Читать книгу Опухоль - - Страница 7

(Примечание: Лаамаах – врач из расы айетеев, работает в Госпитале, расположенном во Дворце Дамы Червей. Лечит Пророка после избиения Грорром)

Рис. 5 – Лаамаах

– Скажите пожалуйста, сколько раз в цикл вы сбрасываете свою шкуру? – спросил Лаамаах.

– Я ее вообще не сбрасываю, – ответил человек.

– Очень плохо! – покачал головой врач. – Это дурно сказывается на духе.

– А как связаны шкура и дух? – удивился Пророк.

– Очень тесно! – поднял палец айетей. – Тело и дух неразрывно связаны. Страдает тело – страдает и дух. Страдает дух – страдает и тело. Каждое страдание, испытанное вами, мгновенно отпечатывается на шкуре. Погрустили – и со шкуры начали выпадать пушинки. Съели что-то не то – шкура потускнела. А если долго ходить в больной шкуре, то Живость будет плохо течь.

– Что такое Живость?

– Живость – это жизненная энергия, которую мы тратим на любое действие. Сделали шаг – потратили Живость. Подрались – потратили Живость. Погрустили, посмеялись – потратили Живость. Сказали слово, или даже просто что-то подумали – потратили Живость. Мысли, к слову – самое живозатратное занятие. Можно всю Живость свою разбазарить за пару хвилов, напряженно думая. Особенно думая о чем-то неприятном.

– Понимаю, – кивнул Пророк. – И как эту Живость восполнять?

– Живость восполняется тогда, когда мы ничего не делаем. Абсолютно ничего. Не двигаемся, не мыслим, не ощущаем, словом – перестаем тратиться. И каждое существо умеет это делать с рождения. Догадываетесь, что это за состояние?

– Сон?

– Да! – с жаром воскликнул айетей. – Мы очень большое внимание уделяем сну. Если тваарь владеет великим искусством сна, то она легко переживет любую болезнь, ибо Живость ее всегда будет при ней. А если тваарь пренебрегает своим сном, то Живость ее будет вечно куда-то утекать и толком не восполняться. Такую тваарь пожрут паразиты, если она сама себя не сожрет раньше.

– Очень мудро, – сказал Пророк. – Как овладеть великим искусством сна?

– О, это очень, очень сложно… – медленно проговорил врач. – Для этого нужно ложиться спать, когда хочется спать.

– И все?

– И все, – подтвердил он. – Величайшие мастера сна учатся этому всю жизнь. Ведь не так-то просто даже элементарно понять, что вам нужно лечь спать. Обычно все тваари из-за своих вечных суетных забот привыкли подавлять свои позывы ко сну. Когда тело что-то делает в то время, когда ему нужен отдых, оно черпает Живость из своих внутренних запасов. Эти запасы не бесконечны, и имеют неприятное свойство очень неожиданно заканчиваться. Однажды дурноспящая тваарь просыпается в начале нового бульня и внезапно понимает, что ей просто не хочется жить. Если она не прекращает своего пагубного пренебрежения сном, от нее начинают отваливаться разные части. Сначала шкура облезает, потом хвост отпадает… И так далее, вплоть до зубов и лап.

– Понимаю, – кивнул Пророк. – Значит, вы считаете, что мне нужно сбросить шкуру и поспать?

– Это – самый оптимальный способ, – утвердительно сказал Лаамаах. – Но если шкура не сбрасывается вообще, то, возможно, она освежается у вас как-то по-другому…

Он потер свои веткообразные пальцы друг об друга, подул на них, и начал тщательно ощупывать кожу человека с ног до головы, сжимая и пощипывая ее. Когда он щупал кровоподтеки, Пророк морщился и жмурил глаза. Айетей заметил это:

– Придется потерпеть, уважаемый… Физическая боль – царица всех страданий, никакие страдания духа даже близко не сравнятся с ней.

– А я думал, вы считаете тело и дух неразделимыми, – улыбнулся сквозь боль человек. – Ведь по такой логике, страдания духа есть страдания тела.

– Дух – понятие условное, – философски проговорил врач, запуская свои длиннющие пальцы в волосы человека, – я бы даже сказал, лишнее, надуманное… Мы им пользуемся просто для удобства. Надуманный дух надумывает себе страдания, которые можно развеять надумыванием в другую сторону. Не будь всех этих надумываний, мы бы чувствовали себя гораздо счастливее, и не губили бы свои прекрасные тела почем зря… А вот страдание физическое – это совсем другое дело! Абсолютно невозможно чувствовать себя счастливым, когда что-то болит. Жизнь с телесной болью – жизнь, исключающая всякое счастье. Это простое наблюдение, в истинности которого может убедиться каждое живое существо, исключает первенство духа над телом.

– Интересное наблюдение, – заметил Пророк, невозмутимо перенося плавное смещение зоны осмотра в область гениталий, – то есть, по-вашему, физическое здоровье – гарантия счастья?

– Несомненно! – энергично закивал головой айетей. – Каждая тваарь с рождения обладает огромным богатством в виде прекрасно работающих лап, зубов, костей, щупалец, селезенки, желудка, кишок, глаз, ушей, усиков… Но никто этого богатства не ценит, пока оно не заболит. Все почему-то устремлены на что-то внешнее, что-то далекое, что-то будущее… Вы не против, если я пропальпирую ваше задненижнее отверстие?

