Читать книгу Черная месса - Группа авторов - Страница 5

Светлой лунной ночью незадолго до осеннего равноденствия агент ФБР Джон Коннолли свернул на своем видавшем виды «плимуте» к стоянке возле пляжа Уолластон-Бич. Позади него плескались воды залива, вдали на горизонте поблескивал огнями Бостон. Куинси, город судостроителей, примыкавший к южной границе Бостона, как нельзя лучше подходил для назначенной агентом встречи. Тянущееся вдоль берега шоссе Куинси-Шор-Драйв вливалось в Юго-восточную автостраду. Дальше к северу любой из съездов с магистрали вел прямиком в Южный Бостон, в жилые кварталы Саути, где выросли и сам Коннолли, и тот, чьего появления он ждал. По автостраде до Саути можно было добраться всего за несколько минут. Но агент выбрал местом встречи Куинси не из-за удобного расположения города: ни он, ни его «источник» не хотели, чтобы их видели вместе.

Припарковав «плимут» в дальнем углу стоянки, агент устроился поудобнее и приготовился ждать. В последующие годы Коннолли и тот, с кем он встречался под покровом ночи, держались рядом, живя на расстоянии мили друг от друга. Их жизнь проходила в Саути, средоточии преступности, населенном гангстерами и детективами.

Но это дело будущего, а пока Коннолли сгорал от нетерпения, сидя в машине близ Уолластон-Бич. Тихое урчание мотора мешалось с его шумным дыханием. Казалось, воздух в машине был наэлектризован. Добившись год назад перевода в родной город, Коннолли жаждал заявить о себе в бостонском отделении элитарного силового ведомства. Ему было всего тридцать пять, и у него появился шанс отличиться. Настал его звездный час.

Нетерпеливый агент пообтесался на службе и заматерел, пытаясь вместе с коллегами сбить накал небывалого общественного возмущения, обрушившегося на ФБР после серии недавних громких скандалов. Проведенное Конгрессом расследование незаконной деятельности бюро подтвердило, что покойный директор Джон Эдгар Гувер долгие годы собирал информацию о частной жизни крупных политиков и других публичных персон, составляя тайные досье. Главная цель ФБР – мафия – тоже оказалась в центре внимания прессы. Расследование позволило пролить свет на подозрительные связи коза ностра с Центральным разведывательным управлением. Последовали сенсационные разоблачения, взбудоражившие страну. Поползли слухи, что ЦРУ заключило сделку с мафиози, приказав ликвидировать кубинского лидера Фиделя Кастро. Поговаривали о других заказных убийствах, о ручках с ядом и отравленных сигарах.

Внезапно обнаружилось, что мафия проникла во все сферы жизни Америки, и каждый мечтает приобщиться к этой загадочной и непостижимо притягательной преступной империи. Повальное увлечение охватило даже Голливуд. Появившийся на киноэкранах годом ранее шедевр Фрэнсиса Форда Копполы «Крестный отец. Часть вторая» прошел с огромным успехом, а несколько месяцев спустя собрал целый букет «Оскаров». В последнее время ведомство Коннолли вело ожесточенную борьбу с коза ностра, широко освещавшуюся в печати. Битва за общественное мнение, стремление представить ФБР в выигрышном свете стали важнейшими задачами бюро, и в голове агента Коннолли уже созрел смелый, дерзкий план, как этого добиться.

Джон обвел глазами пляж, пустынный в этот поздний час. Временами одинокая машина проносилась по Куинси-Шор-Драйв мимо припаркованного «плимута». Бюро жаждало пустить кровь мафии, но выстроить дело против преступного клана невозможно, не собрав необходимую информацию. А чтобы ее собрать, агентам нужны осведомители. В ФБР ценность сотрудника определялась его умением вербовать информаторов. Коннолли, прослуживший в бюро уже семь лет, хорошо это знал и намеревался стать одним из ведущих агентов – агентом с железной хваткой. Что до его плана… Он задумал заключить сделку, которую безуспешно пытались заключить до него другие агенты бостонского отделения. Джон Коннолли собирался завербовать Уайти Балджера, неуловимого, увертливого, как угорь, чертовски умного гангстера, давно ставшего в Саути живой легендой. Честолюбивый напористый агент ФБР не привык карабкаться по лестницам. Он предпочитал пользоваться лифтом, а Уайти Балджер занимал самый верхний этаж.

