Читать книгу Энциклопедия диссидентства. Восточная Европа, 1956–1989. Албания, Болгария, Венгрия, Восточная Германия, Польша, Румыния, Чехословакия, Югославия - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 16

В отличие от таких стран, как Чехословакия, Польша и Венгрия, Болгария в 1950–1960‐е не была территорией организованного сопротивления навязанной извне коммунистической системе. Здесь не было больших рабочих забастовок и массовых митингов протеста. В отличие от Советского Союза, в Болгарии в 1970–1980‐х не возникла сеть передачи независимой информации, каналов распространения самиздата, не существовала система защиты пострадавших от политических репрессий. Это, однако, не означает, что Болгария представляла собой этакое стоячее болото «реального социализма», была страной без гражданского самосознания, где в отсутствие свободы царили лишь смирение и подхалимское верноподданничество.

Чтобы опровергнуть такое несправедливое представление, достаточно вспомнить несколько цифр. В уцелевших после неоднократных чисток архивах болгарской госбезопасности сейчас находятся личные дела 450 000 подозреваемых, а по информации сотрудников этих органов, на самом деле число дел достигало полутора миллионов. Это означает, что власть развила огромную в масштабах страны систему надзора, превентивного контроля и прямого вмешательства в жизнь сотен тысяч семей. Если при этом иметь в виду, что численность населения Болгарии составляла около восьми миллионов человек, то можно понять, насколько активно власть пыталась подчинить себе общество.

Эти «количественные данные» расшифровывает конкретика: десятки лагерей принудительного труда, в которые (главным образом в первые годы после 1944 года) были отправлены сотни тысяч болгарских граждан, и многие там погибли; показательные судебные процессы, зловещее начало которым положил Народный суд, ответственный за уничтожение большой части довоенной политической верхушки; акты вооруженного сопротивления, диверсии и т. п. Необходимо добавить, что в течение всех 45 лет социализма не иссякал поток политэмигрантов из Болгарии, искавших себе места в разных уголках мира, с риском для жизни оставляя порабощенную родину. Многие из тех, кто пробовал «сбежать» и «изменить родине», были схвачены и провели годы в тюрьмах. Некоторых сломили, но большинство на всю жизнь остались диссидентами.

Пожалуй, оправданно такое обобщение: в течение всего этого периода болгарскую действительность можно рассматривать как многосторонний конфликт двух культур – культуры стоической нормальности и культуры истерического коммунистического пафоса. «Быть нормальным» в смысле приверженности традициям, семейному духовному наследию, религиозным принципам означало быть подозреваемым, навлечь на себя внимание госбезопасности и оказаться в категории неблагонадежных.

Политические события в Болгарии в 2001 году (триумфальное возвращение в страну бывшего царя Симеона II, изгнанного в 1946 году, после референдума об упразднении монархии) свидетельствуют о том, какое прочное место занимали в коллективном сознании болгар традиционные представления и ценности. Царь-ребенок, царь-изгнанник не был забыт за все послевоенные годы, миф о нем культивировался, и благодаря этому на парламентских выборах в июне 2001 года созданное им политическое движение набрало половину голосов, а сам Симеон стал премьер-министром[8].

До 1986–1987 годов в Болгарии нельзя было и мечтать о мобилизации или институционализации диссидентских групп, так как их деятельность не приняла по-настоящему публичных форм. Чаще всего это были единичные выступления или творческие акции, по большей части полуанонимные и осуществлявшиеся в узком кругу или глубоко в провинции. Хорошо натренированные сотрудники ГБ быстро обнаруживали и пресекали такие выступления.

Повторим еще раз: отсутствие организованности и непубличность ни в коем случае не означали, что в Болгарии все смирились с режимом. В публицистике, поэзии и драматургии использовался эзопов язык, а в интеллектуальных кругах оппозиционное мышление неизменно выражалось в повседневном поведении. В 1970–1980‐х в своем кругу люди уже открыто высказывались против существующего строя.