– Что ж, если в этом есть необходимость…

– Разумеется, есть! – воскликнул врач, поворачивая человека на бок и заводя палец внутрь, – для диагностики важна каждая деталь. Каждая болезнь накладывает свою печать на все: пульс, дыхание, шкура, волосы, когти, кровь, кал, моча и прочие выделения… Один лишь пульс мы исследуем как минимум в двенадцати точках, в том числе и в выделительных отверстиях. У вас там внутри, кстати, пульс гораздо более частый, чем снаружи.

– Подозреваю, что он не был таким до того, как вы начали его исследовать настолько глубоко, – выдавил человек.

– Да? – несколько удивленно спросил Лаамаах, – не знал, что у вас там настолько богатая иннервация. Что ж, тогда, пожалуй, в вашу передненижнюю трубку я ничего совать не буду.

Он вытащил палец наружу и начал внимательно рассматривать его, обнюхивать и пробовать на вкус.

– У вас очень печальный кал, – сообщил он после тщательного исследования.

– Печальный – то есть, плохой? – спросил человек.

– Нет, просто все духовные страдания в первую очередь отражаются на пищеварительной системе, – сказал врач, вытирая палец чем-то вроде тряпочки. – Когда тваарь испытывает печаль и скорбь, ее кал становится горьковатым на вкус и немного комковатым по консистенции. Это мы и называем «печальный кал».

– Прискорбно, – вздохнул Пророк. – Какие еще симптомы бывают при духовных страданиях?

– О, самые разные, всех не перечислишь… Бывает еще «моча превозмогателя», «злая кровь», «зубы труженика» и много чего еще в зависимости от разных комбинаций страданий и реакции отдельно взятой тваари на них, – объяснил Лаамаах, доставая из-под соседней ниши какой-то бурый, пульсирующий кожаный мешочек. – Ведь нельзя рассматривать болезнь отдельно от больного. Болезнь – это действие болезнетворных факторов на организм, превышающее его защитные силы. У разных организмов будут разные защитные ответы на одни и те же болезнетворные факторы. Каждый духовно страдает по-разному, и у каждого будут кал, моча, кровь и зубы разной степени печальности, разной степени обиды, разной степени героизма, сострадания, любви… Кстати, через что вы мочитесь? Через вот эту трубку?

– Да.

– Будьте любезны, помочитесь, – попросил врач, прикладывая пульсирующий мешочек к гениталиям человека. Мешочек пискнул и присосался.

– Что это? – растерянно проговорил Пророк, ощупывая мешочек в своем паху. – Оно… Живое?

– Да, – невозмутимо подтвердил айетей, – просто помочитесь в него, и все. Эта тваарь называется примочкой, она абсолютно не возражает против такого поведения. Когда она напьется, она меняет цвет в зависимости от состояния мочи. Очень ценный диагностический инструмент в нашем арсенале, между прочим.

Человек усилием воли заставил себя выполнить распоряжение врача. Мешочек хлюпнул и отвалился.

– Так-так-так… – пробормотал Лаамаах, рассматривая примочку. – Зеленая. Что ж, моча у вас спокойная, что говорит о больших запасах накопленной Живости, несмотря на все перенесенные вами тяготы. Это – хороший знак. В таком случае, не буду вас томить, уважаемый Мессия, ваша Живость сама справится со всем. Все, что вам нужно – это легкий толчок жизненных сил в нужном направлении.

– И как же вы будете меня толкать? – поинтересовался Пророк.

– Очень просто: наложу кровопийц и уложу вас спать, напоив кроворазжижкой, – уверенно ответил айетей, разгребая какие-то склянки в ящике у стены.

– Ничего не понял, но полагаюсь на вас, – сказал человек, устраиваясь в нише поудобнее.

– Это хорошо… – пробормотал врач, доставая из мутно-синеватой банки клубок извивающихся серых червей с кроваво-красными присосками на концах. – Выпейте это, – сказал он, поднося маленький флакончик к губам человека.

– На вкус – сладкое до омерзения, – сообщил Пророк, проглотив снадобье.

– Это разжижит вашу кровь в кровоподтеках, чтобы кровопийцы могли легче ее высосать, – сказал Лаамаах, – ведь она уже успела сгуститься под вашей шкурой.

– Что за кровопийцы?

– Просто маленькие червячки, питающиеся кровью. Не бойтесь, они прошли тщательную селекцию и дрессировку, выпивать вас досуха не будут, – объяснил айетей, расставляя червячков по побитым местам. Кровопийцы немедленно присосались к ним.

– Чувствуете что-нибудь? – спросил он.

– Чувствую легкое пощипывание, – ответил человек, неподвижно лежа.

– Это хорошо, – удовлетворенно потер руки айетей. – Это – очень редкая порода, я отдал за один клубок полтысячи трынков! Сосут кровь почти абсолютно безболезненно и очень-очень умеренно. А теперь…

Он достал из другой банки толстого оранжевого червя и положил его на середину груди человека. Червь начал обильно выделять голубоватую жидкость, которая стремительно растекалась по всей поверхности грудной клетки Слепого Пророка. Кровопийцы поменяли свой цвет на голубой, а врач начал активно растирать грудь человека, размазывая жидкость по всему торсу.

– Кажется, у меня на груди огромный камень… – медленно пробормотал Пророк и в следующее мгновение погрузился в глубокий сон.

Врач продолжал свою работу, разгоняя жидкость по телу.

– Когда я могу за ним вернуться? – раздался голос Тнгра из тени.

– Через один булень, – сказал Лаамаах. – Пусть синевянка впитается.

Комиссар молча кивнул и вышел.