Читать книгу Афган. Территория войны - Коллектив авторов - Страница 10

© Алексей Плескунов, Татьяна Плескунова, 2014

Амин понимал – медлить нельзя! Он больше не хотел ждать удобного случая, чтобы выглядеть достойно при отстранении от власти Тараки. Да и перед кем выглядеть? Кремль хоть и продемонстрировал свои приоритеты, но будет заинтересован в дружеских отношениях с Афганистаном при любой власти. США явно не устраивала политика Тараки, и Амин готов к переговорам. Единственная помеха – сторонники сегодняшнего режима. Это и есть его основные враги.

Хабибу теперь все время находился в окружении Амина. Иногда выезжал с ним в машине сопровождения, иногда оставался во дворце «Делькуша», и тогда ему приходилось довольствоваться информацией, которой обменивались «коллеги». Сообщить что-то определенное он не мог. Игра перешла на другое поле, где игроками были уже официальные лица.

Из разговоров он узнал, что четыре министра: Гулябзой, Ватанджар, Сарвари и Маздурьяр, – опасаясь расправы, прибыли в советское посольство. Также обсуждали, что эта четверка все-таки решила избавиться от Амина. Вся атмосфера, которая окружала высший эшелон политиков НДПА, говорила о приближении того часа, когда афганский узел будет разрублен. И этот день наступил.

Амин и сопровождающие его лица на двух «мерседесах» направились в сторону Дома народов. Напряжение чувствовалось во всем. Было очевидно, что, только благодаря уговорам советской стороны, Амин поехал на встречу с Тараки. Когда машины прибыли на место, их встретил Тарун, он был в гражданской одежде и с автоматом наперевес. Из первой машины вышли Амин, его телохранитель Зирак и лейтенант царандоя. В сопровождении Таруна они направились во дворец. Вторая машина, где находился Хабибу, подъехала ближе к входу.

Через несколько минут раздались автоматные очереди. Из Харам-сарая[31] выбежал Амин, поддерживающий раненого телохранителя, быстро сел в машину охраны и приказал ехать в министерство обороны ДРА. По дороге Хабибу узнал из уст Амина, что произошло во дворце: поднявшись по лестнице первым, Тарун вышел на площадку, где был встречен автоматной очередью, Зирака ранили. Амин еще был на полпути к площадке, поэтому, подхватив раненого, успел выбежать из дворца.

Скорость, с которой начали разворачиваться последующие события, мешала Хабибу не только анализировать, но даже сосредоточиться. Поэтому он решил отпустить ситуацию. Все равно возможности передать что-либо в центр у него теперь не было. При чрезвычайном положении дворец покидали только по особому распоряжению. Значит, надо просто наблюдать за происходящим. Но наблюдать одно, а участвовать другое. Тем более, видя происходящее, он даже не всегда понимал, какие из его действий будут за кого.

А ситуация раскручивалась как заведенный волчок. После прибытия в генеральный штаб Амин переговорил по телефону с Тараки. Положив трубку, лидер Афганистана на минуту задумался, а потом дал приказ открыть огонь по зданию дворца «Делькуша», в котором кроме Амина и его сторонников находились советские военные советники. «Это не имеет значения», – сказал Тараки, когда ему об этом напомнили.

Все, находящиеся в тот момент рядом с Амином, взялись за оружие. Среди тех, кто занял оборону дворца, были и афганцы, и наши советники, и Хабибу, который уже и не знал кто он – афганский патриот или советский разведчик. Так все перепуталось за последние дни. Однако штурма не последовало. Президентская гвардия перешла на сторону Амина. Тогда Тараки распорядился поднять самолеты и нанести бомбовый удар по зданию дворца. Главком ВВС сообщил о приказе главы государства своему советнику.

– Что делать? – Такой вопрос задал генерал Орлов, доложив о приказе наверх.

– Как что делать? – удивился советник начальника генерального штаба генерал Костенко.

– Можно разом покончить с Амином.

– Смотря какой ценой. Во дворце наши советники. Воздержитесь от нанесения удара.

Радиоэфир был наполнен голосами адъютантов Тараки: «Первый просит помощи», – но помощь так и не пришла. Напротив, войска кабульского гарнизона, перешедшие на сторону Амина, блокировали резиденцию Тараки. Дипломатические переговоры между руководством СССР, советниками и Амином длились несколько часов.

* * *

Утром 15 сентября Бояринов получил из Москвы шифровку, в которой говорилось о необходимости привести отряд специального назначения «Зенит» в полную боевую готовность. Расположившись на заднем дворе советского посольства, они ждали приказа о начале операции по Амину. Из здания посольства вышел офицер безопасности подполковник Бахтурин и объявил пятнадцатиминутную готовность. В это же время военнослужащие советского батальона в Баграме заняли свои места в самолетах, они тоже ждали приказа, чтобы вылететь в Кабул для освобождения афганского лидера.