Бюро уже давно присматривалось к Балджеру. Какое-то время назад один из ветеранов, агент Деннис Кондон, пытался войти с ним в контакт. Они неоднократно встречались и беседовали, но Уайти держался крайне настороженно. В мае 1971 года Кондону удалось добыть у Уайти обстоятельные сведения о развернувшейся в городе войне между ирландскими гангстерскими бандами: узнать, какова расстановка сил, кто с кем объединяется и против кого воюет. Это был подробный и точный анализ, детальное описание театра военных действий, снабженное характеристиками основных персонажей. Кондон даже завел досье на Уайти как на информатора. Однако вскоре Балджер замкнулся и замолчал. Летом Кондон встречался с ним еще несколько раз, но без ощутимых результатов. В августовском отчете Кондон сообщил, что Уайти «по-прежнему неохотно делится информацией». К сентябрю Кондон отступился, признав поражение. «Дальнейшие контакты с завербованным объектом представляются непродуктивными, – написал он 10 сентября 1971 года. – Это дает нам основание считать дело закрытым». Почему Уайти вначале воспылал желанием сотрудничать с ФБР, а потом неожиданно охладел, осталось загадкой. Возможно, его смущало, что разглашенные им сведения касались ирландцев, а может быть, в нем заговорила осторожность. С какой стати Уайти Балджеру доверять какому-то Деннису Кондону из ФБР? Но как бы то ни было, интерес к Уайти угас, его досье закрыли.

В 1975 году Кондон коротал последние месяцы перед выходом в отставку. Собираясь на заслуженный отдых, он готовил Коннолли себе на смену. Молодому агенту не терпелось открыть заново дело Балджера. Он задумал пустить в ход припасенный в рукаве козырь: Коннолли знал Уайти. Он вырос в Южном Бостоне, в кирпичном многоквартирном доме неподалеку от дома Балджеров в квартале Олд-Харбор. Уайти был старше его на одиннадцать лет, но Джон не сомневался, что дело выгорит. Давнее знакомство с соседом, таким же ирландцем, как он сам, давало неоспоримое преимущество, которым не могли похвастать остальные сотрудники бостонского отделения.

Томительное ожидание закончилось внезапно. Дверца «плимута» распахнулась, и на пассажирское сиденье скользнул Уайти Балджер. Застигнутый врасплох Коннолли подскочил от неожиданности. Он, опытный, отлично обученный федеральный агент, забыл запереть дверцы машины.

– Дьявол, как вам это удалось? Прыгнули с парашютом? – оторопело спросил он у гангстера, расположившегося на переднем сиденье. Коннолли ожидал, что Уайти подъедет на машине и припаркуется рядом, а не выскочит из темноты, как черт из табакерки. Тот объяснил, что оставил автомобиль в одном из боковых переулков и прогулялся пешком по пляжу. Потом подождал и, убедившись, что вокруг никого нет, вышел на стоянку со стороны бухты.

Коннолли, молодой сотрудник престижного отдела по борьбе с организованной преступностью, попытался взять себя в руки. Знаменитый гангстер, которому третьего сентября исполнилось сорок шесть лет, вальяжно развалился на переднем сиденье. Казалось, его огромная фигура заполняет собой весь салон, хотя Балджер едва дотягивал до пяти футов восьми дюймов, а весил не больше ста шестидесяти пяти фунтов[4]. Поджарый, крепкий, с пронзительными голубыми глазами и зачесанными назад светлыми волосами, столь же знаменитыми, как и их обладатель, он излучал спокойствие и уверенность хозяина жизни. Под покровом темноты мужчины начали негромкий разговор, а потом Коннолли произнес с подобающим подобострастием, которого заслуживал легендарный сородич, считавшийся в Южном Бостоне едва ли не божеством:

– Вам стоит подумать о том, чтобы использовать своих друзей в силовых структурах.

Коннолли сделал смелый ход, намекнув Уайти, что тому нужен друг. Но почему?

Двое мужчин сидели в автомобиле рядом с пустынным пляжем. Впереди, на другой стороне бухты, светились огни Бостона. Осенью 1975 года жизнь в городе била ключом, переменчивая, полная непредсказуемых поворотов. Главным событием последнего времени, всколыхнувшим весь город, стала неожиданная удача бейсбольной команды «Бостон Ред Сокс». Карл Ястрземский – Яз, Луис Тиант, Билл Ли, Карлтон Фиск, Джим Райс и Фред Линн, удостоившийся к концу сезона сразу двух почетных званий «Новичок года» и «Самый ценный игрок Главной лиги бейсбола», боролись за первенство в чемпионате страны с могучей командой «Цинциннати Редс».

Но ближе к дому мир казался мрачным и зыбким.

