Читать книгу Германский Гермес. Музыкальные драмы немецких и австрийских композиторов. - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 5

О, Отец Израиля,

Сжалься над несчастной

Скорбящей матерью!

Сжалься над бедным отцом!

О, могущественный Царь Небесный,

Положи конец дням плача!

Сделай так, чтобы Товия

Благополучно возвратился домой!

Прости и успокой волнение

Слабого и трепещущего

Материнского сердца!

Вознагради нерушимую надежду

Преданного Тебе отца.

Нет, он не возвращается! О Боже!

О Господи! Товит!

Наша надежда тщетна.

Наш дорогой сын,

Наш возлюбленный Товия —

Эта сладостная опора

Нашей старости

И наше единственное

Утешение в рабстве —

Наш несчастный

Товия мёртв! (Плачет.)

Анна, супруга моя,

Ах! верь мне! не плачь!

Не терзай себя

Напрасными страхами.

Наш сын жив,

И он скоро вернётся назад.

Верь: он будет здесь.

Кто знает, удалось ли ему

По прибытии в Раги получить

От Гаваила золото,

За которым ты его послал?

Я не испытываю тревоги…

Ты ни о чём не тревожишься —

Я же пятнадцать дней,

Не теряя надежды,

Жду его возвращения,

А его всё нет и нет!

Неужели тебе требуются

Более веские доказательства того,

Что произошло несчастье?

Быть может, нашего сына

Задержали празднества.

Как ты можешь так думать?

Мне пригрезился сон,

Что Сарра, дочь моего

Родственника Рагуила, —

По внушению неба

И Асмодею на позор —

Стала супругой моего сына.

О, пустые грёзы!

Неужели ты не знаешь о том,

Что этот злой дух убивает

Каждого жениха,

Отваживающегося

Приблизиться к Сарре?

Что ж, если Товия,

Повинуясь своей

Неразумной любви,

Доверился Сарре,

То мне надлежит

Оплакивать его смерть.

Он имеет право на её наследство.

Наследство невесты,

Приданое которой – смерть?

Молчи, возлюбленная супруга!

Умолкни сам вместе

Со своими грёзами

И пустыми надеждами!

Дай мне оплакать

Моего мёртвого сына!

Вопреки моему желанию

Ты велел ему отправиться в путь, —

Неужели теперь ты хочешь

Обмануть моё

Материнское сердце?

О горе! Моё внутреннее

Преисполненное скорби

Чувство меня не обманывает.

Но…

Глупец!

Из-за своего чрезмерного

Милосердия к непогребённым

Ты утерял свет своих очей!

Быть может, ты испытываешь

Ко мне зависть? Ведь я могу

Сладко любоваться видом

Такого сына, а ты нет!

Но…

Ещё раз подвергни

Свою жизнь опасности:

Вместо того чтобы

Вкушать пищу,

Предай мёртвых земле —

И Ниневия и Ассирия

Снова вознаградят

Тебя насмешками!

К чему, скажи,

Привело твоё милосердие?

Твои добрые дела

Всегда приносили тебе

Горькие плоды!

Воин покрывался потом,

Но сумел завоевать славу;

Мореход содрогался от страха,

Но сумел разбогатеть;

Иногда сельскому жителю

Приходится стонать

От своих трудов,

Но однажды его

Вознаграждает

Обильный урожай.

Ты же проводишь годы

В трудах и жалобах,

И твоя награда —

Тяжкие страдания.

Ты хвалишься своими

Заслугами, Товит,

Но ясно как день,

Что у тебя их нет

И никогда не будет! (Уходит.)

Умерь свою скорбь!

И не печаль меня своим

Пагубным гневом и своими

Несправедливыми упрёками!

Ты снова увидишь своего

Возлюбленного сына,

И в благодарность за это

Ты будешь петь

Хвалебную песнь

Великому Господу.

Выслушай меня, Анна!

Анна меня не слышит…

Услышь меня в моём горе,

О, Господи, воззри на меня

Со Своего высокого трона!

Я люблю Тебя,

Я верю в Тебя,

И я уповаю на Тебя,

Великий, истинный Бог!

Покажи мне,

Если это Тебе угодно,

Что мои упования

На Тебя не напрасны! (Уходит.)

Не Азария ли это,

Получивший плату?

Не тот ли это спутник,

Которого избрал себе Товия?