Хабибу возвращался после встречи с резидентом и думал только об одном, успеют ли передать сообщение в Москву. Последнее время запасной канал связи работал практически ежедневно. Рано утром наш разведчик узнал о последних приказах Амина и срочно передал их резиденту. Любой самолет, который в этот день окажется в воздухе, независимо от того, взлетает он или приземляется, будет расстрелян зенитными установками. Именно это сообщение необходимо было срочно передать в центр. Вскоре в советское посольство пришел приказ отменить операцию по захвату Амина.

Узнав об этом, бывшие министры ДРА Ватанджар, Гулябзой и Сальвари тайно прибыли на виллу сотрудника КГБ Самунина. Дома оказалась только его жена. Напуганная происходящим, она тут же позвонила мужу. Никому не сообщив о случившемся, Самунин поехал домой. Он прекрасно понимал, что если хоть кто-то узнает, где прячутся опальные министры, то возможны провокации, и даже вооруженное нападение. Единственный человек, которому он обязан был сообщить, – это его непосредственный начальник. Полковник Богданов, узнав о местонахождении министров, не стал докладывать по команде, промедление было смерти подобно. Он вызвал к себе подполковника Бахтурина.

– Возьми «УАЗ» и отправляйся к Самунину, у него министры, их надо вывезти на виллу к нашим спецназовцам, – отдал приказ Богданов.

– Кого из водителей взять?

– Сам поведешь. Оружие не забудь, лучше автомат. Действуйте по законам военного времени и будьте там осторожны. Доставите министров – и назад.

Бахтурин выехал из ворот посольства и направился к Самунину. Не доехав двух кварталов до виллы, он остановил машину. Пройдя задними дворами к вилле, перелез через забор и, оказавшись во дворе, подошел с обратной стороны дома. Хозяин уже ждал его. Установили наблюдение, обстановка не вызывала никаких подозрений. Без приключений они доставили министров на виллу, где размещался спецназ «Зенит».

Обратная дорога тоже была спокойной. Улицы Кабула жили своей жизнью. Никакого ощущения напряженности. Складывалось впечатление, что простых жителей Афганистана совершенно не волнует кто сегодня в их стране за главного. То ли устали, то ли надоело волноваться, то ли бытовые заботы взяли верх над политическими, но город никак не реагировал на смену власти. Чего не скажешь о руководстве двух стран.

Одновременно в Москве и в Кабуле 15 сентября начались заседания политбюро ЦК партий. Обсуждался один и тот же вопрос: «Ситуация в Афганистане». Амин объявил, что генсек предал революцию. Пользуясь доверительным отношением со стороны советского руководства, он устроил западню, хотел убить своего ближайшего соратника, и только по чистой случайности охранники вместо него убили Таруна.

Наконец-то Амин получил то, к чему стремился, но его власть не сулила ничего хорошего для Афганистана. Это понимали и в Политбюро ЦК КПСС, поэтому решения были конкретны.

Документы Политбюро ЦК КПСС:

«…Третье. Поставки советских вооружений и военной техники в Афганистан следует несколько притормозить, ограничиваясь в основном поставками запчастей и боеприпасов, необходимых для ведения действий против мятежников.

Четвертое. Обратиться к Амину и высказать наше мнение, что в случае ухода Тараки с занимаемых им постов не следует предпринимать к нему никаких репрессивных мер или выносить какого-либо осуждения.

Пятое. Что касается освещения происходящих в Кабуле событий органами советской печати, то в ближайшие дни представляется целесообразным ограничиться публикацией чисто фактического материала в спокойной форме, не высказывая каких-то своих оценок обстановки и комментариев».

(Постановление Политбюро ЦК КПСС от 15 сентября 1979 года)

На следующий день чрезвычайный пленум ЦК НДПА узаконил власть Амина. Через три дня размышлений Советское правительство отправило Амину поздравительную телеграмму. После получения ответной телеграммы с благодарностью руководство КПСС неоднократно обращалось к Амину с требованием не предпринимать никаких мер к Тараки и его семье. Судьба бывшего лидера Афганистана беспокоила Брежнева. Ему был симпатичен этот добродушный человек, который в какой-то момент доверился его советам и действовал по указанию представителей СССР.