Кошмар начался после вступления в силу приказа об автобусных перевозках учащихся из одних районов в другие в целях преодоления расового и социального дисбаланса в государственных школах. В 1974 году решение федерального суда о принудительном транспортировании чернокожих детей и подростков из Роксбери в среднюю школу Южного Бостона превратило город в зону военных действий. За развитием событий с напряженным вниманием следила вся Америка. Саути показывали в телевизионных новостях, напоминавших фронтовые сводки; первые полосы газет пестрели фотографиями полицейского спецназа в школьных коридорах, снайперов на крышах зданий, легионов чернокожих и белых, выкрикивавших расистские лозунги в лицо друг другу. Непередаваемое впечатление оставляет фотография уличных беспорядков у здания мэрии, отмеченная Пулитцеровской премией 1976 года. На снимке белый мужчина идет с американским флагом наперевес на чернокожего, намереваясь пронзить его, словно копьем. В глазах всей страны Южный Бостон предстал в самом мрачном свете, как настоящий ад, порождение всеобщей ненависти, месиво кровавых побоищ и битого стекла.

Билли Балджер, младший брат Уайти, оказался в самой гуще событий. Как все местные политические лидеры, Балджер, сенатор штата, был яростным противником практики принудительных перевозок. Он никогда не оспаривал заключение суда о фактической расовой сегрегации в школах, однако категорически возражал против любых попыток заставить учащихся ездить на занятия в другие районы. Он отправился в Вашингтон с жалобой и добился, чтобы дело заслушала комиссия Конгресса, а затем там же, в столице, под проливным дождем выступил с речью перед группой родителей – противников приказа о перевозках. Билли Балджера возмущало, как изображали его родной город журналисты. Он резко осудил «преднамеренное упорное бессовестное искажение действительности в местной и центральной прессе, на радио и телевидении», пожаловавшись, что жителей Бостона «выставляют оголтелыми расистами». Для Билли суть проблемы сводилась к законной тревоге его сограждан о благополучии и достойном образовании своих детей. Вернувшись в Массачусетс, Билли Балджер неизменно выступал против вмешательства федеральных властей в дела штата.

Но судебный приказ о перевозках не отменили, и наступившее лето принесло новые беды. В июле шестеро молодых афроамериканцев приехали на пляж Карсон-Бич в Южном Бостоне, дело кончилось дракой с местной шайкой белых юнцов. Одного темнокожего доставили в больницу. В прежние дни Джон Коннолли работал спасателем на побережье Южного Бостона, как до него Билли Балджер, теперь же песчаные пляжи служили ареной для других битв. Как-то раз воскресным днем в августе полицейские вертолеты кружили над Карсон-Бич, а катера береговой охраны патрулировали бухту – более тысячи чернокожих бостонцев съехались на пляж автоколонной из нескольких сотен машин. Это протестное выступление сопровождали свыше восьмисот полицейских в форме. На берегу толпились фоторепортеры и телевизионщики.

Ко дню встречи Коннолли с Уайти школы уже открылись вновь. Протесты учащихся и драки между черными и белыми стали делом привычным, почти обыденным. Стремясь ослабить межрасовую напряженность, администрация средней школы Южного Бостона предприняла попытку сформировать смешанную футбольную команду. Но четырем чернокожим подросткам, вовлеченным в эксперимент, пришлось выходить на поле под охраной полиции.

Саути раздирали междоусобицы. Коннолли знал, что творится в ирландских кварталах, ведь он родился и вырос в Южном Бостоне. Эту карту он и решил разыграть при встрече с Уайти: воспользоваться давним знакомством с Балджером, чтобы предложить герою своего детства сделку с ФБР. Джон задумал извлечь выгоду из противостояния итальянской мафии Бостона и ирландской группировки из соседнего города, которую Балджер привлек на свою сторону. Уайти, державший в руках весь рэкет в Саути, объединился с Хауи Уинтером, главой гангстерской банды Сомервилла, небольшого городка к западу от Бостона. Банда собиралась в гараже в районе Уинтер-Хилл, на другом берегу реки Чарльз. Годом ранее Уайти завел тесную дружбу еще с одним членом банды, со Стиви Флемми, по прозвищу Стрелок. Они решили держаться вместе, посчитав, что могут быть полезны друг другу.

Коннолли основательно подготовился к встрече с Уайти. Он знал, что Балджер и банда «Уинтер-Хилл» не в ладах с местной итальянской мафией, которой не один десяток лет заправлял подручный «крестного отца» всесильный Дженнаро Анджуло со своими четырьмя братьями. Предметом раздора стало размещение торговых автоматов в районе. Уже велись разговоры о том, чтобы решить дело оружием. В такое непростое время, как мудро рассудил Коннолли, «крутому парню» может понадобиться друг.

