быть, немного свихнулся от физического и психического напряжения, вызванного беспримерным экспериментом. Иначе трудности приземления, которое я так холодно намеревался осуществить, забыв об опасности, были бы мне совершенно ясны.

Я продолжил полет во времени, уменьшив скорость наполовину. Это, как я подсчитал, даст мне возможность вовремя увидеть следующее приближение орбиты, чтобы подготовиться к приземлению.

Темнота вокруг нас не нарушалась ни малейшим разрывом в потоке множества веков. Мне казалось, что сама вечность проходит мимо в беспросветной темноте. Но вот появился яркий блеск – предвестник приближающегося солнца. Оно проследовало мимо нас очень близко, закрыв в этот момент половину пространства. Очевидно, вокруг него не было планет – или, по крайней мере, ни одной в поле видимости.

Мы по-прежнему двигались во времени; пока я не перестал смотреть на циферблат со слившимися в один круг цифрами. Я старался не думать о нереальном и призрачном времени, зная, что мы летим в сфере более миллиона лет.

Неожиданно еще одна солнечная орбита появилась перед нами. Мы должны были проследовать сквозь нее. Когда сферу окружило раскаленное белое пламя, казалось, оно уничтожит нас своим нестерпимым сиянием. Затем мы оказались вне орбиты, снова в черном космосе, и неожиданно какое-то значительно меньшее по величине, сверкающее тело полетело прямо на нас.

Я понял, что это планета, и замедлил сферу до скорости, позволяющей изучить это тело, кружившееся так быстро, что невозможно было что-либо рассмотреть в калейдоскопе многочисленных маячивших перед нами видов. Мне казалось, что я вижу моря и континенты, острова и горы. Планета приблизилась и закружилась перед нами круговоротом очертаний, напоминающих растительность.

Моя рука застыла на рычаге, поворот которого должен был закончить наш полет. Мы головокружительно парили в зеленом водовороте, и я остановил машину, без сомнения, рискуя разбиться. Послышался страшный треск, и сфера безумно завертелась. Затем она, кажется, выправилась и окончательно остановилась, но с креном на один бок, так что я почти вывалился со своего места, а Ли Вонг растянулся на полу. Но, тем не менее, мы приземлились.

Все еще испытывая головокружение, я вылез из сиденья и, стараясь сохранять равновесие, приник к прозрачной стене. Передо мной открылось таинственное и буйное сплетение поразительных растительных видов. Машина времени застряла между непомерно высокими темно-каштановыми стволами каких-то растений и висела на расстоянии четырех или пяти футов над красноватой топкой почвой, из которой торчали похожие на рога коричнево-пурпурные верхушки неизвестной поросли.

У нас над головой висели огромные бледные обвислые листья с фиолетовыми жилками, в которых я заметил что-то вроде медленной пульсации. Листья выходили из вершин луковичной формы наподобие круга плоских рук, тянущихся из безголового туловища.

Там были и другие растения, теснящиеся и нелепо колеблющиеся в зеленом парном воздухе, таком плотном, что раскинувшийся перед нами пейзаж можно было бы сравнить с неким подводным садом. Со всех сторон нас окружали пальмы со стволами, похожими на питонов, отовсюду свисали бледно-коралловые листья и белые или ярко-красные цветы размером с маленький бочонок. Плотную атмосферу рассекали оливково-золотистые лучи скрытого за переплетенными вершинами солнца.

Первым моим чувством было изумление. Затем, постепенно присмотревшись к мешанине внеземных видов окружавшей нас растительности, я испытал смертельный ужас и самое настоящее отвращение.

Мое внимание привлекли огромные шарообразные цветы, которые росли на сильных, покрытых жесткой щетиной трехногих стеблях, окрашенных в отвратительно зеленый и пурпурный цвет гниющей плоти. В этих шарах теснились множество насекомых – или, вернее, что-то такое, что я принял за насекомых, – они свисали над краем шаров в какой-то настороженной неподвижности, опустив к земле свои странные то ли щупальца, то ли другие органы или члены.

Казалось, эти чудовища дразнят цветы окрашенного в трупный цвет растения. Они вызывали невыразимое отвращение, и я даже не берусь описать с какой-либо степенью точности их анатомию. Упомяну лишь три, как у улитки, рога, на концах которых поблескивали рубиново-красные глаза, обозревающие окружающий лес с мрачной настороженностью.

Возле основания каждого из трехногих стеблей я заметил валяющиеся остовы огромных животных в различной стадии разложения. Из разлагающейся падали тянулись вверх новые растения точно такого же вида, с не успевшими еще развернуться темными отвратительными ростками.

Пока я рассматривал эти растения и их стражей, какое-то шестиногое животное, напоминающее то ли бородавочника, то ли игуану, вынырнуло из глубины джунглей в дюжине футов от сферы. Оно подбежало к одному из шарообразных цветов и потянулось носом к волосатому трехногому стеблю. И тут, к моему ужасу, свернутая в шаре спираль молниеносно выбросилась вперед и вонзилась в спину беспомощного животного ножевидным жалом. Жертва слабо боролась и скоро свалилась, в то время как противник продолжал вонзать ей в спину какой-то орган, похожий на яйцеклад у наездника.

Все это выглядело в высшей степени отталкивающе. И еще более отвратительным было мое открытие, что создания, похожие на насекомых, в действительности оказались частью цветка, с которого свисали. Они подвешивались с помощью длинных мертвенно-бледных канатов, вроде пуповины, выходящих из центра цветка. И после того как отвратительное создание покончило со своей жертвой, отросток начал сокращаться, поднимая цветок назад, в засаду. Растение свернулось, как и прежде, приготовившись к охоте, и принялось высматривать свежую добычу своими рубиновыми глазками. Совершенно очевидно, эта тварь принадлежала к полуживотному виду и откладывала свои семена (или яйца) в тела убитых животных.

Я повернулся к Ли Вонгу, который наблюдал эту сцену с явным неодобрением.

– Мне не нравится это, – он покачал головой.