* * *

Если с положением Тараки было не все понятно, то с его министрами надо было срочно что-то решать. Не век же им расхаживать в форме спецназа на «зенитовской» вилле. Операция «Радуга», целью которой была эвакуация министров, началась с приземления на аэродроме Баграм советского самолета Ил-76 с сотрудниками КГБ и двумя крытыми машинами на борту. Машины, на одной из которых были размещены специальные контейнеры, добрались до кабульской виллы без приключений.

В одной из комнат оборудовали гримерную. Весь необходимый пастиж и грим привезли из Москвы. У гримера, который приехал вместе с сотрудниками КГБ, были фото министров для советских документов, с которыми они должны были пересечь границу. Несколько часов профессиональной работы, и в этих людях с паспортами граждан СССР никто бы не узнал недавних руководителей правительства Афганистана. Тем не менее их разместили в контейнерах – обычно в таких перевозили посольские грузы, – положили контейнеры в грузовик и в сопровождении бойцов «Зенита» вывезли в Баграм. Военно-транспортный самолет доставил опальных министров в Ташкент. Теперь главная задача – спасти Тараки.

После 16 сентября Хабибу оказался в окружении первого лица государства, а это была уже совсем другая история. Он оставался в тени, работая в службе безопасности Амина одним из сотрудников для чрезвычайных поручений. Поручения не заставили себя долго ждать. Раньше он занимался реализацией имущества, которое было конфисковано у арестованных и их семей, отправлял полученные средства и ценности короля Захир-шаха в западные банки на имя Амина и членов его семьи, изредка находился в числе сопровождающих лиц. Теперь его допустили на политическую площадку, где правил Амин. Хабибу по-прежнему был в тени, но поручения, которые он выполнял, позволяли ему передавать в центр достоверную и точную информацию.

Документы ЦК КПСС и правительства СССР:

«Комитет госбезопасности располагает сведениями, поступившими от заслуживающего доверия источника, о том, что Х. Амин дал указание подготовить и в ближайшее время осуществить физическое уничтожение группы политических заключенных в количестве 300 человек, находящихся в настоящее время в тюрьме… Вину за осуществление этой акции имеется в виду возложить на бывшее руководство главного управления защиты Афганистана, прибегнув к версии о том, что ликвидация этих лиц якобы проведена еще до событий 13–16 сентября с. г. в ДРА… Руководству службы безопасности ДРА дано указание не информировать советских советников о намечаемых акциях… В целях оказания влияния на Х. Амина и предотвращения репрессий полагали бы целесообразным поручить совпослу посетить Х. Амина и провести с ним соответствующую беседу, построив ее таким образом, чтобы не подвергнуть опасности источник настоящей информации».

(Записка Ю. В. Андропова, А. А. Громыко, Д. Ф. Устинова в ЦК КПСС от 2 октября 1979 года)

* * *

8 октября Хабибу получил приказ сопровождать в машине царандоя группу афганских военных во главе с начальником президентской гвардии майором Джандадом. Группа выехала из дворца «Делькуша» и двинулась по направлению к Дому народов. Хабибу не знал, куда и зачем направляются военные, но предчувствие, предчувствие… обеспеченное знанием сегодняшней ситуации, оно подталкивало воображение. Если они действительно едут к Тараки, это конец. Ни сообщить, ни вмешаться он уже не мог. Хабибу понимал, если он выдаст себя хоть чем-нибудь, то, кроме провала, ждать будет нечего. Амин стал еще более подозрителен и осторожен.

Все правильно, предчувствия не обманули. Вот он, Дом народов, где Тараки содержался под домашним арестом. Обе машины проехали мимо ворот Гвардии и остановились у входа во дворец. Полмесяца назад у этого входа Хабибу в последний раз видел Таруна, из этих дверей Амин выбежал с раненым Зираком. Всего полмесяца, но было ощущение, что прошло значительно больше времени с того странного и страшного дня. На этот раз у дворца их встречал Вудуд, начальник службы безопасности Амина. Из машины вышли Экбаль и Рузи.

– Где он? – без всяких приветствий спросил Рузи.

– Здесь, на втором этаже.

Вошли в дом, поднялись по дворцовой лестнице на второй этаж, открыли дверь комнаты, на которую указал Вудуд. В центре спиной к вошедшим стоял Тараки. Халат, наброшенный на плечи, придавал ему домашний вид, совсем не подходящий для человека, именем которого последние полтора года истребляли афганский народ. Тараки понимал, что минуты его сочтены, но был спокоен.

– Нам приказано перевезти вас в другое место, – сказал Рузи, обращаясь к бывшему президенту.

«Другое место? Может быть, еще не конец?» Тараки сбросил халат и обратился к Экбалю:

– Возьмите мой багаж.

– Идите вниз, я позабочусь о вашем багаже, – спокойно ответил Рузи.