Великий Боже!

Он возвращается

В одиночестве.

О горе! Мой страх

Был не напрасен!

У меня голова идёт кругом…

Что ж, я должна

Держать себя в руках.

Я соберу все свои силы

И невозмутимо

Выслушаю его.

Ох, как сильно бьётся

Моё сердце!

Анна!

С моим сыном?

Говори же скорее!

Ах, нет! Молчи, Азария,

Молчи, если ты хочешь

Сообщить мне о том,

Что Товия мёртв!

Когда мы достигли Тигра,

Товия вступил в его потоки,

И вдруг на него напало

Ужасное, покрытое

Водорослями чудовище.

Оно проглотило его?

И Товия погиб?

Нет. Оно лишь испугало его.

Я сумел защитить Товию.

Побудив его к борьбе,

Я научил его, как победить

Врага, – и слабый,

Несмышлёный юноша

Одолел чудовище,

Вытащил его на берег

И распотрошил.

Теперь я могу

Вздохнуть спокойно.

Когда же твой сын

Прибыл в Екбатаны,

Он – по Божьему внушению —

Попросил руки дочери Рагуила

И взял её в супруги.

О небо! То, что видел во сне

Товит, оказалось правдой!

Семь женихов Сарры

Приняли смерть, как только

Вступили с ней в брак?

Так ли это?

Да, это так. Но Товия,

Ободрённый наследством,

Не устрашился

Претерпеть страданья…

О горе!

И он стал восьмым из тех,

Кто принял смерть?

Нет. По моему совету

В ту роковую ночь он сжёг

У подножья брачного ложа

Сердце убитого чудовища.

Явившийся Асмодей

Застал его творящим

Молитву вместе с невестой.

Запах и дым ужаснули

Асмодея, и он,

Смутившись священных

Песнопений, сокрылся.

Господь милосердный!

И что же мой сын?

Вместе со своей супругой

Он возвращается сюда.

Я ускорил свои шаги

И явился прежде них.

Идём же!..

Ах, я вне себя от радости!

Поспешим Товии навстречу!

Нет! Ступай, приведи Товита

И вместе с этим достопочтенным

Слепцом следуй за мной!

Хотелось бы мне одновременно

Устремиться к своему сыну

И к своему супругу!

От радости моя голова

Идёт кругом!

Выслушай меня, Анна!

Твой дорогой сын,

Которого ныне тебе

Возвращает небо,

Должен вернуть

Ожидающему его

Отцу свет очей,

И твой сын совершит

Это неслыханное дело

Своей милосердной дланью.

Что он сказал?

Неужели мой сын исцелит

Очи своего слепого отца?

Неужели он совершит то,

Что безуспешно пытались

Сделать самые мудрые врачи?

Мой Бог!

Да, я хочу в это верить.

Я сильно раскаиваюсь в том,

Что мои надежды были слабы,

И в том, что своими

Упрёками я опечалила

Сердце супруга.

Я хочу попросить

У него прощения.

И Тебя тоже, благой Боже,

Я прошу даровать

Мне прощение;

И я надеюсь, что Ты

По Своей благости

Исполнишь мою просьбу.

О, несотворённый Творец!

Если Ты ныне возвратишь

Мне моего сына,

То смогу ли я,

Заслужившая самую

Суровую кару,

Сомневаться

В Твоём милосердии?

Лишь Ты один – великий,

Истинный и всемогущий!

И мои уста не в силах

Описать Твою благость.

Великий Боже!

Лишь Ты один – великий,

Истинный и всемогущий!

И мои уста не в силах

Описать Твою благость.

Сарра, моя возлюбленная супруга,

Наконец-то ты достигла

Дома моего отца!

Где же твой отец?

Где же твоя мать?

Быть может, Азария

Повёл их нам навстречу

По главной дороге.

Я же следовал

Кратчайшим путём.

Вот почему мы

С ними не встретились.

Дорогой Товия, ступай,

Разыщи их: я, как и ты,

С нетерпением хочу

Преклонить пред ними колени.

Возлюбленная супруга,

Повиноваться тебе

Для меня величайшая радость!

Каждое словечко,

Слетающее с твоих

Сладостных уст,

Преисполнено грации

И дышит добродетелью,

Разумом, нежностью и любовью.

Твои прелестные уста

Заставляют меня с любовью

Тебе повиноваться,

А все твои желания

Указывают на то, сколь

Благостно твоё сердце.

