Читать книгу Космос: выходя за пределы - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 13

(глава из повести)

– Что там такое? – мусоровоз висел над пиком уже с час, выпущенные боты во всю занимаются чисткой, и тут Фенкиньен понял, что один из них, под номером семнадцать, направленный в Лагерь № 4, зациклился и застопорил работу. Более того, индикаторы сообщали о каких-то непредусмотренных программой препятствиях.

Фенкиньен послал боту «отрезвляющий» сигнал, чтоб тот прервал выполнение задания и поднялся на пять метров. Потом переключил изображение на большой монитор и начал просмотр записи.

Лагерь № 4 – самый большой и самый загаженный – расположен на Южной седловине. Им пользовались при прохождении маршрута № 1. Его популярность очевидна: через него тянется самый лёгкий путь к вершине, его всегда облюбовывали обычные туристы. И как следствие – там сгрудились сотни палаток. За эти столетия почти все они вмерзли в лёд, засыпаны снегом и мусором, а сверху ставили и ставили новые палатки. Как мусульманские дахмы.

Так вот, бот разбирал одну из палаток, стоящую на самом верху. Она выглядела новенькой, будто только что поставленной. Хотя уже целый год восхождения были запрещены, ведь ЮНЕСКО принял окончательное решение по очистке горы.

Судя по записи, бот начал надрезать пластик у основания, ввёл в палатку манипуляторы, осветил внутренности. Обычно в таких местах был свал из брошенных вещей: оборудования, пищевых отходов, кучи обёрточного мусора… В этой палатке бот обнаружил три замёрзших трупа.

Первого и второго он вытащил манипулятором и разместил их в саркофаге. Когда он занялся третьим, то «труп» открыл глаза. Более того, он схватил какую-то палку и стал отбиваться от манипуляторов. Повреждения были незначительными: человек был, очевидно, при смерти, очень слаб, голоден и обморожен. Понятно, что ему что-то померещилось в бреду, если он своего вызволителя начал избивать.

У бота программа спасения не была инсталлирована за ненадобностью, поэтому он и не мог ничего сделать. Фенкиньен успел прекратить работу и поднять бот, а то бы оживший «мертвец» повредил манипуляторы.

Ну что ж. Всё стало ясным.

Загрузить программу спасения – минутное дело; она включена, и семнадцатый получил разрешение действовать. Он осторожно «заглянул» в палатку: человек лежал в той же позе и закрыл глаза. Видимо, драка с манипуляторами отняла у него последние силы. Бот, согласно инструкции, обдул тело тёплым воздухом, освобождая от намёрзшего льда, набросил на человека тёплую сеть, вытащил «свёрток», вложил его в себя, ввёл человеку антишок, поднялся к мусоровозу и влетел в шлюз. Тут его встретил медицинский робот. Эта заминка вряд ли могла существенно задержать работы, Фенкиньен вполне укладывался в график по времени даже с учётом этой паузы. Но дело было в другом: по контракту он не должен был заниматься спасательными работами.

Бот разгрузил не до конца наполненные контейнеры и полетел собирать мусор дальше. Все остальные девятнадцать ботов успешно выполняли план: они шли согласно назначенному маршруту по два-три, захватывая метров пятьсот в ширину. Трое работали на самой трудной точке – на вершине – тоже загаженном месте, где сам чёрт голову сломит.

Фенкиньен опять подумал о найденном человеке. Инициатива могла завершиться штрафом!

Контракт Фенкиньен заполучил почти случайно. Сразу три его конкурента – а у них мусоровозы и посолиднее и поновее – снялись с конкурса из-за каких-то проблем. А тут он подсуетился, дал кое-кому на лапу и оказался недосягаемым для остальных соискателей.

