Читать книгу Шихабутдин Марджани. Сборник статей, посвящённый 100-летию Ш. Марджани, изданный в Казани в 1915 г. - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 18

2 февраля 1870 г. был принят закон, делающий обязательным преподавание русского языка в мусульманских школах и медресе. После этого в 1872 г. был назначен специальный инспектор по надзору за школами и медресе. Когда в мусульманские медресе стали назначать учителей русского языка, используя и насильственные методы, среди народа возникла смута. Наибольшее возражение вызывали обязательность обучения русскому языку и возложение затрат на содержания учителей русского языка на плечи мусульман. В Казанской и Вятской губерниях было много шума по этому поводу (много сведений об этих событиях приводит Ризаэтдин-хазрат в своём произведении «Исламнар хакында хөкүмәт тәдбирләре» («Правительственные меры, касающиеся ислама»). В то время среди религиозных учёных возникло много споров о том, можно или нельзя преподавать русский язык, о пользе и вреде этого. Многие люди, носившие звание алимов, считали, что, несмотря ни на что, преподавание русского языка неправильно и является запретным. Тех же, кто считал такое обучение верным и обязательным, было очень мало, и во главе их стоял Марджани. Он говорил: «Обучение русскому языку необходимо. Народу, подчиняющемуся людям другой национальности, полезно и необходимо знать язык, письменность, государственные законы и правила правящего народа. Нужно лишь остерегаться перенимать их язык, привычки и традиции, не разговаривать между собой на русском языке, не вставлять в свою речь русских слов, стараться сохранить родной язык, насколько это возможно»[52].

Но и у тех, кто выступал против преподавания русского языка, было два разных мнения. Некоторые были против преподавания несмотря ни на что, тогда как другие ссылались на то, что преподавание русского языка вводится с целью ослабить религиозный и национальный дух народа. Когда в казанских медресе преподавание русского языка стало обязательным, и у мулл попросили дать ответ по этому поводу, они написали письмо следующего содержания: «Наш народ, а в особенности шакирды, и так беден. Мы преподаём безвозмездно, ради довольства Аллаха. Поэтому мы отказываемся претворять в жизнь приказ о принудительном преподавании русского языка и возложении затрат на содержание учителей на плечи народа. Мы просим власти внять нашим просьбам»[53].

После того как вопрос и споры о преподавании русского языка в Казани поутихли, в городе открылась мужская школа для подготовки учителей, выпускающая преподавателей русского языка. Преподавателем религии в ней был назначен Марджани. О своём поступлении на работу он пишет следующее: «Мне даже в голову не могло прийти стать учителем религии в этой школе. Но Радлов неоднократно обращался ко мне с просьбами об этом, с личной просьбой обратился и сам губернатор. Позже я понял, насколько важна эта должность. Если она изначально не будет в руках алима, то позже она вовсе перейдёт в руки невежественных и несведущих в исламских науках людей, и тогда учащиеся этой школы не получат никаких знаний об исламе. Посчитав, что я должен показать этим ученикам отношение шариата к жизни и к различным предметам и наукам, работу мусульман во благо этих наук, я решил принять эту должность».

От Шакирджана Тагирова, обучавшегося в этой мужской школе со дня её открытия и после выпуска ставшего там преподавателем, Фуат Туктаров услышал следующее: «Марджани очень любил историю и регулярно занимался историческими вопросами. Как итог своих трудов и любви к истории Марджани стал членом «Общества археологических памятников» Казанского университета, написал несколько работ, чтобы преподавать их там. Он был знаком с русскими учёными и историками, живущими в Казани, с учёными-востоковедами, пользовался авторитетом среди них. Особенно близко он был знаком с востоковедом В. В. Радловым, они много общались, Марджани советовался с ним.

В 1876 г. в Казани открылась мужская школа для подготовки учителей. Её открытие можно с полным правом назвать заслугой Радлова. Радлов прикладывал много усилий для образования татар, для обучения их русскому языку, а со временем и для распространения науки на татарском языке и даже национальной литературы[54]. В работе немца Радлова, по словам его современников, не было ни малейшего намёка на миссионерство. Даже после решения открыть в Казани мужскую школу для подготовки учителей для того, чтобы татары не боялись её, и она пользовалась авторитетом среди них, учителей он старался выбирать среди татар. Основываясь на этом, инспектором школы он назначил Гали Махмудова, официально не получившего никакого образования и по закону не имевшего права заниматься инспекторством. На второй год деятельности школы такие люди, как Ибрахим Терегулов и Шахбазгарай Ахмеров, были назначены учителями. Шакирджан Тагиров, закончивший эту школу, был взят туда на работу в качестве учителя рисования и каллиграфии.

