Читать книгу «И вновь – порывы юных лет…». Сборник - Коллектив авторов - Страница 12

Перед часами стоит человек

И смотрит на сломанный циферблат.

Он время считает. Движением век

Его поворачивая назад.

От этой минуты до светлых дней

Веселой беспечности молодой.

Вот он идет с любимой своей,

А вот из школы бежит домой.

И видит маму свою в окне.

Она смеется и ждет отца.

Ходики тикают на стене

И дни летят без конца, без конца.

И верит мальчик в реальность дня,

Как будто можно потрогать час

И взять в ладони, не оброня

Секунды лишней. Сейчас. Сейчас.

И точность времени никогда

Ему не позволит уйти вперед

Из настоящего. Навсегда

Собой заслоняя грядущий год.

И в доме, сложенном из секунд,

От часа к часу, из века в век,

Живет и верит в реальность минут

И времени точного человек.

Спрашивает мужчина

У дождевой воды:

«В чем состоит причина

Силы твоей. Следы

Жизненного теченья

В каждом из нас живут.

Нет без тебя крещенья.

Все без тебя умрут».

Вода отвечает: «Сила

Это взаимосвязь.

Она управляет миром

И безгранична власть

Каждого, кто умеет

Ее проявить в другом.

В силу не только верят, но и считают злом.

Во мне она есть, конечно,

Но Холод меня возьмет

И превратит в кромешный

И непроглядный лед.

Из этого вытекает,

Что Холод сильнее меня.

Но он мгновенно вскипает

От солнечного огня.

Солнце владеет светом.

В нем не бывает теней.

В сравнении с ним при этом

Выглядит мир темней.

Поэтому, если Туча

Закроет его собой,

Отобразится лучше

Вид стороны другой.

И станет тогда понятен

Скрытый, как Солнце, смысл:

В жизни есть много пятен

Темных, как чья-то мысль.

Сила их непомерна.

Но Ветер судьбы – сильней.

Подует и непременно

Погонит Тучу скорей

В очень дальние страны

Быстрым своим крылом.

Туда, где ложатся рано

И рано встают потом.

Но если он Гору встретит,

Приникнув к ее груди,

То дымкою на рассвете

Растает. Его не найти.

Значит, Гора сильнее.

И хороша собой.

Сияет на толстой шее

Камешек золотой.

В небо она уходит

И страждущие небес

На склонах ее находят

Закованный в камень лес.

Растут на Горе Деревья

И сеют свои семена

В расщелины и углубленья,

Чтоб раскололась она.

Деревья Гору сломают.

Но ты придешь с топором

И по стволам загуляет

Лезвие языком.

Ты, Человек, мужчина.

Строишь свои дома.

В этом и есть причина

Силы твоей и ума.

Выходит, ты самый сильный…»

Мужчина стакан берет

И, выпив воды всесильной,

Рукой вытирает рот.

Кто-то любит сладкий пирог,

Кто-то славу и звон монет.

Я люблю красивый восход

И горячий солнечный свет.

Птиц люблю. Они гнезда вьют

На моих усталых плечах

И до ночи поют, поют

О морях поют и ветрах.

А меня отпускает страх

Одиночества. Очень давно

Я покинут, и в диких цветах

Утопает мое окно.

Прогоняю печаль долой

И деревья, танцуя вальс,

Окружают меня стеной

И с меня не спускают глаз.

Заключается в них пейзаж

Бесконечных дорог, холмов.

Я отправиться к ним сейчас,

Как и раньше, готов, готов.

Чтобы в красочность городов

Окунуться и разыскать

Тех, кого потерял мой кров,

И вернуть. И обнять, обнять.

До безжалостных холодов

Возвратиться вместе назад.

Но нельзя – под тенью полов

Я храню драгоценный клад.

И решает это уклад

Моей жизни. Поверь, поверь.

Я отдать его буду рад

Постучавшему в мою дверь.

Проплывает река надо мной

И качается небо.

Где-то там высоко над рекой

Там, где я еще не был.

Дно струится песком и травой

В бесконечном движении

Над моей золотой головой

И крылом в отражениях.

Я когда-то стоял на окне

В чьем-то ласковом доме.

И слегка прикасалась ко мне

Тень горячей ладони.

На которой сидела светясь

Птица синяя счастья.

И по дому протяжно лилась

Ее песня-причастие.

И я слышал волнующий смех

За стеной, на рассвете.

Свою радость скрывая от всех,

Зная, что не заметят.

Я смешной золотой ангелок,

Купленный в магазине,

Уберечь от беды разве мог

Птицы пение синей.

И течет надо мною река,

И качается небо.

Где-то там высоко в облаках

Там, где я еще не был.