Анджуло пользовался известностью, как человек необычайно хитрый и коварный, вдобавок окутанный ореолом таинственности. С неугодными он расправлялся, отдавая на растерзание копам. К примеру, несколькими годами ранее один из «быков» мафии вышел из повиновения. Ходили слухи, что Анджуло воспользовался своими связями в полицейском управлении Бостона, и отступника вскоре арестовали за незаконное ношение оружия, которое продажные полицейские подкинули ему в машину. Никто не знал наверняка, действительно ли Анджуло способен любого отправить за решетку по сфабрикованному обвинению, но история эта обошла весь город, и Уайти Балджер поверил в нее, как и остальные члены банды Хауи Уинтера. А Коннолли хорошо понимал: главное – это вера.

Балджера не на шутку тревожило, что Анджуло может его подставить.

– Что, если три копа остановят меня среди ночи и объявят, что нашли в моей машине автомат? – проворчал Уайти. – Кому поверит судья, мне или трем полицейским?

Подобные приступы паранойи, знакомые многим представителям преступного мира, Коннолли намеревался обернуть себе на пользу.

Двое мужчин сидели в обшарпанном «плимуте». В черной, подернутой рябью воде отражались огни города.

– Помните, у вас есть друзья, – настойчиво повторил Коннолли. Балджер смерил агента испытующим взглядом, прикидывая, как можно реализовать открывающиеся возможности.

– Кто? – спросил он наконец. – Ты?

– Да, – отозвался Коннолли, глядя в глаза безжалостному убийце, привыкшему использовать людей, а затем избавляться за ненадобностью. – Я.

Коннолли предложил простую сделку: Балджер дает информацию о коза ностра, а дальше в дело вступает ФБР. Если федералы вцепятся в глотку мафии, Анджуло будет чертовски нелегко перегрызть глотку Уайти.

На самом деле Балджер понял, чего добивается ФБР, как только Коннолли намекнул, что хотел бы встретиться. Уайти уже давно обдумывал возможность сотрудничества с федералами, взвешивал все плюсы и минусы, оценивая слабые стороны и потенциальные выгоды. Он даже посоветовался со Стиви Флемми. Балджер заговорил об этом в Сомервилле, оставшись вдвоем со Стиви в «Маршалл моторс», авторемонтной мастерской, принадлежавшей Хауи Уинтеру. Гараж представлял собой неприметное одноэтажное здание из серого шлакобетона, напоминавшее укрепленный бункер. Автомастерская служила прикрытием для преступной деятельности гангстеров, которая с 1973 года обрела небывалый размах. «Уинтер-Хилл» владела сетью подпольных тотализаторов по всему Восточному побережью, успешно промышляя махинациями на скачках.

Балджер признался Флемми, что агент ФБР Джон Коннолли предложил ему свои услуги. «Что ты об этом думаешь? – спросил Уайти, оставшись наедине со Стиви. – Стоит мне с ним встречаться?»

Вопрос повис в воздухе. Позднее Флемми решил, что Уайти неспроста разоткровенничался о своих связях с ФБР. Он давал понять, что ему кое-что известно о тайной стороне жизни приятеля. Флемми было что скрывать: его «бурный роман» с ФБР начался еще в середине шестидесятых. В бюро Флемми числился под кодовой кличкой Джек из Южного Бостона. Его куратором был агент Пол Х. Рико, напарник Денниса Кондона.

Старший агент Рико, неизменно элегантный, в пальто честерфилд[5] и сорочках с отложными манжетами, ценил Флемми прежде всего за связи с мафиозными кругами Новой Англии. Флемми не был членом коза ностра, но знал всех воротил и часто бывал в их обществе. Главарям мафии нравился Флемми, бывший десантник, который в семнадцать лет отправился из исправительной колонии для несовершеннолетних преступников прямиком в Корею и отслужил два срока в составе 187-й полковой воздушно-десантной группы. За ним утвердилась репутация жестокого убийцы, хотя могучим телосложением он не отличался. Среднего роста, пять футов восемь дюймов, Флемми весил около ста сорока фунтов[6]. Он держался особняком и вел дела в Роксбери в своем клубе «Маркони», служившем также букмекерской конторой, массажным салоном и борделем. Там Стиви пользовался услугами массажисток, принимал звонки и проводил встречи. Всеобщий любимец, красавчик с каштановыми кудрями и карими глазами, он питал слабость к дорогим автомобилям и молодым женщинам, которые роем вились вокруг него.

