Читать книгу «…Истинно свободны будете». Размышления о свободе в контексте российской Евангелическо-Лютеранской Церкви - Группа авторов - Страница 5

Таким образом, в центре евангелическо-лютеранской теологии оказывается учение об оправдании по милости Божьей (по благодати) через веру. Конкретизировать и развить его можно через принципиальное различение между законом и Евангелием. Согласно лютеранскому вероучению, Бог говорит с человеком двумя совершенно разными способами. Эти способы именуются: закон и Евангелие. Закон и Евангелие, по классической лютеранской теологии, – это два принципиально различных Слова Божия, два совершенно разных образа, при помощи которых Бог обращается к людям.

Закон, о котором мы уже упоминали, это все требования, которые Бог предъявляет к людям (как в Писании через записанные заповеди, так и через голос совести, например). У закона есть две функции (в классической терминологии – «два применения»). Во-первых, закон – это нравственные ориентиры, которые помогают людям обустраивать свою жизнь на земле, делать ее более комфортной, наполненной, радостной. Об этом мы поговорим подробнее чуть позже.

Второе же «применение» закона возникает тогда, когда он воспринимается как путь спасения. Когда у человека возникает ощущение, что достичь благоволения Божьего, обрести вечность, спастись он может через исполнение заповедей. Но здесь необходимо опять вернуться к уже сказанному: заповеди заведомо невыполнимы! Главной из них является требование превыше всего любить Бога. Но полюбить по приказу просто невозможно. Особенно если за этим приказом следуют угрозы адом! Можно изо всех сил стремиться угодить Богу, изображать любовь к Нему и т. д., но о самой любви речи быть не может. Тем самым закон показывает человеку всю его несостоятельность и греховность, а также приоткрывает ему невероятную святость Божью, которая человеком, находящимся под законом, воспринимается как страшная угроза.

Рембрандт Харменс Ван Рейн

Моисей со скрижалями законов

Таким образом, единственное полезное, что может закон – это довести человека до отчаяния. В этом его главное значение.

Закон показывает человеку, что никакие его дела, никакие его качества и усилия не могут ему помочь приблизиться к Богу, бесконечно далекому в своей святости. Никакое исполнение закона (даже если бы оно формально было возможно!) не может привести человека к Богу, а способно лишь показать ему, насколько он, человек, от Бога далек.

Важно подчеркнуть: даже если бы исполнение закона было бы в принципе возможно. Ведь идя по пути исполнения закона, стараясь оправдаться перед Богом через исполнение заповедей, человек старается так или иначе полагаться на себя, на свои дела и свои силы и тем самым вольно или невольно ставит себя самого в центр своей религиозной жизни, себя самого, а не Бога. Ведь лютеранское вероучение особенно подчеркивает: самое главное и, по сути, единственное, что требует от нас Бог, это то, чтобы мы любили и чтили Его как Бога, то есть, чтобы все свое упование возложили только на Него, чтобы мы целиком и полностью в жизни и смерти, во времени и в вечности доверились Ему, чтобы мы Его возлюбили от всего сердца. Наш Бог – это собственно и есть то, на что мы возлагаем все свои упования, что почитаем высшей и абсолютной ценностью.

Но грех человека как раз и состоит в том, что он на такое не способен, что он больше думает о себе, чем о Боге, что его сердце не принадлежит целиком и полностью Господу. Грех, чему бы ни учили другие религии и иные направления христианства, не в отдельных проступках, а в этой принципиальной отдаленности человека от Бога, в этой обращенности человека к себе самому. Если человек хотя бы часть упования возлагает на себя самого, то Бог для него более не абсолютен, а значит и не Бог вовсе! Если мое спасение, в конце концов, зависит от меня, то моим богом являюсь я сам. Ведь на себя, на свои старания и силы я должен тогда возлагать свои окончательные надежды.