Оплата сдельная: сколько вывезет мусора, столько и получит денег; главное, чтоб не осталось никаких следов человеческого дерьма на горе. За трупы оплата особая. Но среди разрешённых работ спасение альпинистов не значилось. Так что Фенкиньен, тихо матерясь, бегло перечитал светящийся на мониторе текст контракта и даже вспотел… Придётся связаться с заказчиком…

Готовясь к этой работёнке, Фенкиньен целый месяц изучал историю восхождений, маршруты, возможные скопления мусора, закупал для обновления парка несколько новеньких ботов, лихорадочно их программировал… Ему пришлось рассчитать теоретический объём мусора и перестроить мусоровоз: найти способы плотнее набить баки непривычным грузом, выполнить первоначальную сортировку, компактно, но деликатно разместить трупы… Если он ошибся в расчётах, то за вторую ходку придётся платить неустойку. А тут ещё этот полузамёрзший идиот!

Контракт заключался с ЮНЕСКО, которая нашёл, наконец, на эти цели деньги. У всех на слуху была полемика в различных инстанциях: от комиссии по этике до комиссии по защите природы. Куча маститых чиновников «думала» несколько десятков лет. А за эти годы гора подросла ещё метров на десять.

Противники очистки очень сомневались, надо ли вообще убирать оттуда мусор. Можно прикинуться, что он – результат жизнедеятельности человека, а значит – вполне естественен для природы. Фенкиньен знал, что это – последняя грязная гора. Все остальные уже очищены. Правда на планете не было мест, так сильно заваленных мусором, и приведение в порядок которых стоило бы так дорого. А гора не простая: самая высокая в мире. На неё, как и в древние времена, лезли и лезли эти идиоты-самоубийцы.

Были планы считать эту гору памятником «дерзновенным альпинистам» или «жертвам безрассудства». Но разум возобладал. Ограничили количество турфирм. Установили заоблачные цены на восхождение… Но походы – даже со смертельными исходами – продолжались… Особенно возрос поток обезумевшего молодняка, ищущего выхода своей неуёмной энергии, которому умирать не страшно, а страшно не стать «героем». Слишком лёгкой и беззаботной стала жизнь на Земле.

ЮНЕСКО победила. Восхождения были полностью запрещены. Но разве это кого-то остановило? Наоборот, находились дураки, которые тайно взбирались на вершину! Наверное, Фенкиньен наткнулся на таких горе-альпинистов. Ведь официально считается, что никого на горе нет, а значит, никаких спасательных операций не предусматривалось!

Вспомнил полемику.

Вопрос: что делать после очистки горы?

Ответ: запретить вообще всякое восхождение.

Вопрос: а как это сделать?

Ответ: а хрен его знает. Не отстреливать же альпинистов! Это же был самый лакомый кусочек для искателей приключений на планете!

Вопрос: а если разрешить восхождения опять?

Ответ: и лет через сто придётся её чистить; слишком дорогое удовольствие для человечества!

Вопрос: а если Марс? Там самая высокая гора в системе вообще, Олимп называется.

Ответ: Олимп не любят восходители. Им подавай вид сверху! А что за вид, если склон Олимпа скрывается за линией горизонта? Бедна на достойные горы Ближнее Приземелье!

…Наконец отозвался чиновник, курирующий контракт.

Визор показал сонного очкарика. Он что, даже спал в очках? Хотя… да! В этом году очки на носу – писк моды.

– Мистер Фенкиньен, что случилось? Вы знаете, что в моём часовом поясе глубокая ночь?

– Да, мистер Джонсонсер. Но у меня форс-мажор: найден живой альпинист.

– Не городите ерунды!

– Надеюсь, что он выживет. Но что мне с ним делать? В контракте речь идёт только о покойниках.

– Совершенно верно. Спасательные операции вне вашей компетенции. Я, конечно, мог бы вам посоветовать сбросить его обратно на склон, но это не совсем гуманно. Более того, если так сделать, и этот турист околеет после вашего отлёта, не дождавшись спасателей, то на горе останется неубранный труп, значит, вами будет нарушен пункт… – он почесал ощетинившийся подбородок, вспоминая номер пункта. Но так и не вспомнил: – нашего контракта…

– И что мне делать?