Сразу после принятия решения об открытии мужской школы для подготовки учителей Радлов обратился к Марджани, которого он хорошо знал и любил. Учитывая, что Марджани в Казани и её окрестностях пользовался авторитетом, Радлов предложил ему стать учителем религии в этом заведении. Должно быть, назначая Шихаба учителем в этой школе, Радлов таким образом хотел поднять в глазах татар престиж этого учебного заведения. Так как, несмотря ни на что, Шихаб положительно относился к преподаванию русского языка, он одобрял открытие данной школы и согласился выполнять обязанности учителя религии, к тому же это предложение поступило от такого уважаемого им человека, как Радлов. И как только школа была открыта, Марджани стал преподавать в ней религию.

Марджани преподавал в школе такие предметы, как шариат (по «Кудури»), вероубеждение (по «‘Акида ат-Тахави»), основы права (по «Мухтасар ал-Хуссами») и наследственное право. Если сегодня выбор этих уроков нам кажется немного странным, должно быть, в то время он был уместен. В те годы большинство учащихся этой школы были шакирдами, и среди них не было таких, кто бы не изучал морфологию и синтаксис арабского языка.

Во время уроков Марджани любил обращаться к истории, особенно к истории ислама, давал ученикам подробную информацию о событиях времён аббасидских халифов Харун ар-Рашида и ал-Ма’муна. Иногда на уроке он и в тетрадях учеников записывал исторические данные.

Должно быть, Марджани любил математику так же, как историю. Время от времени он задавал ученикам задачи по алгебре, а если они не могли их решить, сам показывал ответ. Вероятно, он брал математические задачи из арабских источников, так как решал их арабским методом.

Во время уроков шариата Марджани любил, чтобы ученики сами, размышляя, находили ответы на поставленные им вопросы. Часто он спрашивал: «Как вы думаете?», и если ученики выражали интересную мысль, очень радовался этому». (На этом месте сведения о развитии мужской школы для подготовки преподавателей, полученные нами от Фуата Туктарова, заканчиваются.)

6 рамадана 1293 х. / 12 сентября 1876 г. был официально зачитан устав школы, с этого дня начали проводиться уроки. Марджани был одним из главных действующих лиц церемонии открытия, он произнёс речь и совершил молитву. Краткий черновой вариант этого выступления сохранился в его библиотеке. Мы приводим его здесь:

«Во имя Аллаха Милостивого Милосердного. Хвала Аллаху, Господу миров. Приветствие и мир Его посланнику и наилучшему созданию Мухаммаду, его домочадцам, сподвижникам и остальным пророкам и посланникам.

Как учит нас шариат, самыми достойными из всех моральных качеств и качеств совершенства являются знание и мудрость. А ислам более, чем остальные религии, поощряет стремления к знаниям, мудрости и просвещённости. Сколько аятов Корана и священных хадисов нашего Пророка призывает к обретению знания и совершенства, повелевает получать образование!

Проявляя своё уважение к мусульманам и поощряя их стремление к получению знаний, за государственный счёт наш милостивый великий император приказал открыть эту школу, тем самым выказывая им своё благоволение. Хвала Аллаху, на пользу исламу открылась столь совершенная и хорошо оснащённая школа. И все мы, приверженцы ислама, должны ценить оказанное нам милосердие, считая это имущество священным и великим богатством, считать его за счастье и благодарить Всевышнего за проявленную милость.

О пришедшие получать знания! Старайтесь тратить своё время лишь на возложенные на вас обязанности, даже малую часть своей жизни не проводите впустую, проявляйте усердие на арене совершенства и просторах образования, развивайте в себе такие качества, как справедливость, воспитанность, человечность, стремитесь превзойти своих сверстников и братьев по знанию, образованности и благочестии. Мы возносим искренние молитвы за нашего великого императора».

Марджани начал преподавать в этой мужской школе для подготовки учителей со дня её открытия. Он работал в ней в течение девяти лет.

Но несмотря на то, что Марджани начал преподавать, имея желание быть полезным народу, люди оценивали его деятельность отрицательно, считали её великим преступлением против ислама. В первое время люди собирались на улице большой толпой и наблюдали, как Марджани шёл в школу и возвращался из неё. И простой народ, и муллы довольно долго обсуждали это. Было достаточно много мулл, старающихся навредить Марджани. Один казанский учитель рассказывал на большом собрании, что Марджани является миссионером. «Он продажный человек. Именно он стал причиной того, что стали преподавать русский язык. Пусть в Судный день наши руки вцепятся в ворот его одежды (т. е. в Судный день мы отомстим ему)», – говорил он. Конечно, такие высказывания передавались среди народа и имели влияние, поэтому про Марджани распространялись самые грязные сплетни. Были даже такие люди, которые хотели совершить покушение на него.

