Читать книгу Бесценный дар собаки. История лабрадора Дейзи, собаки-детектора, которая спасла мне жизнь - Клэр Гест - Страница 7

Примерно через год после того, как я поступила на работу в организацию «Слышащие собаки для глухих людей», моя личная жизнь также претерпела изменения. К тому времени я была назначена тренером, и мы взяли другого помощника тренера собак – Энди. Его отношение к собакам и их обучению совпадало с моим, и вскоре нам обоим стало очевидно, что мы не просто коллеги. Я сразу сообщила об этом Дэйву. Расставание с ним было печальным, но неизбежным событием, однако я понимала, как важно быть честной в отношениях. Наши отношения были больше товарищескими, чем страстными, – мы походили на старую супружескую пару, а не на двух молодых людей, которым чуть больше двадцати лет. Разрыв был достаточно мирным, насколько это вообще возможно. Мы с Дэйвом остались друзьями, но я очень переживала из-за него, меня мучило беспокойство и чувство вины. Он принял ситуацию как неизбежность, и, нужно отдать ему должное, сказал мне:

– Ты не будешь счастлива, если останешься здесь, и я не могу удерживать тебя. Со мной все будет в порядке.

Мы с Энди каждый день работали бок о бок. Для того чтобы научить собаку слышать за человека, нужны усилия двоих: один держит животное, а другой включает звук. Мы почти каждые выходные проводили на дежурстве в собачьем питомнике организации «Слышащие собаки для глухих людей» и старались ускорять нашу работу. Быстрее заканчивали все дела, чтобы выкроить время для долгих прогулок с моими собаками. Мы обсуждали планы на совместное будущее и арендовали дом, чтобы жить в нем с Раффлзом и Менестрелем.

Мне было двадцать восемь лет, но меня преследовало неприятное ощущение ошибки из-за того, что пришлось сделать больно Дэйву. Чувство вины уравновешивалось убеждением, что я встретила еще одну родственную душу, на этот раз человека, а не животное. Мои отношения с Энди были наполнены невероятным счастьем. Мы часами говорили о собаках и их дрессировке, и оба соглашались с тем, что в Британии в настоящее время принята совершенно неправильная методика дрессировки собак, основанная на доминировании над ними. Мы были очень увлечены работой – собирались изменить мир и сделать его более счастливым местом для собак.

В 1991 году, проведя вместе три года, мы поженились. Мне тогда исполнился тридцать один год. Мы купили дом в деревне в Оксфордшире, но я вскоре увидела объявление о продаже коттеджа неподалеку от Тринга в графстве Хартфордшир. Чтобы добраться до него, нам пришлось долго ехать вдоль пешеходной дорожки на берегу канала. Но как только мы увидели дом, я влюбилась в него. Зашла на кухню, посмотрела на вид из окна и поняла, что мы просто обязаны его купить. Впервые с тех пор, как еще в подростковом возрасте я покинула Дорсет, я больше не чувствовала, что отчаянно хочу туда вернуться. Мы вместе будем жить в прекрасном коттедже – это так замечательно!

Купить его оказалось очень легко, нам снизили цену, потому что дом требовал значительного ремонта. Мы были вынуждены вызвать профессионалов, чтобы избавить коттедж от короедов и сырости, зато остальное сделали сами, потратив все свое свободное время на покраску стен. Я самостоятельно заменила или отремонтировала все деревянные конструкции оконных рам, поскольку знала, как работать с деревом – я познакомилась с этим в школе (хотела заниматься столярными работами, но преподаватели настаивали, что это занятие для мальчиков).

У меня появился дом, о котором я так долго мечтала. Фасадом он выходил на канал, а из окон с задней стороны дома открывался вид на Чилтернс.

Мы держали кур, которых я просто для своего удовольствия учила приходить и самостоятельно запрыгивать в клетки. Еще мы выкормили двух коз, но они в конечном итоге переселились на детскую площадку для домашних животных, потому что следовали за нами по пятам и не любили оставаться в одиночестве. Хуже, чем собаки.

Был печальным (для меня), но неизбежным момент, когда моя любимая младшая сестра Симона окончила школу и переехала в Ноттингем, чтобы учиться на медсестру. Лишившись ее, я чувствовала себя просто ограбленной. Наверно, она ощущала себя так же в восьмилетнем возрасте, когда я поступила в университет. Но наша родственная связь была настолько сильна, что она приезжала к нам домой, как только появлялась малейшая возможность. Она работала медсестрой в течение года. Она, как и я (и это мне особенно в ней нравилось), была настоящей собачницей. Глядя на меня, она понимала, что с собаками можно заниматься практически весь рабочий день.