– Не могу сказать, что испытываю восторг, – ответил я. – Если рассматривать эту планету, как место для приземления, она оставляет желать лучшего. Думаю, нам надо пролететь еще пару миллионов или триллионов лет и попытать удачу где-нибудь в другом месте.

Я снова стал вглядываться, стараясь узнать, обладали ли другие виды растений какими-нибудь неприятным и агрессивным характером подобно шарообразным цветам. Я не успел в этом убедиться, когда заметил, что несколько пальм со змеевидными стволами наклонились к сфере, а одна из них уже достигла ее и поползла по стене своими крошечными усиками с круглыми присосками на концах.

В этот момент среди поднимающихся испарений и массы растений появилось поразительное существо и бросилось к машине времени, явно спасаясь от одного из свесившихся на пуповидных отростках чудовищ. Выброшенный с высокого цветка, тот приблизился к своей ускользающей добыче на расстояние один или два дюйма и угрожающе завис в густом воздухе, раскачиваясь, как маятник, прежде чем вонзить свое длинное жало. Существо имело рост среднего человека. Передвигалось оно на двух ногах, но имело четыре руки, две из которых выходили по бокам его длинной, как столб, шеи, а две другие из тонкой осиной талии. Черты его лица были нежны, как у эльфа, и высокий резной гребень цвета слоновой кости поднимался над лишенной волос макушкой.

Нос его, или то, что можно было принять за таковой, украшали подвижные усики, которые свисали по сторонам маленького складчатого рта, а круглые оттопыренные уши представляли собой трепещущие, прозрачные перепонки, тонкие, как листы пергамента, на которых имелись странные иероглифические знаки. Маленькие, словно блестящие сапфиры, глаза укрывались под черными полукружьями, которые резко выделялись на жемчужно-бледной коже. Короткая накидка из какой-то ярко-красной шелковистой ткани, прикрывала его тело; сверх этого на нем не было ничего, что можно было бы назвать одеждой.

Уклонившись от нескольких растений-чудовищ, он приблизился к машине времени. Очевидно, он заметил нас; и мне показалось, что его сапфировые глаза молили о помощи.

Я нажал на кнопку, с помощью которой поднимался люк, и открыл вход в сферу. Как только люк распахнулся, на нас с Ли Вонгом хлынул настоящая лавина незнакомых запахов, большинство из которых не отличались благовонием. Сферу заполнила волна воздуха, насыщенного кислородом и парами каких-то неизвестных химических элементов.

Длинным летящим прыжком странное создание взвилось в воздух и достигло прозрачной стены сферы. Я схватил гибкую трехпалую ладонь нижней руки и потянул его внутрь. И сразу же захлопнул вход, оборвав опасное, похожее на сталь, жало одного из выброшенных с цветка чудовищ, бросившееся за своей жертвой. На прозрачной стене сферы остался подтек янтарно-желтого яда.

– Добро пожаловать, – приветствовал я незнакомца.

Наш гость тяжело дышал; волоски на его лице подрагивали от дрожи его прозрачных ноздрей. Очевидно, ему не хватало дыхания, чтобы ответить, но он несколько раз кивнул своей украшенной гребнем головой и выразительным движением тонких пальцев показал, что признателен и благодарен.

Восстановив дыхание и придя немного в себя, он начал говорить очень высоким голосом с резкими модуляциями и медленно возрастающими интонациями, сравнимыми разве что с пением какой-нибудь тропической птицы. Конечно, мы с Ли Вонгом могли только догадываться о смысле слов, если можно так назвать произносимые с интервалами звуки, которые совершенно не были похожи ни на один человеческий язык или диалект.

Мы, тем не менее, поняли, что он благодарит нас, а также объясняет, от какой опасности мы его спасли. Он, казалось, предлагал нам длинный рассказ, сопровождая его многочисленными драматическими жестами, странными, но красноречивыми. По некоторым из них мы поняли, что он попал в опасные джунгли не по собственной воле; его доставили туда враги, которые надеялись, что он никогда не выберется из чудовищного леса.

Знаками он показал нам, что джунгли очень обширны и наполнены растениями, еще более опасными, чем шарообразные цветы.

Спустя некоторое время, уже после того, как нам стал понятен язык этого привлекательного существа, мы убедились, что почти не ошиблись, но его история в целом оказалась еще более странной и фантастической, чем мы воображали.

Слушая нашего гостя и наблюдая за быстрыми волнообразными движениями его четырех рук, я вдруг заметил упавшую на нас тень, закрывшую зеленый, как под водой, свет туманных небес. Посмотрев вверх, я заметил маленькое воздушное судно, имеющее форму диска, с крутящимися колесами и остроконечными крыльями, вертевшимися, как лопасти ветряной мельницы. Оно спускалось к нам и зависло как раз над машиной времени.

Наш гость также его увидел и резко прервал свой рассказ. Я заметил, что он очень взволнован и встревожен. Я предположил, что воздушное судно принадлежит, возможно, его врагам, тем самым существам, которые оставили его на жестокую гибель в этих ужасных местах. Скорее всего, они вернулись, чтобы узнать о его судьбе, или, возможно, их внимание привлекла наша сфера.

Чужое судно висело у самых верхушек огромных растений, между стволов которых застряла сфера. Несмотря на крученье колес и крыльев, я смог разглядеть лица нескольких существ, похожих на нашего гостя и явно принадлежащих к тому же самому расовому типу. Один из них держал орудие со множеством отверстий, отдаленно напоминающее пулемет Гэтлинга или митральезу, и целился в машину времени.

Наш пассажир издал пронзительный крик и схватил мою руку двумя нижними руками, а верхними показывал наверх. Мне не требовалось переводчика и не понадобилось много времени, чтобы понять, что от чужого судна и его пассажиров исходит ужасная опасность. Я мгновенно бросился к пульту управления и повернул рычаг, чтобы послать нас вперед во времени с предельной скоростью, на которую была способна машина.

III. Полет сквозь время

Как только я нажал на рычаг, из чужого корабля вырвалась вспышка холодного фиолетового света, который, казалось, окутал машину времени. А потом все в мире, откуда мы бежали, распалось на летучий рой бесформенных образов, и вскоре вокруг нас снова сомкнулась черная тьма межзвездного пространства. И вновь корабль наполнился фантомами, к которым прибавились отображения нашего странного гостя. И снова приборы, рычаги и двигатели размножились в мутном фосфоресцирующем свете.