Не только враги, но и друзья Марджани не одобряли того, что он преподавал в этой школе. Они всегда поднимали этот вопрос, чем очень беспокоили его. Особенно после совершения Марджани паломничества люди начали говорить, что хаджию совсем не пристало преподавать среди русских учителей.

Марджани был человеком, самостоятельно принимающим решения, любящим доводить начатое дело до конца, он не обращал внимания на шум, поднятый не понимающими сути дела людьми, на всё смотрел свысока. Признавая что-либо истинным, он придерживался этого, не сгибаясь перед противостоянием других, поэтому Марджани, как и прежде, продолжал свою деятельность. Он не обращал внимания на нападки окружающих и не спорил с ними. Даже своим друзьям, желающим ему блага, Марджани говорил: «Наш народ не понимает сути дела. Люди считают, что преподавание русского языка – это плохо, и думают, что обучать русскому языку будут до тех пор, пока этим занимается Марджани. Якобы, если я прекращу свою деятельность, никто не будет преподавать русский язык. Но дело обстоит иначе. Если для школы найдётся какой-нибудь хороший преподаватель, я и сам подумываю оставить эту работу».

Несмотря на то что Марджани хотел продолжать заниматься этим делом, терпеливо снося все трудности, позже между ним, инспекторами и учителями этой школы возникли разногласия, и он был вынужден оставить эту работу. Главной причиной этого было следующее. Марджани считал, что для жизни татарской нации и её развития, для сохранения религии и народа необходимо увеличить число татар, владеющих религиозными знаниями и знающих русский язык. По его мнению, именно эти люди должны служить народу в качестве имамов или учителей. Радлов был солидарен с ним в этом мнении и часто говорил: «Лучший путь для прогресса татар – увеличение числа мулл, хорошо знающих и русский язык». (Эти слова я неоднократно слышал от Фасихутдина-эфенди, работавшего в этой школе учителем религии.)

Воплощая в жизнь эту идею, Марджани старался принимать в школу лишь людей, кроме арабской морфологии и синтаксиса ещё знающих и исламские науки. Он считал, что обучение русскому языку человека, не умеющего ни читать, ни писать по-мусульмански, не знающего ничего об исламе, может стать причиной его отдаления от родного языка и письменности, и поэтому по возможности старался не брать таких людей. Он не ждал ничего хорошего от обучения русскому языку тех, кто не имел представления о своей религии, родном языке и письменности. Часто перед учениками Марджани так высказывался по этому вопросу: «Ислам не против изучения языков других народов и получения образования. Ислам пытается пробудить в людях интерес к различным наукам. Но прежде всего нужно хорошо знать ислам и исправить вероубеждение. Если вера будет крепкой, лишь изучение русского языка не навредит. А вот обучаться только русскому языку, не зная ничего об исламе – дело неподобающее». (Мы многократно слышали эти слова от учеников Марджани.)

В течение нескольких лет после открытия мужской школы для подготовки учителей руководствовались этим правилом Марджани и не принимали учеников, плохо знающих ислам. Марджани было предоставлено право самому выбирать, какие предметы и по каким книгам он будет преподавать в свои часы. Но позже внимание к исламу стали уделять всё меньше и в школу стали принимать тех, кто не умел читать по-татарски и не имел даже начального образования по родному языку и исламу. А мнение Марджани стало отвергаться многими членами учительского состава. Тогда Марджани, должно быть, в качестве практического акта протеста стал преподавать арабские предметы, игнорируя учащихся, не умеющих писать. Они только ходили, следуя за другими. Но такое положение дел не понравилось инспекторам и некоторым учителям. Поэтому они решили, что этот факт, а также преклонный возраст Марджани являются причиной для прекращения его деятельности в школе. Спустя девять лет со дня принятия на работу и за пять лет до своей смерти, весной 1301 х./1884 г., он был отстранён от преподавания. Хоть Марджани и предложил вместо себя кандидатуру своего ученика, наиболее достойного этой должности (имама деревни Казаки Бурханутдина Шабкави), тот не смог устроиться на эту работу. На место Марджани был назначен Таиб Яхин, имеющий некоторые отношения с инспектором и работающий по его указке.