Позднее я очень обрадовалась, когда она начала работать в организации «Слышащие собаки для глухих» в качестве сотрудника по размещению животных. Я не являлась ее непосредственным начальником, так что в этом не было никакого кумовства, ведь в противном случае я постаралась бы держать ее при себе!

Вместо этого она поступила на работу в северное отделение, основанное в Гуле в Йоркшире. Однажды по дороге с работы, когда Симона ехала повидаться с друзьями в Ноттингеме, она познакомилась со своим будущим мужем, Джоном Брейнчем, и через пару лет осела в тех краях, что позволило ей курировать весь северный регион. Позднее, когда ее работа сосредоточилась в головном офисе организации «Слышащие собаки для глухих», Симона с мужем переехали в Букингемшир, недалеко от Принсес-Рисборо.

На втором свидании Джон сказал Симоне, что он не очень любит собак, и она чуть было не бросила работу. К счастью, его отношение к собакам изменилось. Не думаю, что можно надолго задержаться в нашей семье, если вы не любите собак!

***

Мне нравилась моя работа в организации, но мне было трудно закрывать глаза на царившие в то время принципы дрессировки. Мне совсем не нравилась практика, которая использовалась во многих школах. Я с огорчением наблюдала на улицах и в парках, как люди пытались грубо взять верх над своими собаками. Мой опыт в психологии, работа по обучению крыс и практика работы в «Слышащих собаках для глухих» убедили меня, что этот подход неверен, и с помощью стимулов и поощрений намного проще заставить собаку делать то, что вы хотите.

Я читала о дрессировке дельфинов, и, хотя меня всегда беспокоило, как эти животные чувствуют себя в неволе в неподходящих для них условиях, мне было ясно, что методы их дрессировки не базировались на принуждении. Тренеры не плавали рядом с дельфинами, чтобы бить или как-то пугать их – животные реагировали на свисток или сигнализатор, и правильная реакция вознаграждалась. Моя убежденность в необходимости изменить методику дрессировки собак, которую я вынашивала в течение многих лет, становилась все сильнее. Долгие годы, проведенные бок о бок с собаками, убедили меня, что мы злоупотребляем отношениями с самыми чуткими и заботливыми животными, какие только могут встретиться нам на жизненном пути. Люди, орущие на своих собак в парке, инстинктивно понимают, что невозможно обучить чему-то криком курицу или рыбу. Невозможно научить цыпленка правильному поведению в доме, если тыкать его клювом в собственные какашки, и даже с человеческим ребенком у вас вряд ли получится что-либо путное.

Если вы щелкнете собаку по носу или рванете ее за ошейник, собака выучит команду, просто потому что эти животные хорошо обучаемы. Но зачем же делать это подобным варварским способом? Чтобы добиться от животного наилучшего поведения, стоит попытаться посмотреть на мир его глазами, а затем добавить к этому теорию обучения.

В наших домашних собаках на протяжении веков культивировалось послушание человеку, их воспитывали таким образом, чтобы они сами хотели делать то, что нужно нам. Они постоянно стараются заглянуть нам в лицо, чтобы выяснить, чего мы хотим, понять, и нередко мы посылаем им путающие их сообщения, позволяющие им делать то, что они считают правильным, а затем наказываем их за то, что они поняли нас неверно. Да, диктуя собаке свою волю, вы можете заставить ее вести себя так, как вам нужно, но это полностью разрушает связь между вами и вашим питомцем. Ведь тесное общение, которое у вас может быть, – это самый большой бонус, предоставляемый щадящими методиками дрессировки.

Я поняла, что эта тема все сильнее увлекает меня. И по-прежнему у меня из головы не уходила история, рассказанная Джилл, а также многие другие подобные рассказы, о которых я время от времени читала в газетах. Это были истории о том, как собаки неожиданно предупреждали своих владельцев об опасности для здоровья.

Домашние питомцы чувствовали себя достаточно уверенно, что позволило им сообщить своим хозяевам некую информацию. Забитая и запуганная собака никогда не осмелится сделать что-то подобное.

Тренинг с сигнализатором, который я применяю, был впервые изобретен в конце 1940-х годов, но в Британии он не приживался до конца восьмидесятых и даже начала девяностых. В нем используется сигнализатор с резким звуком, сообщающий собаке (или любому другому животному), что она все сделала правильно. За звуком следует вознаграждение, поэтому звук сигнализатора – это «подкрепление поведения». Этот звук хорошо слышим, так что прием работает намного лучше, чем, если просто сказать «да» или «молодец». К тому же можно точно указать момент, когда собака приняла правильное решение. И, что еще важнее, с его помощью я понимаю, что собака думает.

