Читать книгу Все дело в попугае - Группа авторов - Страница 18

…О чем трепалась риткина мама с двадцатипятилетним двоюродным племянником?

Юбиляр Герка был – даже по современным меркам – высокий мужик. А вот с сыном его Юркой случилось что-то странное. Говорили, что у него «не сработал гормон роста» – грешили на чрезмерные спортивные нагрузки в детстве. Абсолютно все остальное в юркином организме функционировало нормально. И только росточка он остался крохотного, детского почти.

Юрка всегда был симпатичный на морду, остроумный, характерологически легкий и дружелюбный мужик, душа компании, весельчак, родственный и теплый. Он неплохо соображал, имел образование, руки у него были приставлены как нужно. Девушки у него были, но… Тогда, весной семьдесят девятого, выпив на торжестве, он жаловался риткиной маме на это самое «но» – на неудачи в личной жизни. Очередная девица не захотела связать с Юркой свою судьбу. Его как раз призывали на офицерскую службу на полтора года. Как же ему не хотелось ехать одному к черту на рога!

Обо всем этом Ритка и Лев Петрович узнали по дороге назад, в Питер. Ритка отсыпалась на заднем сиденье, слушая вполуха разговор родителей. Мама качала головой, папа цокал языком. Лохматая Ритка внезапно села на сиденье и влезла в разговор.

– Мама, – сказала девочка, – Да ведь у нас же есть невеста!

Родители неохотно прервались.

– Это кто же это? – снисходительно спросила мама.

– Так Зойка же!

– Здрас-с-с-те, – фыркнула Елена Семеновна, – нашла невесту. Она же старая!

– Старая? – удивилась Ритка. – Юрке сколько? скоро двадцать шесть? А ей сколько?

– Тридцать два, – неожиданно с сомнением в голосе сказала мама. – Лева? Ведь тридцать два? Старая же?

– Хм, – вдруг сказал Лев Петрович. – А маленькая собачка-то… всегда щенок? – и он засмеялся.

Зойкой звали дочку двоюродной сестры Льва Петровича – такую же риткину родственницу с папиной стороны, каким малорослый Юрка являлся со стороны маминой. Зойка была миниатюрная спокойная женщина, уж Ритка не знала, насколько миловидная с мужской точки зрения, но, безусловно, милая: тихая, доброжелательная, изящная, с большими печальными карими глазами. Несколько лет назад она потерпела катастрофу в личном плане, – впрочем, катастрофу предсказуемую, ибо герой ее романа был женат, – и с тех пор вела унылую, ничем не украшенную бухгалтерскую жизнь. Она не жаловалась, всегда была в неизменно ровном приветливом настроении, но ясно было, что часы часикают, а тридцать два года – там и тогда это был солидный для невесты возраст, уверенная заявка на звание старой девы.

Риткины родители, хоть и скептически настроенные, запомнили разговор в машине. И когда в мае Юрка – уже в офицерской форме, – проездом в гарнизон, заскочил в Питер, Елена Семеновна настойчиво пригласила Зойку к чаю. Прообщавшись вечер, Юрка полетел провожать новую знакомую – и исчез, хотя ночевать обещался у Летичевских. Утром удивленная Елена Семеновна по телефону выяснила, что Юрка уже ушел на вокзал. А в июне Зойка вдруг подхватилась и поехала к Юрке, к месту его службы.

В марте месяце следующего – восьмидесятого – года у молодоженов родился сынишка, старший геркин внук. Зойка, благодарная Елене Семеновне, назвала его Леней – от «Елены». В восемьдесят пятом, и тоже в декабре, уже в городе Рига, они произвели на свет еще одного молодого человека – Влада, геркиного младшего внука. Эти два юноши непонятно кем Ритке приходятся, так как формально они ей троюродные племянники, но дважды – одновременно с двух сторон. Некоторые утверждают, что такое родство уже не может считаться дальним.