Читать книгу Космос: выходя за пределы - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 6

…скатилось за кайму – и съедено кайманом,

и ночь сошла ко мне…

На россыпи светил, подёрнутых туманом, —

сгорающих камней

мгновенные следы. Под шелест монотонный,

с мерцающим «прости!..»,

летят к пустым садам осколки Фаэтона

по Млечному Пути.

Не могут погодить, на час угомониться

кусачие шмели,

кусочки на лету разбитой колесницы

ровесника Земли.

И доблестно, под стать сеньору из Ламанчи,

навстречу мчимся мы,

а свет окрестных звезд неярок и обманчив,

и скоростью размыт…

…Всё – за гранью речённых фраз:

мощно, грозно – и слишком много…

Видишь это, как в первый раз,

как ребёнок, открывший Бога —

светят млечные рукава,

льют запоздавшее к нам былое.

Вдох – и кружатся голова,

степь и неба гиперболоид…

Время звёзд… Запрокинув лицо,

отстраняя ум прозорливый,

смотришь в То, Что было Яйцом

прежде времён, до Большого взрыва,

когда – себе и папа, и мама —

лежало в нём эмбрионом скорченным, —

и впору зарезаться «бритвой Оккама»,

набраться всклянь из Медведицы корчика…

Было ли Слово, венец венцов,

что раскололо вселенной дрёму,

произведя истоки концов,

первопричины и палиндромы

«ovo», «око», «оно» и «боб»,

плюс – светил драгоценное просо?..

Чёрная курица, знак хаоса,

зрелым зерном набивает зоб,

чтобы потом яичко снести…

Жадно лакает галактик лужицы

Лев июля… И не вместить

сладкий ужас… А небо – кружится!..

Множатся стрелы – и блики зерцал[4],

чёрные дыры – и горняя Слава!

И, называющее Отца,

в сердце звучит арамейское «Авва» —

звеньями звонов, музыкой сфер

под молоточками ксилофониста,

нотой знамений, идей и вер!

Светел полуночный склон кремнистый,

блещет неогранённый щебень

в теле тёмного кимберлита…

Как лучезарен, велик, волшебен

Мир!.. Но превыше всего – сокрытое.

Зримые искры – бренные суть…

Близок крупитчатый Млечный путь,

летним теплом створоженный,

шёпот звёзд не даёт уснуть…

Два ковша – беспредельности жуть

льют из пустого в порожнее…

В палевой дымке на тихом Донце,

не ослепляя прищуренных глаз,

падает в пойму солнце,

светлый латунный таз.

Воды сверкают, как гладь солонца.

В очередной из бесчисленных раз

валится в плавни солнце,

жёлтый прозрачный страз.

Загустевает дневная ленца,

бледно лучится заоблачный газ,

спелое манго-солнце

вовсе уйдёт сейчас.

Но на медовой заре – до конца,

может быть, в профиль, а может – анфас

лик умилённый солнца

ласку струит на нас…

Убраны в темень ночного чепца

протуберанцев роскошные космы,

над головою – Космос

с запахом чабреца.

Там, огневой бахромой шевеля,

сонно, рассеянно и благосклонно

смотрит Светило, как блёстка-Земля

следует по небосклону.