Читать книгу Тверские перекрёстки. Проза. Выпуск 6 - - Страница 7

Был у нас в отделении случай с одним монахом из Ниловой пустыни, которого привезли с болями в ноге. Этот случай поразил тогда всех врачей больницы. На УЗИ обследовали сосуды его ног. Профессор показывал нам огромный флотирующий тромб, который одним концом был прикреплен к стенке сосуда, а свободным находился в просвете под током крови. Размер тромба был огромным – два с половиной сантиметра.

Как этот монах жил, сколько времени у него формировался тромб, никто сказать не мог. А жаловался на боли в ноге только последние несколько месяцев. Такую патологию не часто увидишь. Все засуетились. Запретили ему вставать и делать резкие движения. А монах молчал и только смиренно улыбался, и стеснялся, глядя на то, какую шумиху он поднял своим присутствием. Звали его отец Феодосий.

Наш профессор был не верующим человеком, но несмотря на это отец Феодосий все повторял:

– Не беспокойтесь так сильно. Господь все «управит» по Своей воле.

На что наш профессор отвечал:

– «Управит» – то Он «управит». А нам нужно пошевеливаться с подготовкой к операции, чтобы не потерять вас раньше времени.

Ему стремительно проводили обследования. И он не сопротивлялся, все выполнял ответственно, только постоянно шевелил губами, читая молитвы и не делал, как просили, резких движений.

К концу рабочего дня я зашла к нему в палату.

– Как вы, отец Феодосий, себя чувствуете? Боли в ноге беспокоят?

Он взял мою руку в свою и произнес:

– Миленькая, если душа не болит, то и другая боль не страшна. Зря вы так хлопочите около меня, как около барина. Мне неудобно отнимать столько внимания. Не привыкший я.

– Так вас хотят спасти. Если тромб оторвется, вам же рассказывали, что последствия будут самые тяжелые. Прооперируем, уберем тромб. И будете дальше жить – не тужить, – сказала я.

– Если бы я, миленькая, понадобился Богу, Он бы меня уже давно к себе позвал. А я вот здесь лежу, людей беспокою. И чувствую, что зря беспокою, – вздохнул отец Феодосий.

– Не наговаривайте на себя. Завтра вас прооперируют, и уже скоро будете бегать, и болеть ничего не будет, – пообещала я.

– До завтра, – мы пожали друг другу руки, и он меня благословил.

На следующий день я еще не зашла в отделение как увидела, что все врачи бегут в диагностику, застегивая на ходу халаты. Я поспешила за ними. На кушетке лежал отец Феодосий, а, взмокшая от перенапряжения, заведующая отделением водила датчиком УЗИ аппарата по ноге монаха в поисках тромба. «Ну, где же он?» – спрашивали все друг у друга. «Может вверх пошел? Давайте смотреть выше». «Нет, надо переходить на нижнюю полую вену», – сыпались предложения одно за другим.

– Отец Феодосий, как вы себя чувствуете? – шепотом спросила я.

– Как в сказочной стране, – улыбнулся он. – Кругом все бело, – кивнул он на белые халаты врачей, – а я в середке.

– Вы нам лучше скажите, куда вы дели свой тромб? – с грустной улыбкой покачал головой профессор. – Ведь так не бывает. Вчера тромб был. Да, еще какой! А сегодня его нет! А сам жив – здоров, да еще и посмеиваетесь.

– Так откуда ж нам земным ведомо, что у Бога бывает, а что не бывает. Как ему угодно, так и делает. Но все для нашей же пользы, – улыбался монах.

Искали больше часа. Такого осмотра я не помню. И все впустую.

Профессор расстроился. Операция была отменена. Что оперировать, раз ничего не нашли? Монаха отвезли в палату и решили оставить до следующего утра. А вдруг «пропажа» найдется? Вставать все равно запретили, чтобы избежать возможного осложнения. До вечера все по очереди студенты и врачи подходили осматривать его. Вердикт был один – практически здоров.

На следующее утро история повторилась. Крутили отца Феодосия в диагностике больше двух часов – тромба нигде не было.

– Ну не мог же он раствориться, в конце концов! – говорил ошеломленный профессор. Все врачи были в недоумении. Никто не знал, что делать дальше. Оставлять в больнице или выписывать домой.

Принять решение помог сам монах:

– Вы, уж, не серчайте на меня. Помучал я вас, вижу. Но Господь привел к вам и сам все исправил. Вот я к Нему назад в свою монастырскую обитель и буду собираться. А вам всем, милые, спасибо. За всех вас буду молиться.

– Даже не знаю, что сказать вам напоследок, – растерялся профессор. – Много в моей практике было чудесных случаев, но… чтобы такой! Это впервые.

– У Господа нет ничего невозможного, – смиренно произнес отец Феодосий. – И для нас всех это еще одно доказательство. Спасибо вам. Не поминайте лихом.

Он поклонился и заторопился к выходу. Никто из персонала не сдвинулся с места. Все молча смотрели ему вслед и каждый, видимо, думал о чем – то своем.

– Мне что теперь всю оставшуюся жизнь думать, куда делся этот тромб?! – разорвал тишину профессор и развел руками.

– Уплыл, – пошутил один из врачей.

Профессор повернулся ко мне и громко спросил:

– Екатерина Владимировна, вот вы, наверное, точно знаете, куда делся тромб. Только не надо вплетать свой Божественный промысел. Вы мне с научной точки зрения объясните – куда делся тромб?

Все оглянулись на меня.

– Нет, уважаемый мой Юрий Иванович, без промысла Божия объяснения с моей стороны не получится. Ведь даже сама наука – это тоже Его промысел, – все, что ответила я. – А потом мы, верующие в Бога, знаем наизусть, что у Него нет ничего невозможного!

– Тогда… идите все работать», – махнул рукой профессор.

Развернулся и, рассуждая вслух сам с собой, медленно пошел к своему кабинету, и только слышались обрывки фраз: «Куда же…. всё-таки… Куда он мог…..деться?»