Есть научные доказательства того, что при использовании тренинга с сигнализатором собаки учатся на 50 процентов быстрее. Эту методику можно использовать и при работе с совсем маленькими щенками, к тому же она сводит на нет стресс в отношениях хозяина и тренера. Можно, конечно, использовать и другие методы, но было доказано, что применение сигнализатора работает лучше всего, так что именно с ним мы работаем сейчас при дрессировке собак, оказывающих медицинскую помощь и вынюхивающих рак.

Мой профессиональный и личный интерес к дрессировке собак привел к тому, что я подала заявку на членство в относительно новой организации – Ассоциации консультантов по поведению домашних животных (APBC), созданной для того, чтобы отрегулировать деятельность инструкторов-кинологов и специалистов по поведению животных, а также, чтобы разоблачить тех, кто, не имея никакой квалификации, ведет себя, как опытный эксперт.

Цель Ассоциации в поддержании очень высоких профессиональных стандартов зоопсихологов и в популяризации этой профессии, чтобы любой человек, обращающийся к тренеру-кинологу, мог потребовать у него аккредитацию в APBC. Ассоциация осуществляет поддержку квалифицированных тренеров, а также является площадкой, где мы можем обменяться идеями и теориями, касающимися поведения животных.

Чтобы стать членом APBC, мне необходимо было подготовить отчет о проделанной работе и предъявить доказательства того, что у меня имеется диплом по соответствующей теме. Необходимы были исследования, и, естественно, я не могла использовать своих собак. Пожалуй, самая распространенная проблема (до сих пор остающаяся актуальной), с которой мне приходилось иметь дело, – это боязнь разлуки у питомцев. Мы веками выводили собак, которые по сути своей являются стадными животными, генетически предрасположенными быть частью группы, жить с нами одной жизнью. Но вот мы уходим на работу и оставляем собаку одну в течение 8 или 9 часов, а потом удивляемся, почему она так расстроена и ее поведение настолько деструктивное.

Покупая собаку, человек должен внимательно изучить, для чего изначально была предназначена та или иная порода. Например, колли выводились для того, чтобы охранять стада овец, то есть это область, где в первую очередь приветствуется охотничий инстинкт. Цепочка начинается с выслеживания при помощи глаз, когда собака останавливается и смотрит вслед жертве, затем догоняет добычу, хватает ее, кусает и убивает. Очевидно, что финальная стадия этой поведенческой цепочки была подавлена, это означает, что колли прекрасно приспособлены загонять овец, используя навыки, соответствующие первым этапам цепи, но, как правило, не прикасаются к ним. Вполне естественно, что эта порода собак славится удивительной способностью высматривать то, что их интересует, обладает отличным зрением и слухом. Такой пес слышит пастуший свисток за три поля, несмотря на ветер, воющий на просторах Йоркшира. Колли нуждаются в постоянном движении, поэтому они порой оказываются неспособны целый день просидеть в лондонской квартире. В результате у них развивается желание на прогулке погоняться за машинами.

У других собак, таких, как гончие, которые были выведены для охоты на лис, подавлена первая часть цепочки – они не занимаются высматриванием и выискиванием добычи. В стае перед ними стоит совсем другая задача – догнать, укусить, убить добычу. И хозяева не должны удивляться, когда одинокий бигль, живущий в семье, срывается с места в поисках оленя или кролика и не возвращается, когда его зовут.

Агрессия – это еще одна важная причина, по которой меня вызывают на помощь к домашней собаке нередко тогда, когда ее готовы уже усыпить. В восьми из десяти случаев можно затормозить разрушительное поведение пса. Основная причина агрессии в том, что собака не понимает, что надо делать, и ее никогда не обучали контролю над своими порывами. Владельцы не «читали» знаки, предупреждающие о том, что их собакам некомфортно и, скорее всего, животные становятся агрессивными в том случае, если им вовремя не помогли справиться с ситуацией.

К сожалению, я признаю, что есть небольшое количество собак, которые всегда будут проявлять агрессию – либо потому, что они относятся к породе, представители которой на протяжении многих лет генетически отбирались именно по этому признаку, или потому, что начало их жизни было весьма безрадостным.