Отец праотца Адама,

От всего сердца

Благодарю Тебя!

Ты благословил мой путь, —

И если это угодно

Твоей воле, то благослови

И моё пребывание здесь!

Я в доме моего

Возлюбленного супруга,

И я не сомневаюсь

В его добродетели.

Мой Бог, я возлагаю

Свою надежду на Тебя,

Ибо Ты – источник всех благ.

Господу было угодно

Открыть тебе правду во сне.

Неужели длань Товии

Вернёт мне зрение?

Не сомневайся в этом!

Это Товит!

Товит, пред тобой стоит

Супруга твоего сына.

О, добрый отец моего

Возлюбленного супруга!

Я хочу засвидетельствовать

Тебе свою почтительную любовь,

Склонив её к твоим ногам!

О, Сарра, да будет

Прославлен Бог,

Который привёл тебя к нам

И Который тебя оберегает!

А вот и Товия,

Он в объятьях своей матери.

Ах, сын мой,

Я хочу умереть:

Я прожила довольно,

Ибо я снова узрела тебя!

О, нежная мать!

Моя супруга склонила

Колени перед Товитом, —

Позволь же мне напечатлеть

На руке моего отца

Сладостные поцелуи

Благоговейной любви!

Возлюбленный сын,

Милая Сарра,

Подойдите ко мне!..

Я тоже,

О, мой мудрый супруг,

Я тоже хочу склонить

Пред тобой свои колени!

О, как несправедливы

Были мои упрёки!

Прости мне мою

Слепую ярость!

Ах, отец…

Товит…

Возлюбленный свёкр.

Невестка… сын… супруга…

Моя жестокая судьба

Не позволяет мне узреть

Эту радостную

И нежную картину!

Встаньте же и придите

Все на моё сердце!

Утешься, отец!

Я полон надежды,

Что смогу вернуть тебе

Драгоценный свет очей.

Мой сын, мой

Возлюбленный сын,

Неужели это возможно?

Идём же, позволь

Мне совершить это!

Сын мой,

Ты устал с дороги.

Тебе и твоей супруге

Необходим отдых,

И вам надлежит

Вкусить трапезу.

Нет, сначала я хочу

Исполнить свой

Сладостный долг.

В этот трудный час

Попросим своими молитвами

И своими обетованиями

Помощи у неба!

Вот мудрое решение,

Достойное моего сына!

О, Ты, восседающий

Среди крылатых херувимов

На небесном троне

И управляющий судьбами!

Услышь нашу молитву!

О, Творец всего света!

Если Твоей благой воле угодно,

Чтобы я это совершил,

То верни Товиту свет его очей!

О, Творец всего света!

Верни Товиту свет его очей!

Нет, это вовсе не дерзко —

Вымаливать у Тебя чуда,

Ибо как бы мы могли

Познать Тебя без Твоих чудес?

О, Творец всего света!

Верни Товиту свет его очей!

О, Ты, заставляющий светить

Солнце и сиять звёзды!

Положи конец

Моему несчастью

И моим страданьям!

О, Творец всего света!

Верни Товиту свет его очей!

Кто если не Ты мог бы

Совершить это невероятное

И нечеловеческое дело?

О, Творец всего света!

Верни Товиту свет его очей!

Ты вверг обуянного гордыней Сатану во мрак,

Где он, содрогаясь, горит в огне.

Любящий Тебя и испытывающий

Пред Тобой страх человек

Не должен жить среди

Вселяющего ужас мрака!

Воззри на горячие слёзы,

Которые проливает Твой народ!

О, Творец всего света!

Верни Товиту свет его очей!

О, сколь чудесна

Сила святой веры!

Все сердца и все души

Преисполнены

Нерушимой надежды,

И охваченные радостными

Чувствами правоверные евреи

Ожидают перед нашим

Домом того, как Товит

Обретёт зрение и станет

Ходить без чужой помощи.

Среди них находятся

Неверующие

И безбожные ниневитяне,

Которые с издёвками

Над ними насмехаются.

Чудо, которое произойдёт,

Должно привести в смятение

Неверующих; и Господь

Во славе и в радости

Положит конец страданиям,

Которые испытывает Его народ.

Где же мой сын?

Он разгружает своих верблюдов.

