Читать книгу Завтра. Дети завтра. Яркий флаг завтра - - Страница 7

Дикар лежал на койке, его глаза были еще закрыты, он вспоминал свой сон, сопоставлял то, что увидел в нем, с тем, что знал, и видел, что это объясняет очень многое всегда удивлявшее его.

Это объясняет Правило, что в костре можно жечь только сухие дрова, не дающие дыма, и Правило, что нельзя зажигать огонь ночью, кроме большого огня на Огненном Камне, и почему большой Огонь не в центре пространства между Домом Мальчиком и Домом Девочек, но в одном конце, где его скрывает от неба лиственная крона огромного дуба. Это объясняет Правило, что, когда в небе слышен гул, подобный жужжанию пчелы, все должны бежать в Дома или в лес и оставаться неподвижными, пока звук не прекратится.

Но прежде всего это объясняет главное Не-Должны: нельзя выходить из края леса и подходить к краю Обрыва.

Они там внизу, в лесу за камнями на дне Обрыва, под которыми лежат Старшие. Одетые в зеленое, с черным и с желтыми лицами, Они в лесу и во всей далекой местности, которую мог видеть Дикар, когда забирался на дерево. Если Они увидят кого-нибудь из Группы на краю Обрыва и узнают, что Группа живет на Горе, Они придут и сделают с Группой то, что сделали с детьми в том ужасном сне о Давным-Давно.

Теперь Дикар знал, как Группа оказалась на Горе; он знал также, что Группа не сможет вечно оставаться на Горе. Однажды ему придется повести Группу вниз, по Обрыву, в зеленую страну, которая складка за складкой уходит навстречу небу. Теперь Дикар был рад, что он Босс Группы и поведет ее…

Но сегодня утром он может перестать быть Боссом.

Дикар вспомнил, что должен сразиться с Томболлом за право быть Боссом; он вспомнил, что сделал Томболл и что он говорил ночью, между сном и сном. Дикар откинул одеяло и вскочил с койки, и вдоль всего Дома Мальчиков бронзовые фигуры поднимались с коек, и отдергивалась завеса, и светило солнце.

Но Мальчики не смеялись при виде солнца, не смеялись и не шутили друг с другом, когда бежали вслед за Дикаром через дверь в стене Дома Мальчиков подальше от Дома Девочек, бежали через лес к ручью, который с карниза наверху падал в бассейн внизу, а потом выбегал из бассейна и тек к краю Обрыва, чтобы перевалить через него и обрушиться на камни далеко внизу.

Мальчики не кричали, когда вслед за Дикаром прыгали в ледяную воду, никто не плыл рядом с ним, никто вслед за ним не выбирался из бассейна в том месте, где ручей вливается в бассейн, и не позволял воде омывать себя.

Но когда – вся его кожа звенела от холодной воды – Дикар побежал через лес назад к Дому Мальчиков, маленький Джимлейн побежал рядом с ним.

– Дикар, – отдуваясь, говорил Джимлейн, – о, Дикар, они говорят, что Томболл точно побьет тебя. Они говорят, что он слишком силен для тебя. И многие говорят, что это хорошо, они устали от тебя как Босса, и что, когда Боссом будет Томболл, у нас будет больше времени для Игр, особенно с Девочками.

Дикар бежал, с его тела срывались брызги и блестели на солнце, а под желтой бородой напряглись мышцы челюсти, но он молчал.

– И Томболл говорит, что прикончит меня, когда станет Боссом, – скулил Джимлейн. – Я боюсь, Дикар. Я ужасно боюсь.

Дикар посмотрел на маленького приятеля и увидел испуганные глаза на прыщавом лице и дрожащие серые губы.

– Не бойся, малыш, – сказал он. – Томболл не победит.

Но сам он не был в этом уверен.

Завтрак кончился, и вся Группа собралась кольцом на пространстве между Домами, Мальчики с одной стороны, Девочки с другой, и Мэрили сидела на Сидении Босса под гигантским дубом, ее каштановые волосы все еще не расчесаны, а маленькое лицо бледное и лишено цвета. Перед ней стоят Дикар и Томболл, и Мэрили говорит:

– Вы будете драться, – чистым, ясным голосом сказала Мэрили, – за то, чтобы стать Боссом, и Группа признает Боссом того, кто победит. Вы будете драться на кулаках и будете драться честно. Вы начнете, когда я скажу слово, и кончите, когда один из вас будет побежден. – Ее карие глаза, устремленные на Дикара, говорили, что он не должен быть побежден. – Это все.

Дикар повернулся и прошел в один конец расчищенного пространства, вокруг которого стояла, переговариваясь, Группа. Трава под босыми ногами была холодной и упругой.

Мэрили приказала тщательно прочесать площадку, чтобы не было веток, за которые можно зацепиться пальцами, и не было мелких камней, чтобы не ушибиться, когда упадешь. Из травы вычесали много веток, листьев и мелких камней, и Дикар был так хладнокровен, что заметил даже¸ что камни размещены по большой окружности, обозначая границы пространства, в котором они должны драться; за пределами этой окружности стояли кучками Мальчики и Девочки.

Дикар прошел к концу этого пространства и повернулся; он увидел, как на другом конце поворачивается Томболл. Фрэдальтон что-то прошептал на ухо Томболлу, и Томболл кивнул, улыбаясь толстыми губами.

