Читать книгу Ключи покойника - - Страница 6

Андрей остановил машину на дублере, отделенном от главной дороги небольшим, уже успевшим запылиться к началу мая газоном. Из динамиков звучала музыка – Михаил Круг допевал очередную песню. Я вылез из машины и с несколько большей, чем обычно, силой захлопнул дверь.

Никто из прохожих не обратил внимания на только что остановившуюся большую белую машину с наглухо тонированными задними стеклами. Только два студента, проходящие в этот момент по тротуару, завистливо покосились на необычно огромные литые колесные диски и широкие низкопрофильные шины.

Я пошел к калитке в большом чугунном заборе, огораживающем территорию научного городка, где находилось мое новое место работы.

Банк, который я возглавил с сегодняшнего дня, кроме значительного числа мелких бизнесов и нескольких больших промышленных предприятий, обслуживал также высшие учебные заведения. Работать с молодыми клиентами банка мне было очень интересно. Я считал, что студенты – чрезвычайно динамичные и перспективные клиенты, которые, придя однажды к нам на обслуживание, дадут моей организации перспективы развития уже только тем, что банк будет расти вместе с их собственным финансовым взрослением и развитием.

Однако после вчерашней встречи с Галиной в моей душе наступил полный кавардак.

С одной стороны, я очень хотел возглавить эту организацию и развить ее в один из наиболее инновационных и качественных банков страны. Я любил заниматься финансовым бизнесом. Меня совершенно не пугало, что потребуется очень много работать и мои выходные теперь будут проходить за изучением бухгалтерских отчетов и другой документации, которые придется брать домой, так как в течение дня для этого у меня не будет ни одной свободной минутки. Меня не беспокоило, что коллектив банка и особенно его правление, очевидно, негативно воспримут мое появление, что придется увольнять старых сотрудников, заменяя их своими, уже проверенными специалистами, с которыми я работал раньше в других компаниях. Что для этого надо будет давать личные гарантии стабильности и финансовой заинтересованности вновь приходящим людям, и что должно пройти не менее полугода, пока обновленный коллектив начнет работать как единый слаженный механизм и при этом безоговорочно мне подчиняться.

С другой стороны, посмотрев на ситуацию с учетом полученной мной вчера информации, я знал, что спокойной поступательной работы у меня не будет, а отведенная мне роль не в развитии этой компании, а в чем-то совершенно другом.

Месяц назад мне позвонил знакомый и сказал, что есть возможность прийти в этот банк на должность председателя правления. Естественно, я тут же спросил, все ли там в порядке и не зовут ли меня для того, чтобы «поджечь» этот банк – так в разговорах обозначалась процедура недолгого использования какой-то кредитной организации для различного рода незаконных операций, зарабатывания за этот период приличных денег с последующим отзывом у банка лицензии и его банкротством.

«Да ты что! – воскликнул приятель. – Конечно, нет. Все в банке отлично. Куча денег, красивый офис, три пышногрудых секретаря. Акционер там один. Значит, нет никаких подковерных интриг. Он то ли бывший математик, то ли физик. Ты же давно хотел вновь заполучить под свое управление банк. У этого акционера наши друзья заведуют безопасностью. Так ты к ним съезди, поговори, послушай, что и как, ну, если все склеится, то соглашайся, иди и рули».

После этого разговора я действительно созвонился с «безопасниками», встретился с ними, посмотрел финансовую отчетность банка, полазил по интернету, позвонил своему другу, ранее работавшему в Центральном банке. Никакой явно негативной информации я не нашел и не услышал. А потому дал согласие.

Через неделю я встретился с акционером, который действительно оказался неудавшимся математиком. То есть математиком он был лишь до второго или третьего курса факультета высшей математики, с которого по каким-то причинам ушел и получил другое образование. Звали его Леонид Иванович Савинов.

Выглядел он всегда очень дорого, но по какой-то причине отталкивающе, говорил много, запутанно, никогда не слушая собеседников. Мне показалось, что этот человек в целом только отдаленно понимает, что такое банковский бизнес и как он работает. Савинов вряд ли отдавал себе отчет в том, чем банк в принципе отличается от большой ячейки или сейфа, где люди, принося свои деньги, немедленно теряли на них какое-либо право.