Даже «крестный отец» Новой Англии Реймонд Патриарка благоволил Флемми. Зимой 1967 года Стиви вызвали в Провиденс. Он обедал вместе с братьями Патриарка – Реймондом и Джо. Обед затянулся до самого вечера. Они говорили о семейных корнях. Отец мафии расспрашивал о происхождении родителей Флемми – итальянцев. Зашла речь и о делах. Патриарка пообещал посылать машины в новую автомастерскую, открытую Стивеном. Упомянули и о брате Флемми, Джимми Медведе, отбывавшем срок в тюрьме по обвинению в покушении на убийство. В знак своего расположения Патриарка дал Флемми пять тысяч долларов наличными на автомастерскую.

Вернувшись в Бостон, Флемми в основном держался вместе с другом детства Фрэнком Салемме по прозвищу Фрэнк Кадиллак. Оба выросли в Роксбери, в квартале Орчард-Парк, где жила семья Флемми. Джованни, отец Стивена, выходец из Италии, работал там каменщиком. Флемми и Салемме вместе пробивались наверх, вышибая деньги у должников, занимаясь букмекерством, а позднее и «акульим промыслом» – ростовщичеством. Они часто бывали в Норт-Энде, «маленькой Италии», где располагался офис Дженнаро Анджуло, младшего босса мафии, и нередко эти визиты заканчивались ночными пирушками в компании Ларри Дзаннино, большого любителя выпить.

Анджуло приблизил к себе жестокого, безжалостного мафиози Дзаннино, чтобы «нарастить мускулы», усилить бостонскую коза ностра. В свою очередь, Дзаннино рассчитывал, что Флемми и Салемме помогут ему шире раскинуть ростовщическую сеть. Однако, пользуясь благосклонностью верхушки клана, Стиви не отвечал взаимностью своим «друзьям». Он не доверял мафиози Норт-Энда, опасаясь Анджуло и в особенности Дзаннино. Во время ночных попоек Флемми держался настороже, взвешивая каждое свое слово и не усердствуя с выпивкой. Дзаннино и остальные ничего не замечали, считая Стиви душой компании. К примеру, летом 1967 года Флемми с Салемме провели вечер в ресторанчике Джиро на Ганновер-стрит в обществе местных гангстеров – Дзаннино, Питера Лимоне и Джо Ломбарди. Они поужинали, выпили, а затем по настоянию Дзаннино отправились в ближайший бар «Бэт кейв».

Изрядно набравшись, Дзаннино пустил слезу и принялся уверять, что готов поручиться за Стиви с Фрэнком, чтобы тех приняли в «семью». Питер Лимоне его поддержал. Преисполненный своей значимости и самодовольства, он обнял «кандидатов» за плечи.

«Обычно, прежде чем стать членом организации, нужно себя проявить, грохнуть кого-нибудь, – говорил мафиози. – Как ваш поручитель, я должен быть рядом, чтобы удостовериться, что все прошло как надо. Но, принимая в расчет вашу репутацию, думаю, в этом нет нужды».

Флемми отнюдь не горел желанием вступать в коза ностра и отклонил любезное предложение. Прежде всего, он не жаловал вероломного Дзаннино, который мог душить в объятиях, а в следующий миг размозжить тебе голову. Это в полной мере относилось и к Анджуло. Вдобавок Флемми был связан с Рико, к взаимной выгоде обоих.

В условиях гангстерской войны старые союзы рушились, на их месте возникали новые. Расклад сил в любой момент мог измениться самым неожиданным образом, и жизнь Флемми висела на волоске. Он не раз говорил Рико, что его «первым пустят в расход». В своих отчетах агент отмечал, что у Флемми нет постоянного адреса, потому что «если его местонахождение станет известно, возможно покушение на его жизнь». Стиви привык полагаться на Рико, который предупреждал о подводных камнях и течениях в мире преступности, передавая сведения, полученные ФБР от других информаторов.

Более того, со временем Флемми утвердился в мысли, что получил от Рико своего рода охранную грамоту. Тот смотрел сквозь пальцы на игорный бизнес Стиви, на «акулий промысел» и даже на убийства. Весной 1967 года, вскоре после исчезновения гангстера Уолтера Беннетта, Флемми сказал Рико: «ФБР не стоит тратить время на поиски Беннетта во Флориде, да и где бы то ни было еще. Его не найдут». На вопрос Рико, что же произошло с Уолтером, Стиви пожал плечами: «К чему докапываться? Уолтер уже не объявится, туда ему и дорога». Рико удовлетворился этим ответом. К концу шестидесятых годов Флемми подозревали в участии в нескольких бандитских разборках, но фэбээровцы не слишком усердствовали, допрашивая его о совершенных убийствах.