– Начинайте! – крикнула Мэрили. Дикар пошел назад к Томболлу, а Томболл двинулся ему навстречу; он шел, чуть пригнувшись, на его заросшем черной щетиной лице свирепое выражение, большие мышцы на косматой груди напряжены, волосатый живот втянут.

Дикар легко двигался по прочищенной траве, его борода желтым цветом сверкала в солнечных лучах, на конечностях пушок светлых волос.

Неожиданно Томболл оказался рядом и ударил Дикара по щеке, щека заныла от боли, голова закружилась.

Но кулак Дикара соединился с волосатой грудью Томболла, и неожиданно Дикар перестал ощущать боль. Он стоял грудь к груди со своим врагом, его руки превратились в дубины, бившие по смуглому лицу и волосатому телу, которое он ненавидел. Во рту был соленый, но приятный вкус, и в каждом нанесенном им ударе была радость, и даже в полученных ударах тоже была радость.

Он не пытался уклониться от ударов Томболла, и Томболл не защищался от ударов Дикара. Они сражались, как звери, стараясь только причинить боль, вынудить противника сдаться.

А вокруг кричала Группа.

В красном тумане, застилавшем глаза, Дикар размахивал руками, такими тяжелыми, что он едва поднимал их. Где-то в этом тумане было более тяжелое тело, которое передвигалось впереди, и именно его Дикар бил своими руками. Иногда попадал, чаще нет, и тогда тяжесть рук лишала его равновесия, и он начинал падать, но почему-то не падал.

Иногда Дикар получал из тумана удары и покачивался на ногах, которые лишались силы, и почти падал: но не позволял себе упасть и продолжал стоять, хотя и не понимал больше почему.

И из этого тумана доносился непрерывный поток криков.

Дикар снова ударил по смутно различимому корпусу, который был его врагом, промахнулся и покачнулся, и в это мгновение корпус ударил по нему, и у Дикара подогнулись ноги, и он упал. Зрение прояснилось, и он увидел наклонившееся красное тело Томболла и его искаженное лицо. Каким-то образом Дикар поднял тяжелую руку и ударил Томболла, и Томболл отшатнулся.

Но не упал, а остался, раскачиваясь, стоять. Дикар, лежавший на траве, знал, что, когда Томболл вернет себе равновесие, он покончит с Дикаром, но ему теперь стало все равно…

– Дикар! – услышал он в бесконечном реве высокий чистый голос. – Нет! – Мэрили! – Нет, Дикар, нет!

И неожиданно Дикару стало не все равно, что Томболл его побьет, и его лежащее тело задрожало от усилий, когда он попытался встать, но у него не осталось сил…

– Вставай, Дикар, – пропищал голос, и совсем рядом с лицом Дикара оказалось прыщавое лицо Джимлейна, и рука Джимлейна тянула Дикара, заставляла встать. – Теперь ты можешь побить его, Дикар!

Дикар встал, и рука Джимлейна сжала его руку в кулак. И Томболл, улыбаясь сквозь закрывавший его красный туман, приблизился, чтобы снова свалить Дикара.

Дикар поднял тяжелую руку и ударил Томболла, и удар пришелся Томболлу в лоб. Томболл упал и неподвижной грудой лежал на траве, а Дикар стоял над ним, качаясь, свесив руки по бокам, в ушах его был оглушительный рев.

И из рева послышался голос Мэрили, ее щеки раскраснелись, глаза горели:

– О, Дикар!

Это было все, что она сказала, но Дикар распрямился, чувствуя, как к нему возвращается сила, отчетливо слыша крики «ура» Группы, зная, что это «ура» за него.

Мэрили взяла его руку, чтобы поднять ее и объявить его победителем.

Цвет исчез с ее лица и с ее губ, погас огонь в глазах, которые устремились на все еще сжатую в кулак руку Дикара.

Дикар посмотрел туда, куда смотрела Мэрили, и увидел то, что увидела она. В кулаке, которым он свалил Томболла, был зажат камень, и на камне была кровь. Кровь Томболла.

Теперь Дикар понял, почему Джимлейн сжал его руку в кулак, почему, поднимая его, Джимлейн сказал: «Теперь ты можешь побить его, Дикар!» Джимлейн…

– Дикар, – всхлипнула Мэрили. – О, Дикар!

И она подняла руку Дикара, чтобы все увидели, что у него в кулаке, и крики «ура» прекратились, и наступила тишина.

И в этой ужасной тишине четко и ясно прозвучал голос Мэрили:

– Я объявляю, что Дикар дрался нечестно. Я объявляю Томболла победителем. Я объявляю Томболла Боссом всей Группы.

Мэрили оттолкнула руку Дикара, словно отбросила его самого, и отвернулась. Дикару показалось, что он слышал, как Мэрили всхлипнула, но она отошла с высоко поднятой головой и гордой прямой спиной. Губы Дикара шевельнулись, но он не произнес ни слова; он понимал: бесполезно говорить, что он не знал, что у него в руке камень.

Необычный низкий звук послышался от Группы, он стал громче. Камень ударился о плечо Дикара, еще один, и Дикар увидел, что все поднимают камни, чтобы бросить в него.

– Беги! – закричал Джимлейн. – Беги, Дикар.

И Дикар повернулся и побежал, а вокруг него падали камни; он бежал спотыкаясь, прямо на полные ненависти лица, и Группа расступилась перед ним, и Дикар побежал в лес, а камни продолжали падать.

Дикар бежал в темном лесу, пока не упал, а потом пополз и полз до тех пор, пока мог, а потом лежал неподвижно, и его поглотила болезненная пустота.