Самое важное, что я услышал на нашей первой встрече: Савинову не хочется во всем разбираться и участвовать в управлении. Для этих целей он и нанимает меня, чтобы самому полностью отойти от текущего руководства.

Меня это вполне устраивало, и я подтвердил свое желание возглавить организацию.

Служебный вход в банке располагался с тыльной стороны здания, куда вел проход через полуоткрытые, метра четыре высотой, чугунные ворота, отгораживающие улицу от охраняемого внутреннего двора.

На входе в здание меня остановил охранник, спросил фамилию, проверил документы и попросил подняться в приемную руководства. В большом светлом зале меня встретила девушка с очень низким голосом и проводила по коридору в самый дальний кабинет.

Я открыл дверь в комнату, где меня встретили клубы сигаретного дыма, через которые пробивалось яркое майское солнце.

– О! Привет, сиделец! – услышал я голос Игоря, одного из двух моих новых знакомых, с которыми до этого мы встречались только дважды в жизни.

Он, как и его коллега Константин, был полковником в отставке, служившим ранее в одной из российских спецслужб. Сейчас они делили между собой обязанности по общему руководству экономической и физической безопасностью акционера банка и всех подотчетных ему компаний.

– Давно тебя тут ждем! Я уже сказал Папе, что ты вот-вот появишься. Папа приехал около часа назад и заперся у себя в кабинете с председателем совета директоров, – подхватил Константин.

Впоследствии я узнал, что эти двое давали всем сотрудникам банка различные любопытные прозвища. В том числе и такие экзотические, как Шлеп-нога, Конь, Вжик и так далее. Папой, конечно, они за глаза называли своего шефа.

Эти люди всем видом показывали, что за спиной у них долгие годы оперативной службы. Как у одного, так и у другого была привычка пронзительно смотреть на собеседника; горделивая военная выправка и накачанные руки. Они были коллегами по работе и друзьями в жизни.

После рукопожатий с обоими я уселся в одно из двух свободных кресел:

– Как он? Когда начнем общаться?

– Сейчас он как раз обсуждает со Шлеп-ногой твое назначение. Как только закончит, сразу соберет правление, и он тебя там всем представит, – обращаясь ко мне, сказал Константин.

Константин общался нарочито более сдержанно, чем Игорь. Да и речь его в основном состояла из обычных человеческих слов, имеющих смысловую нагрузку, в отличие от коллеги, который, казалось, говорил исключительно нецензурными междометиями.

– Любопытно было бы узнать, господа, кто такой Шлеп-нога? – спросил я.

– Тебе представить историческую справку либо без углубления? – посмотрел на меня Игорь и закурил очередную сигарету.

– На ваш выбор, – сказал я и поднялся, чтобы шире открыть окно.

– Шлеп-ногой называли одну из самых известных в Москве в начале 90-х сутенерш. Она держала притон, где были самые красивые девчонки города, в то время как она сама, уйдя на покой, видимо, сильно поизносившись за свою долгую карьеру, была хромой, еле волочившей ногу, – хвастаясь такими глубокими познаниями, произнес полковник. – Несколько недель назад у нашего председателя совета директоров что-то стукнуло то ли в голове, то ли непосредственно в ноге, и он резко захромал. В общем, учитывая теперь его практически полное фотографическое сходство с этой дамочкой, мы его так величаем.

Игорь глубоко затянулся и, пуская кольца дыма, выдохнул. Константин чуть заметно улыбался.

– В общем, в данный момент Папа ставит его в известность, что на должность председателя правления с сегодняшнего дня приходишь ты, а он сам заменяет Шлеп-ногу на посту председателя совета директоров, – продолжил Игорь.

Зазвонил телефон, и уже через несколько минут мы все вместе направились на общее заседание.

Конференц-зал, вход в который оказался напротив того кабинета, где мы до этого находились, был прямоугольной формы с огромным окном от пола до потолка в ширину всего помещения. В центре комнаты стоял большой овальный черный с металлическими вставками стол, за которым одновременно могли разместиться не менее двух десятков человек. Вокруг стола были расставлены кресла на маленьких колесиках и с высокими кожаными спинками. Напротив каждого кресла был установлен микрофон на длинной ножке и с пультом управления.

Когда мы зашли, в комнате уже сидели двое мужчин. Савинова среди них не было. Мои спутники подошли к ним, поздоровались и начали о чем-то негромко разговаривать. Я сел справа, недалеко от входа, и был пока единственным в этой части стола.

