Читать книгу Опухоль - - Страница 4

Примечание от автора:

Жроомы – раса крупных купцов-промышленников. Они держат практически все производственные предприятия в Опухоли, от кашеварения до судостроения. Баал-Жроом – Хозяин Брюшной Полости. Это означает, что он – самый богатый и влиятельный жроом во всем Сожительстве.

Брюшная Полость – самая крупная полость в Опухоли. В ней сосредоточена вся промышленность Сожительства.

Трынк – денежная единица Сожительства, представляющая собой высушенного особым образом жиплика. В случае тяжелой нужды эту валюту можно съесть, что не раз выручало Сожительство во времена военных кризисов.

Рис. 2 – Баал-Жроом и его завод по производству фиолетовой желчи – важного компонента Бульона

Текст:

– Так значит, вы… – Хозяин отхлебнул из панциря-чаши, – поборник духовности… Интересно, интересно… А что у вас есть?

– В каком смысле?

– В прямом. Бродильные ямы, проплывные каналы, инкубаторы, сотовые гнезда – источники прибытка, имею в виду. И сколько тваарей у вас в услужении, извольте перечислить.

– Вы, должно быть, шутите, – улыбнулся Слепой Пророк. – У меня даже одежды нет.

– Ну, одежда в нашем мире – вещь необязательная, скорее, церемониальная, формальная, – жроом с хрустом откусил голову у какого-то сушеного червя, – а вот остальное имущество весьма нужное… – он снова отхлебнул из панциря, – для вашей Выслушаемости.

– В моем мире нет такого понятия, – сказал Пророк. – Что оно означает?

– О, это очень важное понятие, – ответил Хозяин, подтягивая к себе какой-то полупрозрачный мясной мешок с просвечивающими сквозь стенки кишками, – каждая тваарь в Брюшной Полости усваивает его еще в стенках скорлупы. Это означает степень охотности, с которой ваше мнение будут слушать другие тваари. Если вы не имеете никакого имущества, вы не имеете никаких прав. Вы никто. Вас можно спокойно ударить, отнять у вас кладку, обратить в рабство, пустить на перегной – вариантов унижений много.

– Тнгр говорил мне про то, что в Опухоли есть система судей и блюстителей порядка. Неужели с правосудием у вас все так плохо? – удивился Пророк.

– Почему же плохо? – удивился в ответ жроом, – разве в том мире, из которого вы родом, правосудие какое-то другое?

Человек грустно улыбнулся:

– Вообще, в целом, такое же… Но в богатых и благополучных частях моего мира принято защищать права даже тех, кто не обладает никаким имуществом.

Хозяин, с хлюпаньем всасывавший кишки из мешка наподобие китайской лапши, резко поперхнулся и закашлялся. Месиво из крови и слюны из его огромного рта оросило все вокруг мелкими каплями.

– Что?! – жроом изумленно вытаращил глаза. – Но зачем? У вас там что, от богатства мозги вывихиваются? Правосудие разбазаривают?

– Иногда да, – ответил Пророк, – все зависит от того, с какой стороны смотреть. Но мне интересно сначала послушать, как это устроено у вас.

– В нашем мире, – медленно проговорил жроом, выкашливая остатки кишок, – все устроено логично и гармонично. Если тваарь имеет хороший прибыток, она может себе позволить хорошо питаться. Когда тваарь хорошо питается, ее запах меняется. Он становится более сытным, более благополучным. Чем более благополучный у вас запах, тем выше у вас Выслушаемость. Если у тваари есть какая-то обида к другой тваари, она зовет самосудей. Они нюхают обидчика и обиженного и выносят приговор в пользу более выслушаемой тваари.

– Это, по-вашему, справедливо? – возмутился человек. – Кто больше жрет, тот и прав?

– Не больше жрет, – назидательно поднял палец вверх Хозяин, – а лучше жрет. В этом заключается большая разница. Понюхай яства с моего стола, от которых ты так неразумно отказался, Слепой Мессия! Какие тонкие тут есть деликатесы! Селезенка скииба! Желчесочница лучших сортов! Тонкишочки в брыжеечном мешочке! Это не просто еда, Мудрейший. Это – источник высочайшей Выслушаемости. Я мог бы наесться обычного жрыха до отвала, но это сразу опустило бы мой запах до уровня низших тваарей… Когда я плыву по каналам своей вотчины, все тваари, едва учуяв мой благороднейший запах, почтительно расступаются передо мной, отдавливая друг другу лапы. Все понимают без слов, кто тут Хозяин. Кого надо слушать и выслушивать в первую очередь. Я могу любому причинить любое насилие, любую обиду – и правосудие будет на моей стороне. Судья даже не будет слушать обиженных мной – их Выслушаемость не сравнится с моей.

Пророк молчал, обдумывая услышанное. Баал-Жроом, тем временем, отправив в рот новую порцию чего-то склизко-жилистого, но без всякого сомнения, деликатесного, продолжал:

– Право на справедливость, Мудрейший, не является правом от природы. Любое право – даже право есть и спать – это привилегия. Привилегия, которую нужно заслужить. Каждая тваарь при рождении не имеет никаких прав, даже права на жизнь – она имеет лишь обязанности перед теми, кто успел обрести Выслушаемость.

– Вы отрицаете даже право на жизнь? – улыбнулся Пророк.

– А что в этом такого? – отрыгнув, развел руками Хозяин, и удовлетворенно похлопал себя по животу. Голос его расслабился и обрел флегматично-философские интонации:

– Сама жизнь отрицает право на жизнь. Жизнь сама по себе ничего не стоит. Она достается нам даром – а значит, и лишиться ее можно так же легко и просто. Какую-то ценность имеет лишь то, что тваарь производит и приобретает. Тваарь обретает ценность, лишь имея что-то помимо своей жизни. Поэтому мы, брюшники, оцениваем любое существо в первую очередь по его питанию и имуществу. Есть имущество – значит, его владелец смог его добыть, значит, он не дурак, не лентяй, значит, он что-то из себя представляет, значит, его слова можно выслушать и принять к сведению. Нет имущества – значит, трынк цена такой тваари, трынк цена всем ее словам.

– А как же сокровища духа?

– Какие такие сокровища? – спросил Хозяин, слегка изогнув лобную складку.

– Те, которые не купишь и руками не потрогаешь. Мудрость, например.

– Аа, понимаю, понимаю… – сыто протянул жроом. – Это вам лучше обратиться в Академию или в Башню. Нааоны любят понагромождать всяких умных слов, а щлхи – помудрить о том, что словами не выгромоздить… А я этих дармоедов кормлю. И я считаю, что ежели тваарь свои сокровища духа не может обратить в нормальные сокровища, то трынк цена всему, что там у нее в мыслях. Мыслит-мыслит, бедолага, мудрит-мудрит, а потом умирает. И, спрашивается, зачем жизнь свою дурацкую прожил? Только воздух портил.