Читать книгу Кузины - - Страница 12

Она была замужем за Даниелито, своим двоюродным братом, и у них было две дочери. Мою семью должно быть преследовало какое-то проклятие, потому что мои двоюродные сестрички ходили в коррекционную школу и у одной из них было по шесть пальцев на каждой ноге и нарост на руке который был почти как палец. Но не палец.

Другая сестричка, как говорили, была лилипуткой, что значит то же что карлица.

Тетя Инграсия забрала их из школы и у старшей Карины в четырнадцать лет был дружок а другая двенадцатилетняя Петра за ними шпионила. Дядя Даниелито не имел сильного характера и оставлял семью на волю волн словно судно без штурвала. Инграсия ненавидела меня потому что я писала картины и была красивой как модель с картины Модильяни «Женщина в черном галстуке».

Тетя Инграсия считала что я тоже была не совсем нормальной но скрывала это за своим рисованием и приятной внешностью. Я думаю она не ошибалась… Я жила только ради живописи и окружающий мир переставал существовать когда я оставалась наедине с собой на прекрасном острове цветов и оттенков.

Тетя Инграсия жила на окраине города, в большом доме с садом. Дядя Даниелито работал в нотариальной конторе и редко появлялся дома.

Я выросла плохо представляя себе нормальный брак и здоровую семью. Я поклялась не выходить замуж. Поклялась жить ради живописи. Я поклялась много в чем пока не узнала, что клясться грешно и тогда я больше не клялась.

Когда Карина забеременела пришла тетя Нене в отчаянии предлагая тете Инграсии заставить ее сделать аборт. Мать-одиночка в пятнадцать лет, нет, только не это…

Я спросила у Петры видела ли она как парень делал девушку беременной а она сказала что я отсталая и хоть и рисую, а гораздо невежественнее чем я сама думала, и она мне все рассказала.

В восемнадцать лет четырнадцатилетняя девочка открыла мне глаза. Меня это очень расстроило как и история с абортом который я увидела во сне и нарисовала. На большом куске картона я изобразила карту мира в центре которой плавал головастик пытаясь защититься от трезубца который хотел проткнуть его, и головастик вдруг начинал напоминать человеческое семечко, уродливого младенца постепенно меняющегося и в конце концов превратившегося в милое дитя, и тогда трезубец воткнулся в его пузико и он уплыл вверх за границу карты. Эту картонку на которой приключения этого крошечного существа были показаны с разных сторон внимательно изучали и социальные психологи воспользовались случаем чтобы задать мне вопросы, на которые я старалась отвечать так чтобы как можно сильнее их запутать. Думаю, я их запутала. Я прочитала их наивные заключения. Про себя я посмеялась над ними, над их самоуверенностью и их жалостью по отношению ко мне.

Когда я придумала название для своей работы думаю они осознали ошибочность своей интерпретации: «Аборт». Так я ее назвала.

За «Аборт» я выиграла медаль.