Прошло еще несколько минут, и комната начала заполняться народом. Люди заходили, приветственно кивали в мою сторону и, о чем-то разговаривая друг с другом, рассаживались. Сразу стало очевидным, что все места были закреплены за тем или иным человеком. А я спонтанно, похоже, занял зарезервированное для приглашенных на заседание кресло, на которое пока что никто не претендовал.

Наконец заполнились практически все места, рядом со мной села женщина средних лет, посмотрела в мою сторону, не сказав ни слова, положила на стол пачку каких-то документов и начала набивать какой-то текст на своем телефоне.

Три места во главе оставались пустыми.

Я положил ладони на стол, затем машинально поднял их и увидел четкие отпечатки на прохладной зеркально-черной поверхности.

Я вспомнил, как лет десять назад мне пришлось общаться с тремя очень дорогостоящими аферистами, что представлялись инвестиционными консультантами мирового уровня, которых по случаю нанял мой тогдашний начальник. В то время их офис с огромным полукруглым окном располагался на последнем этаже исторического здания на Поварской улице в центре Москвы. За год совместной деятельности они не сделали ровным счетом ничего, кроме того, что придумали логотип для компании и предложили переименовать ее в «Романов холдинг», что, очевидно, было всеми отвергнуто.

Конечно, постоянно с ними происходило огромное количество каких-то ненужных телодвижений, возникало несметное число «горячих» проектов, касающихся недвижимости, которые надо было покупать буквально немедленно, иначе они «остынут» и уйдут с рынка, странные сделки по выкупу сомнительных предприятий и еще много чего, стабильно кончавшегося ничем. В общем, вытянув за год работы у моего шефа долларовую сумму с шестью нулями, они резко стали терять к нам интерес.

Насколько я знаю, закончили эти люди плохо. Один вскоре после завершения нашего сотрудничества скоропостижно скончался от сердечного приступа. Другой, предварительно купив очень странную бронированную «Волгу», куда-то пропал, и о нем никто больше ничего не слышал. Третий случайно отравился газом в своей московской квартире. Практически единственное, оставшееся у меня в памяти от общения с этими людьми, стало то, что каждая наша совместная встреча с ними начиналась с бурного обсуждения вопроса о поиске химического средства, которым можно было бы обработать поверхность стола в переговорной комнате, чтобы на ней не оставались пятна от рук. Только, в отличие от стола в банке, у них он был покрыт не черным, а темно-коричневым лаком. Ответ на этот вопрос они найти не смогли. Впрочем, как и на все другие, им заданные.

В зал вошел Савинов в сопровождении невысокого пожилого мужчины лет семидесяти, который прихрамывал. Оба были одеты в серые костюмы, светлые рубашки и галстуки темных тонов.

Разговоры стихли, и в полной тишине вошедшие заняли места во главе стола. Одно кресло так и осталось свободным.

Савинов нажал маленькую кнопку на пульте, на микрофоне загорелось красное колечко, и произнес:

– Дорогие друзья! Я собрал сегодняшнее расширенное правление, чтобы объявить о важных кадровых изменениях. Во-первых, в связи с плохим самочувствием председатель совета директоров нашего банка вынужден уйти на пенсию. Это мой старый товарищ, и я очень благодарен ему за долгую и хорошую работу, – в это мгновение он повернулся к мужчине, сидевшему от него с правой стороны, и несколько раз похлопал по тыльной стороне его рук, сложенных вместе на столе. – Я сам заменю его на этой должности. В связи с этим мы в ближайшее время проведем внеочередное собрание акционеров. Судьба банка для меня чрезвычайно важна, и я хочу сам принимать большее участие в его управлении, а также взять на себя всю полноту ответственности за его судьбу как руководитель совета директоров.

«Хотя бы в отношении ответственности он не врет», – подумал я, так как по закону председатель совета директоров наряду с председателем и всеми членами правления несут полную субсидиарную ответственность в случае негативных последствий при банкротстве кредитной организации.

– В настоящее время наш банк является одним из наиболее устойчивых в стране, с самым высоким текущим показателем ликвидности. Таким образом, мы должны нацелиться на интенсивное развитие, расширение нашего присутствия в регионах и на росте клиентской базы, – Савинов сделал небольшую паузу.

