Читать книгу Сахар на дне чашки. Повесть, рассказы - Группа авторов - Страница 6

Лиза рано научилась плавать, причем сразу стала плавать так ловко, что мама немедленно записала ее в спортивный бассейн, увлеклась соревнованиями по синхронному плаванию («Ты посмотри, какие стройные! Какие шапочки!») и рассчитывала, что и из ее девочки вырастет симпатичная пловчиха.

Когда выяснилось, что Лиза никакая не спортсменка – ни по физическим данным, ни по характеру, а просто умеет быть в воде и не тонуть, мама была разочарована. «Я знаю кое-что еще, что в воде не тонет», – сказала мама.

А Лиза как жила без опоры, побалтываясь туда-сюда, так и плавала.

Мама многого ждала от дочери. Очень многого. Фактически Лиза должна была искупить то, что она в принципе появилась на свет и тем самым загубила мамину красоту, молодость и прочее.

Родители Лизы, понятно, жили не очень дружно. Они, скорее всего, не жили бы вместе вообще, если бы не Лиза. Отец работал водителем-дальнобойщиком, поэтому дома обычно спал. Мама обычно нигде не работала. Она любила смотреть телевизор, ходить на рынок, говорить по телефону, красить волосы и печь пироги. Летом она сидела на даче, выращивала какой-то лук и жаловалась на гнилую почву. И еще, конечно, она любила мечтать и рассуждать о том, чем должна заниматься Лиза и каким человеком ей следует быть.

Она говорила: «Хотя бы ты живи, как человек, если матери не удалось!», – одновременно жалобно и торжественно.

Несколько раз за всю жизнь мама устраивалась на работу: однажды нянечкой в детский сад, еще разок – в бюро добрых услуг (что-то вроде), чтобы разносить еду пенсионерам и лежачим больным, один раз – уборщицей в детдом, один раз, как будто в отчаянии, – в агентство недвижимости. Нигде мама не задерживалась надолго, разочаровываясь, в основном, людьми, которые были не так благородны, как могли бы быть в «таких полезных местах». Но в те периоды, когда мама-таки работала, Лиза слышала другой текст: «Посмотри на мать! Как старается она жить! Работать! А ты чем занята?»

Вообще-то Лиза была занята ровно тем же самым, что и мать: она металась, истерила и постоянно, без продыху, как какой-то ошалелый грибник, искала людей, которые ее признают и одобрят. То Лиза примеряла костюм гота, красила губы в черный цвет и таскалась на кладбищенские сходки, то наряжалась в розовые рюши и листала девичьи журналы. Увлекалась: латино танцами, лошадьми, бездомными собаками, драматическим театром (с посещением актерской студии), турпоходами и панк-роком, – перегорая за пару месяцев и забывая любимое занятие, будто и не было его никогда.

В школе Лизу ценили за отзывчивость, ругали за ленивость и рисовали тройки-четверки. Выпускные экзамены выпали на время, когда Лиза жила без увлечения. Чудом, фактически угадав правильные ответы, она сносно окончила школу и поступила в институт.

Лиза боялась маму и совсем не понимала, зачем нужен отец – ей казалось, что не было ни разу, чтобы они с папой вместе сели (встали, поели, погуляли) и о чем-то поговорили.

Увидев Таню-Лану-Мишу-Дениса, которые непонятно почему, но как-то сразу стали вместе, Лиза к ним присоседилась, если не сказать присосалась. На первом курсе все еще добрые и напуганные – наверное, поэтому Лизу не прогнали.

Примерно так все развивалось до пропажи Тани.

Да, про Таню.

Таню она среди других выделяла, чувствовала какое-то давнее знакомство. Лизе чудилось, будто бы они с Таней в детстве вместе играли на площадке, и будто их обеих однажды забыли мамы. Только если, в фантазии Лизки, Таня покружила немного на одном месте, подергалась да плюнула – пошла прочь, то она, Лиза, так и осталась ждать, пока ее кто-нибудь подберет.

В общем, Лизка хоть и не поняла ничего из Таниных слов про любовь, хоть и оправдывалась перед друзьями за нежданные Танины откровения, но знала, что если с кем из них Таня решится секретничать, то только с ней. И Лизка знала, что только она из всех вправе идти к Тане домой и рыться в ее тайнах.

– Здрасте, теть Света! – поздоровалась Лиза, переступив порог Таниной квартиры, деловито сняла куртку и осмотрелась.

– Здравствуй, Лиза, – удивленно ответила «теть Света»; она впервые видела эту девочку, – Чаю хочешь?

– Я кое-что давала Тане и теперь мне это нужно забрать. Очень важное. Может пригодиться для поисков, – Лиза прикинула, что наглости у нее хватит на час примерно.