Позже я узнал, что наш полет в будущее спас от аннигиляции. Сила, выпущенная оружием со множеством дул, которым нам угрожали обитатели воздушного судна, превратила бы сферу в пыль, если бы мы задержались еще на долю секунды.

Каким-то образом я ухитрился снова пристегнуться к сиденью, и сидел, наблюдая за странно размножившимися цифрами, которые регистрировали наше продвижение во времени. Пятьдесят тысяч лет… сто тысяч… миллион… а мы все еще плыли в одиночестве в ужасной пропасти вечной космической ночи. Если даже солнца или планеты проходили мимо нас в это время, они находились так далеко, что мы не могли их разглядеть.

Ли Вонг и новый пассажир вцепились в ручки ящиков для хранения провизии, чтобы не болтаться в воздухе. Я слышал звук их голосов, каждый тон и слог которых разделялся на миллион отголосков эха.

Меня одолела странная слабость и похожее на сон чувство нереальности, иррациональности всего происходящего, вытеснившее все другие впечатления и мысли. Мне казалось, что все это выше моего понимания и восприятия, что я перешел саму границу мироздания. Черный хаос, в котором я блуждал, был бесконечен во всех направлениях, был вне самой жизни и даже вне памяти о жизни, и мое сознание, казалось, барахталось и тонуло в темной бездне безмерной пустоты.

Мы продолжали лететь сквозь время, удаляясь от Земли и других планет, чьи цивилизации развивались, рушились, забывались, а исторические эпохи и геологические эры пролетали мимо нас. Луны, миры и даже огромные солнца исчезали невесть куда. Даже созвездия поменяли свое положение в бесконечности, сойдя со своих вековечных орбит. Это не укладывалось в голове, и мой мозг был подавлен попыткой представить и понять весь ужас происходящего. Самым удивительным было то, что мир, который я знал, оказался затерянным не только в звездном пространстве, но и во мраке глубокой древности! Гораздо сильнее, чем заблудившийся в незнакомом океане моряк, я желал снова почувствовать под ногами твердую почву – не важно где. Один раз мы уже приземлились в головокружительном лабиринте времени и пространства; и где-то, когда-то, среди эпох, сквозь которые мы проходили, другое космическое тело, возможно, предлагало себя, пересекая в своем пространственном пути наше положение в абстрактном времени.

Снова, как перед нашим первым приземлением, я замедлил скорость до уровня, позволяющего увидеть какое-нибудь солнце или мир, которые могли бы оказаться у нас на пути.

Мы долго и тоскливо ждали, и казалось, что вся вселенная, ее звездные системы и галактики прошли мимо нас, и мы остались одни в пустоте, находившейся вне живой материи. Затем я заметил постепенно усиливающийся свет, и, продвинувшись вперед во времени, увидел, что рядом с нами находится планета, а за ней два огромных огненных тела, которые я принял за бинарную солнечную систему.

Нам подвернулся подходящий случай, и я решил им воспользоваться. Новая планета кружилась то под нами, то над нами, а мы все еще двигались во времени со скоростью, когда дни измеряются минутами. Еще миг, и она поднялась из мрака, словно быстро растущий фантастический мыльный пузырь, окруженный роем полуузнаваемых образов. Там высились гигантские горные вершины, меж которых, казалось, мы пролетали, расстилались моря или пустыни, над которыми мы парили посреди облаков. На один миг мы оказались среди зданий или чего-то на них похожего. Затем нас швырнуло к широкому открытому пространству. Я увидел беспорядочное мелькание множества огней и круговорота непонятных очертаний, и, потянув за рычаг, резко остановил сферу.

Как я уже упоминал, остановка в ускоренном времени над двигающейся планетой представляла большую опасность. Запросто могло произойти столкновение, которое разрушило бы машину, или мы могли бы оказаться под толстым слоем почвы или горой камней. Последствия могли быть самые непредсказуемые, и только чудом мы избежали несчастья.

Как бы то ни было, мы зависли в воздухе примерно в пятнадцати или двадцати футах над землей. Естественно, нас тут же потянула к земле гравитация нового мира. В тот самый момент, как мои ощущения прояснились, мы упали с оглушительным грохотом; сфера отскочила от земли, перевернулась, а затем остановилась, завалившись на бок. От удара я вылетел из кресла, а Ли Вонга и нашего пассажира отбросило от ящиков, и они свалились на пол рядом со мной. Мы с незнакомцем, несмотря на ушибы, все же не потеряли сознания, но Ли Вонг оглушило ударом. У меня кружилась голова, но я попытался встать, балансируя руками, и каким-то образом мне это удалось. В первую очередь меня беспокоил Ли Вонг, который неподвижно лежал рядом с опрокинутыми динамо-машинами. Быстро осмотрев его, я убедился, что он цел и невредим. Следующей была мысль о машине времени. На ее плотном металле я не заметил явных повреждений. Затем, естественно, мое внимание привлек мир, в который мы так стремительно обрушились.

Мы попали в самый центр того, что показалось мне полем битвы! Вокруг нас теснилось огромное скопление похожих на колесницы повозок с большими колесами и кузовами, в которые были запряжены гигантские чудовища, напоминавшие геральдических драконов. Управлялись колесницы существами, не похожими ни на одно из созданий Земли, ростом чуть больше пигмеев.

Огромное поле заполняли толпы пеших воинов, вооруженных удивительным оружием, какое никогда не использовалось в истории человечества: копьями, заканчивающимися кривыми зазубренными клинками, мечами, у которых рукоятки располагались посередине, и шипастыми шарами, прикрепленными к длинным кожаным ремням, которые солдаты метали во врагов, а затем подтаскивали за ремни к себе. К тому же на каждой колеснице стояла катапульта, посылающая в противника такие же шары.

Создания, использующие это оружие, прервали яростную битву и смотрели во все глаза на машину времени. Многие, видимо, погибли, раздавленные тяжелым шаром, когда мы упали прямо на них. Другие отступили назад и с недоумением смотрели на нас.

