Читать книгу Актуальные проблемы Общей части уголовного права - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 13

В настоящее время из прагматичных предложений по улучшению качества уголовного закона и в целом уголовно-правовой техники можно предложить следующие изменения:

1. Стабилизация уголовного законодательства. Достижение такого результата возможно путем установления ограничений на количественные изменения и дополнения в уголовное законодательство. Примеров необдуманной криминализации-декриминализации в российском законодательстве достаточно. Можно привести только некоторые примеры, и решения сразу приобретут статус необдуманных.

2. Изменение порядка принятия поправок к УК. Определенные шаги в этом направлении уже предприняты. Так, 13 июля 2015 г. был принят Федеральный закон № 266-ФЗ «О внесении изменений в статью 8 Федерального закона “О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации” и Федеральный закон “О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации”»[109], в соответствии с которым внесение изменений в УК осуществляется только отдельными федеральными законами и не могут быть включены в тексты федеральных законов, изменяющих (приостанавливающих, отменяющих, признающих утратившими силу) другие законодательные акты Российской Федерации или содержащих самостоятельный предмет правового регулирования, за исключением текстов федеральных законов, вносящих изменения в УПК. Такие изменения помогают упорядочить систему корректировок в кодификаторы.

Сегодня трудно сказать, насколько данный механизм будет эффективным в плане защиты от так называемых вбросов, поскольку остается открытой возможность вносить любые поправки в текст законопроекта ко второму чтению, которые часто содержат не малозначительные коррективы, а меняют предмет правового регулирования первоначального законопроекта. Однако первый шаг сделан, и мы уверены, что работа в этом направлении будет продолжена[110].

3. Обязательность экспертной оценки действующего УК и всех нормативных изменений. Совершенно необходимы жесткие условия внешней экспертной оценки уголовного законодательства. Экспертная комиссия в своей компетенции может проводить мониторинг качественных и количественных изменений и дополнений в УК РФ, уголовной политики государства и ее криминологической целесообразности. Невозможно не отметить, что количественные показатели законодательных инициатив уже свидетельствуют о качественной «просадке», говорить о надлежаще проводимой лингвистической, криминологической, антикоррупционной экспертизе не представляется возможным. Необходим экспертный подход оценки законопроектов, научное, но ориентированное на практическое применение итоговое законодательное решение.

4. Внесение поправок в УК должно осуществляться на основе учета требований принципов законотворчества.

Различаются подходы во взглядах на установление общего перечня принципов уголовной политики, принципов уголовного законотворчества, определение значения, сущностных характеристик, содержания. Мы придерживаемся мнения о возможности реализации данных положений на всех уголовно-политических стадиях.

Следует признать обоснованность позиции, высказанной Н. Н. Маршаковой[111]: принцип экономии репрессии имеет основополагающее значение и находит свое выражение на всех стадиях реализации уголовной политики: законотворчестве, правоприменении, толковании и в полном объеме воплощен в криминализации и декриминализации, пенализации и депенализации. На стадии законотворчества принцип экономии репрессии отражается в отнесении того или иного деяния к числу преступных и наказуемых. Правильное определение критериев криминализации и пенализации, обоснование уголовно-правовых запретов, востребованных и социально обусловленных, позволит снизить репрессивный механизм воздействия. Реализация принципа экономии репрессии заключается в выборе объема уголовно-правовых предписаний, связанных с наименьшими затратами, но приводящими к наибольшему эффекту, т. е. затратность минимальная, а сила правового воздействия значительная. В концентрированном виде экономия репрессии может выражаться: во-первых, в освобождении лица от уголовной ответственности и наказания при наличии законных оснований; во-вторых, в назначении более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление, в-третьих, в назначении наказания при наличии смягчающих обстоятельств, в-четвертых, в назначении наказания с учетом смягчающих обстоятельств, не предусмотренных законом.

Д. Н. Сергеевым[112] предложен следующий контроль законодательной инициативы. Законопроекты должны быть тщательно обоснованы инициатором и им же прокомментированы в пояснительной записке. В частности, при криминализации нового деяния необходимо обосновать общественную опасность предлагаемого к криминализации деяния (статистические материалы, расчеты ущерба, экспертные суждения, зарубежный опыт и т. д.); дать предварительный прогноз влияния нового закона на данное деяние и другие преступления (это должен быть криминологически обоснованный прогноз); дать пояснения по предлагаемым формулировкам состава преступления, раскрыть применяемые понятия; обосновать предлагаемую санкцию. В. Д. Филимонов отмечает, что «возникновение новых видов общественно опасного поведения не всегда влечет появления в уголовном законодательстве новых правовых норм»[113]. По его мнению, для решения вопроса о криминализации необходимо сочетание в новых деяниях степени общественной опасности, характерной для преступлений, и они должны быть при этом достаточно распространенными. При этом степень распространенности деяний, достаточная для криминализации, находится в зависимости от характера и степени их общественной опасности: более опасное деяние не требует широкого распространения, а менее опасное не может быть криминализировано без значительного количества соответствующих деяний.