Коммунистическая система весьма сурово, используя самые разные средства, старалась растлить отмеченных талантом и пользующихся большой популярностью людей, превращая их с помощью жестко управляемых СМИ в своего рода официальных шутов. В конце 1980‐х один из секретарей ЦК болгарской компартии (БКП) метко назвал тогдашнюю стратегию власти стратегией «общественной отдушины». Однако и раньше ситуация вовсе не была идиллической.

В первые же дни после *переворота 9 сентября 1944 года по всей стране без суда и следствия были убиты десятки тысяч человек. С 20 декабря 1944 года по 29 апреля 1945 года в народных судах в Софии и других городах прошли показательные процессы. Было вынесено 2720 смертных приговоров, жертвами которых, в частности, стали регенты несовершеннолетнего царя Симеона, в том числе его дядя князь Кирилл, депутаты, министры.

Из общего числа подсудимых – 11 122 человека – 1120 получили пожизненное заключение. Десятки тысяч были отправлены в ссылку или в лагеря, официально носившие циничное название исправительно-трудовых колоний, на дунайский остров Белене (этот лагерь просуществовал с перерывами десятки лет), в Богданов Дол, Куциян и др. Большую часть репрессированных составляли активисты политических партий – социал-демократы, демократы, народники и радикальные демократы. Всего за каких-нибудь три года путем умелого противопоставления себя демократическим организациям (через иллюзию массового «народного» *Отечественного фронта) коммунисты разгромили старую демократическую парламентскую систему. В 1947 году предстал перед судом, а затем был казнен легендарный лидер *Болгарского земледельческого народного союза Никола Петков, летом 1948 года репрессии коснулись также и социал-демократов.

Уже тогда по инициативе бывшего лидера народников Георгия Михова Димитрова («Гемето»), находившегося в эмиграции в США, возник международный крестьянский союз «Зеленый фронт», объединивший эмигрантов из всей Восточной Европы. Возникли также первые болгарские национальные комитеты.

В течение десятилетий существования коммунистического режима активисты старых партий периодически подвергались преследованиям, шли в тюрьмы и лагеря. Несмотря на это, они находили различные формы самоорганизации и «клубной», подпольной политической деятельности. Поэтому нет ничего удивительного в том, что процесс возрождения старых партий начался уже в первые месяцы 1989 года. Лидер Болгарской социал-демократической партии Петар Дертлиев активно участвовал в демократизации страны вплоть до своей смерти в 2000 году.

Антикоммунистическое сопротивление возникло сразу же после переворота 9 сентября 1944 года. Специфичным явлением для Болгарии были так называемые горяне (то есть лесовики, от болг. «гора» – лес), продолжавшие традицию национально-освободительных движений XIX века.

По всей стране действовало около 28 групп горян, особенно в Пиринском крае, где по решению Коминтерна власти предприняли абсурдную попытку македонизации болгарского населения. В лесах возле города Сливен действовали отряды, насчитывавшие от 66 человек в 1948 году до 72 в 1951–1952 годах. Госбезопасность внедряла в это движение своих агентов. Над захваченными участниками партизанских отрядов было проведено более тридцати судебных процессов. Движение горян стало частью более массового и многостороннего движения сопротивления крестьян лишению права собственности на землю и насильственной коллективизации.

Рискнем утверждать, что болгары вообще не впали в коммунистическое «безвременье». Предшествующее историческое бытие оставалось живой и продолжающейся реальностью, которая в каком-то смысле была быстро «отреставрирована». Между антикоммунистами разных поколений существовали непосредственные контакты.

В течение всего этого исторического периода, несмотря на формальную ликвидацию политической оппозиции, существовали различные формы несогласия и сопротивления, хотя и трудно обозначить четкие границы между ними. Никогда не принимали болгары и советизации их национального пространства, то есть смены названий городов и улиц (так, например, Варна стала называться Сталин). Уже 3 мая 1953 года группа Георгия Константинова совершила попытку взорвать памятник Сталину в Софии.