Пока я наблюдал эту странную сцену с изумлением, которое позволило мне рассмотреть лишь часть ее запутанных подробностей, прерванная битва возобновилась. Запряженные драконами колесницы сновали взад и вперед, воздух гудел от летящих снарядов, попадавших иногда и в стены сферы. У меня создалось впечатление, будто наше присутствие подстегнуло боевой дух этих удивительных воинов. Многие из тех, кто сражался поблизости от машины времени, начали отступать, в то время как другие ринулись вперед, тесня их. Через некоторое время я уже мог различать солдат двух армий, принадлежавших, очевидно, к разным расам.

Одна группировка, в которой сражались пехотинцы, вооруженные копьями и мечами, состояла, похоже, из варваров. Численностью они сильно превосходили своих противников. Их уродливые грубые лица напоминали высеченные из камня маски, выражающие ярость и злобу. Сражались они отчаянно и свирепо.

Их противники, ведущие бой на колесницах, имели хрупкое телосложение и выглядели более цивилизованными. Они искусно использовали катапульты, и военная удача, похоже, была на их стороне. Поскольку раздавленные нашей машиной воины принадлежали к расе варваров, сам собой напрашивался вывод, что, возможно, наше появление восприняли, как благоприятное для одной стороны и враждебное для другой. Метающие ядра из катапульт преисполнились храбрости, а сражающиеся мечами и копьями явно деморализованы.

Битва достигла своего апогея. Корпус колесниц в подавляющем большинстве сосредоточился около машины времени и оттеснял врага, в то время как ураганный шквал снарядов обрушился на стекловидные стены сферы, оказавшейся в самом центре схватки.

Свирепо выглядевшие драконы, кажется, не принимали активного участия в битве: их использовали как тягловую силу. Но кровопролитие произошло ужасное; раздавленные или изрубленные тела лежали повсюду. Роль deus ex machina, которую, похоже, мне довелось сыграть в этой чужеземной битве, досталась мне не по собственной воле; и вскоре я решил, что будет лучше еще немного продвинуться во времени.

Я нажал на рычаг, но к моему изумлению и испугу, необходимой реакции не последовало. Механизм был каким-то образом расстроен или поврежден силой удара, хотя я в тот момент не мог определить точно, в чем состояла поломка. Позже я обнаружил, что связь между пультом управления и динамо-машинами прервалась, и сила времени оказалась неуправляемой.

К тому времени Ли Вонг пришел в сознание. Потирая голову, он сел и стал обдумывать наше удивительное положение со всей важностью восточного философа. Наш пассажир оглядывал ясными сапфировыми глазами мир, которому он был чужд не менее нас. Казалось, он изучает странных воинов и драконов с холодным научным интересом.

Более цивилизованная сторона изгоняла врагов с поля боя, устроив кровавую резню. Наши звуконепроницаемые стены ограждали нас от звуков столкновения и крушения колесниц, лязга мечей и криков, оглашающих, без сомнения, поле битвы.

Поскольку в это время ничего нельзя было предпринять, чтобы починить машину, я примирился, правда, не без дурных предчувствий, с необходимостью неопределенного пребывания в мире, в который мы случайно попали.

Примерно через десять минут битва закончилась. Оставшиеся в живых варвары были окружены, а победители, лавиной катившие мимо нас, повернули свои колесницы и собрались вокруг шара.

Несколько из них, по виду – офицеры, сошли со своих экипажей и приблизились к нам. Они распростерлись перед машиной в универсальной позе почтения.

Наконец-то я получил полное представление о внешности этих существ. Самые высокие едва достигали четырех футов, а количество их конечностей совпадало с нашим. Движения коротышек были быстры и грациозны, в чем им, по-видимому, помогала пара небольших крыльев или перепонок, прикрепленных к покатым плечам.

На лицах у них выделялись глаза и ноздри, а уши и рты были почти незаметны. Носовой аппарат, изогнутый, как у летучей мыши, имел подвижные клапаны, устроенные в виде розеток, а также придатком, напоминающим лепестки орхидеи. Огромные раскосые глаза с вертикальными веками могли поворачиваться на сто восемьдесят градусов, выпячиваться и втягиваться в орбиты. Эта способность, как мы потом узнали, позволяла им по желанию увеличить или уменьшить визуальный образ, а также переворачивать и менять перспективу.

Эти странные создания были облачены в чешуйчатые доспехи из красного металла, оставлявшие обнаженными их светло-коричневые руки и ноги эльфов. В целом они показались мне очень кроткими и совсем не воинственными. Я подивился храбрости, которую они проявили в битве.

Коротышки продолжали кланяться машине времени, поднимаясь и снова простираясь ниц, чередуя это с молитвенными жестами и коленопреклонениями, в которые вкладывался какой-то особый священный смысл. Я предположил, что они воспринимают машину как сознательное, разумное и, возможно, высшее существо, а нас, ее владельцев, если вообще воспринимали, то лишь как внутренние неотъемлемые части. Мы с Ли Вонгом начали спорить, стоит ли открывать двери и появляться перед этими странными фанатично молящимися существами. К несчастью, я не догадался снабдить сферу каким-нибудь прибором, который определял бы химический состав атмосферы чужого мира, и поэтому не знал, пригоден ли наружный воздух для дыхания. Именно это обстоятельство, а не страх перед кроткими, дружелюбными на вид существами, вынуждало меня колебаться.

Я решил отложить наше богоявление, и уже собирался осмотреть поврежденные механизмы, как вдруг заметил волнение среди воинов, построившихся на небольшом расстоянии от нас. Ряды быстро расступились, словно растеклись по полю, открыв широкую лужайку, через которую прямиком к нам двигался примечательный экипаж.

Он представлял собой что-то вроде открытой прямоугольной платформы, установленной на многочисленные небольшие колеса и запряженной дюжиной драконоподобных тварей; в каждой упряжке их было по четыре. Маленькие, похожие на ролики, колеса приподнимали платформу на фут над землей. Я не мог определить, из какого материала они сделаны; медно-красные ролики больше напоминали камни, чем плавкий металл. На платформе не было никаких сооружений или надстроек, кроме низких поручней спереди, за которыми стояли трое возниц, и каждый держал вожжи для упряжки. Сзади высоко поднимался в воздухе странный изогнутый рычаг или подъемный кран из какого-то черного блестящего материала, заканчивающийся широким диском. Рядом с краном стоял один из эльфов.