***

Я очень обрадовалась, когда в 1991 году члены правления APBC единогласно проголосовали за то, чтобы я стала полноправным членом этой Ассоциации (несколько лет спустя, в 2009 году, я была очень польщена, узнав, что меня сделали почетным пожизненным ее членом).

Это было просто замечательно! Я наконец-то познакомилась со множеством людей, разделяющих мою философию и понимание нашей работы.

Я принимала участие в конференциях и семинарах Ассоциации и активно работала в ней.

Особенно мне нравилось то, что все члены APBC хотели дрессировать собак за поощрение, а не методом подавления.

Однако были и такие сферы, в которых я не соглашалась с некоторыми участниками. Например, с теми, кто убежден, что никогда нельзя отчитывать и ругать собаку, что животных можно учить, используя только положительные стимулы, то есть необходимости в понимании собакой слово «нельзя», по их мнению, нет. Я уже говорила о контроле за побуждениями и считаю, что бывают случаи, когда животные должны осознавать, что их поведение может привести к негативным последствиям. Конечно, необходимо категорически запретить использование таких ужасных предметов, как электрические ошейники и ошейники-удавки, нельзя пинать, бить и издеваться над собакой. Я считаю, когда она делает то, что вам категорически не нравится, вы должны уметь сказать «нельзя». Чаще всего бывает достаточно всего нескольких слов неодобрения: собаки блестяще «читают» наше отношение и обычно хотят угодить нам. Они получает награду, когда поступают правильно, чувствуют себя счастливыми, стараясь делать так же снова и снова.

Некоторые команды, которым мы обучаем собаку, она воспринимает нейтрально. Например, если я учу собаку сидеть, и когда она сделает это, то получает награду. Это легко. Но если я тренирую собаку, которая была выведена и работала как охотничья собака, и требую, чтобы она, выходя на прогулку, не гонялась за кроликами, – это совсем другое дело. Собака хочет гоняться за добычей, но она должна научиться различать, когда правильно вести себя таким образом, а когда нет. Многие тренеры считают, что это невозможно, и стараются сделать так, чтобы их собаки просто не попадали в подобные ситуации.

Есть и базовые элементы дрессировки. Прежде чем требовать от собаки правильного поведения в обстановке, когда ее что-то отвлекает или возбуждает, вы должны научить ее правильно действовать в ситуации, где никаких отвлекающих моментов нет. Большинство же людей требует от собаки поступать так, как надо, когда ее что-то отвлекает или возбуждает еще до закрепления правильного поведения в обстановке без этих дополнительных помех в обучении.

Некоторые владельцы не понимают, почему собака с сильной мотивацией в виде еды (она способна научиться сидеть и приносить теннисный мячик за вознаграждение в виде собачьего бисквита) не бежит за бисквитом, когда до нее донесется запах кролика. Инстинкт погони за кроликом настолько силен, что бисквит теряет по сравнению с ним свою привлекательность, пес его почти не замечает. При этом собака настолько увлечена кроликом, что крики хозяина доносятся до ее сознания, как слабый шепот.

Стимулы, укрепляющие хорошее поведение, сильно разнятся в зависимости от ситуации. Если я дрессирую собаку, приучая ее не гоняться за кроликами, я начинаю обучение в местности, где кроликов нет. Затем я использую чучело кролика, сделанное из шкурки настоящего зверька, и каждый раз, отзывая собаку от истинного кролика, я бросаю ей чучело в качестве вознаграждения, чтобы перенаправить ее энергию и обеспечить ей столь же сильное чувство возбуждения. Важно найти отвлекающий фактор, выход для накопившейся энергии. Если кричать и наказывать собаку, это только огорчит ее и приведет к еще худшим проблемам.

Как и люди, разные собаки по-разному оценивают окружающие предметы, и вам необходимо научиться понимать свою собаку. Некоторые питомцы больше всего любят еду, другие обожают ласкаться. Одни хотят получить игрушки, а другие очень ревностно относятся к своей собственности – костям или жевательным лакомствам. Некоторые собаки становятся подавленными и расстраиваются, если бросить на них даже один неодобрительный взгляд, и даже его будет достаточно, чтобы заставить их вести себя правильно. Понимание их системы ценностей является ключевым моментом дрессировки. Я не рекомендую использовать столь серьезную награду для решения простых задач, таких, как, например, обучение команде «сидеть». Да, за это их тоже следует наградить, но оставьте самую значимую для них награду для решения наиболее трудных задач, таких, как, скажем, приучение не гоняться за кроликами.