– Понятия не имею. Обогрейте, накормите, привезите, наконец, в какой-нибудь госпиталь…

– И кто мне за это заплатит?

– Повторяю: в контракте расходы на спасение человека не предусмотрены. Вот пусть спасённый и возмещает убытки… – Джонсонсер помолчал, зевнул… – Больше по таким пустякам меня не беспокойте, – и отключился.

Фенкиньен подумал, что медробот уже закончил программу реанимации, и нужно всё-таки взглянуть на «покойника». Мусорщик бегло осмотрел экранчики ботов – кажется, никаких сбоев больше не было, – и пошёл в свою каюту.

Каюта – это закуток, где Фенкиньен мог просто полежать, вытянув ноги, послушать новости, развлечься, напялив на голову шлем, поесть… Да мало ли! Больше свободных помещений на мусоровозе не было: рубка, кабинка для гигиенических процедур и этот закуток. Гравидвигатель занимал места чуть больше, чем эти три комнатки. Остальное – баки для мусора, отсеки для размещения ботов и обслуживающих роботов, баки с горючим для манёвров, цистерны для воды и воздуха. 90 % полезного объёма – мусорные отсеки. Даже медробот со всеми лекарствами и инструментами компактно складывался в особой нише в жилой каюте.

Он прошёл короткий коридорчик и нажал на кнопку двери, и она раздвинулась. На разостланной постели лежала грязная голая баба без сознания: медробот её раздел и оживлял.

– Отчёт!

– Введено средство от обморожения конечностей и лица, питательные смеси, вода. Пациент усыплён. Пациент придёт в сознание через несколько часов.

– Не забудь её оттереть от грязи. Водой пользуйся очень экономно. Используй очищенную талую воду. Для неё у меня нет ни крошки пищи. Корми по достаточному минимуму из моей пайки. Вес?

– Шестьдесят четыре килограмма плюс одежда.

– Хорошо, что не несколько тонн, – пошутил Фенкиньен и посмеялся своей остроте. – Всю одежду в мусорные баки. Чипирована?

– Да…

– Сведения введи базу данных, просмотрю.

Фенкиньен чертыхнулся и закрыл двери. Не было печали! Нужно узнать, откуда она, на его горе, на горе взялась (посмеялся отменному каламбуру). В рубке уселся за монитор. Боты успешно чистили гору. Никаких остановок в работе нет.

Механизм находил свой участок, сканировал его, отыскивал залежи и выклёвывал мусор изо льда. Иногда приходилось ворошить камни, которые столетиями сыпалось со склонов, засыпая массу предметов. Бот собирал мусор к себе в бункер и по мере наполнения доставлял это добро к мусоровозу. Опустошал свой бункер и летел обратно.

Тонны пластмассы, металлов, тканей, дерева, органики – всё это сортировалось, нагревалось, уплотнялось…

– Диспетчер! Бот № 17 принёс два трупа. Осмотрели?

– Трупы осмотрены. Инфа с чипов извлечена и перенесена в базу данных.

Новенького диспетчера Фенкиньен допрограммировал сам. По своему вкусу. Сейчас его лучше не трогать: он занимался приёмкой мусора. В полёте к заводу он будет заниматься окончательной сортировкой. Но он имел сладкий девичий голос, который даже немножко возбуждал…

Шабаш!

Все прогнозы подтвердились: и баки полны, и гора чиста, как за миллион лет до первого альпиниста.

После очистки Фенкиньен опять запустил ботов на гору от вершины до линии контрактного лимита, чтоб проинспектировать выполненные работы, собрать незамеченное, а сам начал готовиться к отлёту. Завод по переработке уже ждал его. Осталось ещё час-два, и можно со спокойной совестью лететь на Луну. Фенкиньен был очень доволен своей работой.

