Читать книгу Штамм. Закат - Группа авторов - Страница 10

Пересекая очередную улицу, Эф почувствовал, что их преследуют. Фет же все внимание сконцентрировал на крысах. Грызуны, выгнанные на поверхность, пулями носились от двери к двери, метались по залитым солнцем сточным канавкам, – очевидно, в их мирке царили хаос и паника.

– Посмотри-ка вон туда, наверх, – указал Фет.

То, что Эф сначала принял за голубей, рассевшихся на карнизе, на самом деле оказалось сборищем крыс. Они смотрели вниз, наблюдая за Эфом и Фетом, и словно бы выжидали, желая понять, что эти двое будут делать дальше. Поведение крыс было наглядно и поучительно: они стали своеобразным индикатором распространения вампирской заразы по городскому подземелью, – заразы, которая изгоняла грызунов из гнездилищ. Что-то было такое в животных вибрациях, испускаемых стригоями, – или, может, в этом проявлялось само зло, – что отпугивало все живое.

– Где-то поблизости крысиное гнездо, – сказал Фет.

Они подошли к какому-то бару и даже миновали его, как вдруг Эф почувствовал в глубине глотки отчетливый позыв. Гудвезер круто развернулся, возвратился и дернул дверь – она оказалась не заперта. Это был очень древний бар, его открыли более полутораста лет назад («старейшая, непрерывно действующая пивная во всем Нью-Йорке», – хвасталась вывеска), однако ни посетителей, ни бармена видно не было. Тишину нарушало лишь тихое бормотание телевизора высоко на стене в углу: работал новостной канал.

Василий и Эф прошли в заднюю комнату – там было темно и так же пустынно. На столах стояли кружки с недопитым пивом; на спинках нескольких стульев все еще висели пиджаки. Вечеринка оборвалась резко и для всех разом.

Гудвезер проверил туалетные комнаты – в мужской были большие древние писсуары, под которыми шел сточный желоб; как Эф и ожидал, в кабинках не оказалось ни души.

Он вернулся в заднюю комнату, шаркая ботинками по опилкам, усеивавшим пол. Фет уже пристроил свой ящик возле стола, выдвинул стул и уселся, давая отдых ногам.

Эф зашел за барную стойку. Ни одной бутылки со спиртным, никаких шейкеров или ведерок со льдом – лишь пивные краны и выстроившиеся в ожидании внизу на полках стеклянные кружки-полумерки, на треть литра каждая. Здесь подавали только пиво. Никаких крепких напитков, о которых мечтал Эф. Только фирменное пиво местного розлива – светлое или темное. Старые краны стояли тут для блезиру, а новенькие работали исправно – пиво шло ровной струей. Эф наполнил две кружки темным бочковым.

– Ну, за…

Фет поднялся, подошел к стойке и взял кружку:

– Смерть кровососам!

Эф отпил половину:

– Похоже, народ линял отсюда в спешке.

– Бегство – это их последний шанс, – сказал Фет, вытирая пену со своей пухлой верхней губы.

– Для всего города сейчас последний шанс, – ответил Гудвезер.

Их внимание привлек голос диктора, и они прошли в передний зал. Репортер вел прямую передачу из местечка возле Бронксвилла, родного города одного из четырех выживших с рейса 753. Небо на заднем плане заволокло дымом. Бегущая строка сообщала: «…БЕСПОРЯДКИ В БРОНКСВИЛЛЕ ПРОДОЛЖАЮТСЯ…»

Эф протянул руку и сменил канал. «…БИРЖУ НА УОЛЛ-СТРИТ ЗАХЛЕСТЫВАЮТ ВОЛНЫ ПОТРЕБИТЕЛЬСКОГО СТРАХА… ВСПЫШКА НЕИЗВЕСТНОЙ БОЛЕЗНИ ОСТАВЛЯЕТ ДАЛЕКО ПОЗАДИ ЭПИДЕМИЮ ГРИППА H1N1… РЕЗКИЙ РОСТ ИСЧЕЗНОВЕНИЙ СРЕДИ САМИХ БРОКЕРОВ БИРЖИ…»