Сразу после подавления *венгерской революции 1956 года в Болгарии поднялась волна студенческих протестов. В результате были исключены из университетов и арестованы люди, объявленные «врагами народа». Из рук в руки передавалось стихотворение «Призыв к свободе» пловдивского поэта Йордана Рускова (его автора «вычислили» и отдали под суд только в 1959). Снова начал функционировать лагерь со зловещей славой – Белене. Только в феврале 1957 года через него прошли 250 человек, приговоренных к заключению за «контрреволюционную деятельность». В течение следующих лет (до 1962 года) политбюро ЦК БКП то закрывало исправительно-трудовые лагеря, то снова тайно их открывало (в том числе один новый в окрестностях Ловеча).

В 1959–1962 годах в трех лагерях – Ловеч, Скравена (для женщин) и Куциян – находились 1200 человек, заключенных без приговоров, и большую часть из них составляла интеллигенция. В Болгарии до сих пор помнят совершенное в Ловече жестокое убийство скрипача-виртуоза Александра Николова («Сашо Сладура»), любимца софийской публики, вольнодумца, арестованного за политические анекдоты. По предварительным данным, в 1944–1962 годах через 44 концлагеря прошло около 285 000 человек, около 40 000 были убиты или пропали без вести.

Другая линия репрессий против болгарских граждан, оказывавших сопротивление коммунистическим преследованиям, носила этнический характер. Так, например, в 1964 году в деревне Рибново были с участием армии жестоко подавлены волнения, вспыхнувшие при попытке насильственной смены фамилий болгарским туркам. Таким же образом в 1971 году были подавлены бунты в деревне Корница и других местностях района Гоце-Делчев. На судебном процессе 3 июня 1973 года десять участников событий были приговорены в общей сложности к 78 годам тюремного заключения. В ответ на уже получивший известность в мире непрекращавшийся *«процесс возрождения», направленный на насильственное превращение турок в «болгар», Ахмед Доган создал в 1985 году в северной Болгарии нелегальную правозащитную организацию *«Турецкое национально-освободительное движение». Она носила антикоммунистический характер, что было подчеркнуто в ее программе.

После того как в 1990 году ее лидеры во главе с Доганом вышли из тюрем, она стала основой партии *«Движение за права и свободы» – важного участника парламентской жизни и гаранта болгарской толерантной модели этнического взаимодействия. Важно подчеркнуть, что в 1988–1989 годах болгарские интеллигенты и правозащитники присоединились к протестам болгарских турок и представляли их требования на международной арене. Стоит добавить, что и раньше в истории болгарского диссидентского движения было много примеров солидарности этнических болгар с болгарскими турками, а также с трагической судьбой болгар-мусульман (принявших ислам, но говорящих по-болгарски, – так называемых помаков).

Публичные акции в защиту прав человека в Болгарии стали проходить чаще во второй половине 1960‐х, особенно в период *«пражской весны». В 1966 году фоторепортер газеты «Земеделско знаме» поэт Георгий Заркин получил первый срок за распространение антиправительственных листовок и подпольную деятельность. В тюрьме он получил второй срок за голодовку в поддержку чехословацких реформ. Заркин был убит осужденным-уголовником, действовавшим по наущению ГБ. В то же самое время происходили акции группы Петара Бояджиева и Альфреда Фосколо. Уже в сентябре 1968 года студенческая группа Эдуарда Генова (вместе с Валентином Радевым и Александром Димитровым) организовала акцию протеста против *вторжения в Чехословакию. После этого Генов провел многие годы в тюрьме, а потом был выслан из страны.