По бледному лицу Экбаля Тараки понял – это конец. Он подошел к своим вещам, открыл небольшой чемоданчик и сказал, глядя на его содержимое:

– Здесь 45 000 афгани, немного ювелирных украшений. Передайте их моим детям, – затем, повернувшись и посмотрев на Вудуда, добавил: – Если они еще живы.

– Оставьте, – раздраженно ответил Рузи, – спускайтесь. Все передадим.

Понимая, что конец неизбежен, Тараки был удивительно спокоен. Он снял свои часы, протянул их Рузи и попросил передать Амину. Достал из кармана партийный билет, держа его в руках, снова посмотрел на каждого находящегося в комнате. Это были последние люди, которых он видел, и последние минуты, которые он жил.

Вышли из комнаты и начали медленно спускаться. Каждый оттягивал эту страшную минуту. Никто, кроме Рузи, не знал, каким образом закончится жизнь человека, полтора года назад изменившего судьбу Афганистана.

Рузи знал, поэтому все просто исполняли его приказы. Вошли в спальню. Тараки остановился, оглядел помещение, посмотрел на палачей. Наверное, он тоже думал «как?», а может, и не думал. Понимая, что конец неизбежен, Тараки был удивительно спокоен. Он снял свои часы, протянул их Рузи и попросил передать Амину. Достал из кармана партийный билет, держа его в руках, снова посмотрел на каждого находящегося в комнате. Это были последние люди, которых он видел, и последние минуты, которые он жил. Рузи забрал партбилет и приказал Вудуду и Экбалю связать руки бывшему лидеру НДПА. Взяли с кровати матрац, бросили его на пол и приказали Тараки лечь. Не сопротивляясь, молча, он выполнил приказание. Он не сопротивлялся даже тогда, когда Рузи закрыл ему лицо подушкой. Только ноги дергались, и это раздражало убийцу.

– Свяжите ему ноги, – крикнул Рузи в сторону Вудуда.

Пока связывали ноги, Тараки жадно хватал воздух освобожденным от подушки ртом. Для верности Экбаль уперся в колени жертвы, и тогда Рузи снова прикрыл лицо подушкой. На этот раз все было кончено. Труп завернули в одеяло и вынесли из дома.

Сколько смертей видел Хабибу за эти годы. Самому убивать не приходилось, но к убийствам привык. Однако в тот момент, когда Тараки запихивали в машину, в горле что-то сжалось. Как будто кто-то неведомый затягивал узел на его шее. Когда Хабибу узнал, каким образом был убит Тараки, то впервые порадовался, что тогда, давно, приближенные партийного лидера не приняли его в свой круг.

Сопроводив машину до указанного места, которое находилось недалеко от кладбища Колас Абчикан (Холм мучеников), Хабибу отправился во дворец «Делькуша». Провожать в последний путь Тараки будут другие. Он был уверен, что бывшего президента захоронят на этом кладбище, но, когда афганское агентство Бахтар распространило официальное заявление с пометкой: «Не публиковать до 20.00 9 октября», в окружении Амина прошел слух, что Тараки вывезли в лес и там закопали.

Несмотря на официальное объявление о смерти бывшего главы государства, которая наступила «в результате серьёзного заболевания, длившегося в течение некоторого времени», и сообщения о «захоронении покойного в фамильном склепе», в Кремле знали истинную причину.

Несмотря на официальное объявление о смерти бывшего главы государства, которая наступила «в результате серьёзного заболевания, длившегося в течение некоторого времени», и сообщения о «захоронении покойного в фамильном склепе», в Кремле знали истинную причину.

Из источников, заслуживающих доверия:

«Брежнев очень переживал смерть Тараки. Больше всего он возмущался, что месяц назад, принимая Тараки в Москве, обещал ему помощь и поддержку. У Брежнева была снижена способность воспринимать события критически, но даже при этом он негодовал: „Какой же подонок Амин – задушить человека, с которым вместе участвовал в революции. Кто же стоит во главе афганской революции“».

(Со слов академика Е. И. Чазова)

Возможно, именно такая реакция Брежнева послужила основанием для кремлевских сплетен и разговоров. Многие считали, что ввод войск в Афганистан и убийство Амина не что иное, как месть и обида лидера Советского государства. Когда четыре человека: Брежнев, Устинов, Андропов, Громыко – при секретаре Черненко приняли решение о вводе войск в Афганистан, впервые в истории Политбюро ЦК КПСС – решение не печаталось на машинке, а писалось от руки. Предполагалось зайти, устранить Амина, заменить президента и домой. Никто и думать не мог, что дорога домой займет почти десять лет.