С восхитительным мастерством возничие провели свой изысканный экипаж в широкий полукруг между машиной времени и войском. Офицеры, молящиеся сфере, отошли в сторону, и задняя часть платформы оказалась напротив сферы, а черный рычаг с тяжелым горизонтальным диском навис над нашими головами.

Эльф, стоявший рядом с краном, начал манипулировать странно изогнутым и подвижным выступом, похожим на рукоятку. Наблюдая за ним, я заметил внезапно появившийся и усиливающийся свет наверху, и, взглянув туда, обнаружил, что с диска, прикрепленного на конце рычага, сползает похожее на чехол покрытие, открывая ослепительно сверкавшую огненную субстанцию.

Одновременно я почувствовал необычайную легкость в теле из-за изменившейся силы тяжести. У меня закружилась голова, и, попытавшись добраться до стены, чтобы обрести равновесие, я взлетел над полом и завис в воздухе. Ли Вонг и незнакомец, как я заметил, тоже беспомощно и жутковато парили среди механизмов.

Сбитый с толку отсутствием гравитации, я сначала не понял, что то же самое произошло и с машиной времени. Затем, снова закувыркавшись в воздухе, я догадался, что сфера оторвалась от земли и теперь висит на уровне пола странной платформы. И тогда до меня дошло, что именно из яркого диска исходит неизвестная магнетическая сила.

Едва я успел подумать об этом, как рычаг начал поворачиваться, раскачиваясь над платформой, частью которой являлся. И машина времени, как будто притягиваемая невидимыми цепями, заняла вертикальное положение под движущимся диском. Мгновение, и вот она уже аккуратно опущена на платформу. Потом как будто выключили свет, блестящий диск покрылся темным чехлом, и ко мне и моим спутникам вернулся нормальный вес.

IV. Великая битва

Весь процесс погрузки сферы на платформу проходил быстро и эффективно. Как только все было закончено, трое возниц в совершенном согласии вывели своих животных из длинного полукруга, образованного выстроенным войском, и мы отправились в ту сторону, откуда они прибыли. Двигаясь со значительной скоростью, мы легко катили вдоль широкого прохода, образованного расступившимися рядами причудливой армии. Колесницы и пешие воины смыкались позади нас по мере того, как мы проезжали, и, посмотрев назад, я увидел, что они разворачиваются и перестраиваются, а колесницы занимают положение в авангарде. Проследовав через центральные шеренги, мы возглавили шествие, и вся армия последовала за нами военным строем через низкую долину.

Я был поражен явным несоответствием: эти странные люди способны контролировать гравитацию, неподвластную земным жителям, но пользуются примитивными способами ведения войны и передвижения. Применяя земные стандарты, я не мог примирить между собой эти явления, а истинная причина такого несоответствия все равно слишком поразительна и фантастична для меня, чтобы заранее ломать над ней голову.

Мы следовали вперед к неизвестному месту назначения, влекомые драконами, которые неспешным шагом покрывали намного большее расстояние, чем можно было ожидать. Я стал оглядываться и заметил многое из того, что упустил прежде.

Равнина, по которой мы следовали, безлесная, с небольшими возвышенностями, перемежаемыми причудливыми линиями холмов, была покрыта короткой, похожей на лишайник растительностью, чем-то вроде желто-зеленого торфа. Одно из двух солнц стояло в зените, а другое либо только что поднялось, либо садилось, так как почти касалось серовато-голубой линии холмов на горизонте. Небо имело насыщенный зеленый цвет, и я понял, что получался он из сочетания света двух солнц, одно из которых было лазурно-голубым, а другое желтым.

Мы пересекли несколько возвышенностей, покрыв порядочное расстояние. Вскоре вдалеке показался странный город с низкими грибообразными строениями в окружении массивных колонн, которые блестели, как розовый мрамор на солнце, среди стволов оранжевых, синих и фиолетовых растений.

Этот город, очевидно, был целью нашего путешествия. Когда платформа, влекомая драконами, двинулась по улицам, толпы его жителей приветствовали нас, как трофеи триумфа. Город был хорошо спланирован, вдоль широких улиц стояли здания в окружении глубоких портиков с пузатыми колоннами. Мне показалось, что материал, используемый в конструкции, похож на окаменевшее дерево, разделенное на огромные блоки.

Проследовав по многочисленным улицам, мы приблизились к центру города – огромной круглой площади, в центре которой находилось всего одно здание, окруженное рядами колоссальных колонн и с достаточно широким и высоким входом, чтобы платформа со сферой могла проехать внутрь. Мы проследовали через ворота и покатили по высокому тротуару.

Дворец был освещен горизонтальными лучами опускающегося желтого солнца, падавшими на красноватый пол в широком проеме между массивными колоннами, что производило впечатление огромного пустого пространства, заполненного розово-золотистым светом. Затем я увидел в центре что-то вроде помоста, на котором располагался какой-то удивительный механизм из разноцветного металла, возвышающийся, как идол в пагоде.

Круглый, как и здание, помост поднимался над уровнем пола примерно на четыре или пять футов и имел, возможно, около шести футов в диаметре. К нему вели несколько ступеней, соразмерных шагу маленьких людей. Вокруг помоста полукругом на значительном пространстве стояло множество низеньких столов на резных ножках, окруженных скамьями, и все было сделано из того же самого материала, что и здание. Столы заполняли черные горшки всевозможной формы, глубокие и мелкие, в которых стояли цветы: ярко-оранжевые и малиновые, ослепительно белые, нежно розовые и серебристо-зеленые.

Все это я торопливо осмотрел, пока мы двигались вперед к центральному помосту. Суетившиеся вокруг столов люди, производившие впечатление прислуги, сновали туда и сюда, принося новые цветы и унося уже завядшие. Многие из хрупких воинов, спустившись со своих колесниц, последовали за нами через главный портал.