Показывали трейдеров, безвольно и неподвижно сидящих в зале биржи; средние рыночные курсы стремительно падали…

На кабельном канале «Нью-Йорк один» главной темой был транспорт: все выезды с Манхэттена забиты людьми, рвущимися покинуть остров в надежде опередить карантин, который, по слухам, вот-вот объявят. На самолеты и поезда все билеты уже были выкуплены, в аэропортах и на вокзале царил сущий хаос.

Эф услышал, как над домами пролетел вертолет. Да, пожалуй, сейчас «вертушки» – единственный простой способ сообщения с Манхэттеном. Если, конечно, у вас есть собственная вертолетная площадка. Как у Элдрича Палмера.

За стойкой бара Эф обнаружил настенный телефон – старой модели, с дисковым набором.

Сняв трубку, он услышал скрипучий гудок и терпеливо накрутил номер Сетракяна.

Сигнал прошел, на другом конце провода голос Норы произнес:

– Алло.

– Как там Зак? – спросил Эф, не дожидаясь, пока она скажет что-нибудь еще.

– Ему лучше, – ответила Нора. – Какое-то время он был просто вне себя.

– Она не возвращалась?

– Нет. Сетракян прогнал ее с крыши.

– С крыши? Боже правый.

Эф почувствовал, что его мутит. Он схватил чистую кружку и открыл пивной кран; от возбуждения ему казалось, что струя течет слишком медленно.

– Где Зак сейчас?

– Наверху. Хочешь, я позову его?

– Нет. Лучше нам побеседовать с глазу на глаз, когда я вернусь.

– Думаю, ты прав. Вы уничтожили гроб?

– Нет, – сказал Эф. – Он исчез.

– Исчез? – переспросила Нора.

– Очевидно, эта тварь не так уж сильно пострадала. Во всяком случае, скорости ей рана нисколько не убавила. И еще… звучит довольно дико, но там внизу кто-то странно расписал стену красками из баллонов…

– Ты хочешь сказать, кто-то изрисовал стену граффити?

Эф похлопал себя по карману, проверяя, на месте ли розовый телефончик.

– Я снял рисунки на видео. Представления не имею, что все это значит.

Он на секунду отстранился от трубки, чтобы глотнуть еще пива.

– И вот что я тебе скажу. В городе… просто жутко. Очень тихо.

– Только не здесь, – сказала Нора. – Сейчас небольшое затишье, потому что рассвет, но долго оно не продлится. Кажется, солнце их уже не очень-то пугает. Похоже, они смелеют.

– Именно так, – согласился Эф. – Они обучаются, становятся умнее. Нужно выбираться оттуда. Сегодня же.

– То же самое только что говорил Сетракян. Из-за Келли.

– Потому что она теперь знает, где мы прячемся?

– Потому что она знает. А то, что знает она, знает и Владыка.

Эф зажмурился и прижал ладонь к глазам, пытаясь отогнать головную боль.

– Понятно.

– Где вы сейчас?

– В финансовом районе, рядом со старой платформой Ферри. – Эф не упомянул, что они с Василием сидят в баре. – Фет знает, где раздобыть машину повместительнее. Как только заполучим ее, направимся к вам.

– Только… Пожалуйста, постарайтесь вернуться целыми. И людьми.

– Это и есть наш план.

Эф повесил трубку и пошарил под стойкой бара. Он искал какую-нибудь вместительную емкость под пиво, которое пригодится им при повторном спуске под землю. Не со стеклянной кружкой ведь идти. Он обнаружил старую фляжку, обтянутую кожей, смахнул пыль с медной крышки и вдруг углядел за фляжкой бутылку хорошего старого бренди. На бутылке пыли не было: должно быть, ее держал там бармен, чтобы прикладываться время от времени при монотонной раздаче пива. Эф сполоснул фляжку и принялся аккуратно наполнять ее, держа над маленькой раковиной, как вдруг услышал стук в дверь.

