Читать книгу Дверь - - Страница 9

Спокойно и плавно, будто стараясь не потревожить одинокую фигуру на песчаном пляже, морские волны одна за другой набегали на берег.

Раннее утро. Далеко позади сидящего на песке человека из-за гор поднималось солнце. Его еще не было видно, но именно там забрезжил свет, и именно оттуда отступала, бросая ранее захваченное, царица-ночь.

Он смотрел в воду, на шуршащий песок и мелкую гальку, стараясь успокоить кипевшее в нем раздражение. Вот уже семь ночей он не мог заниматься своими практиками, даже не зная из-за кого.

Чтобы немного отвлечься, он стал думать о прошлом и будущем этого берега, этого края. Прошлое он мог видеть и знал досконально, поскольку последних три жизни рождался и умирал в этих краях, а будущее… Здесь, как говорится, могли быть варианты.

«Как же мне вычислить этого светляка-чародея? – думал Моряк. – Ведь наверняка какой-то любитель. Может быть даже талантливый, но самоучка! Начитался книжек ньюэджевских, приходит после работы домой и от нечего делать лезет, куда лезть не следует. Ноги ему оторвать!»

Сдерживать гнев совсем не получалось.

Неделю он не мог заниматься своим делом – тем, для чего, как он считал, пришел в этот мир.

Моряк – глава древнего ордена чернокнижников – был одним из самых могущественных темных магов Европы. Он входил в состав правления крупной транснациональной корпорации, но деньги и власть для него давно уже были просто набором инструментов, необходимых для реализации своих целей. Он не считал свой официальный пост и свои материальные возможности достижением и относился к ним очень спокойно. Тем более, что своим успехом он во многом был обязан ордену.

«Поднимающие мертвых» – так они себя называли, но было и другое название тайного братства – «Мертвая Голова».

Орден появился около семи веков назад, во времена мрачного средневековья, после окончания в Европе войны римско-католической церкви с катарами.

Церковь катаров, «Чистых» или «Совершенных», достаточно быстро развивалась и, успев распространится на землях современной Франции и северной Италии, невольно начала конкурировать с Папским Престолом. Катары верили в абсолютное добро и зло, переселение душ и считали себя истинными последователями Христа. Они не принимали власть Престола, считая католическую церковь организацией, узурпировавшей власть в христианском мире, извратившей сами основы веры и погрязшей в грехе. Стремление Папы вмешиваться во все политические процессы Европы, аккумулирование огромных материальных ценностей как отказ от заповедей Христа – освобождение от богатства, по мнению катар, свидетельствовало о том, что Папский Престол служил уже не Христу, не Богу, а князю этого мира.

Катары не взимали тяжелых налогов со своих последователей, что очень быстро привлекло к ним феодалов. Они терпимо относились к плотским радостям, ограничивая лишь служителей церкви – совершенных. Только монахи в этой церкви следовали всем обетам и постам, ограничивали себя почти во всем, ведя праведный и бедный образ жизни. Мирянам же следовало соблюдать основные заповеди, приходить в церковь на службы и в праздники, жертвовать небольшую, посильную лепту на содержание монастырей и храмов. Когда влияние катаров распространилось на значительную часть Франции и север современной Италии, Папа Римский объявил войну.

Папа Иннокентий III специально для борьбы с катарами, которых он объявил еретиками, учредил Святую Инквизицию, а затем начал Альбигойский крестовый поход (1209–1229) – первый европейский крестовый поход, направленный против христиан.

Более миллиона человек погибло в той войне. Вспыхнули костры инквизиции, сжигались еретики и заподозренные в связях с ними, запрещенные книги, опустошались целые города, земли были объяты пламенем. Папа страстно желал очистить огнем все земли от этой скверны и искренне считал этот способ лишения жизни самым гуманным, ведь во время сожжения не проливалась кровь. Сжигалось все: если инквизиторы находили могилы еретиков, то им предписывалось вырыть останки и сжечь их, а пепел развеять.

Война шла с переменным успехом. Войска крестоносцев то захватывали новые земли, то отступали из охваченных восстанием городов и деревень. Суды инквизиции переезжали из города в город, устраивали массовые казни, иногда сжигая по двести–триста человек в одном только поселении. Причем не так было важно, действительно ли осужденный принадлежал к церкви катаров. Хватало случайного доноса, лживого свидетельства, подозрения самого судьи. Целью было только одно – посеять страх, отвратить оставшихся в живых от веры катар, чтобы каждый понимал, что желание оставаться катаром может стоить жизни. Катары оказывали отчаянное сопротивление. Сплотившись вокруг местных феодалов, они образовали национальное освободительное движение. Особенно ожесточенная борьба развернулась на юго-западном побережье Франции – землях королевства Арагон.

В одно время катары даже стали одерживать верх, но в 1226 году, подстрекаемый Папой, в борьбу вмешался Людовик VIII, жаждавший установить полный контроль над этими землями. После смерти отца дело продолжил Людовик IX.

Еще одной причиной поражения катар стало то, что они не могли брать в руки оружие – оно считалось воплощением зла. Сражаться, убивая врагов, могли лишь профессиональные войны. Поэтому катарам приходилось привлекать наемников и переманивать на свою сторону крупных и мелких феодалов.

Вскоре исход войны был предрешен, хотя отдельные восстания вспыхивали еще вплоть до 1255 года, но сила их была несоизмеримо меньше и никаких результатов это не принесло. Последний оплот катар крепость Монсегюр пала 16 марта 1244 года. В этот день около двухсот монахов и монахинь и двадцать мирян, добровольно пожелавших к ним присоединиться, были сожжены на костре.

Катары никогда больше не смогли проповедовать свою веру открыто и жить легально. Даже тайные проповедники, объявлявшиеся в разных уголках Франции и Италии, выслеживались агентами инквизиции, наводнившими Европу, и безжалостно уничтожались.

Папа проявил редкое упорство в борьбе и смог переманить на свою сторону ведущих монархов Европы, что и обеспечило победу в той войне.