И вот платформа остановилась возле помоста. При помощи черной руки с волшебным диском машина времени была поднята с платформы, помещена на помост и поставлена недалеко от высокой конструкции из разноцветного металла. Затем, обогнув помост, платформа покинула зал, исчезнув в открытом проеме.

Для меня оставалось загадкой, было ли это здание храмом или каким-нибудь публичным местом. Все происходившее напоминало фантасмагорию из путаного сна с неразрешимой тайной того, что в нем привиделось. Сотни удивительных людей усаживались за столы и склонялись к цветкам своими спиралевидными ноздрями, как будто вдыхая их нежный аромат. К своему удивлению, я не мог разглядеть на столах ничего такого, что сошло бы за яства и вина, которые вполне заслужили эти героические воины после трудной битвы.

Временно отказавшись от разрешения этой трудной загадки, я обратил свое внимание на загадочный механизм, который занимал помост по соседству со сферой. Но я вновь обнаружил свое бессилие, так как не мог понять его природы и предназначения. Я никогда не видел ничего подобного среди остроумных, опасных или нелепых изобретений земной механики.

Эта огромная конструкция состояла из устрашающей массы гладких блестящих стержней и поршней. Ее опутывали длинные винтообразные полосы, повсюду торчали острые выступы, за которыми скрывались неясные контуры цилиндрического тела. Агрегат покоился на семи или восьми лапах, которые опирались на огромные опоры, массивные, как ноги гиппопотама.

Над этой сложной массой возвышалось что-то похожее на тройную голову или структуру из трех шаров, расположенных один над другим, на длинной металлической шее. Головы были снабжены рядами похожих на глаза граней, холодных и ярких, как бриллианты, и имели множество антенн и странных длинных приспособлений. Аппарат походил на какое-то удивительное живое существо – супермашину, наделенную чувствами и интеллектом, взирающую на нас своими яркими глазами злобно и загадочно, как металлический Аргус.

Эта чудо-машина сверкала оттенками золота и стали, меди и малахита, серебра, лазурита и киновари. Но мне все больше становилось не по себе от зловещей ауры, окружающей ее. Это чудовище было недвижно, но разумно. Присмотревшись, я заметил движение передних опор, и мне стало ясно, что машина медленно приближается к нам на своих массивных подошвах.

Она остановилась на расстоянии пяти или шести футов и выпустила из массы приспособлений, украшавших ее верхнюю голову, длинное, тонкое, многосуставчатое щупальце. Им, как поднятым хлыстом, она несколько раз провела по поверхности сферы.

Я сильно встревожился, так как ее действия выглядели враждебными. Удары щупальца носили характер своеобразного вызова, так сказать, пощечины. А когда, прекратив резкие удары, машина отступила назад и остановилась, мне показалось, что она готовится к схватке. Чудовище как будто присело на своих слоновьих металлических ногах и угрожающе выставило вперед таинственные и кажущиеся смертельно опасными части и приспособления.

В этот момент произошла странная заминка, которая, возможно, означала лишь недолгую отсрочку разрушения сферы и нашей смерти. Четверо похожих на эльфов людей поднялись по ступеням и направились к нам, таща какую-то большую емкость, что-то вроде урны или глубокого таза, наполненного до краев густой бесцветной жидкостью, похожей на минеральное масло. За этой группой следовала другая с еще одной емкостью, в которой поблескивала такая же маслянистая жидкость.

Эти делегации, двигаясь вперед в полном согласии, одновременно поставили ноши и совершили одинаковые коленопреклонения, причем один таз – перед нашей сферой, а другой у ног воинственно настроенного механизма. После этого они ретировались в том же порядке. Все это представление имело явный религиозный привкус – некое сакральное приношение для того, чтобы умиротворить подозрительное и злое существо.

Не без внутреннего смеха, я задал себе вопрос, каким образом наша сфера могла бы использовать маслянистую жидкость. Было похоже, что к нам и нашему противнику относились одинаково, считая механизмами, способными действовать и мыслить.

Однако машина обнаружила явное знакомство с этими подношениями, так как без всяких церемоний выставила и погрузила в масло некоторые из своих металлических приспособлений. Эти органы, вероятно, были полыми внутри, как хобот слона; жидкость в тазу быстро убывала, как будто ее высасывали.

Когда емкость наполовину опустела, чудовище убрало свои хоботы. Затем, с невероятной гибкостью одновременно поворачивая и изгибая все свои члены в различных направлениях, оно принялось смазывать многочисленные сочленения и отростки своего удивительного механизма. Несколько раз оно проделало этот примечательный процесс, воинственно уставясь на сферу, как будто настороженно следя за движением врага. Все представление выглядело на удивление нелепым, но, тем не менее, зловещим.

Тем временем весь огромный, обрамленный колоннами зал заполнился маленькими воинами, которые, сидя за украшенными цветами столами, вдыхали запах цветов в манере, напоминающей дегустацию. Мне пришло в голову, что таким образом они пируют, угощаясь изысканными запахами и, возможно, им не требуется другой пищи.

Бросив на этот причудливый спектакль один только взгляд, я вновь повернулся к металлическому чудовищу. Оно, очевидно, уже закончило смазывать свой сложный механизм и снова готовилось к сражению. Колеса и зубцы стали поворачиваться, хорошо смазанные стержни пришли в движение, когда машина повернулась в нашу сторону, а некоторые ее щупальца поднялись, как оружие, взятое наизготовку.

Что должно было произойти потом, если бы события шли своим чередом, я не знаю; но вполне вероятно, что нас бы очень быстро и эффективно уничтожили. Но благодаря странной заминке машина времени была спасена от гнева своего странного противника.

Совершенно неожиданно возникла яркая вспышка, как будто молния блеснула между помостом и потолком здания. Раздался оглушительный грохот, проникший даже через наши звуконепроницаемые стены; и все вокруг нас, казалось, закачалось, как от толчков страшного землетрясения. Толчки отбросили меня от стены, и я подумал, что сфера скатилась с помоста. Придя в себя, я увидел, что невесть откуда на помосте материализовалась третья машина!