Он делает всё для того,

Чтобы совершить грядущее исцеление.

Скажи мне, наделил тебя

Таким благоразумием?

Кто дал тебе наставление?

Не спрашивай об этом.

С тебя довольно знать о том,

Что Товит узрит тебя

Своими очами,

Что в этом заключается

Божья воля, что я —

По Божьему внушению —

Указал средство исцеления

И что Бог избрал меня

Для того, чтобы вы

Причастились Его благости.

Бог всегда выполняет

Свои обещания.

Внемлите мне, словно

Небесному посланнику!

Верьте тому,

Что я вам открою!

И пусть мои слова

Заставят вас трепетать!

Однажды свет Кинфии

Станет тусклым и кровавым,

Феб сокроет свои

Лучи в тёмных тенях,

Сияющие звёзды падут

С неба на землю,

Созвездия и небесные

Тела исчезнут,

Земля разверзнется

Перед людьми,

Морские потоки утекут,

Но правдивые речения

Истинного Бога

Никогда не прейдут.

Лик Азарии сияет

Такой радостью,

А его речи так похожи

На небесные звуки,

Что ему следует верить,

Даже если он говорит

Невероятные вещи.

Откуда родом этот

Праведный и мудрый муж,

Избранный Богом?

Он говорит, что он

Из дома Анании,

Брата моего супруга.

Значит, мы принадлежим

К одному колену и приходимся

Друг другу роднёй.

Направляясь в Мидию,

Товия избрал его в свои

Спутники и провожатые;

И он не сумел бы найти

Более преданного спутника.

Да, мать, это так.

Я не в силах решить,

Кто же в этой счастливой

Семье блистает

Большими добродетелями,

И я в равной степени

Восхищаюсь заслугами

Анании и Анны,

Товита и Товии!

Мне кажется,

Что я не среди людей,

Принадлежащих

К колену Неффалимову,

А среди ангелов

В небесных жилищах!

Ах, если бы мне было

Позволено провести

Свою жизнь рядом с вами,

То я стала бы самой

Счастливой женщиной

Народа Израиля!

Какие дружелюбные речи!

Более достойной супруги

Для своего сына

Я не могла бы и желать!

Ах, возлюбленная мать,

Гляди: вот жёлчь того

Чешуйчатого чудовища,

Которое я одолел в Тигре.

Эту жёлчь я должен накапать

В очи отцу. Где он?

Он раздаёт нищим деньги и хлеб.

До встречи! (Хочет уйти.)

Куда ты?

К Товиту. Я не могу

Обрести покой до тех пор,

Пока – на позор неверующим

И во славу нашего

Бессмертного

И милосердного Бога —

Не совершу то дело,

Которое от меня ожидают

Находящиеся вокруг люди

И которое станет Его триумфом.

Ах, промедление может

Привести к роковым последствиям!

Счастливый мореход,

Издали увидев

Долго и с нетерпением

Ожидаемую гавань,

Может радоваться,

Но он должен понимать,

Что он её ещё не достиг!

И если он опустит руки

И более не будет

Прикладывать усилий,

То ветер унесёт судно

В ином направлении

И, ввергнув его

В новую опасность,

Отберёт у морехода ту

Сладостную награду,

Которую он заслужил,

Победив минувшие опасности!

Праведное усердие

Гонит его вперёд.

Я хочу быть рядом,

Когда он будет совершать

Своё тонкое и деликатное дело.

Кто знает, быть может,

Понадобится помощь супруги…

Меня одолевают мрачные мысли!

Ах, прочь! Оставьте меня,

Мрачные мысли, идите прочь!

О Боже!

В сколь глубокую

И ужасную бездну

Смятения, боли и стыда

Рухнут все любящие Тебя,

Если его попытка

Не увенчается успехом!

Ах, как радостно, как радостно

И высокомерно станет ликовать

Не верующий в Тебя народ!

О, справедливый Бог

Израиля, не ввергай нас

В такое ничтожество!

Во славу Твою принеси

Победу нашей надежде,

Которой Ты нас одарил!

Я слышу, да, я слышу Тебя:

Ты глаголешь в моём сердце,

Милостивый Бог,

И Ты ласково говоришь:

«Нет, Моим врагам не ликовать!»

Словно во сне,

Ко мне явился сонм

Духов, призраков,

Чудовищ и теней, —

И при виде этого

Ужасающего зрелища

Моё сердце содрогнулось.

