Читать книгу Мир на взводе: пружина разжимается - Группа авторов - Страница 29

Сегодня на фоне глобализации и ее последствий, вновь крайне актуальными становятся представления Маркса о мировой революции как о глобальном социальном преобразовании, которое происходит не одновременно повсюду, но и не ограничивается рамками какой-либо страны или даже региона, а постепенно охватывает всю планету, вовлекая в свой водоворот разные общественные силы и территории. Будут ли наступающие перемены означать конец капитализма или только создадут возможность для преодоления существующей сегодня неолиберальной модели и замены ее новым социальным государством – вопрос уже не теоретический, а практический.

Ответ на него будет зависеть от самих участников событий, от того, какой в итоге окажется конфигурация и соотношение сил, насколько далеко зайдет инерция перемен.

Постепенное саморазрушение неолиберальной модели глобального развития заставляет по-новому осмыслить советский опыт, извлекая из него как позитивные, так и негативные уроки. Если в начале 1950-х годов результаты, достигнутые советским плановым хозяйством, воспринимались даже западными аналитиками как история успеха, пусть и омраченного чрезвычайно большими потерями и жертвами как на экономическом, так и на человеческом, моральном уровне, а в 1990-е годы то же плановое хозяйство представлялось уже потерпевшим поражение и изначально обреченным проектом, то в нынешней ситуации становится понятно, что именно критическое переосмысление и переоценка данного опыта (наряду с опытом регулирования рынка, накопленного последователями Дж. М. Кейнса) дает нам возможность сформулировать новые подходы к общественному развитию, найти ответы на вопросы, поставленные кризисом.

«Сегодня в России советское социальное государство, не ценимое в полной мере советскими гражданами и разрушаемое реформами правительства, переживает второе рождение уже в качестве феномена общественного сознания, элемента системы ценностей и мотиваций российских граждан, – констатирует Анна Очкина. – Этот факт проявляется не в осознанном стремлении вернуть советский строй, не в сколько-нибудь продуманной политической или социальной программе, выдвигаемой теми или иными движениями. Он выступает пока только в виде некоего полубессознательного стремления найти подтверждение тому, что то, что сейчас реформами правительства превращается в услуги разной степени доступности, существовало ранее как социальные права. Именно восприятие образования, здравоохранения, культуры, социальных гарантий как социальных прав есть наследие советского прошлого. Это наследие становится сейчас неким идеальным образом…»[50]

При этом речь идет вовсе не о неком абстрактном стремлении к «справедливости», по поводу которого иронизировал еще Фридрих Энгельс. Стремление к «справедливости» лишь выражает на языке морали осознание совершенно иных, вполне объективных и назревших общественных потребностей. При этом, однако, принципиально важно то, что недовольство сложившимся положением вещей само по себе не только не гарантирует позитивных перемен, но и может стать деструктивным фактором, механизмом саморазрушения общества. Поскольку кризис носит объективный характер, он будет нарастать при любом развитии событий, вне зависимости от наличия или отсутствия конструктивной альтернативы. Но для того, чтобы этот кризис обернулся общественным преобразованием, а не чередой бессмысленных катастроф, нужна комплексная экономическая, социальная и политическая стратегия. Эта стратегия не может быть разработана без серьезной теоретической основы, которую, в свою очередь, невозможно сегодня представить себе без учета достижений марксистской мысли.