Он быстро обогнул стойку, направляясь к сумке с оружием, но, еще не дойдя до нее, сообразил: вампиры не стучат. Не останавливаясь, он миновал Фета и, осторожно выглянув в окно, увидел на улице доктора Эверетта Барнса, директора Центра по контролю и профилактике заболеваний. Сейчас на старом «сельском докторе с далекого Юга» не было адмиральской формы (ЦКПЗ начинал свою деятельность как подразделение Военно-морских сил США): директор Барнс вырядился в изысканный светлый костюм – сочетание цвета слоновой кости и белоснежного. Пиджак был расстегнут, поэтому директор имел вид человека, которого сорвали с позднего делового завтрака.

Эф осмотрел, насколько смог, улицу за спиной Барнса – судя по всему, директор был один, во всяком случае пока. Гудвезер отомкнул дверь и распахнул ее.

– Эфраим!

Гудвезер схватил директора за лацканы пиджака, втянул внутрь и тут же запер дверь.

– Вы здесь, – сказал он и снова осмотрел через окно улицу. – А где остальные?

Директор Барнс высвободился из цепких рук Эфа и одернул пиджак.

– У них приказ пока держаться в стороне. Однако не питайте никаких иллюзий – очень скоро они будут здесь. Я настоял, чтобы мне дали несколько минут переговорить с вами наедине.

– Господи ты боже! – воскликнул Эф, окинув взглядом крыши на противоположной стороне улицы, прежде чем отодвинуться от окна. – Как же они так быстро добрались сюда?

– Первым делом, Эфраим, я должен с вами поговорить, – ушел от ответа Барнс. – Никто не хочет причинить вам вред. Все это сделано по моему приказу.

Эф отвернулся от директора и направился к барной стойке.

– Возможно, это только ваши иллюзии, – пробормотал он.

– Нам важно, чтобы вы снова вошли в дело, – сказал Барнс, следуя за ним по пятам. – Вы нужны мне, Эфраим. Теперь я точно это знаю.

– Послушайте. – Гудвезер дошел до барной стойки и повернулся к директору. – Возможно, вы понимаете, что происходит. Возможно, вас уже используют, я этого пока не знаю. Вы, наверное, даже сами этого не знаете. Но за вашей спиной кто-то есть, кто-то очень могущественный, и, если я сейчас пойду с вами куда-либо, результат будет непреложный: меня выведут из строя или убьют. Либо со мной случится кое-что похуже.

– Я жажду выслушать вас, Эфраим. Что бы вы ни сказали. Перед вами стоит человек, полностью признавший свои ошибки. Теперь я понимаю, что мы оказались во власти чего-то сокрушительного, чего-то потустороннего.

– Не поТУстороннего, Барнс, а поЭТУстороннего.

Эф закрутил крышечку на фляжке с бренди. Внезапно позади Барнса возник Фет.

– Сколько у нас времени до их появления? – спросил он.

– Не так уж много, – ответил директор.

Он не представлял, чего ожидать от этого гигантского крысолова в грязном комбинезоне. Директор переключил внимание на Гудвезера и фляжку в его руках.

– Разве сейчас до выпивки? – спросил он.

– Как никогда, – отрезал Эф. – Налейте себе пива, если хотите. Рекомендую темное.

– Послушайте, я понимаю, что вам пришлось перенести многое…

– Знаете, Эверетт, все, что происходит со мной, на самом деле ничего не значит. Это вообще не обо мне, так что любые апелляции к моему «я» ни к чему вас не приведут. Что меня больше всего заботит сейчас, так это полуправда – или лучше сказать: откровенная ложь? – которая распространяется под эгидой ЦКПЗ. Разве вы больше не служите народу, Эверетт? Служите только вашему правительству?