Но внезапно этот

Зловещий сонм исчез,

И мой страх рассеялся.

Более я ничего не страшусь.

Мне ничего не грезится,

И я ясно вижу дневной свет.

Словно бушевавший ветер,

Который ныне утих,

Словно успокоившаяся

Морская буря,

Надежды врагов

Рассеиваются в один миг, —

Надежда же праведных

Остаётся незыблемой,

Ибо она зиждется

На самом Боге.

Куда ты так спешишь, отец?

Он страшится тех затруднений,

Которые могут привести

К смертельному исходу.

Остановись, Товия!

Не следуй за мной!

Твои старания напрасны:

Я более не в силах выносить

Жгучей и острой боли,

Пронзающей меня

От моих очей вплоть

До самого сердца!

Ах, отец, позволь мне

Закапать ещё одну каплю!

Я чувствую сильную боль.

Мой сын, позволь мне

Остаться слепым!

Если ты станешь лечить

Меня и дальше,

То убьёшь меня,

Ибо я умру от боли!

Несчастный!

Что же мне делать?

Что ты делаешь, Товия?

Смотри, исполни это дело!

Я поддержу твоего отца.

Прочь страх и состраданье!

Сейчас требуются лишь

Сила и решительность!

Лишь мужество!

(Обращаясь к Рафаилу.)

И ты внушил мне его!

О Боже! Какая боль! О Боже!

Какое невыносимое мучение!

Пелена спала с глаз.

Ты свободен, отец.

Твои страданья подошли к концу.

Что это?

Открой свои очи!

Я у цели своего пути.

О небо! Я пылаю, словно огонь!

О, вечный Бог, я умираю!

Товит! (Поддерживает Товита.)

О Боже! Что произошло?

Лишь только я открыл свои очи,

В них ударило солнце,

И оно ввергло их

В ещё большую тьму!

Тебя ослепил первый луч света.

Ещё раз открой свои очи!

О горе! Меня пронзают

Раскалённые иглы! О Боже!

Я не в силах выносить

Дневного света.

Попробуй!

Попробуй ещё раз!

Оставьте вашу надежду!

Я скорее соглашусь

Тысячу раз принять смерть,

Чем один-единственный миг

Переносить дневной свет!

Постепенно ты должен

Привыкнуть к своему

Прежнему состоянию.

Открой свои очи, отец!

Открой свои очи!

Напрасно ты этого

Требуешь, мой друг,

И напрасно ты на это

Надеешься, мой сын!

Я скорее приму смерть,

Чем снова открою очи!

Я ненавижу дневной свет.

Я люблю свой мрак,

И жить с открытыми

Очами я не в силах.

Словно молния, грянувшая

С ясного неба!..

О Боже, моё бедное

Сердце не было готово

К такому удару!

Отчего плачет Товия?

Мать, твой сын в отчаянии.

Мне ненавистна моя жизнь.

Твоя попытка

Не увенчалась успехом?

Я совершил это дело,

И я видел, как тёмная

Пелена спала с глаз отца,

Но, ослеплённый первыми

Лучами солнца, он снова

Сомкнул свои очи.

Безуспешно он пытался

Привыкнуть к дневному свету,

И – непобедимый – он был

Побеждён своей болью.

Ныне он предпочитает

Пребывать во мраке,

И он отказывается

От любой помощи.

Он отвергает свет,

И, так как он не в силах

Его вынести, он презирает

Его и ненавидит;

И он скорее предпочёл бы

Принять смерть,

Нежели снова попробовать

Узреть свет.

Какое мрачное известие!

Мне тоже остаётся

Лишь одно – содрогаться.

О горе! Дерзкий народ

Ниневии скажет,

Что мы, соблазнённые

Суетной надеждой

И самонадеянной верой,

Ввергли Товита

В ещё большую слепоту!

Злосчастное дело!

Какое ужасное страданье!

Я содрогаюсь от ужаса!

Я умираю!

О Боже! Я надеялся

Обрести чрезмерное счастье,

Но все мои надежды разбились,

И моя вера поругана.

О Боже! Неверующие,

Видя наши стенания,

Возрадуются, и многих людей,

Уповающих на Тебя, о Боже,

Охватят тяжкие сомненья!

О, ужас!

Какое горе!

Какое страданье!

Их невозможно перенести!