Отношение болгарской интеллигенции к «пражской весне» доставило много хлопот органам госбезопасности: многих интеллигентов увольняли с работы, вызывали на «профилактические беседы», была остановлена печать нескольких книг. Причиной драматического поворота в судьбе болгарских инакомыслящих часто становилась их солидарность с диссидентами из других коммунистических стран. Научный сотрудник Болгарской академии наук Лазар Цветков был арестован в 1970 году и предстал перед судом по обвинению в распространении вместе с другими лицами «клеветы на социалистический Советский Союз и Болгарию», а также в «чтении и распространении самиздатской и эмигрантской диссидентской литературы». Группа Владимира Макарова, в которую входили французская гражданка Катрин Львов и болгарский гражданин, русский Феодосий Беляковский (бывший офицер врангелевской армии, зэк сталинских лагерей), была арестована в 1974 году по обвинению в распространении «вражеской» литературы (в том числе произведений Александра Солженицына) и в «антисоветской пропаганде». Когда нужно было осудить Солженицына после присуждения ему Нобелевской премии, в Союзе болгарских писателей во время обсуждения телеграммы в поддержку официальной позиции Союза советских писателей дело дошло до раскола. Этот раскол закончился исключением части писателей из союза и/или из компартии.

В 1976 году евангелический пастор Христо Куличев направил первому секретарю ЦК БКП, президенту Тодору Живкову письмо по поводу возобновления деятельности выходившего в течение ста с лишним лет журнала «Зорница». Куличев был осужден и отбывал срок в одиночке.

В мае 1977 года представители болгарской интеллигенции (по определению властей, приверженцы «реакционных идей бывших партий») разработали документ под названием «Болгарская Хартия-77», который был нелегально переправлен за границу и зачитан в Белграде на совещании глав государств и правительств стран, подписавших Хельсинкское соглашение.

При посредничестве Любомира Собаджиева Никола Попов, один из авторов «Болгарской Хартии-77», после выхода из тюрьмы передал президенту Франции Франсуа Миттерану письмо о нарушении прав человека в Болгарии. Это письмо было опубликовано в газете «Монд» и нашло широкий отклик. В 1981–1983 годах Володя Наков послал несколько писем протеста в «Международную Амнистию», ООН и болгарские государственные органы, ему удалось также передать письмо вице-канцлеру ФРГ Гансу Дитриху Геншеру во время его визита в Болгарию. Наков был арестован, признан «психически больным», интернирован и в 1985 году насмерть забит в тюрьме. В 1986 году Григор Божилов направил на Венскую конференцию СБСЕ «Открытое письмо-воззвание» в защиту прав человека, которое подписали, в частности, известные диссиденты Илия Минев и Эдуард Генов. Воззвание было включено в число документов конференции.

В январе 1988 года возникла первая открытая правозащитная организация в Болгарии – *Независимое общество защиты прав человека, возглавляемое Миневым.

К числу диссидентских (или тех, которые коммунистическая власть считала враждебными) выступлений необходимо отнести деятельность в сфере культуры и науки: создание важных, свободных и духовно независимых работ гуманистической направленности. Очень популярным был сборник эпиграмм сатирика Радоя Ралина «Острый перец», изданный в 1968 году. Часть тиража ушла под нож, помимо всего прочего из‐за опубликованного в книжке рисунка карикатуриста Бориса Димовского, на котором поросячий хвост имитировал подпись Живкова. Карикатуру сопровождала подпись «Сытое брюхо к ученью глухо». В течение следующих десятилетий творчество и сама личность пересмешника Ралина играли важную роль в формировании болгарского общественного мнения.

В сентябре 1978 года в Лондоне печально прославившимся «болгарским зонтиком» был убит писатель-эмигрант Георгий Марков. Его радиопрограмма «Заочные репортажи из Болгарии» воспринималась в стране как откровение, позднее заграничные издания текстов радиопередач тайком передавались из рук в руки. Нет сомнений, что убийство Маркова было организовано самим Живковым, которого лично задевали эти радиопередачи.

В 1981 году вышла повесть Благи Димитровой «Лицо», получившая резкие отзывы критиков как произведение, враждебное коммунистической идеологии. Тираж повести был частично изъят. В 1982 году была издана книга философа Желю Желева «Фашизм», написанная еще в 1960‐х (в первоначальном варианте она называлась «Тоталитарное государство»). В органах госбезопасности быстро поняли, что работа Желева вызывает у читателя отчетливые антикоммунистические аллюзии. Часть тиража изъяли, однако книготорговцы продавали книгу из-под прилавка.