В начале сентября 1969 года Флемми предъявили наконец обвинение в двух округах штата. Состоялись закрытые заседания Большого жюри. Коллегия присяжных признала, что имеются достаточные основания для возбуждения судебного процесса против обвиняемого. В округе Суффолк ему инкриминировали убийство брата Уильяма Беннетта, Уолтера, застреленного в конце 1967 года и выброшенного из движущейся машины в Маттапане, пригороде Бостона. В Мидлсексе Флемми и Салемме вменяли в вину подрыв автомобиля, в результате которого водитель, адвокат, лишился ноги.

Но прежде чем Флемми официально сообщили о заключении коллегии и была назначена дата судебного разбирательства, ему позвонил Пол Рико. Звонок раздался ранним утром.

«Разговор был очень коротким, – вспоминал впоследствии Флемми. – Рико предупредил, что предстоит судебный процесс, и посоветовал мне с другом покинуть Бостон. “Уезжайте немедленно” – вот что он сказал».

Так Флемми и поступил. Бежав из Бостона, он на четыре с половиной года залег на дно. Жил вначале в Нью-Йорке, затем в основном в Монреале, где работал печатником в газетной типографии. Все это время он поддерживал связь с Рико, и тот информировал его о ходе дела. Агент не выдал местонахождение Флемми следователям Службы федеральных маршалов, тщетно пытавшимся его отыскать.

Хотя Рико предостерег Флемми, что тому не стоит считать себя сотрудником ФБР, и изложил основные правила работы бюро с завербованными осведомителями, оба видели в этих инструкциях лишь досадную формальность. Куда важнее было принятое Рико обязательство, что факт сотрудничества Флемми с бюро не будет разглашен. Соблюдение тайны стало ключом к их союзу. Подобное обещание давали своим информаторам большинство агентов. Оно считалось священным и нерушимым. Однако Рико проявил небывалое рвение, стремясь сдержать слово любой ценой. Он помог скрыться от правосудия гангстеру, обвиненному в тягчайших преступлениях. Более того, Рико обещал позаботиться, чтобы Флемми, как источник ФБР, избежал уголовного преследования.

По очевидным причинам сделка оказалась крайне выгодной для Флемми. Вдобавок ему нравилось, что Рико обращается с ним не как с презренным отребьем. Пол не походил на напыщенных федералов, которые после ухода информатора спешат обработать кабинет дезинфицирующим средством. Он видел в Стивене равного и держался дружески.

«Думаю, мы были партнерами», – признался позднее Флемми.

В конечном счете с гангстера по кличке Стрелок сняли все обвинения, поскольку ключевые свидетели изменили показания. В мае 1974 года он смог выйти из тени и вернуться в Бостон. С помощью ФБР ему удалось уцелеть в бандитских войнах и замять оба дела – об убийстве и о взорванной машине. Но Флемми не собирался становиться праведником. Возвратившись в Бостон, он сошелся с Хауи Уинтером и снова занялся тем, что получалось у него лучше всего. Так он оказался в автомастерской «Маршалл моторс» в паре с Уайти Балджером.

– Как по-твоему, стоит мне встречаться с Коннолли? – спросил Балджер.

Флемми ненадолго задумался. Прошло менее года с тех пор, как он снова появился в городе. Было ясно, что времена изменились. Перемены затронули и ФБР. Флемми встречался с Деннисом Кондоном. Во время короткого рандеву в кафе его познакомили с Джоном Коннолли. Чехарда с агентами объяснялась тем, что Пола Рико перевели в Майами, срок его службы близился к концу. Конечно, Флемми оценил преимущества соглашения, заключенного с ФБР. Но он был всего лишь Стивеном Флемми, а не легендарным Уайти Балджером.

Он ответил коротко, не забывая об осторожности. Однако слова его прозвучали многозначительно, словно бы с намеком.

– Возможно, это хорошая мысль, – произнес он. – Сходи поговори с ним.

Коннолли не торопился делать решающий ход.

