Читать книгу Невесомое богатство. Определите стоимость вашей компании в экономике нематериальных активов - Группа авторов - Страница 13

И все же маловероятно, чтобы кто-нибудь из управляющих не понимал, какое влияние нематериальные активы оказывают на то, как ныне оценивают компанию. Ведь, как мы уже видели, существует огромный разрыв между балансовой и рыночной стоимостью компании.

Инвестиционные банкиры перестают оценивать компании только на основе опубликованных результатов ее деятельности. Как отмечается в недавней статье Сары Мавринак и Г. Энтони Зисфельда,[13] когда инвестиционных банкиров попросили указать, на какие «нематериальные» аспекты работы компании они обращают внимание при ее оценке, в пятерке основных были названы: реализация корпоративной стратегии, доверие к руководству, качество корпоративной стратегии, склонность к инновациям и способность привлекать служащих. В той же статье Мавринак и Зисфельд приходят к выводу, что на курс акций воздействуют нематериальные факторы. К ним относятся удовлетворенность покупателя (компании, выполнявшие программу общего управления качеством «на уровне выше среднего», были вознаграждены приростом курса акций с начала осуществления программы примерно на 15 %), сообщения о создании новой продукции, уровень качества продукции, а также программы обучения персонала.

Разрыв между балансовой стоимостью компании и ее рыночной капитализацией получил известность как q Тобина и был назван Джорджем Гилдером в «Wall Street Journal» «показателем предпринимательского динамита в акционерном капитале».[14] Когда WorldCom попыталась приобрести MCI, у нее было около 5 млрд дол. в виде оборудования, но ее рыночная капитализация составляла 33 млрд дол. (q = 6,5).[15] И это отнюдь не исключение, которое подтверждает правило; рыночная капитализация компаний, чьи акции котируются на Нью-Йоркской фондовой бирже, в среднем в 2,5 раза превышает их балансовую стоимость.

Одной из компаний, которые идут впереди многих, разрабатывая способы оценки стоимости знаний, является базирующаяся в Швеции страховая компания Skandia. В книге «Intellectual Capital» («Интеллектуальный капитал»)[16][17] Лейф Эдвинссон и Майкл С. Мэлоун подчеркивают, что за последние 20 лет разрыв между балансовой стоимостью любой компании и суммой, в которую ее оценивают инвесторы, существенно увеличился. С 1973 по 1993 г. медианное значение коэффициента «рыночная/балансовая стоимость» выросло с 0,82 до 1,692. В 1992 г. этот разрыв свидетельствовал о том, что приблизительно 40 % рыночной стоимости средней американской корпорации не отражается в ее балансе. Для знаниеемких компаний данный показатель в среднем составлял 100 %.

Далее Эдвинссон и Мэлоун пишут: «Эти искажения отразились в недавних американских поглощениях. Анализ сумм, уплаченных в ходе поглощений за тринадцатилетний период с 1981 по 1993 г. в США примерно по 391 сделке средним объемом (по медиане) 1,9 млрд дол., показывает, что отношение цены покупки компании к ее балансовой стоимости составило 4,4. Это свидетельствует о том, что реальная стоимость приобретенных корпораций была в среднем в четыре с половиной раза выше стоимости, указанной в балансах. При поглощении знаниеемких компаний коэффициент „рыночная/ балансовая стоимость” превышал 10,0».

Все это говорит о том, как важны сегодня нематериальные активы для деятельности любой компании. И любой управляющий по вполне понятным причинам хотел бы уметь их оценивать. Точно так же, как исполнительный директор «Веселых игрушек» пытается составить четкое представление о положении дел в компании на случай, если она будет акционироваться, управляющие других компаний подыскивают способ поточнее узнать, сколько на самом деле стоят их компании. Но, спрашивают Эдвинссон и Мэлоун, «располагаем ли мы средствами, которые позволяют выявить эти скрытые активы?». Ответ прост: «Нет, таких средств у нас нет».

И тем не менее эти средства становятся все более необходимыми. Инвесторы тоже понимают, как важно уметь определять истинную стоимость компании. В 1960—1970-х годах около 25 % различий в динамике курсов могло объясняться разницей в объявленных доходах. В 1980—1990-х годах эта цифра упала ниже 10 %.[18]

Все это лишний раз свидетельствует о том, что нынешний способ отражения в отчетности стоимости компании инвесторам не подходит, что он устарел и несовершенен. Инвесторам приходится прибегать к иным методам оценки стоимости компании, а это приводит к тому, что рынок становится неустойчивым. В связи с этим, делает вывод Барух Лев, «оптимальное функционирование рынков капитала требует, чтобы финансовая отчетность стала максимально информативной».[19]

Следует отметить, что упомянутый выше стоимостной разрыв не сокращается, а, пожалуй, все время только увеличивается. Согласно Дейвиду Скирму,[20] среднее значение коэффициента «рыночная/балансовая стоимость» для компаний, по которым рассчитывается промышленный индекс Доу—Джонса, составляет больше пяти. Однако для информационно– или знаниеемких компаний этот показатель обычно превышает десять. Сюда относятся биотехнологические компании и те, что занимаются разработкой программного обеспечения. Разница, поясняет Скирм, «во многом образована интеллектуальным капиталом: теми нематериальными активами, которые имеют реальную стоимость, но не отражаются в отчетности компаний. Эти нематериальные активы включают патенты, торговые марки, ноу-хау, репутацию и т. д.».

Маргарет Блэр, экономист из Института Брукингса (Brookings Institute), также обращает внимание на наметившуюся сегодня тенденцию оценивать нематериальные активы более высоко. Она проанализировала динамику соотношения между материальными активами (земельной собственностью, зданиями и оборудованием) и общей рыночной стоимостью для широкого круга американских производственных и добывающих компаний. В 1982 г. на долю материальных активов приходилось 62 % рыночной стоимости компаний, а в 1992 г. – уже только 38 %. И не нужно забывать, подчеркивает Блэр, что эти цифры относятся к промышленным компаниям, т. е. таким, создание которых, как правило, требует крупных вложений в здания, машины и оборудование.[21]