Читать книгу Пятнадцать жизней Гарри Огаста - Клэр Норт - Страница 16

Мне надо было бежать.

Эта мысль зародилась и крепла в моем сознании уже давно и теперь сформировалась окончательно. Я не ждал ничего хорошего от моих бесед с Фирсоном. Разумеется, я понимал, что не смогу просто взять и покинуть усадьбу через главный вход. В то же время я знал и то, что наиболее простые планы побега зачастую оказываются самыми лучшими.

Почему, с досадой спрашивал я себя, проведя столько лет в Азии, я не удосужился освоить хотя бы элементарные навыки восточных единоборств – например, того же кунг-фу?

Сидя в своей комнате, я дожидался сумерек. Само собой, усадьба охранялась. Я достаточно хорошо знал распорядок дня, поэтому мне было известно, что на территории одновременно находится не менее пяти охранников, одетых в штатское. Обычно они рассредотачивались таким образом, чтобы их присутствие в доме и на участке не слишком бросалось в глаза. В семь часов вечера на вахту заступала новая смена. Это происходило сразу после ужина, а потому вечерняя команда церберов, как правило, выглядела более расслабленной и благодушной, чем дневная. Под моим окном росли кусты вереска и можжевельника. Мне было известно, что молочник, регулярно доставлявший в усадьбу молоко, говорил с заметным северным акцентом. Этого было достаточно. Я сам вырос в северной части Англии и знал, как выжить на болотистых вересковых пустошах. Что же касается Фирсона и его помощников, то я давно уже понял, что они были сугубо городскими людьми, непривычными к охоте в диких условиях. Так что главным для меня было оказаться за пределами усадьбы.

Когда к семи часам вечера на улице начало смеркаться, я быстро собрался. Набор вещей, которые я решил прихватить с собой, был нехитрым: кухонный нож, украденный во время обеда, оловянная чашка, небольшая оловянная тарелка, коробок спичек, кусок мыла, зубная щетка, зубная паста и пара свечей – вот и весь походный комплект. Фирсон снабдил меня бумагой, на которой я должен был фиксировать свои воспоминания, и перед тем, как бежать, я написал два письма. Завернув собранные вещи в одеяло, я с помощью простыни сделал из него некое подобие рюкзака. В пять минут восьмого, когда уже почти совсем стемнело, я осторожно открыл дверь своей комнаты и стал спускаться вниз по лестнице.

Я понимал, что у главного входа и у входа на кухню наверняка есть охрана. Однако мне было известно и что охранники нередко дремлют на своем посту. К тому же никому не приходило в голову наблюдать за комнатами, где жили помощники Фирсона. Проникнув в одну из них, я раздобыл прекрасный плащ и носки, а также разжился небольшой суммой денег, которую нашел на прикроватной тумбочке. Затем направился в ту часть дома, где находилась дверь черного хода. Через одно из окон оттуда можно было без труда выбраться на крышу угольного сарая. Открыв окно, я, балансируя на подоконнике, осторожно вытянул вниз ноги и спрыгнул. При приземлении посуда у меня за спиной издала металлический лязг. Я присел и затаился, выжидая.

Убедившись, что вокруг по-прежнему тихо, я слез с крыши сарая и осторожно зашагал по дорожке из гравия, огибавшей дом. Бежать я даже не пытался, так как в этом случае почти наверняка привлек бы к себе внимание. Сердце мое отчаянно колотилось. Наконец я оказался за образовывавшими подобие живой изгороди тисовыми деревьями.

Теперь можно было передвигаться бегом, не опасаясь быть обнаруженным, что я и сделал. Я никогда не имел хорошей формы, а вынужденное пребывание на территории усадьбы в компании Фирсона и его подчиненных лишь ухудшило мое физическое состояние. Но груз, который я нес за плечами, был невелик, а ликование, охватившее меня, когда мой план увенчался успехом, чувство свободы и знакомые с детства запахи вересковых болот придали мне сил. На некотором расстоянии от усадьбы ее окружала стена из желтого кирпича, однако она была предназначена скорее для того, чтобы не допустить проникновения на территорию незваных гостей, чем для предотвращения побегов. Я без труда нашел дуб, нижняя ветка которого нависала над стеной, и, вскарабкавшись на дерево, спрыгнул по другую сторону каменной преграды.