Директор Барнс поморщился:

– Непременно и тому и другому.

– Слабый ответ, – сказал Гудвезер. – Неубедительный. Даже преступный.

– Вот почему необходимо, чтобы вы включились, Эфраим. Мне нужно свидетельство очевидца, ваш опыт…

– Слишком поздно! Неужели вы даже этого не понимаете?!

Барнс немножко отодвинулся от Эфа, искоса следя за Василием – Фет его нервировал.

– Вы были правы насчет Бронксвилла. Мы блокировали его.

– Блокировали? – вмешался крысолов. – Как?

– Обнесли колючей проволокой.

– Колючей проволокой? – горько рассмеялся Эф. – Господи боже, Эверетт! Именно это я и имел в виду. Вы реагируете скорее на людские страхи перед вирусами, а не на непосредственную угрозу. Хотите успокоить публику колючкой? Подарить ей символ? Да эти твари разорвут вашу проволоку голыми руками!..

– Тогда скажите. Скажите, что я должен делать. Что, по-вашему, нужно?

– Сначала уничтожьте трупы. Это шаг номер один.

– Уничтожить трупы?.. Вы же знаете, я не могу это сделать.

– Тогда во всех остальных действиях нет ни малейшего смысла. Вы должны выслать воинское подразделение, с тем чтобы они прочесали местность и уничтожили всех носителей вируса до последнего. Затем нужно проделать то же самое к югу от Бронксвилла, здесь, на Манхэттене, и севернее, в Бронксе и Бруклине.

– Вы говорите о массовом убийстве! Подумайте о видеозаписях, о визуальном ряде…

– Подумайте о реальности, Эверетт. Я такой же врач, как и вы. Но это новая реальность. Мир изменился.

Фет отошел от них к окну и принялся наблюдать за улицей.

– Они не хотят, чтобы я помог людям, – сказал Эф. – Они хотят, чтобы я, по вашим словам, «включился», дабы нейтрализовать меня и тех, кто меня окружает. Вот!

Гудвезер шагнул к своей оружейной сумке и выхватив оттуда серебряный меч:

– Вот мой нынешний скальпель. Единственный способ вылечить этих тварей – освободить их от болезни. Отпустить их. Да, это означает массовое истребление. И никакого врачевания. Никакого. Вы хотите помочь? Вы действительно хотите помочь? Тогда ступайте на телевидение и скажите им. Скажите правду.

Барнс посмотрел на Фета.

– А кто это с вами? – спросил он. – Я ожидал увидеть доктора Мартинес.

Что-то в интонации Барнса, с которой он произнес фамилию Норы, показалось Эфу странным. Но он не успел поразмыслить над этим. Фет отпрянул от окна.

– Они идут, – предупредил Василий.

Эф рискнул подойти ближе к окну. Открывшегося вида было достаточно, чтобы разглядеть фургоны, перекрывшие улицу с обеих сторон. Фет прошел мимо Эфа, схватил Барнса за локоть и, затащив его вглубь комнаты, усадил за стол в углу. Эф перекинул через плечо бейсбольную сумку и отнес Фету его ящик.

– Пожалуйста, – сказал Барнс. – Умоляю вас. Умоляю обоих. Я могу защитить вас.

– Слушай сюда, – оборвал его Фет. – Ты только что официально стал заложником. Поэтому заткни гребаную пасть.

Повернувшись к Эфу, он спросил:

– Ну а теперь что? Как мы их удержим? Ультрафиолет не слишком хорош против ФБР.

В поисках ответа Эф осмотрел старую пивную: его окружали картинки и разного рода предметы, накопившиеся за полуторавековую историю заведения, – они висели на стенах, громоздились на полках за стойкой. Портреты Линкольна, Гарфилда, Мак-Кинли, бюст Джона Фицджеральда Кеннеди – всех президентов, павших от рук убийц. На стене среди таких безделиц, как мушкет, кружечка для бритвенного крема и некрологи в рамках, висел маленький серебряный кинжал.