Плачь, мать!

Лей слёзы, мой сын!

Ты права.

У нас есть повод лить слёзы.

И я готов их лить.

Мои слёзы умилостивят

Разгневанного Господа.

Излейся, моя душа, слезами!

Ах, это было бы

Великим счастьем —

Умереть от горя

В тот миг, в который я мнил

Обрести великую радость.

Я готова лить слёзы.

Мои слёзы умилостивят

Разгневанного Господа.

Излейся, моя душа, слезами!

Ах, это было бы

Великим счастьем —

Умереть от горя

В тот миг, в который я мнила

Обрести великую радость.

Здесь говорят о смерти,

А весь народ Израиля ликует!

Отчего?

Что значат твои слова?

После того как Товит

Испытал пронзительную боль,

Причинённую ему

Солнечным светом,

Я по совету Азарии

Закрыла лицо опечаленного

Товита чёрным платком,

И по моей просьбе

Он открыл свои очи.

Он смог перенести

Тусклый свет, видимый им

Сквозь плотную ткань.

Я прикладывала

К его лицу всё более

И более тонкие платки,

И каждый раз Товит

Переносил всё более

И более яркий свет.

Ныне же он точно так же,

Как и мы, может

Возрадоваться

Солнечному свету

Он бегает по округе,

Свидетельствуя перед

Ассирийцами и евреями

О том, сколь велика

Благость всевышнего Господа.

О чудо!

О радость!

А вот и он.

Да будет прославлен

Божественный благодетель!

Супруга, наконец-то

Я увидел тебя снова!

О, какое счастье!

Анна, за эти восемь лет

Твоя краса нисколько

Не умалилась!

Гляди, как он вырос!

Сын мой, тебе и твоей супруге

Я обязан драгоценным

Светом своих очей,

Но я должен признать,

Что в этом деле лучше

Всех проявил себя Азария, —

И я хотел бы его вознаградить.

Скажи, чем я могу его одарить?

О, отец, отдай ему всё,

Чем ты владеешь!

Тебе никогда, никогда

Не удастся вознаградить его

В полной мере!

Я дважды обязан этому

Мужу своей жизнью.

А я обязана ему честью

Быть супругой.

Ах, мы все обязаны ему одному!

Он приближается сюда.

Принесите половину того золота,

Которое доставил Товия,

И самую прекрасную утварь.

Я пришёл, чтобы

Проститься с вами

И попросить вас

Отпустить меня.

Твои труды заслуживают большего.

Мы все обязаны тебя отблагодарить.

Вознаграждение, которое

Я тебе обещал, готово.

Я дарю тебе это золото.

Если же тебе угодно

Что-либо иное,

И если в моей власти

Выполнить твою просьбу,

То скажи, и твоя воля

Будет исполнена.

Каждый из нас

С благодарностью

Предложит тебе то,

Что ты пожелаешь.

Я ничего не возьму.

Почему?

Я – не смертный.

Так кто же ты?

Я Рафаил, один из семи ангелов,

Избранных для того,

Чтобы обращаться ко Богу

Со священнейшими просьбами.

Ах, прости! сжалься, небесный воин!

Не бойтесь!

Выслушайте меня!

Я сразу же, в тот же час,

Донёс к престолу Царя царей

Вашу благочестивую просьбу,

И бесконечно Благостный

Послал меня вниз,

Дабы я оберегал Товию,

Вверил ему Сарру

И вернул свет очей Товиту.

Прощайте!

Продолжайте верой и правдой

Служить вечному Богу!

Вы – Его возлюбленные дети.

Терпеливо сносите

Суровое рабство

И скорее возвращайтесь

К благочестивому Рагуилу,

Дабы жить рядом с ним.

Не за горами тот час,

В который будет разрушена

Горделивая Ниневия;

И ваши достойные потомки

Узрят заново возведённый Иерусалим,

Сияющий золотом

И драгоценными каменьями.

Я не осмеливаюсь

Поднять свой взор

И созерцать лик ангела.

О, чудо!

О, величие!

Вместе с облаком

Он исчез в небе.

Восславим нашего Господа,

Нашего Пастуха!

К нам, Своему

Избранному стаду,

Он был не богом мести,

А Богом милосердия!

Смиренно последовав,

Словно истинные агнцы,

За святой любовью,

Мы обретём величайшую славу

И величайшее блаженство!