Казалось, я мог считать себя свободным. Однако все было не так просто. Я прекрасно понимал, что меня вполне могут найти, схватить и отвезти обратно в усадьбу – особенно учитывая то обстоятельство, что я не имел необходимого опыта и не представлял, что следует делать в той ситуации, в какой мне довелось оказаться.

Тем не менее я знал, что первым делом следует выяснить, где я нахожусь. От этого во многом зависели мои дальнейшие действия. Проселочная дорога шла через густой лес. Я пошел по ней направо. Заслышав звук приближающейся машины, прятался за деревьями. За несколько часов моего пешего путешествия это случилось три раза. Лес был обитаем – я не раз слышал неподалеку от себя хруст веток под ногами животных. По всем расчетам, тревогу в связи с моим исчезновением должны были поднять лишь через три часа. Впрочем, при неблагоприятном развитии событий это могло произойти и раньше.

Через некоторое время я вышел к месту, где проселочные дороги образовывали Т-образный перекресток. Неподалеку протекал ручей с переброшенным через него узеньким кирпичным мостиком. Это помогло мне сориентироваться. В пяти милях находился городок под названием Хоксли, в семи – Уэст-Хилл. Я выбрал Хоксли, который был ближе, и, приняв решение, зашагал через лес параллельно дороге. Однако вскоре деревья стали редеть, а затем сменились полями, через которые в разных направлениях тянулись сложенные из камня невысокие ограды, обозначавшие границы фермерских владений. Я пошел вдоль одной из них, ведущей в том же направлении, что и дорога. Теперь, едва заслышав вдали шум мотора, я пригибался и, прячась за каменной оградой, выжидал, пока машина не отъедет на безопасное расстояние. В небе была видна лишь половина лунного диска. Это был идеальный для меня вариант, поскольку лунный свет позволял мне без труда различать дорогу, но в то же время не был слишком ярким, снижая вероятность моего обнаружения. Хотя днем стояла жара, ночью воздух стал настолько прохладным, что из моего рта при дыхании вырывался парок. После дождя все вокруг было покрыто вязкой грязью, она налипла мне на брюки почти до колен. Я промочил ноги, и при каждом шаге ботинки издавали громкий чавкающий звук. На небе я нашел Северную звезду, пояс Ориона, Кассиопею и Большую Медведицу. Кассиопея находилась почти у меня над головой, а Большая Медведица низко, практически у самого горизонта. Когда первая машина с преследователями с ревом пронеслась мимо, было уже за полночь. Мне повезло: как я и рассчитывал, мое отсутствие обнаружили лишь через несколько часов после побега. Так что теперь Фирсону и его людям оставалось одно – ездить по округе с зажженными фарами в надежде наткнуться на меня в темноте. Я же мог спокойно идти своей дорогой, ориентируясь по звездам, – разумеется, соблюдая осторожность.

Хоксли представлял собой небольшой поселок, каменные дома которого расположились на склоне холма. Когда-то в нем жили шахтеры, но теперь он пришел в упадок. Оказавшись в Хоксли, я принялся петлять по его улочкам. Хотя население поселка составляло не более четырехсот человек, на крохотной центральной площади возвышался монумент в память о жителях, погибших в двух мировых войнах. Рядом был припаркован серебристый легковой автомобиль с включенными фарами, на переднем сиденье смутно угадывалась фигура водителя. Очевидно, машина притормозила у расположенного в двух шагах от памятника паба. Пассажир, по всей видимости, разбудил хозяина заведения, и теперь тот, возмущенный тем, что его подняли с постели, о чем-то с ним говорил. Я осторожно двинулся прочь от площади по центральной улице поселка. Миновав несколько лавок и почтовое отделение, вышел к окраине Хоксли. Там я нашел полуразрушенный сарай, раздвинул разболтанные доски, забрался внутрь и спрятался в копне сена рядом с какой-то ржавой тележкой, возле которой на полу валялись куриные перья.

Несмотря на то что стояла глухая ночь, спать мне не хотелось.