Рядом – табличка: «Мы были здесь еще до вашего рождения».

Эф метнулся за барную стойку. Он распинал опилки, скрывавшие под собой массивное кольцо, утопленное в траченную временем деревянную крышку люка.

Подскочив сбоку, Фет помог поднять ее.

Вонь, ударившая снизу, поведала Эфу и Василию все, что им хотелось узнать. Аммиак.

Едкий запах свежего нашатыря.

Директор Барнс, все еще сидя в углу, подал голос:

– Они все равно пойдут за вами.

– Принимая в расчет запах, я бы не порекомендовал, – сказал Фет, спускаясь первым.

– Эверетт, – обратился к директору Эф, включая лампу черного света. – На случай, если все еще есть какое-то недопонимание, позвольте мне выразиться предельно ясно. Я увольняюсь.

Эф спустился за Фетом на дно подвала. Его лампа озаряла складское помещение, расположенное под пивной, неземным индиговым светом. Фет протянул руку, чтобы закрыть люк над головой.

– Оставь, – буркнул Эф. – Если Барнс такая сволочь, как я думаю, он уже во всю прыть мчится к дверям.

Фет внял совету и оставил люк открытым.

Потолок в подвале был низкий. Проход загромождала рухлядь, копившаяся десятилетиями: старые бочки, большие и маленькие, поломанные стулья, пустые стеллажи для стеклянной посуды, древняя посудомоечная машина промышленного образца… Фет обтянул лодыжки и запястья толстыми резиновыми манжетами – этому он научился в прошлые времена, когда ставил крысиные ловушки в квартирах, наводненных полчищами тараканов; опыт ему дался нелегко. Несколько манжет Василий протянул Эфу.

– От червей, – пояснил он, наглухо застегивая молнию на кармане комбинезона.

Эф прошел через подвал, осторожно ступая по каменному полу, и открыл боковую дверцу, ведущую в морозильную камеру – сейчас, конечно же, не холодную, а теплую. Камера была пуста.

Чуть дальше располагалась деревянная дверь со старой овальной ручкой-набалдашником. Пыль на полу перед дверью кто-то стер: от порога веером расходились полосы. Фет кивнул, и Эф рывком распахнул створку.

Главное – не колебаться. Главное – не думать. Эф давно этому научился. Никоим образом нельзя дать им время включить групповой инстинкт и загореться предвкушением – так уж они были устроены, что кто-то обязательно пожертвует собой, лишь бы остальные получили шанс добраться до тебя. У этих тварей жала, длина которых достигает полутора-двух метров, и еще у них потрясающее ночное зрение, поэтому ни на секунду – ни на секунду! – нельзя останавливаться, пока не истребишь всех монстров до последнего.

Их самое уязвимое место – шея, так же как для вампиров самое удобное место на теле жертвы – горло. Перережь шейный отдел позвоночника – и уничтожишь тело, а заодно и тварь, которую оно в себе носит. Сильная потеря белой крови приводит вампира к тому же итогу, хотя кровопускание как способ убийства куда опаснее: капиллярные черви живут вне тела и снуют в поисках человеческой плоти для вторжения. Вот почему Фет обтягивал лодыжки и запястья резиновыми манжетами.

Первых двух вампиров Эф уничтожил способом, уже не раз доказавшим свою эффективность: сначала сунул в рожу синюю лампу на манер факела, чтобы тварь попятилась, затем отогнал и прижал ее к стене и лишь потом приблизился, чтобы нанести coup de grâce.[5] Оружие из серебра действительно серьезно ранит вампиров и вызывает у них нечто похожее на человеческую боль, а ультрафиолет прожигает их ДНК, как пламя.