В комнате, как и раньше, была полная тишина.

– Второе, о чем я должен вам сообщить. Вчера вечером председатель правления нашего банка написал заявление об увольнении по собственному желанию. Я принял его заявление. На эту должность я взял нового человека. Он сейчас присутствует здесь, – Савинов указал рукой в мою сторону, все находящиеся в комнате посмотрели на меня.

Я машинально кивнул в ответ.

– Все вы в рамках служебных обязанностей постепенно с ним познакомитесь. До момента согласования кандидатуры нового председателя правления в Центральном банке исполнять обязанности руководителя будет Людмила Павловна, которую вы все очень хорошо знаете. Это все. Я благодарю вас и прошу продолжить работу, – он встал и быстро вышел из помещения.

Я последовал его примеру.

Любой член правления банка, и тем более его председатель, должен соответствовать различным профессиональным и иным критериям. А еще его кандидатура тщательно проверяется и согласовывается с Центральным банком. Данная процедура начинается со сбора и подготовки соответствующего пакета документов и огромной анкеты, которую кандидат на должность должен заполнить обязательно саморучно, вероятно, чтобы у регулятора остался пример рукописного текста для возможности проведения почерковедческой экспертизы. Однако следует заметить, что на практике очень часто в Центральном банке в итоге хранятся экземпляры почерков не самих кандидатов, а их секретарей или помощников, которые несколько дней заполняют данный документ, пока их начальник занимается другими делами.

Как только я вышел из зала заседаний, секретарь сказала, что первый заместитель председателя правления очень бы хотела со мной познакомиться и поговорить.

Мы оба зашли в большой кабинет, находящийся на том же этаже. Я знал, что первым заместителем, а сейчас исполняющим обязанности руководителя банка, была женщина.

Она еще не успела вернуться с общего собрания. Молоденькая, на вид приятная и очень любезная особа, которая привела меня сюда, попросила немного подождать и предложила на выбор кофе или чай. Я выбрал кофе с молоком, уселся в кресло рядом с хозяйским столом и стал ждать напиток и будущую свою собеседницу.

Вскоре принесли кофе, выпив который я уже начал было скучать, дожидаясь хозяйку кабинета.

Наконец она вошла, резко открыв дверь, и поздоровалась твердым, почти командным голосом:

– Добрый день! – женщина была всего лишь на пару сантиметров ниже меня ростом и, очевидно, обладала приличной физической силой.

– Добрый день! – повторил я ее приветствие.

Было интересно, как начнется и чем в итоге завершится наша первая встреча. Внутренне я был готов полностью поменять коллектив в банке, руководство которым с сегодняшнего дня было передано мне. Думаю, если бы был выбор, при всех за и против, я принял бы решение распрощаться с любым сотрудником, а на его место принять нового.

Я точно знал, что надо делать в бизнесе, какие кнопки и рычаги нажимать, чтобы активизировать работу в банке и развиваться дальше. Старый же персонал был нужен только для передачи дел мне и моим новым сотрудникам.

Я не знал, что раньше происходило в этой компании, каковы были традиции, взаимоотношения внутри коллектива, и разбираться во всем этом не собирался. В самом деле, пассажирский самолет, прилетев в аэропорт назначения, должен быть технически проверен и обслужен, заправлен горючим и готов к следующему полету. Что же касается экипажа, то он покидает лайнер и в него заходит новая команда, которая уже и будет вести самолет в следующий рейс, а я был командиром этого корабля.

– Теперь мы будем работать вместе, – четко проговаривая каждую букву, сообщила мне женщина и, улыбаясь, добавила: – Я слышала о вас.

– Прекрасно. Мне тоже уже успели рассказать о ваших успехах, когда вы трудились во Внешторгбанке, – сказал я. – Как настроение в коллективе?

– Настороженное, – продолжая улыбаться, ответила она. – Два заместителя председателя правления сегодня написали заявления об увольнении. Говорят, что собирается уходить и директор казначейства.

– А каковы ваши планы, Людмила Павловна? – подхватив ее манеру общения, с саркастической улыбкой спросил я.

В этот момент она с достоинством села на свое рабочее кресло, трогая рукой висевшие на ее шее длинные бусы из довольно крупных отполированных золотых шариков. Глядя на эту женщину и понимая, сколько стоят все надетые на нее украшения, я невольно подумал, что она нацепила на себя почти половину всего уставного капитала банка!

– Я буду рада работать вместе. Надеюсь, что мы сработаемся. Тем более что у нас есть общие знакомые.

– О! И кто же это? – поинтересовался я.

– Думаю, что вы знаете Ивана из Промышленного банка?

Я знал Ивана. Он стал одной из жертв корпоративного конфликта, который разразился между акционерами банка, которым он руководил, и уже более полугода сидел в тюрьме. Человек он был неоднозначный, как и те, с кем он умудрился испортить отношения и начать войну, которую в итоге проиграл. Говорить, что Иван произвел на меня хорошее впечатление, я бы не стал.

– Конечно, я знаю его, – подтвердил я. – Мне очень жаль. Его нынешнему положению не позавидуешь.

– Это точно. Мне кажется, что он попал туда надолго, если не навсегда. От тюрьмы и от сумы нельзя зарекаться, – сказала она.

– Людмила Павловна, что у нас сегодня происходит с остатками на корреспондентском счете в РКЦ? Проводим ли мы еще через какие-то банки рублевые платежи или все у нас идет исключительно через Центральный банк? Кто занимается у нас аналитикой и кто готовит ежедневную отчетность по основным банковским показателям? – перевел я нашу беседу в интересующее меня русло.

– Практически все рублевые платежи мы осуществляем через наш счет в расчетно-кассовом центре Банка России. У нас есть несколько банков-корреспондентов, на этих счетах мы держим только минимальные средства и используем их в основном только при взаимном клиринге по платежам ряда наших клиентов, а также по сделкам с иностранной валютой, – пояснила она, взяла со стола листок бумаги с напечатанной на нем таблицей с цифрами, передала его мне и добавила: – Каждое утро аналитический отдел предоставляет всем членам правления отчет по основным банковским показателям, которые приведены здесь.

Если бы меня спросили, на что похоже управление банком, то я бы ответил, что на ваш собственный текущий семейный бюджет.

Действительно, вы получаете заработную плату, родственники или знакомые иногда дают деньги в долг, если вдруг не хватило до следующего месяца. Вы покупаете продукты и вещи, кладете наличные деньги в тумбочку или в кошелек, относите в банк и получаете кредитную карту, помня, каков у вас на ней свободный остаток. Однако во всем этом круговороте денег в вашем кармане самое главное – дотянуть до следующей получки, а также иметь хорошего друга, чтобы он не отказал, если что, ссудить вам на пару недель немного денег, которые вы тут же потратите на бензин, оплату аренды квартиры и на пару кружек пива в соседнем баре.

Владелец первого банка, в котором я начал свою трудовую деятельность, на вопрос о его заработках и материальном положении всегда отвечал: «От зарплаты до зарплаты не занимаю!» По слухам, его банковская карточка была привязана тогда напрямую к корреспондентскому счету его кредитной организации в Центральном банке.

Когда вы – директор банка, все делается почти аналогично вашему семейному кошельку. Во-первых, вы должны вовремя возвращать взятые взаймы деньги, иначе, как и в жизни обычного человека, вам больше не дадут в долг. Во-вторых, следует не только тратить имеющиеся у вас деньги на продукты питания и пиво, но выдавать, если вы банк, их в долг другим и, главное, получать с небольшой надбавкой обратно. Ну и в-третьих, вам приходится вести обязательный постоянный и очень детализированный учет по каждому движению денег, которое вы совершили в процессе работы.

Однако есть одно очень большое отличие банка от любой другой компании, семьи или отдельного индивидуума. Банк аккумулирует и работает с чужими деньгами, которые ему не принадлежат, но, попадая в его распоряжение, они фактически полностью на время отчуждаются от своего владельца и передаются в полное доверительное управление кредитной организации. А это означает, что банк может пользоваться всеми имеющимися у него средствами вкладчиков как собственными. Но, самое главное, он должен быть готовым в момент прихода клиента в банк за его сбережениями незамедлительно вернуть ему все причитающееся. Куда эти деньги были вложены, то есть физически находились еще вчера, никого не интересует. Так же никого не волнует, из каких средств вы выплатите деньги пришедшему клиенту: из возвращенных обратно вам именно его денег или вновь привлеченных в этот момент средств от другого клиента.