Мелькают руки лицедея,

Летят волшебные шары

И, взгляда оторвать не смея,

То радуясь, то холодея,

Включается в процесс игры

Серьезный человек из зала.

Он смотрит жадно и смеясь,

Вдруг понимает – смеха мало.

И выкрикнув азартно «Браво!»

Встает, в поклоне наклонясь.

А рядом, вовсе не серьезный,

Смешливый и седой старик

Следит за лицедеем слезно

И понимает вдруг, что поздно

Ребенком быть, как он привык.

Гремит оркестр и клоун яркий

Гримасничает и орет,

Когда его огромной палкой

Другой колотит, он подарки

Ему за это подает.

И снова, словно по программе,

Высокий юноша с тоской

Вдруг замирает в душном зале…

Танцует девушка на шаре

И машет не ему рукой.

С утра идёт предновогодний снег

В порывах ветра он берёт разбег

Кружением внезапным в переулках.

Его искристая, бегущая волна

Лишает цветности сутулые дома,

О стёкла окон ударяясь гулко.

Высокие деревья во дворах

Качают сонно на своих ветвях

Застывшее в полёте долгом небо.

И выброшенный кем-то табурет,

Оставленный в сугробе, тянет след.

И исчезает медленно. Как не был.

Мир заполняет белый снегопад.

И привлекает любопытный взгляд

Прохожего – заснеженная баба.

Холодная, как мартовский сквозняк,

Застывший в её взгляде и никак

Не стать из снежной ей живой и слабой.

Чтобы руками нежными обнять

Ту девочку, которая опять

Её слепила весело и быстро.

И вместе ждать весны и понимать,

Что значит подрастать и расцветать,

И ждать любви, и наполняться смыслом.

Сцена возвышается как остров.

В круге света пианист расправил

Плечи. Руки положил на остов

Клавиш чёрно-белых. И ударил

По нему внезапно, поднимая

На поверхность остротой кинжала

Верх и низ, размашисто срезая

Тишину идущую из зала.

Пальцами затягивая остро

Струны ветра в облачную стаю.

И легко, невероятно просто

Мир бросая под ноги роялю.

Вскинув руки, плавно выгнув спину,

Тень изящно с кончика пуанта

Медленно вращает балерину

В сторону раскрытия таланта.

Превращая длительность движенья,

В несколько небрежном пируэте,

В лёгкого полёта продолженье,

Как и полагается в балете.

Чтобы в фуэте лететь по кругу

Балерина тень свою толкает

И взлетая к небу тянет руку,

А душа при этом замирает.

Свет из черной ладони

Пьет полуночный мавр,

Бьются тени агоний.

В его взгляде нагар

От миров и созвездий

И в зрачках глубина

Пары лунных отверстий

Не насквозь. Не беда.

Ты не пей, моя радость,

С его нежной руки.

До рассвета остались –

Вдох и выдох тоски.

Просыпаются птицы

И тягучий напев…

Ими можешь напиться

В синей тени дерев.

Она стояла долго у окна,

Цепляясь взглядом за черту предметов,

У горизонта слившихся. Одна.

Но пустоты не чувствуя при этом.

Был день похож на предыдущий день:

Без суеты, без лишнего движенья.

Она стояла, и скользила тень

Ей под ноги, как чьё-то откровенье.

А где-то в доме замерли весы,

Ворчал старик и нервничал ребёнок,

Бежало время, тикали часы –

Их стрелка походила на осколок,

Застрявший в неподвижности. И взгляд

Летел за птицами, срезая небо

По краешку. И много раз подряд

Она звала их, предлагая хлеба.

Но птицы улетали. У окна

Стояла, не меняя положенья,

Слепая женщина. Она одна

Из тех, кто видит мир без искаженья.

Девочка у ручья играла,

Смеялась весело и любила

Его прохладу и в нём искала

Своё отражение. Находила

Себя в течении, в бликах света.

И рыбок маленьких трепетанье

Ей говорило, что будет лето

До бесконечности в мирозданьи.

Девушка тихо к реке спускалась,

И берег крутой под её ногами

Всё выше казался, и возвышалась

Она над плывущими облаками

Внизу, в воде, за молочной пеной,

За белоснежными городами

Она отражалась такой же белой

Между кисельными берегами.

К берегу моря брела устало

Женщина. Ветер трепал одежду.

И было во взгляде её немало

Счастья и горя и то, что между

Этими чувствами. Волны били

О берег. И рыбаки смеялись,

Когда отражением чайки стыли

И за рыбёшками к ним срывались.

На берегу океана старуха

За горизонтом следит глазами,

Где разворачиваются глухо

Воды под пенными парусами.

И к ней бегут, как когда-то летом

Она бежала к ручью беспечно.

И отражается в волнах света

Её душа. И уходит в вечность…