***

Одним из наиболее трудных направлений в дрессировке собак для нас с Энди была подготовка подружейных собак. Животные с достаточно высоким уровнем интеллекта обучались выполнять очень сложные действия, связанные с поиском добычи и охотой, но в этой области наиболее часто использовались самые суровые приемы, связанные с насилием и подчинением. Мы же хотели доказать, что собаки могут не менее хорошо выполнять те же задачи, если использовать при обучении наш метод награды и сотрудничества, и были твердо намерены добиться своего.

Мне нравится смотреть, как охотничьи собаки работают на пике своих возможностей: их движения быстры, они принюхиваются к ветру, улавливая малейшее дуновение, несущее нужный запах, все их инстинкты обострены.

Бывают моменты, когда подружейная собака определяет ситуацию точнее, чем ее хозяин. Одна из задач, по которой оцениваются умения такого пса, – это охота на тряпочного зайца, которого подбрасывают в воздух, и он падает, перелетая через два участка. Задача проводника заключается в том, чтобы запомнить, где упало чучело, глядя в другую сторону, а затем оставаться на одном месте, не мешая собаке. Собака отслеживает взгляд проводника.

Старые тренеры, занимающиеся дрессировкой подружейных собак, применяют достаточно грубые приемы, часто они используют методы, которые я считаю просто жестокими. Я присутствовала на семинарах, где ведущие тренеры выступали за то, чтобы жестко удерживать собаку, бить ее смертным боем. И все для того, чтобы научить ее делать все правильно. Я все это видела, что заставило меня страдать так, как будто это меня мучили подобным образом. Эти тренеры утверждали, что только так можно научить собаку выполнять то, что ей сказано, но я точно знаю, что для этого есть и другие способы.

Я занялась дрессировкой подружейных собак, во-первых, из-за того, что хотела показать иной подход, и, во-вторых, мне нравилось наблюдать, как гуманно воспитанная собака делает все возможное, чтобы угодить человеку, максимально используя при этом свои природные инстинкты. Это удивительное зрелище, и вскоре Раффлз стал одним из лучших. Менестрель тоже был готов работать, однако я никогда не была уверена в том, что он достаточно хорошо выполнит требуемое…

Раффлз был настолько хорош, что когда у меня не было времени поиграть с ним, он придумал собственную игру. Если в саду валялась бумажка, он ждал, когда ветер поднимет ее в воздух, а затем практиковал внутренний контроль, выполняя команды «сидеть» и «стоять», пока бумажка не отлетит подальше. В этот момент он наконец позволял себе преследовать улетающий клочок бумаги. Казалось, что какой-то невидимый человек управляет его действиями. Если ветра не было, Раффлз прыгал на бумажку, топча ее лапами, чтобы заставить ее двигаться. Было очень забавно наблюдать за его ужимками.

Энди – очень хороший тренер, и мы с ним хотели работать вместе и выступать с нашими собаками. При дрессировке подружейных собак нужно уметь очень точно рассчитывать время, выбирая нужный момент для того, чтобы перехватить собаку прежде, чем она сорвется с места. Чем лучше вы сумеете предсказать, что она будет делать, тем легче вам будет дрессировать ее.

***

Одной из тех замечательных собак, которые вошли в мою жизнь после смерти Раффлза, был Дилл. Он родился в помете кокер-спаниелей у тренера подружейных собак, с которым я познакомилась на соревнованиях, Чарльза Морриса, управлявшего традиционной фермой в Мидлендсе, где разводил шайрских лошадей и свиней породы глостерская старая пятнистая.

Чарльз выглядел так, как будто явился из давным-давно исчезнувшего мира, и совсем не вписывался в современную эпоху. К сожалению, позднее он умер от сердечного приступа, когда разбрасывал сено своим животным. Это стало для многих, кто знал его, настоящим шоком, потому что он казался очень крепким мужчиной. Его похороны, на которые мы с Энди сочли необходимым пойти, стали своего рода необычным событием.

Мы взяли отгулы на работе, и, как обычно, времени у нас было в обрез. Съехав с шоссе М42 на двухполосную дорогу, мы попали в череду медленно движущихся машин и начали беспокоиться, сумеем ли попасть на церемонию вовремя. Через некоторое время мы увидели: проблема заключалась в том, что автомобиль перед нами ехал очень медленно и задерживал движение. Другим машинам приходилось одна за другой объезжать его. И только подъехав поближе, мы поняли, что впереди нас шли две красивые шайрские лошади, запряженные в телегу с фермы, на которой стоял гроб Чарльза. На самом деле мы оказались частью похоронной процессии. Нам показалось очень правильным, что в последний путь его везли лошади, которых он так любил.