За годы, прошедшие с момента разгрома «ревизионистской» диссертации Желева о понятии «материя» у Ленина (начало 1960‐х), вокруг автора собралась группа интеллигентов, искавших возможностей публичного самовыражения (среди них Георгий Спасов, Евгения Иванова, Антонина Желязкова, писательница Невена Стефанова). В ноябре 1988 года Желев стал одним из инициаторов создания *Клуба поддержки гласности и перестройки, объединявшего и координировавшего все болгарские протестные и политические акции, а также выступления в защиту прав человека. Поэтому естественно, что именно он стал первым лидером коалиции *Союз демократических сил, а позднее первым демократически избранным президентом Республики Болгария.

Так, через фигуру Желева, мы доходим до богатых событиями последних двух лет существования коммунистической власти. Самой массовой из всех акций протеста в эти годы, имевшей явно политический характер, несомненно, стал показ фильма «Дыши!» в софийском Доме кино. В фильме есть кадры, гротескно изображающие членов политбюро ЦК БКП, беспокоящихся только о том, как бы не испортить отношения с диктатором соседней Румынии Николае Чаушеску. После сеанса зрители, плотно заполнившие зал, спонтанно решили создать Комитет экологической защиты Русе[9].

Предпринимавшиеся партией и госбезопасностью попытки оказать влияние на членов разнообразных неформальных организаций, возникавших с огромной скоростью, только усиливали оппозиционные настроения, которые уже выражались открыто. В 1988 году начали выходить самиздатские общественно-политические журналы «Мост» и «Голос». После обыска в доме поэта Петра Манолова, секретаря Независимого общества защиты прав человека, и конфискации его архива Манолов и Минев объявили голодовку. Во множестве стали появляться письма протеста, проводились многочисленные акции, включая голодовки, сотни людей выступали в поддержку голодающих, их обращения зачитывали на зарубежных радиостанциях, главным образом на радио «Свободная Европа». 8 февраля в Пловдиве была основана первая независимая профсоюзная организация – *Независимая федерация труда «Подкрепа» во главе с Константином Тренчевым. Она сыграла большую роль при создании *Союза демократических сил и в посткоммунистической общественной жизни.

Летом 1988 года полмиллиона болгарских турок были фактически изгнаны из своей родной страны. Безумие, названное «процессом возрождения», достигло кульминации, началась поляризация общества, коммунистическая власть устраивала националистические демонстрации, Под окнами «предателей» звучали шовинистические лозунги. У обычных людей возникало ощущение, что они живут в кошмаре, хотя крах системы был уже близким и явным.

В октябре 1988 года в Софии проходила большая международная экологическая конференция – Экофорум. Власть пыталась помешать правозащитникам, антикоммунистам и протестующим экологистам (к тому времени уже действовала массовая организация *«Экогласность», которая потом породила «зеленые» политические движения) публично высказать свою точку зрения и наладить контакты с зарубежными СМИ. Безуспешно. Бездарная власть приказала милиции разогнать активистов, собравшихся в сквере в центре города (руководивший этой акцией полковник Петр Бонев потом покончил с собой).

3 ноября 1988 года первая массовая некоммунистическая манифестация перед кафедральным собором Св. Александра Невского передала парламенту петицию, при этом спонтанно запев песню революционера и писателя времен турецкого владычества Любена Каравелова «Красив ты, о мой лес». Собравшиеся скандировали «Свобода», «Демократия!», «Долой первую статью!» (то есть ст. 1 Конституции – о руководящей роли партии).

10 ноября 1989 года на пленуме ЦК БКП Живкова сняли с его постов. Настало время «круглого стола», на котором антикоммунистов и диссидентов возглавлял Желев, лидер коалиции Союз демократических сил.

До сего дня в Болгарии нет однозначного мнения об историческом значении движения антикоммунистического сопротивления и места, которое в нем занимают отдельные люди. История эта все еще не рассказана до конца.

Михаил Неделчев (В. Ч.)