Она напоминала огромный многогранник с многочисленными прозрачными и непрозрачными гранями. Через прозрачные, как стекло, грани я с ужасом разглядел странных существ, похожих на тех, которые хотели уничтожить нас в том далеком мире, где мы взяли на борт нашего необычного пассажира.

Здесь могло быть только одно объяснение: эти мстительные упрямцы устремились за нами в погоню сквозь космическое пространство, а значит, у них имелась своя собственная машина времени. Причем они должны иметь уникальные приборы невероятной точности, с помощью которых им удалось определить наш курс в лабиринте звездных пропастей и веков! Повернувшись к нашему пассажиру, я увидел по выражению его лица и взволнованным жестам, что он также узнал преследователей. Поскольку я не мог починить нашу сферу, наше положение оказалось весьма затруднительным. У нас не было никакого оружия, так как мне не пришло в голову взять собой хотя бы револьвер. И в тот момент я пожалел, что не снарядил машину времени арсеналом американских гангстеров.

Однако не оставалось времени ни для сожалений, ни для опасений. События принимали непредвиденный оборот. С появлением пришельца странный робот немедленно отвел от нас свои воинственные приспособления и, угрожающе подняв свои металлические члены, развернулся навстречу многограннику.

Пилоты инопланетного корабля со своей стороны, кажется, вообще не обратили внимания на робота. Несколько непрозрачных граней заскользили внутрь, открыв зияющие жерла трубчатых орудий, направленных на сферу. Очевидно, эти существа, преследовавшие нас с фантастическим упорством через бесчисленное множество эпох, желали только одного – нашего уничтожения.

Робот же, вероятно, расценил открытие люков чужеземного судна, как враждебный по отношению к себе акт. Или, может быть, не пожелал уступить свою законную добычу невесть откуда появившемуся врагу. В любом случае, он устремился вперед, заколыхав всеми своими щупальцами, хоботами и отростками и тяжело затопал по помосту многочисленными подошвами, пока не остановился на подходящем для схватки с многогранником расстоянии.

Выпустив из клапанов цилиндрического тела и высокой столбообразной шеи клубы пара, робот поднял один из хоботов и выбросил вперед струю темно-красного пламени – короткий пылающий язык, который достиг стен многогранника, и внешнее покрытие корабля мгновенно начало плавиться.

Пилоты инопланетной машины времени сейчас же направили свое оружие против робота. Яростное пламя вырвалось из трубок, распространившись веером, и начисто срезало поднятое щупальце металлического монстра.

Получив ответный залп злобный механизм, казалось, обезумел и бросился на многогранник, как огромный осьминог из металла. Он выпустил из своих хоботообразных органов струи алого огня. Под их жаром на гранях чужого корабля появились огромные дыры.

Не дрогнув под этим натиском, владельцы трубчатого оружия сконцентрировали свой яростный огонь на роботе, причинив ему ужасные разрушения. Из самой верхней головы, простреленной и свернутой на сторону, сыпались, как раскромсанный мозг, всевозможные металлические части. Многочисленные вскинутые вверх органы обуглились, как лес, уничтоженный пламенем пожара. Стержни, зубцы, поршни и другие части механизма частым дождем посыпались на помост. Две выставленные вперед ноги подломились, превратившись в бесформенную груду металла, – но чудовище все еще продолжало борьбу. Многогранник в свою очередь начал разрушаться под его сосредоточенным красным огнем.

Вскоре несколько вражеских орудий были уничтожены, а их владельцы превратились в пар и пепел. Но остальные продолжали действовать: один удар пришелся по центральному цилиндру робота, который все еще оставался невредим, несмотря на разрушения внешних органов. Он неустрашимо направлял струю пламени, плавя металл, словно ацетиленовой горелкой. Удар, должно быть, поразил жизненно важную часть механизма: возникла вспышка пламени, сопровождаемая страшным грохотом, и раздался ужасающий взрыв.

Огромное здание дрогнуло на закачавшихся колоннах, а помост заходил ходуном, и почти сразу же из поднявшегося темного облака дыма и пара посыпался дождь металлических фрагментов, замелькавших перед прозрачными стенами сферы, и усыпал помост и пол зала на большое расстояние вокруг. Чудовище своим взрывом накрыло инопланетную машину времени, которая сгорела, и ничего не осталось от наших противников, кроме кучи шлака, над которым поднимался черный дым.

Враждебные механизмы уничтожили друг друга, но никто из эльфов не пострадал, так как здание к тому времени уже было пусто – крошечные его обитатели покинули свои пиршественные столы, уставленные цветами, и благоразумно ретировались, вероятно, еще в самый разгар сражения. А наша сфера, хотя и не принимала участие в сражении, по иронии судьбы осталась на поле битвы целой и невредимой.

Я решил, что судьба и в дальнейшем будет к нам благосклонна. Итак, я открыл двери судна и обнаружил, что атмосфера вполне подходящая для дыхания, хоть и насыщена странной смесью металлических испарений, поднимающихся с места взрыва, и сладкого, ароматного благоухания, исходящего от стоявших в вазах цветов.

V. Мохаун Лос

Мы все вместе – Ли Вонг, пассажир и я – вышли на помост. Желтое солнце зашло, и дворец наполнился голубым таинственным светом второго светила. Мы разглядывали рассыпанные остатки странных машин, когда появилась процессия маленьких воинов. Нам, конечно, было невдомек, что у них на уме и что они чувствуют; но мне казалось, что их жесты и коленопреклонения выражают почитание и благодарность, похожее на то, которое оказывалось нашей сфере после разгрома вражеской армии. Я, почти как телепат, понял, что они благодарят нас за избавление.

Механическое чудовище, вероятно, появилось так же, как и мы, из космоса и осталось среди этих питающихся запахами людей. Они, как стало известно позднее, приняли его со всем уважением, поместили в своем дворце ассамблей и добровольно снабжали необходимыми минеральными веществами. Машина, в свою очередь, снизошла до того, чтобы открыть им несколько научных и механических секретов, таких как антигравитация с помощью противоположно направленных магнетических сил. Но эти люди по своей природе не склонны были к изобретательству и инженерии, поэтому мало использовали полученные от робота знания.