Невозможно удержаться от упоминания о конфискации имущества и исключении ее из перечня видов уголовных наказаний. Конфискация имущества в ее нынешнем статусе не оставляет в покое ни теоретиков, ни правоприменителей уголовного закона. Остановить длительные споры вокруг конфискации имущества сможет только восстановление таковой в своих правах и возвращение в систему уголовных наказаний. Любая депенализация должна быть максимально продуманной и обоснованной научно. Статья 52 УК РФ предусматривала, что конфискация имущества есть принудительное безвозмездное изъятие в собственность государства всего или части имущества, являющегося собственностью осужденного. Конфискация имущества устанавливалась за тяжкие и особо тяжкие преступления, совершенные из корыстных побуждений, и могла быть назначена судом только в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части УК РФ. Не подлежало конфискации имущество, необходимое осужденному или лицам, находящимся на его иждивении, согласно перечню, предусмотренному уголовно-исполнительным законодательством Российской Федерации.

Однако Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» конфискация имущества была исключена из системы наказаний. При этом обоснованием данной меры в пояснительной записке к законопроекту № 304898-3 указывалось следующее: «С учетом весьма низкой эффективности такого вида наказания, как конфискация имущества, предлагается исключить его из УК РФ, заменив штрафом в качестве дополнительного вида наказания. При этом следует иметь в виду, что имущество, нажитое преступным путем, подлежит конфискации в порядке, предусмотренном статьей 81 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»[114]. От общей конфискации к конфискации специальной прошло более трех лет, эти три года были отмечены громкими процессами и, как следствие, отсутствием имущественного наказания виновных.

Федеральным законом от 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона “О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма” и Федерального закона “О противодействии терроризму”» нормы о конфискации имущества были возвращены в уголовное законодательство, но в урезанном и искаженном виде (УК РФ был дополнен гл. 15.1 «Конфискация имущества»). При этом конфискация имущества стала рассматриваться не как один из видов уголовного наказания, а как «иная мера уголовно-правового характера».

Интересно отметить, что «возврат» конфискации имущества был обоснован только мерами противодействия терроризму, в том числе противодействия финансирования терроризма, экстремистской деятельности[115].

В. В. Лунеев, оценивая депенализационную политику исключения конфискации имущества из видов наказаний, вспоминает: «Лоббирование исключения из УК конфискации в интересах воров и жуликов. Никто из них не понес материальной конфискационной ответственности. Попытались заменить штрафом (украли сотни миллиардов долларов, а штраф несколько тысяч рублей). Да и штраф-то собрать не могут. Говорят, исключение конфискации обошлось теневым лоббистам в огромную сумму, но никто из высокого жулья под конфискацию не попал… А разрабатывался этот законопроект под флагом гуманизации УК…»[116].

Д. Н. Сергеев[117], анализируя другие пояснительные записки к проектам принятых федеральных законов о внесении изменений в Уголовный кодекс, также приводит яркие примеры непонимания места уголовной ответственности в системе социального контроля, механизма воздействия на преступность. Например, обоснование необходимости принятия так называемой антидопинговой поправки (ст. 230.1, 230.2 Федерального закона от 22 ноября 2016 г. № 392-ФЗ[118]) уместилось в одно предложение: «Принимая во внимание участившиеся случаи нарушений антидопинговых правил, а также в силу необходимости принятия со стороны государства жестких мер регулирования, законопроектом предусматривается ввести уголовную ответственность за нарушение антидопинговых правил»[119]. В пояснительной записке нет ни анализа распространенности явления, ни вывода об общественной опасности деяния, ни пояснения признаков состава и избранной санкции. Скоротечность и непроработанность закона привели к проникновению в УК РФ термина «субстанция», вступающего в противостояние с уже используемыми в гл. 25 понятиями «вещество» и «средство». Другой пример. Знаменитый пакет поправок к УК РФ Озерова – Яровой предусмотрел внесение изменений в 26 статей Кодекса. Двухстраничная пояснительная записка при этом не дает никаких комментариев необходимости криминализации деяний и внесения существенных изменений в уголовный закон, ограничиваясь общими фразами. Например, изменение санкции норм за ряд преступлений обосновывается следующим: «Анализ правоприменительной практики свидетельствует о том, что за тяжкие по факту преступления экстремистской и террористической направленности законодательством предусмотрены санкции ниже уровня общей ответственности, предусмотренной за тяжкие преступные деяния»[120]. В приведенной записке используется также терминология, не свойственная уголовному праву, например пособничество называется активной формой содействия, террористическая деятельность – наиболее опасной формой преступности и т. д.

Необходимо отметить, что в условиях нестабильного общества уголовный закон не может находиться в статичном положении, любые трансформации в обществе, экономике и других сферах неизбежно будут отражаться в уголовном законе. Однако научный подход к уголовному законотворчеству позволит повысить криминологический потенциал уголовного закона.