Читать книгу Полдень, XXI век (июнь 2012) - Каллум Хопкинс, Коллектив авторов, Сборник рецептов - Страница 3

Кэл поднялся по высокому крылечку и позвонил.

Никто ему не ответил, тогда он сам открыл стеклянную дверь.

Все в доме было незнакомо и неудобно. Не так, как на корабле. Округлые, без углов, кресла, огромные окна, открывающиеся в сад. Вдоль аллей – колючие, лохматые, хищного вида пальмы. Густо торчащие агрессивные шипы когда-то защищали их от вредных насекомых, но насекомых давным-давно истребили, и пальмы выглядели одинокими и растерянными.

«Я поставил свой дом в стороне от больших дорог…»

Кэл медленно пересек прохладный холл. Громоздкий, угрюмый, накренившийся на левую сторону, бывший десантник выглядел как подбитое грузовое судно. Из семи парней, оказавшихся на аварийном модуле, на Землю отправили только его. Судьба других Кэла не интересовала. В доме стояла тишина, мышцы тянуло: видимо, подходило время появления филзы. Это раздражало Кэла, поскольку есть филзу можно, только раздевшись.

Некоторые специалисты считали необычную еду всего лишь временно наведенной галлюцинацией. Два момента при этом не обсуждались: кто такую необычную галлюцинацию мог наводить (хотя ответ напрашивался сам собой – спейсвурмы) и каким образом благодаря галлюцинации смогли выжить на аварийном модуле сразу семь здоровенных парней, один из которых – Кэл – был к тому же сильно обварен при мощном взрыве.

В невесомости все имеет значение.

Отекает лицо, из костей вымывается кальций. Резко проявляется почечная недостаточность, мышцы атрофируются, замедляя работу кишечника, учащая сердцебиение, а если еще человек обварен перегретым паром… В раскаленном модуле в памяти умирающего десантника оплывала амальгама звездных зеркал, в удручающем пекле эти зеркала лопались. Доктор У Пу, консультант десантников, не раз указывал десантникам на опасность скрытого пренебрежения творческим началом, даже самим разумом – как побочным продуктом, «эпифеноменом» слепых сил материи. «Если бы человеческий разум был не более чем результатом случайного скопления атомов где-то в случайном углу случайной галактики, – не раз повторял китаец, – то верить во вселенскую мощь такого скопления не только не было бы никаких оснований, но было бы попросту абсурдно». И добавлял: «Вера в познаваемость Космоса выводит человека из разряда природных существ».

Доктор Эстер К. (фамилии специалистов не разглашались) тщательно исследовала выжившего десантника. Кэл не протестовал, потому что именно доктор Эстер К. занималась им с самого начала. Он сразу привык к ней, даже разрешал присутствовать при поглощении филзы. Только доктор Эстер К. видела, как бывший десантник поедает эту рвотную дрянь – потный, обнаженный, трясущийся от жадности. Только доктор Эстер К. наблюдала, как он насыщается мерзкой филзой, как его начинают томить неведомые желания, никогда, кстати, не приводившие к стрессу. Филза! Прекрасный продукт – для Кэла! Для остальных землян – дрянь, дрянь! Хорошо, что ее нельзя взять в руки. Просто плавают в пространстве зеленовато-серые обрывки – как пятна нарождающейся катаракты; и материальными они почему-то являются только для семи бывших десантников.

Испорченные пространства.

Высказывались и такие гипотезы.

Невысокая, тоненькая, с косой, красиво уложенной на красивой умной головке, доктор Эстер К. осталась на неширокой дорожке перед домиком Хлои (жены бывшего десантника), а сам Кэл, пройдя холл, нерешительно остановился в тени двух чудесных мраморных колонн. Он не мог сказать, что узнаёт красивые колонны, и хорошо, что никто его об этом не спрашивал. Он насмотрелся таких колонн в реалах, в живых картинах, просто на всяких картинах, в голове все перепуталось, к тому же Хлоя построила этот домик уже после его ухода на войну.

Голос, доносившийся из-за открытых дверей, он узнал.

Точнее, он был настроен на узнавание. Такова была установка, полученная Кэлом от доктора Эстер К.

«Привет, Си! – говорила Хлоя. – Ты уже слышала? Кэл приехал!»

Голос Хлои наполняло растерянное удивление:

«Пожалуйста, Си, напомни мне рецепт твоей чудесной шарлотки».

«Стакан сахара, – отозвался приятный женский голос. Инфор был настроен на нормальную мощность. – Тебе хорошо, вернулся живой муж. Стакан муки и три яйца. А яблоки нарезать на дно сковородки».

Кэл не понимал, зачем возиться с какими-то продуктами, пусть и с натуральными, если шарлотку можно заказать в ресторане или даже обойтись без нее, но, в общем, вмешиваться ни во что не хотел.

«А молока сколько?»

«Я шарлотку делаю без молока».

«Нет, а все же, сколько молока надо?»

«Откуда я знаю? Я всегда без молока делаю».

«Но я хочу знать, Си. Может, один стакан?»

«Может, и так. Пусть будет стакан. Теперь, Хлоя, ты будешь не одна».

«А один стакан – это сколько?»

«Стакан это всегда стакан».

«А яйца брать какого диаметра?»

«Какая разница? Обычные куриные».

«А тесто должно быть жидким или густым?»

«Конечно, жидким. Как иначе?»

«Но, Си! Насколько жидким?»

«Чуть-чуть гуще, чем на блины. Тебе, правда, можно позавидовать».

«А сковороду брать какого диаметра?»

«Это без разницы. Возьми любую!»

Кэл действительно начинал узнавать жену.

«А сковороду закрыть крышкой и поставить на открытый огонь?»

«Ты что, хочешь тушить пирог? В духовку поставь».

«А на какое время?»

«Минут на двадцать».

«А почему именно в духовку?»

«Ну, если ты умеешь тушить пирог, то, пожалуйста!»

«Ладно, Си, ладно. Ты не сердись. Ведь это для Кэла. Мы не виделись почти семь лет. Понимаешь? Говорят, он теперь калека. Не знаю даже, сколько у него рук. Боюсь спрашивать. Не знаю, что и будет, Си. Вот приготовлю шарлотку. Пусть привыкает. Уверена, Кэл привыкнет. Зачем ему жрать какую-то дрянь, дразнить наших патриотов!»

И спохватилась:

«А стакан это все же сколько?»