– А ты уверена, что это разрешено? Ведь еще даже милиционеры… полицейские… ну, следователи не приходили.

– И не придут! – заявила Лиза, – Ну, то есть придут, если не найдется. Ну, в общем… Так вы мне разрешите войти в Танину комнату?

Мама присела на табуретку в прихожей и как-то обмякла:

– Да пожалуйста, пожалуйста… Новостей-то пока никаких?

Лиза не нашла ответа, достала косметичку и изо всех сил напудрилась.

– Я ж тут звонила ребятам из поисковой группы или как-то так называется, – продолжала мама, – Они говорят, много ребят пропадает Таниного возраста. Вашего возраста… Говорят, если по глупости, ну, обиделись там, то возвращаются обычно. А я думаю, на что Таня могла обидеться? У нас прекрасные отношения.

– У вас прекрасные отношения? – переспросила Лиза так удивленно и строго, что и следователей никаких не надо.

– Так что ты там забыла у Тани в комнате? – мама смотрела туманным, как в полусне, взглядом.

– Флешку, – сказала Лиза.

– Вот эта дверь. Я пока чай, что ли, заварю, – вздохнула мать.

– Да-да, – пропела Лиза и открыла указанную дверь.

Комната как комната, у Лизки лучше. Раскладной диван. Постельное белье сложено кучкой и накрыто поношенным пледом. Серые обои в цветочек. Зеркало с отбитым краем висит на двери, на зеркале – древние, выцветшие наклейки с бабочками и Микки-маусом. Рабочий уголок, довольно новый, видимо, к институту купленный. Пара учебников по международному менеджменту, книга по туризму, несколько книг не известных Лизе авторов, во втором ряду – стопочка любовных романов. Темные шторы на окнах. Над диваном-кроватью – картинка с зимним лесом.

Косметичка рядом с компьютером валялась: тушь, зеленая тушь, красная помада, перламутровая помада, пилочка, крем для рук. «Небогато», – подумала Лиза. Она была разочарована – комната без уюта и без любви, как будто не своя комната, а так, место переночевать.

В шкафу тоже ничего интересного обнаружено не было, Лиза просто из любопытства заглянула. Пара платьев, груда свитеров, запах залежалой одежды. Нечего взять поносить!…

Впрочем, вспомнила Лиза, сейчас ей нужен был только Танин компьютер. Она чувствовала, физически ощущала (почти так же остро, как немытость этой комнаты) что у Тани есть секретный файлик – типа дневник; место для слез и слов. У Лизы, во всяком случае, такой был.

Мама на кухне гремела чашками, Лиза заторопилась. Мой компьютер – мои документы. Десять жалких документов: «курс. doc» (три страницы), «библ. doc» (страница), «пропариж. doc» (пустой), «конспекты. doc» и «конспекты1» (по несколько страниц в каждом, лекции по менеджменту и истории), одна фотография, обозначенная как «мы» – Таня и какой-то здоровенный хмырь с бутылкой пива, ни разу не похожий на того взрослого и с женой, про которого Таня рассказывала. Странно, интересно, но об этом потом, подумала Лиза. И вот, наконец, файлик «я. doc».

– Что и требовалось доказать! – торжествующе воскликнула Лиза, убедившись в своем всемогуществе.

– Что ты говоришь, Лизочка? – жалобно сказала из кухни мать Тани.

Лиза дала себе по губам и решила ничего не отвечать.

Файл открывался просто так, без пароля. Детсадовская ошибка, подумала Лиза; у нее-то все, все личные документы были строго засекречены.

На флешку отправились документ «я» и фото «мы».

Лиза выключила компьютер и вышла из комнаты, уверенная, что ничего больше интересного здесь нет.

– Вот, нашла, – она показала флешку Таниной матери, – Спасибо, теть Свет.

– А чего это ты такая красненькая? – спросила мама. Она налила чай и выложила на блюдце несколько пряников, вздохнула.

– Нервничаю, – призналась Лиза. Она опять подошла к зеркалу, достала пудреницу и щедро посыпала ей лицо, – Так хочу, так хочу, чтобы уже все закончилось.

Опять вздохнула мама Тани, и от частого повторения эти вздохи теряли всякий смысл.

– Завтра поеду вместе с ребятами листовки клеить, полицию навещу, познакомлюсь с поисковиками, – доложила теть Света, – Так надеюсь, что вечером просто звонок в дверь, Танька пришла… И все закончится, как ты верно заметила.

Лиза нервничала (а когда она не нервничала?), скоблила нос, бежево-зеленый от пудры, но понятия не имела, что началось, что должно закончиться, и чего же она так хочет, так хочет.