Поинтересовался, сколько трупов нашли боты. Говорили, что на склонах их были тысячи. Врали. Даже сотни не набралось. Фенкиньен вывел на экран имена найденных: Фрэнсис Арсентьев, Ханнелора Шмац, Цеванг Палджор в знаменитых зелёных ботинках, Дэвид Шарп и даже первый покоритель Джордж Мэллори…

Узнал, кого спас. Это была девочка-студентка из Чикаго. Она проводила каникулы со своими друзьями. Как они попали на гору, Фенкиньена не интересовало. Скорее всего, прилетели на дельтах, устроились в лагере и уснули. Очень похоже, что самоубийцы. Девочку звали Савди Фолль. А надо было её назвать «Saved fool»[5]! Кстати, как она там?

Мусоровоз поднялся над горой, завис над этой красотой, выбирая дальнейший маршрут, взял курс на Луну. И Фенкиньен решил проведать спасённую.

Предварительно дал команду, чтоб её разбудили.

Двери открылись. Девочка тупо смотрела мимо мусорщика.

Медробот её укутал в какую-то одежду (Фенкиньен узнал свою рубаху и штаны. Взял в шкафу без спроса!).

– Привет! – сказал мусорщик. – Как себя чувствуешь?

Она не ответила. Просто перевела на него взгляд и материла его чёрными глазами. Иногда моргала.

– Советую тебе подумать, где взять деньги, чтоб оплатить твой перелёт с Земли на Луну.

Она презрительно отвернулась.

– Повторяю: мы летим на Луну, на завод. Там я тебя высажу.

Она опять промолчала. И это стало надоедать Фенкиньену.

– Тела твоих друзей отвезут на Землю за счёт ЮНЕСКО.

– Лучше бы и я сдохла! – тонко заблеяла девочка.

– Надо было об этом думать раньше. А теперь терпи: жизнь продолжается. – Фенкиньен был рад, что она хоть что-то сказала. – Тебе чего хочется?

– Чтоб ты ушёл!

– Нет, милая. Ты занимаешь моё место, дышишь моим кислородом, лечишься моими лекарствами… И вообще ты на моём корабле. Значит, уходить надо тебе, а не мне. Поэтому закрой рот хотя бы из чувства благодарности!

Она было села, но была так слаба, так напичкана медикаментами, что упала и закрыла глаза.

– Вот так-то будет лучше! Твоим родителям сообщили, что с тобой произошло. Напугала ты их до смерти. С Луны они тебя заберут. Я бы на их месте отшлёпал тебя по полной! Жаль, что такие меры воспитания запрещены. Но в некоторых случаях можно и разрешить! Как ты думаешь?

Она молчала.

– У меня было немного времени, и я узнал, зачем вы полезли на гору. Вы раструбили об этом на весь белый свет. Зачем?

Она засопела.

– Знаешь, представитель обколотой молодёжи, вы со своими друзьями хотя бы убивали себя так, чтоб никому не доставлять забот! – Фенкиньен ещё постоял, потом решил, что дальнейший разговор бессмыслен, дал команду усыпить пациентку и ушёл. Ему в этот рейс отдохнуть не придётся. Будет сидеть в рубке до прилунения.

На Луне мусор с Земли был на вес золота. Он перерабатывался полностью. Он обходился дешевле, чем поставки ресурсов с Земли. Более того, этот завод был связан с производствами, которые на планете невозможны или очень затратны. На Земле тоже не идиоты и тоже перерабатывали мусор, но далеко не весь, и этим пользовалась Луна.

Мусоровоз, наконец, был «подхвачен» космическими службами, и его повели на нужный перрон для разгрузки. Оставалось ещё около часа до полной швартовки, когда в рубку зашла разбуженная медроботом Савди Фолль. Фенкиньен развернул кресло и вопросительно посмотрел ей в глаза. Молчание затянулось и он спросил: