Читать книгу Дневник (не) нормального - Группа авторов - Страница 3

«Я Спереганов Марк Владиславович». Написал Марк на первой страничке своего голубого блокнота, прям по середине, и перелистнул ее на чистый лист, о чем та задумавшись, глядя в окно, которое было единственное в его комнате и выходило на их задний двор, где все было заставлено старыми, разбитыми и разобранными машинами. В этот раз он наконец-то раздвинул занавесы и впустил в свою комнату дневной свет. Переднего двора у них и вовсе не было, прям перед домом, в метрах двадцати от крыльца, находилась проезжая часть, и только за самим домом было место для двора и его прозвали «задний», обустроив там все для ремонта и хранения машин. Которые то и дело поступали, их разбирали, некоторые запчасти продавали, или устанавливали на другие машины и перепродавали их, а не нужные машины отвозили в металлолом.

Марк снова перевел взгляд на блокнот, утупившись в него, покручивая черную, шариковую ручку в своих пальцах, после собрался мыслями и начал писать. «Я виду этот дневник в память о своем брате». Написал он в самом верху и опустился на строку ниже. Это для него было как оглавление и объяснения смысла почему он его ведет. «Почти неделя прошла, как его не стало, но легче не становится, а только тяжелее. Порой мне кажется, что прошла целая вечность, все как в тумане». Написал он и хотел продолжить еще что то писать, но его перебил звук заезжающей машины на задний двор. Въезд в него был со стороны передов, объезжая дом по правой стороне. Как оказалось, это был его дядя на своей темно-красной девяносто девятой, он остановился в двух метрах от его окна, вылез из машины и задрал капот, закуривая сигарету, буквально через минуту к нему подошел Влад, и они начали капаться под капотом, громко разговаривая, что и остановила Марка продолжать писать. Он закрыл дневник, подошел к стеллажу с книгами, около выхода из комнаты, и взял на одной из полок, с самого края одну из книг под названием «Сквозь время», рядом с которой, в ряду стояла еще одна книга, продолжение рассказа – «Сквозь время: часть 2. Дитя вселенной». Обложка у обоих книг была одна и та же. Темный силуэт какого-то парня, на фоне звездного неба. Только на первой книги «Сквозь время» обложка была темнее, нежели чем на второй. На книге «Сквозь время: часть 2. Дитя вселенной» обложка была светлой, но сам рисунок не изменился.

Марк лег на кровать, и от листал первые две главы, которые прочитал ранее, и приступил к прочтению третей. «Наступила середина декабря, все те улицы, что раньше заливали проливные дожди, покрылись коркой льда. Густые, тёмные тучи превратились в пышные свинцовые облака, сквозь которые солнечные лучи едва касались ледяной земли. Пустующие улицы наполнились людьми, и все вернулись к повседневной суете и бесконечной спешке. Снег крупными хлопьями ложился тонким слоем на ледяные дорожки. Но и такое не большое количество снега позволяло детям резвиться, играть в снежки и лепить снеговиков. И лишь один парнишка так легко и не спеша, шёл по улицам, мимо больших домов, архитектурных зданий не обращая внимания на окружающих его людей, любуясь красотой этого мира, красоту которого уже давно перестали ценить. Денис с утра до вечера бродил по улицам, с приходом темноты возвращался дамой. Его ноги не до конца окрепли, ежедневные прогулки были сильной нагрузкой для них, мышцы не переставали болеть, на утро, от сильных болей, Денис с трудом мог ими передвигать, но он не как не мог нарадоваться, что может ходить, и все равно вставал и шел на прогулку. Кошмарные сны его покинули, не смотря на боли, он радовался каждому следующему дню, он снова может ходить, бегать и делать все, что захочет, вот, он, долгожданный момент счастья». Марка зацепил не сам сюжет, как главный герой, с которым он находил на удивление много общего между собой. Но так же Марку понравилось в этих двух книгах и то, что они были легки для прочтения, и не большими, чуть больше шестидесяти страниц у каждой.

Разговоры Дмитрия и Влада все равно слышались, тогда Марк положил книгу на край стола, и там же взял черные наушники «JBL». Надев их на уши, он включил музыку, через свой iPhone 5c, чтобы не слышать их разговоров. Совсем скоро он не заметно провалился в сон, и проснулся ближе к ночи, первым делом он обратил внимание на окно, убедившись в том, что Дмитрия там нет, и ни кто не разговаривает.

За окном уже было темно.

Но в туже секунду с кухни раздался смех Дмитрия. Лицо Марка тут же изменилось, он выглядел злым и напряженным, загладив свои рыжие волосы назад, он встал с кровати и вышел на кухню. За кухонным столом сидели все так же Дмитрий и Влад. Стало ясно, они уже были пьяны, на кухне стоял угар от дыма сигарет, и запах перегара от водки, которую они пили. Марк спокойно подошел к крану и налил себе воды, и только он собрался вернуться в свою комнату, как его пьяный дядя схватил его за руку. Марка окатило мурашками, до кончика головы, но не от испуга, а от злости.

– Ты что не здороваешься? – Спросил Дмитрий.

Марк молча посмотрел ему в глаза своим злым и не довольным взглядом, вырвав руку, продолжил идти дальше. Дмитрию это видно не понравилось, он вскочил со стула и крепко взял Марка за плечо.

– Отвечай мне, когда я с тобой разговариваю!

Марк замер на месте, даже не оборачиваясь, в ожидание очередной выскочки с его стороны, чтобы дать ему по морде.

– Оставь ребенка в покое! – Пригрозил ему Влад.

Марк сразу же успокоился, будто камень рухнул с души и ушел в свою комнату, поглядывая в сторону комнаты Стаса, чувствуя пустоту в душе. Дмитрий молча сел на место, и когда Марк уже почти закрыл свою дверь. Дмитрий опять что-то вякнул, только уже в адрес Влада.

– Что он у тебя такой распоясанный, на место не можешь поставить?!

– Не лез не в свое дело, и не учи меня как воспитывать моих детей. – Грубо и доходчиво ответил Влад.

Владислав старался не касаться Марка в такой та момент, он понимал то-что сейчас всем не легко, и учитывая, что Марк всю жизнь был таким, не разговорчивым, замкнутым в себе, и подходить сейчас к нему с каким либо разговором, смысла не было. Они могли раз в два дня пересечься на кухни, и спросить друг у друга как дела, но на этом их диалог заканчивался.

Марк зашел в комнату, заперев дверь на щеколду, его переполняло злостью и ненавистью, не только к его дяде, но и ко всему миру. Он спокойно сел за компьютерный стол, раскрыл свой дневник, и уже не сдержав злость, начал колотить кулаком по столу, после успокоился, опять поправил свои волосы и взял ручку. Первым что он написал, «Как же я ненавижу этот мир». И продолжил, «Какого хрена мой отец стал снова общаться с этим козлом?! Чертов алкаш, еще и отца моего спаивает. Как будто отец забыл, что он сделал с нашей семьей». Выплеснув свою ненависть на листок, он успокоился, перевел мысли, и продолжил писать, пропустив строчку. «Я до сих пор не могу забыть что мне сказал отец перед тем как ехать на кладбище, в день похорон, не как не выходит из головы. Тех кто сами покончили с собой не опивают и не придают к земле, это считается большим грехом», «считается грехом». Повторил он шепотом с усмешкой, упав спиной на спинку своего кресла, после, опять продолжил писать. «Они говорят это грех, а разве грех когда человек убивает себя ради спасения других, а если человек находится в шаге от смерти, и сам решает умереть хоть у него и был выбор, это тоже грех? Нет, для них это не грех, но когда человек просто сам решает когда и как уйти из жизни по собственному желанию, для них это грех». С злостью писал Марк. «Я покажу им что такое грех» дополнил он в своем дневнике, и подчеркнул, закрыв его.

На следующий день Марк с большой не охоткой пошел в школу. Он понимал, что на него будут коса смотреть, шептаться про него, учитывая, что этот поселок был не большой, и вся школа уже была в курсе произошедшего. Но он и так неделю не ходил в школу, и снова сидеть дома уже не мог, иначе им заинтересуется опека.

Школа в Волском была не большая, но и не сказать что маленькая, поскольку она была двух этажная. Перед уходом в школу, он обратил внимание, чем занимается его отец, он все так же перебирал очередную машину на заднем дворе, только уже не обходился без чекушки водки, то и дело обращаясь к ней. Дмитрий валялся в зале, на зеленом диване, и что-то там бормотал во сне.

Марк уже пришел в школу, и не успел зайти, как все тут же обратили на него внимание. Все те, кто проходили мимо него, терлись по углам, или сидели в сторонке, то и дело поглядывали на него и о чем та шушукались. Они даже не скрывали этого, и на каждом шагу он встречал пристальный взгляд. Его это бесило и раздражало, он с ненавистью дышал к каждому, его наполняли чувство злости и мысли о убийстве, каждого из них, и даже тех кого он случайно встречал на улице, не имеет значение, будь это человек, собака, или кошка. Но на тот момент он уже обрел смысл жизни, и наверняка знал, чего именно он хочет, поэтому он не обращал не на кого внимания, оставаясь все таким же спокойным и молчаливым юношей.

Он зашел в класс, на втором этаже, в котором у него шел урок по «истории» и сел за последнюю парту, но и в классе не чего не изменилось, все по-прежнему продолжали обворачиваться, и поглядывать на него, переговариваясь между друг другом. Он всех знал с первого класса, и знал кого как зовут, знал чем живет и чем занимается каждый из них. Но не когда с ними не общался, ему просто было все ровно на них. Но он часто слышал их разговоры между собой и от того знал их интересы, и т. д. как облупленных. В его классе было двадцать парней и десять девушек.

Он сидел один за партой, в самом дальнем левом углу, около окна, он не смущался и не отворачивал лица, когда кто не будь поворачивался чтобы посмотреть на него и обсудить его вид или еще что не будь про него, со своим приятелем по парте. Он все таким же спокойным, и без эмоциональным выражением лица смотрел им в ответ, показывая, что ему безразлично их мнение. Но в этом классе была та, которая смотрела на него, не ради любопытства и обсуждения, а с соболезнованием и вдобавок он ей нравился. Она сидела по правой стороне от него, через ряд, на предпоследней парте, что и позволяло ей частенько на него поглядывать. Но он не обращал внимание на нее, и не замечал как она смотрит, этих взглядов было так много, что ему уже было пофиг. Но в один момент он ощутил ее взгляд, он почувствовал, что он не такой как у других. Он хотел повернуться и посмотреть на нее, но боялся спугнуть, потому что ему нравилось, как она смотрит на него. Но не сдержавшись он глянул, и в тот же миг она резко отвернулась, как он и предполагал.

Она была симпатичной, с распущенными, длинными, светло русыми волосами, с необычным макияжем, светлее чем у других, глаза у нее были прозрачно голубые. Но больше всего, его привлекло в ней как она была одета, так же не обычно как и он сам. Он не любил носить школьную форму и всегда ходил в какой не будь рубашке с короткими рукавами или в майке, одевал спортивные штаны, иногда джоггеры. Так же как и на ней не соответствовал школьный вид, она была в клетчатой рубашке с длинными рукавами, которую не заправляла, и джинсах в об тяг. Другие же были наряжены в белые рубашки, темно-синие пиджачки и брюки, некоторые и вовсе носили галстуки. Он почти целый урок сидел и смотрел на нее, иногда переводя взгляд на преподавателя, которой что-то писал на доске, и объяснял всему классу. Марк задумывался, почему он не замечал ее раньше. Но она заинтересовала его не только как девушка, но и как часть плана, который он чательно прорабатывал пока что в своей голове, из-за чего всегда выглядел каким та задумчивым, и не обращал не на кого внимание. Но в один момент его мысли прервали.

– Максим выходи к доске. – Сказал преподаватель одному из разговорчиков.

Вообще в этом классе были четверо таких выскочек, которые больше всех разговаривали и не обращали внимания на замечания, считали себя круче всех. Они всегда были в самых дорогих школьных костюмах и прилизаны.

Но максим возмутился, почему это вызывают его к доске, а не Марка.

– Павел Александрович, почему я должен выходить к доске? Пусть Марк выходит, его целую неделю не было, и сейчас он тупо сидит, не чего не делает.– Обратился Максим к преподавателю, поглядывая с усмешкой на Марка.

Максим был таким же щупловатым телосложением как и Марк, но выше чуть ли не на голову, с черными волосами и густыми так же черными бровями, которые выделялись.

Он сидел почти на передней парте, в другом краю класса, вместе со своими разбалованными дружками.

– Нет Максим, я хочу чтобы вышел именно ты, ты же у нас самый разговорчивый.– Спокойно говорил преподаватель.

– Я чисто из-за принципа не выйду. – Задрав голову, ответил Максим.

– Значит двойка.

– Это из-за того что его брат повесился?! Поэтому вы с такой добротой относитесь к нему?!! А мне двойки тут ставите! – Закричал Максим и выскочил из класса, со злостью глядя на Марка.

Но Марк, выглядел спокойным, даже не взволнованным из-за его слов. Он просто смотрел перед собой, не обращая внимания на эту выскочку. Но это он всего лишь так выглядел, на самом деле внутри у него все кипело, и он ели сдерживал себя в руках.

Марк вернулся из школы уставшим, и злым, после того инцидента. Он зашел в дом и проверил зал, нет ли там отца или дяди. Поняв, что никого нет, он направился в свою комнату, остановившись возле своей двери, глядя в сторону комнаты Стаса, которая все время была закрыта. Он отпустил ручку своей двери, с охоткой отправится в его комнату, но в туже секунду в дом вошел Влад, и Марк быстренько шмыгнул в свою комнату, закрыв дверь, облокотившись спиной на нее. В голову лезли слова Максима, Марка переполняло злостью и обидой, почему он не чего не сделал, почему не как не отреагировал на его слова, а просто сидел молча. Не сдержав эмоций, слезы потекли по его щекам, он скользнул вниз по двери, поджав к себе колени, сложил на них руки, уткнувшись лицом. После он вытер слезы, сел за компьютерный стол, и взял ручку, положив перед собой дневник, поглядывая в сторону двери, он выглядел озадаченным, не написав не слова, он подошел к двери, слегка приоткрыв ее, поглядывая на кухню. За кухонным столом сидел его отец, похлебывая суп, Марк вышел из комнаты и сел к нему за стол. От удивления Влад перестал хлебать.

– В чем дело сынок?

– Все хорошо, просто захотел поговорить.

Что еще больше удивило Влада.

– О чем?

– Пап, вот ты мне в тот раз сказал, что самоубийц не опивают, и не придают к земле, потому что это грех.

– И что? – Напрягся Влад.

– Но почему? Если человек сам в праве решать как ему жить и как умереть.

– Марк, человек не должен кончать жизнь самоубийством, это большой грех, как говориться «бог дал, бог взял».

Марк на секунду задумался, после решительно посмотрел на отца и продолжил.

– А если человека убили и инсценировали как само убийство, его же по сути не должны придавать к земле, как грешника? Или если человек сам себя убил, а инсценировал это все как убийство, его же предадут к земле, потому что кто что докажет, и с чего они вообще возьмут то что он сам себя убил?

– Наверное, я не знаю сынок. – Расстроено ответил Влад, и продолжил хлебать суп.

Марк улыбнулся и ушел в свою комнату, сев за дневник, начал писать. «После смерти брата я потерял смысл жизни, я не понимал зачем жить, но сейчас у меня появился смысл, точнее цель. Но что бы осуществить эту цель, мне нужен человек, и вроде бы я его нашел, точнее ее. Это моя одноклассница Вика, я не много о ней знаю, хоть и проучились вместе девять лет, хотя о других одноклассниках я знаю многое, единственное что я знаю о ней сейчас точно, то, что я ей нравлюсь, и этим нужно воспользоваться. Я чувствую как она смотрит на меня, честно говоря, она мне тоже нравится. И я может быть хотел бы с ней встречаться, но не в этой жизни, к сожалению. Зато она отлично подойдет для осуществления моего плана, конечно я хотел бы чтобы частью моего плана стал мой одноклассник Максим, но с ним будет тяжелее, или скорее всего даже не получится, поэтому выбора у меня нет. Как же я ненавижу этого мудака, какой же он конченый ублюдок, с радостью бы убил его, и даже радовался бы в этот момент, чертов маменькин сыночек, заумный весь из себя, прилизанный, приглаженный». Разозлившись еще сильнее, Марк перестал писать, закрыв дневник, убрал его обратно в верхнею полку своего стола. Марк успокоился, загладил волосы назад и развалился в своем стареньком, офисном кресле. Приобретя смысл жизни, его вечно каменное лицо выглядело радостным, спустя много времени.