Таким образом, практически любой банк берет на себя установленный им самим, а также различными нормативами Центрального банка уровень риска ликвидности, при котором он определяет, какая часть из всех привлеченных средств должна быть готова для выплаты и находится в мгновенной доступности, а какую часть денег можно позволить себе разместить на более длительный срок, принимая допущение, что все вкладчики одновременно прийти на практике не могут…

– Уважаемая Людмила Павловна, – обратился я к своему заместителю, – мы будем совместно контролировать ситуацию у нас в организации, заниматься работой и, что сейчас наиболее важно, займемся удержанием старых, а уже очень скоро – привлечением новых клиентов. Однако о чем я вас попрошу в самую первую очередь, так это наладить регулярную аналитическую отчетность по всем наиболее важным показателям текущей деятельности. Я должен ежедневно получать сведения об общей сумме доступных на утро каждого операционного дня средств. То есть сколько денег у нас сейчас есть в наличии, включая остатки на всех корреспондентских счетах во всех валютах, в кассах отделений, вложений в ценные бумаги, под которые мы немедленно можем взять кредит в Центральном банке или у другого коммерческого банка, а также общую сумму открытых на наш банк и еще не выбранных лимитов по необеспеченным межбанковским кредитам. Кроме этого, я привык также ежедневно контролировать общую среднесрочную ликвидность банка. Поэтому я прошу готовить в виде гистограммы график ликвидности, который показывает временное распределение суммы, запланированной к возврату на сегодня, на завтра, на следующую неделю и на следующий месяц по привлеченным средствам и всем вложениям банка с поименным указанием наиболее крупных клиентов. Мне будет удобно работать с этим документом, если сделают несколько сценариев, описывающих различные вероятные возможности по списанию средств статистических мелких и средних клиентов, к которым относятся частные вкладчики, и остатки на счетах юридических лиц за вычетом десяти крупнейших клиентов, которые мы будем анализировать отдельно.

С каждым крупным клиентом, который держит в банке значительные суммы либо должен погашать в ближайшее время займы, всегда следует находиться в постоянном личном контакте, чтобы знать его фактические планы движения средств, что также поименно отмечается для меня в данном отчете. В графике ликвидности в обязательном порядке следует учитывать такие вещи, как открытые и невыбранные кредитные линии клиентов, под которые банк обязан иметь доступные в каждый момент времени свободные денежные резервы.

Кроме отчетов по ликвидности, я ежедневно смотрю изменения по основным агрегированным балансовым показателям, включающим в себя приросты или падения по банковским вкладам частных лиц, остаткам средств юридических лиц, выданным ссудам и так далее. Мне очень важны тенденции, происходящие в бизнесе, управление которыми и есть наша с вами основная задача как руководителей банка. Раз в неделю в дополнение к так называемым объемным показателям я прошу подготавливать данные по доходам и расходам, которые мы накопили за прошедшую неделю, а также с начала отчетного месяца в сравнении с предыдущим. Я всегда стремлюсь, чтобы банк в обязательном порядке покрывал все свои текущие расходы на работу головного офиса, включая оплату персонала, за счет своих непроцентных доходов, получаемых от комиссий по расчетно-кассовому обслуживанию клиентов, операций по платежным системам, комиссий от валютно-обменных операций, брокерскому обслуживанию и документарным операциям.

Ежемесячно я прошу предоставлять мне специализированные материалы, показывающие положение дел на рынке, включающие оценку наших тарифов по сравнению с тарифами других банков, анализ новых услуг, которые были введены конкурентами за прошедший месяц, и предложения по оптимизации имеющегося инструментария. В дополнение ко всему, также раз в месяц, я хочу попросить, чтобы мы собирали данные из открытых источников и анализировали динамику по объемным показателям бизнеса по основным работающим в тех или иных рыночных сегментах банкам и сравнивали их с нашими собственными результатами. Кроме вышесказанного, я хочу еженедельно получать поименный перечень всех вновь открытых счетов корпоративных клиентов, а также список двадцати крупнейших новых частных вкладчиков… Это – минимальный перечень сведений, который наши аналитические подразделения должны обеспечить для моего информирования, – я замолчал и посмотрел на своего заместителя.

– Мы все обеспечим, – резюмировала она, – мне будет приятно с вами работать.

«Посмотрим», – мелькнуло у меня в голове.