Читать книгу Кузины - - Страница 13

Карина умоляла меня остаться с ней на весь день и всю ночь до следующего утра потому что ей было страшно.

Я осталась. Признаюсь что шестипалость и ее идиотизм вызывали у меня отвращение.

Она рассказала мне что когда она оставалась на кухне в доме, который как я уже упоминала был большой и старинный, приходил сосед с другого участка и они принимались целоваться – и от каждого поцелуя я… – а потом раздевались и он сжимал ее и она не знала почему в первый раз ей было очень больно между ног и сильно пошла кровь, но она не сказала маме то есть моей тете Инграсии. Теперь она понимала что надо было ей сказать потому что тетя Нене накричала на нее и назвала беременной идиоткой и сказала что ее отвезут в одно место где ее снова сделают небеременной и еще Карина попросила у меня совета. Но я ничего не сказала потому что еще не разбиралась в проблеме. Она обняла меня.

Когда Нене пришла в одиннадцать на следующий день мы уже были готовы и вместе с ней сели в повозку из тех закрытых в которые впрягают лошадку и направились на окраину города. Остановились в бедном районе. «Ад» решила я назвать свою следующую картонку которая уже зрела во мне как и в Карине, теперь я знаю, зрел ребенок, но Нене сказала что он еще не был ребенком всего через три месяца после первородного греха совершенного племянницей Кариной и соседом, цветоводом, женатым и пожилым человеком годившимся в отцы обесчещенной Карине, о котором не следовало рассказывать никому, даже дяде Даниелито который был двоюродным братом как для нее так и для мамы и для Инграсии. И она добавила что хоть Даниелито и размазня если тут в нем проснется свирепость ко всей этой похабщине мы добавим еще и семейную трагедию.

Я заметила что Карина плакала без слез и пальчиками поглаживала живот когда тетя Нене сказала про похабщину, и я поняла что Карина любила ребенка которого носила в утробе и у меня мурашки побежали по коже.

Мы ступили на глинистую почву бедного района и из очень бедного дома вытирая руки вышла старая женщина в просторном халате и фартуке, она пригласила нас войти потому что доктор скоро придет. В ожидании мы сели на диван извергший облако пыли потому что его не чистили, и я чихнула потому что у меня аллергия на пыль.

В зеркале висевшем на противоположной стене я заметила как мало из себя представляем мы и тетя Нене, в своем костюме плотно облегающем ее толстое тело и туфлях, со своими накрашенными ногтями и лицом похожим на коровьи лица с ее картин (не ешь меня). Но тут какой-то голосок спрашивал зачем ты хочешь убить меня, но я только услышала его иначе.

Я слышала как в соседней комнате ходили готовя инструменты, о чем я догадалась по металлическому звону походившему на тот что я слышала когда мне удаляли миндалины в Итальянском госпитале в Буэнос-Айресе.

Пришла доктор которая выглядела как самая обычная женщина. Она спросила которая из нас пациент и какой срок, на что тетя Нене ответила мол три с копейками, и я подумала что это потому что говорят у кого детки у того и ягодки, но тетя Нене, которая часто недоедала по безденежью, даже за копейки которые принес бы ребенок не пожалела его.

Проходите сказала доктор и дрожа Карина прошла, тетя спросила можно ли ей тоже и доктор сказала что нет и закрыла дверь которая нас связывала.

Металлический звон инструментов стал громче. Карина не плакала. Я догадалась что в комнате был еще кто-то кроме доктора. Через полтора часа дверь открылась и доктор сказала что мы можем войти. Карина еще лежала на кушетке, под действием анестезии. Доктор позвала тетю Нене, я услышала как она сказала что с нас сорок песо. Какой кошмар… сказала Нене.

Я сжала уродливую руку Карины. Она пожала мою, и я обрадовалась что она не умерла.

Когда она пришла в себя вызвали машину. Мы вернулись в дом тети Инграсии и Карины. Нене не стала выходить и поехала к себе домой на той же машине. Но перед этим прошептала чтобы мы никому ничего не рассказывали потому что аборты запрещены законом и если кто-нибудь узнает мы все отправимся в тюрьму в Ольмос.