Фет использовал гвоздезабивной пистолет – он вколачивал в лица вампиров серебряные гвозди, чтобы ослепить или хотя бы дезориентировать их, а затем протыкал раздутые глотки. На мокром полу извивались высвободившиеся черви.

Пока Эф убивал одних паразитов ультрафиолетом, другие встречали свою смерть под жесткими подошвами Фетовых башмаков. Растоптав немалое количество этих созданий, Василий собрал останки в небольшую банку, которую достал из ящика.

– Это для старика, – пояснил он и вернулся к бойне.

В тот момент, когда они вытесняли вампиров в соседнее помещение, сверху, из бара, донеслись шаги и мужские голоса.

Внезапно рядом с Эфом вынырнул вампир – на нем все еще был барменский фартук – со страшно выпученными голодными глазами. Гудвезер наотмашь саданул тварь мечом, а затем отогнал синей лампой. С каждой новой схваткой Эф набирался опыта – он учился подавлять в себе свойственное врачам милосердие. Вампир забился в угол и жалостно защелкал зубами, но Эф подошел и прикончил его.

Еще два-три вампира выскочили в дальнюю дверь, едва завидев индиговый свет. Но горстка все же осталась – монстры забились под разломанные полки и приготовилась к атаке.

Фет встал рядом с товарищем, держа наготове лампу. Эф двинулся было к вампирам, но Василий удержал его за руку. Гудвезер тяжело дышал, а крысолов был спокоен, деловит, сосредоточен и действовал без малейших признаков беспокойства.

– Погоди, – сказал Фет. – Оставь их для фэбээровских дружков Барнса.

Отдав должное идее Василия, Эф отступил от вампиров с лампой наготове.

– А теперь что? – спросил он.

– Остальные убежали. Там должен быть выход.

Эф взглянул на дальнюю дверь.

– Дай бог, ты прав, – молвил он.

* * *

Фет первым спустился в подземелье и пошел по следу высохшей мочи, призрачно светящейся в луче синей лампы. Из помещений под баром путь пролегал через целую систему подвалов, соединенных между собой вручную выкопанными тоннелями. Нашатырные следы вели в самых разных направлениях. Фет выбрал одну из трасс, уходившую в боковой тоннель.

– Мне это нравится, – сказал он, остановившись, чтобы оббить грязь с башмаков. – Все равно что охота на крыс. Там вот так же идешь по следу. С ультрафиолетом даже проще.

– Но как они прознали про эти маршруты? – удивился Эф.

– Они тут трудились не покладая рук. Разведывали ходы, искали пропитание. Ты когда-нибудь слышал такое название – Волстедская сеть?

– Волстедская сеть? Как Волстедский акт? Ты имеешь в виду сухой закон?

– Ну да. Тогда ресторанам, барам, всяким ночным заведениям, где нелегально продавали спиртное, пришлось открыть подвалы, чтобы уйти в подполье в буквальном смысле. Это город, который постоянно достраивает сам себя. Вообрази, что все подвалы и подземные помещения соединены тоннелями, акведуками, трубами старых коммуникаций… Поговаривают, что можно переходить из квартала в квартал, из района в район, вообще не поднимаясь на поверхность. Из любой точки города в любую другую точку…

– Дом Боливара!

Эф вспомнил о рок-звезде, одном из четырех выживших пассажиров рейса 753. Габриэль Боливар выбрал для жилья старое бутлегерское заведение, под которым был обустроен тайный винный погреб, имевший выход в сеть подземных тоннелей.

Они миновали еще один боковой тоннель. Эф оглянулся, проверяя, нет ли погони.

– Откуда ты знаешь, куда идти? – спросил он Василия.

Фет показал еще на один знак, процарапанный в камне – возможно, затвердевшим когтем какой-нибудь твари.

– Что-то за этим кроется, – сказал он. – Как пить дать. Держу пари, что платформа старой кольцевой не более чем в двух кварталах отсюда.