– Я только хочу, чтобы вы меня выслушали, – сказал он Балджеру, сидя в потрепанном «плимуте» возле Уолластон-Бич. Мафиозный клан Дженнаро Анджуло представлял серьезную угрозу для Уайти и всей банды «Уинтер-Хилл», агент об этом знал и собирался разыграть эту карту. – До меня дошли слухи, будто Джерри скармливает информацию полицейским, чтобы вас прижать. – Он посетовал, что Дженнаро Анджуло удалось подмять под себя весь город, благодаря связям с продажными копами, готовыми, как верные псы, по первому зову кидаться и впиваться в горло любому, на кого укажет хозяин. – У мафии все схвачено, – заключил Коннолли.

Потом он осторожно двинулся дальше, затронув конфликт из-за торговых автоматов, и заметил, что поговаривают, будто Дзаннино собрался развязать войну против Балджера и его друзей из «Уинтер-Хилл».

– Знаю, вам известно, что его люди задумали на вас наехать.

Последняя реплика зацепила Балджера за живое. До сих пор банде Хауи Уинтера неплохо удавалось уживаться с коза ностра. Конечно, временами приходилось улаживать отдельные споры, но группировки были скорее союзниками, нежели врагами, стоящими на пороге войны. Даже ядовитый непредсказуемый Дзаннино, личность двойственная, эдакий доктор Джекил и мистер Хайд от мафии, мог брызгать слюной в ярости, обещая изрешетить пулями проклятых ирландцев из «Уинтер-Хилл», но в следующий миг вдруг проникался к банде неземной любовью и торжественно провозглашал: «Мы одно целое!» На самом деле Дженнаро Анджуло не думал развязывать войну с бандой Уинтера, в то время его больше заботили угрозы одного итальянца, известного как Патлатый Бобби, отступника, дерзнувшего бросить вызов «семье». Но Коннолли решил воспользоваться дрязгами между итальянской мафией и ирландцами из-за торговых автоматов, повернув дело к собственной выгоде. Его маневр увенчался успехом. Джону удалось задеть чувствительную струнку Уайти, упомянув о готовящемся налете. Неустрашимый Балджер рассвирепел.

– Думаешь, нам не победить? – бросил он в ответ.

На самом деле Коннолли допускал, что Уайти может одержать победу. Он не сомневался, что Балджер с Флемми, эти хладнокровные убийцы, куда опаснее Анджуло и его парней, но озвучивать свою мысль не стал.

– У меня для вас предложение. Почему бы не использовать нас, чтобы побить врага его же оружием? Ответим им ударом на удар.

Условия соглашения были предельно просты: Балджеру предлагалось убрать с дороги своих соперников из мафии руками агентов ФБР. И, будто одного этого было недостаточно, Коннолли пообещал вдобавок, что в обмен на сотрудничество бюро оставит Уайти в покое. А между тем, в это самое время, другие федералы рыскали по городу, стараясь выведать о ростовщическом бизнесе Балджера. «Поднимайтесь на борт, и мы защитим вас», – посулил Коннолли. Подобное обещание задолго до него дал Стивену Флемми агент Рико.

Уайти явно заинтересовался.

– В наше время без друзей в спецслужбах не выживешь, – признал он в конце беседы. Но ушел, так и не дав определенного ответа.

Две недели спустя Коннолли и Балджер снова встретились в Куинси. На этот раз, чтобы скрепить сделку.

– Ладно, – бросил Уайти. – Я в деле. Они хотят сыграть в шашки, а мы сыграем в шахматы. Пошли они к дьяволу!

Джону Коннолли эти слова показались волшебной музыкой. Случилось невероятное: он только что убедил сотрудничать с ФБР самого Уайти Балджера. Если вербовка осведомителей считалась кульминацией карьеры федерального агента, Коннолли мог с гордостью заявить, что взлетел на самую вершину. Одним решительным ловким ходом он покончил с унылой поденщиной и вошел в избранный круг фэбээровской «аристократии», стал белой костью вроде Пола Рико. В бюро за Рико утвердилась слава небожителя. Огромная свора борзых юнцов из бостонского отделения ФБР ловили каждое его слово, пытаясь подражать. Что же до Балджера, тот давно считался в округе личностью легендарной, все ребятишки в Саути благоговели перед ним. У Коннолли возникло чувство, что в этот знаменательный миг два мира сорвались с орбит и слились воедино.

