Читать книгу Живая нить - Клавдия Голышкина - Страница 4

– А вот самое старое воспоминанье-то о роде нашенском – аж в начале позапрошлого веку упомянуто. В веку-то осьмнадцатом ишо, – затянувшись самосадом, продолжал Захар. – И звали этого нашего с Вами пра-пра-прадеда Иваном. И проживал тот самый Иван в Калужской губернии. А сына Иван Василием опять же окрестил. И имел его сын большие способности к рисованью. И начал он, значится, живописанием заниматься.

– Да живописью, Батя, а не живописанием, – поправил отца Иван.

– Цыц! – одернул его Захар. – Ишо молоко на губешках не пообсохло, а туда же… Отца учить!

– Да наплюй ты на его, бать! Че дальше-то было? – спросил нетерпеливо Сергей.

– Так вот я и толкую, – продолжал глава семейства, – живописец-то он ужо больно толковый оказался. И взяли его с собой другие мастера, обученные энтому самому ремеслу люди, разрисовывать дворец важного да известного на всю амперию вельможи. И приняли они его в свою артель, да и учиться энтому самому ремеслу заставили. И так он и гимназию ихнюю тоды окончил, а опосля-то и униситет в самой ажны Первопрестольной…

– Университет, поди, – не удержался опять Иван. Степан глянул упреждающим взглядом на младшего брата. А Захар, не обратив на этот раз внимания на поправившего его сына, продолжал степенно:

– А коды и академию ихнюю в самом аж Петербурге одолел, да медаль из золота из рук, почитай, самого знаменитого мастера по ихним делам-то получил, тоды и в заграницу попал. И где тока не побывал, бают. А уж на родине-то, в Петербурге, и дворец самому аж царю по его рисункам-то построили. И кремль даже, бают люди, собрались было по его художеству-то ремонтировать, да средств, видать, маловато было в казне-то в ту пору. А уж домов-то понастроили по его, опять же, придумкам – и не счесть!

– Да, средства-то, люди толкуют, завроде и не причем тоды были. Сама государыня-то, бают, больно спужалась за место-то свое державное. – Терентий, подошедший с пару минут назад, включился в общий разговор. Обернувшиеся на голос, Захар с сыновьями поприветствовали родственника.

– Да видались, кажися, – улыбнулся в ответ подошедший, – Родовой антирисуетесь, слышу?

– Да робятам вот толкую, што все Баженовы-то будто бы из одного роду племени-то завроде как вышли, – отозвался Захар.

– Истину баешь, Захар. Да тока род-то наш, он, почитай, што от времен Ивана Грозного ишо путь-то свой держит. А архитектор-то тот, про которого ты щас речь-то держал – лишь отросточек от основного-то знатного да древнего роду-то будет.

– Да откуда же ты-то все это знаешь, дядя Терентий? – воскликнул оживившийся сразу Иван.

– Так ведь помимо службы-то в церкви священник-то наш ишо много чего рассказыват. Грамоте он, видать, сильно обученный. Да и в гостях у него ишо монах какой-то был намедни. Так они с ним стоко антересного-то толковали, што я и заслушался. И про дела свои старостины совсем забыл.

– А што за род-то энтот такой? Чем же он тако уж особливо знатен? – спросил пересадивший сынишку с ноги на колени Степан.

– Род энтот идет ишо от бояр московских, которы по происхожденью-то и самому, слышал, царю не уступали, да попавших опосля в опалу государя, которым и изгнаны были на многие лета и лишениям всякого рода подвержены. И было в том роду-то, как люди бают, две ветви. Одна ветвь идет от старшого брата да от бояр тех знатных. А вторая-то помене знатна, те – от младшого брата, дворянами те уже, завроде, слыли. Званья дворян-то в те времена за особы заслуги да отличия в воинской службе давали. А уж опосля-то, коды царь-то сменился, то младший брат из роду тово, который смог приспособиться, да во дворяне-то выбиться, и помог старшому-то брату из глухомани в саму аж Первопри-стольную перебраться. А брат-то тот старшой в тьмутаракани в церквушке службу справлял. Священником, значится, был. Перебрался он с семьей-то на ново место, да там его робятенок-то малой и подрастать начал. А коды вырос, то ужо и обнаружил в себе тягу-то енту к рисованью особую.

– А я, Терентий Иваныч, што-то никак в толк не возьму, – обратился опять к пришедшему Степан, – кака связь-то промеж них была? Како отношенье ремонт кремля к страхам-то государыни имел?

– Да опять-таки, она отмену-то энту ремонта завроде острастки ему учинила. Дружон уж больно Василь Иваныч-то с сыном ее, Павлом, стало быть, был. И книжки всяки ему от дружков своих таскал. А дружки-то Василь Иваныча в тайном обчестве масонском состояли. Вот и спужалась Катерина-то наша, решила, что масоны-то энти не просто так к сыну-то ее приблизиться хотят. Вот и зачала она меры-то сразу примать. Василь Иваныча-то работы сразу государевой лишила, а тот, кто его в масоны-то затягивал, так тот и вовсе пострадал! – закончив свою речь, Терентий обернулся к Захару.

– А што за масоны таки? Кто они? – вклинился было Иван, но Сергей, сидящий рядом, одернув его за рукав, произнес понизив голос: «Опосля спросим. За делом, видать, пришел Терентий Иваныч-то».

– Я чо зашел-то, Захар Егорыч… – обратился Терентий к свату, – об налогах наших потолковать с тобой хотел. Опеть, люди бают, сменилось там што-то. То продразверстку придумали, то продналог. А теперича опеть што-то по-другому у них! Продналог-то, завроде как, с мая месяца деньгами распорядились заменить?

– С мая месяца!… – фыркнул неугомонный Иван, – Ты, дядя Терентий, че спохватился-то кода? На дворе-то уж осень наступат!

Степан, высвободив от сынишки руку, треснул легонько по загривку своего не в меру активного брата.

– Так ведь и собранье-то не в мае месяце проводили, а гораздо позжее, – откликнулся на замечание парнишки Терентий. И обернувшись опять к Захару, продолжал: – В энтот-то раз примут ишо зерном-то? Али ужо деньгами тока брать станут? На собранье-то я прошлый раз не пошел, приболел малость. А девки-то мои ничё не поняли. Тока их и посылай заместо себя вот…

– Да председатель сельсовета-то о решении съезда про сельскохозяйственный налог как раз и сказывал. Штобы, значится, не сбирать много разных-то налогов: и подворноденежный, и труд-налог, и продналог, опять же, – все ихние налоги-то и распорядились теперича одним-единым сельскохозяйственным налогом заменить. Штобы крестьянин, бают, мог заране знать, каку сумму с него брать станут, да с одним тока сборщиком этого налога дело иметь. Но пока-то, опять же, сам хозяин, завроде как, должон выбирать, как ему боле удобственно платить: в натуре аль деньгами. Ишо полгода, сказывал, можа выбирать-то. А ужо с новово-то году – тока деньгами примать-то будут.