Металлическое чудовище со временем стало непомерно требовательным и тираничным. Кроме того, оно наотрез отказалось помогать пигмеям в их войне с другими обитателями планеты, когда в этом возникла необходимость. Поэтому они были рады избавиться от него, и кажется, решили, что это мы уничтожили механического монстра, так же как и инопланетную машину времени. Мы не стали лишать их этой иллюзии, и я до сих пор не жалею, что скрыл правду.

Сейчас уже прошло не менее семи месяцев с тех пор, как приземлилась сфера. Я со своими компаньонами все еще живу среди питающихся запахами людей, и у нас нет причин жаловаться на судьбу и горевать по миру, который остался так далеко от нас во времени и пространстве.

Мы многое смогли узнать о мире, куда нас занесло волею судьбы, как только обрели возможность вести разговор с нашими хозяевами, постепенно освоив необычную фонетику их речи.

Название этого мира, как я мог судить по произношению, было Мохаун Лос. Находясь между двумя солнцами и испытывая гравитационную тягу обоих светил, эта планета следовала по какой-то своеобразной вытянутой орбите. Тем не менее, климат там был ровным и здоровым, хотя частенько сыпались метеоритные дожди.

Люди, среди которых мы оказались, называли себя псунами. Это была прекрасная и многочисленная раса, хотя и кажущаяся весьма необычной с точки зрения человека, как какое-нибудь мифическое племя, описанное Геродотом. На планете они были правящей расой, и во многих сферах, кроме производства оружия и способов ведения войны, намного превосходили землян. Астрономия и математика были разработаны ими до такого уровня, какой и не снился ученым Земли.

Они питались только запахами, и поначалу им нелегко было понять, что нам требуется более существенная пища. Однако как только это до них дошло, они стали щедро снабжать нас фруктами и другими плодами земли, которые в изобилии произрастали на Мохаун Лос. И наш хороший аппетит не вызвал у них неприятия, несмотря на то, что фруктами питались только животные и аборигены этой планеты. Псуны и в самом деле все время демонстрировали терпимость и снисходительность.

Они были мирной расой, в течение всей предшествующей истории им не требовалось военное искусство. Но эволюционное развитие дикого племени гхолпов, которые постепенно начали делать оружие и проявлять агрессивность, заставило псунов взяться за самозащиту.

Появление машины времени, упавшей на их врагов во время жестокой битвы, оказалось счастливым событием. Поскольку гхолпы были дики и невежественны, они усмотрели в появлении сферы проявление некоей божественной или демонической силы, ставшей на сторону псунов, потеряли боевой дух и вскоре были окончательно разгромлены и усмирены.

Псуны, кажется, с самого начала более реалистично понимали характер и происхождение сферы. Их долгое знакомство со странным межзвездным роботом помогло им выйти из заблуждения по поводу сверхъестественного происхождения машины времени. Мне не трудно было объяснить им конструкцию нашего судна, а также путешествие, которое мы проделали сквозь вечность.

Однако мои попытки рассказать о нашем мире, его людях и обычаях наталкивались на вежливое недоверие и явное непонимание. Такой мир, говорили они, невозможно даже вообразить; и если бы не их тактичность, они заявили бы, что рассказанное мной не поддается логическому объяснению.

Мы с Ли Вонгом, так же как и псуны, учили язык того существа, которое я избавил от дьявольских цветов в мире, где мы побывали до Мохаун Лос. Он назвал себя Туокуан и оказался необычайно эрудированным ученым. Его идеи и открытия каким-то образом привели его к столкновению с народом, который властвовал в его мире, что стало причиной подозрений и ненависти с их стороны. И как я и предполагал, он был приговорен после надлежащего судебного процесса к жестокой казни в джунглях.

Машина времени, на которой они преследовали нас до Мохаун Лос, была, как он считал, единственным судном такого рода, имеющимся в распоряжении этих упрямцев. Усердие и фанатическая приверженность букве закона заставили их преследовать нас до границ вселенной. К счастью, маловероятно, что они смогут отправить другую машину времени по нашему следу, так как продолжительная эфирная вибрация, которая позволила им преследовать нас, как собаки преследуют по запаху свою добычу, исчезнет прежде, чем они смогут создать двойника разрушенного многогранника.

С помощью псунов, которые снабдили меня необходимыми металлическими элементами, я восстановил разорванные связи в машине времени. Я сделал также миниатюрный дубликат этого механизма, в который предполагал вложить это письмо и послать обратно во времени в призрачной и фантастической надежде, что он как-нибудь достигнет Земли и попадет в ваши руки.

Астрономы-псуны помогли мне сделать необходимые подсчеты, что и в самом деле было выше моих способностей или математических знаний любого человеческого существа. В этих вычислениях сочетались хронометрические записи циферблатов машины времени с эфемеридами Мохаун Лос в течение последних семи месяцев, учитывались паузы и изменения скорости во время нашего путешествия. Псуны составили карту невероятно сложного курса, по которому механизм должен следовать в пространстве и времени.

Если подсчеты верны до самых бесконечно малых величин, и движение устройства будет точно им соответствовать, эта мини-машина времени остановится в тот самый момент, когда мы отправились в путешествие, и в том самом месте, с которого мы покинули Землю. Но, конечно, будет чудом, если она вообще достигнет Земли.

Псуны указали мне одну звезду, которая, как они считали, является центром солнечной системы, откуда я родом.

Если письмо когда-нибудь попадет в ваши руки, я совсем не уверен, что вы поверите моему рассказу.

Тем не менее, я прошу опубликовать его, пусть даже мою историю сочтут фантазией сумасшедшего или розыгрышем. Мне доставит удовольствие чувство иронии от сознания того, что правда будет услышана теми, кто считает ее фантастической выдумкой.

Такая развязка, возможно, далеко не оригинальна.

Как я и говорил раньше, меня вполне устраивает жизнь на Мохаун Лос. Даже смерть там приятна; когда псуны стареют и устают от жизни, они, вдохнув смертельный и сладостный запах наркотических цветов, отправляются в некую потаенную долину.