Соглашение с Уайти, этот дерзкий и вместе с тем изящный ход, стало поворотным пунктом в истории Бостона. Ни один бандит в городе не заподозрил бы, что Балджер из Саути осведомитель ФБР. Одна мысль об этом вызывала смех. Коннолли это задевало. Говоря о Балджере с другими агентами, он избегал таких выражений, как «осведомитель», «крыса», «доносчик» или «стукач». Позднее его не на шутку раздражало, когда остальные навешивали подобные ярлыки на его информатора. Для него Балджер всегда был «источником». Коннолли пользовался также словами, которые предпочитал Уайти: «стратег» или «контакт». Казалось, тот, кто склонил Балджера к сотрудничеству, не мог поверить в собственную удачу. А может, сделка с Балджером с самого начала была не столько официальным соглашением гангстера с агентом ФБР, сколько новым этапом дружбы между Джонни и Уайти из квартала Олд-Харбор. Конечно, Коннолли стремился продвинуться по карьерной лестнице, но договор с Балджером связывал множеством незримых нитей его будущее и прошлое. Нити эти свивались воедино, образуя петлю, и затягивались все туже. Все дороги вели в Саути.

Коннолли всегда относился к Балджеру с уважением и, помня его неприязнь к уличной кличке Уайти, которую так любили газетчики, звал своего старшего друга по имени, Джимом. Подобные мелочи могут показаться незначительными, но они придавали отношениям агента и его осведомителя особую доверительность, помогая «подсластить» сделку. К примеру, Балджер с самого начала заявил, что будет передавать ФБР сведения только об итальянской мафии, не об ирландских бандах. Вдобавок он потребовал, чтобы Коннолли не рассказывал о заключенном «деловом соглашении» Билли, в то время сенатору штата.

Мрачная ирония заключалась в том, что договор Балджера с ФБР состоялся на второй год действия в Южном Бостоне судебного приказа о перевозках учащихся. В городе царил хаос. Жители Саути, и в том числе влиятельные фигуры вроде Билли Балджера, оказались беспомощны перед неумолимой государственной машиной, которая перепахивала районы, утверждая новый порядок. Могущественная, полная презрения федеральная власть шла напролом, не собираясь отступать. Такова была жестокая реальность бостонской жизни. Но тем временем в другой части Саути Уайти Балджер, заключив сделку, взял федералов на короткий поводок. Бюро нуждалось в нем. Былые враги превратились в союзников. Возможно, фэбээровцы и владели миром, но бостонское криминальное дно им не подчинялось. Уайти нашел способ держать ФБР подальше от Саути. Как ни странно, ему удалось то, чего не смог добиться его брат-сенатор.

Свежеиспеченный осведомитель честно отрабатывал свой хлеб. Информация хлынула потоком. Состоялись новые встречи с Коннолли. Балджер привлек к участию Флемми, – и соглашение стало трехсторонним. Уайти мгновенно оценил все преимущества союза со Стиви. Тот был тесно связан с итальянской мафией и располагал ценными сведениями, за которыми охотился Коннолли. В свою очередь, Флемми прекрасно сознавал, какие выгоды сулит поддержка Уайти, человека острого ума и исключительной хитрости, который вдобавок мог обеспечить надежную защиту, благодаря своему влиянию на Коннолли. Флемми с самого начала заметил, что этих двоих связывают «особые отношения».

Флемми достался агенту Коннолли по наследству от Рико, как одежда с чужого плеча, но Балджера он завербовал сам, и тот стал его счастливым лотерейным билетом, пропуском в высшие эшелоны бостонского отделения бюро. Коннолли заключил чертовски выгодную сделку, заполучив двух гангстеров, готовых участвовать в объявленном ФБР крестовом походе против коза ностра. Но, пойдя на соглашение, Уайти не собирался менять стиль жизни. 30 сентября 1975 года в ФБР официально завели досье на осведомителя Уайти Балджера, а спустя чуть больше месяца тот уже совершил свое первое убийство в новом статусе. Они с Флемми убрали одного портового грузчика из Саути, некоего Томми Кинга. Балджером двигало отчасти желание показать свою власть, отчасти мстительное чувство, но главным образом – гордыня. Балджер и Кинг никогда не были друзьями. Как-то вечером они поспорили в баре. Дело дошло до драки, замелькали кулаки. Кинг сбил Балджера с ног и продолжал наносить удары, пока его не оттащили. Час расплаты настал 5 ноября 1975 года. Наверняка Уайти придавала куражу уверенность, что ФБР готово на все ради него, когда он вместе с Флемми и еще одним приятелем напал на Кинга. Докер исчез из Саути и с лица земли, как сброшенная с доски пешка. Стоит ли удивляться, что Балджер не упомянул об этом эпизоде в беседах с Коннолли. Напротив, в одном из первых своих отчетов он сообщил, что ирландская банда залегла на дно, а жестокая война между «Уинтер-Хилл» и итальянской мафией – пустые слухи, много шума из ничего. «На улицах спокойно», – заверил Уайти.

Вот так все и началось.