Читать книгу Синий тарантул - - Страница 8

Июньская жара уже спала, и в парке над рекой появились гуляющие. У обрывистого берега лениво плескалась серо-зеленая вода, блестел на солнце песок пляжа. За рекой темнели мглистые синие горы.

В ажурной беседке, в тени берез, над самым обрывом, сидели мужчина и девушка лет двадцати на вид. Она была в розовом платье, с чайной розой на груди, черный шелк ее волос перетягивала карминовая бархотка.

– Знаешь, Вадим, – глубоким грудным голосом серьезно проговорила она, – мне все не верится.

Человек, которого звали Вадимом, был в легкой рубахе и синем галстуке. На его холеном лице то и дело проглядывало беспокойство. Он недовольно ответил:

– Говорю, бросил!

– Совсем-совсем бросил?

– Почему совсем? – удивился Нежин. – Ну… раз в десять дней выпью бокал и все. Да хватит об этом, Оля! – вдруг с прорвавшимся раздражением проговорил он и, стараясь придать своему голосу ласку, переменил тему: – Взгляни лучше на горы вдали, и тебе не захочется говорить о вине. Смотрю я на них, и они для меня то лиловый динозавр, который вот-вот зашевелится и сползет в реку, то вздымающаяся из земли корона подземного бога…

– Река наша – красавица. – И Ольга внимательно и грустно взглянула на Вадима.

– Как и ты.

– Вадим!.. – смутилась Ольга.

– Уж сколько дней я все думаю об одном.

– О чем?

– О воле. «Воля – хребет характера», – учили мы в психологии. До чего верно! Есть воля – всего достигаешь. Нет воли – толка не будет. – Все есть у меня, – помолчав, продолжал он, – запоминаю легко, выучиваю быстро, силу в себе чувствую, честолюбие есть. А воли, кажется, мало. Я словно железо – ковкий, мягкий, тягучий. А вот пусти в меня хром или ванадий – и сразу сталь. Вот этого мне и не хватает.

– Ты сегодня говоришь, будто каешься.

– Правду говорю, Оля!

– Раз ты уж бросил вино, вот тебе и воля.

– И кажется мне, – нахмурился Вадим, – в один день все у меня сорвется….

Над убаюканной жарою водой промчалась стайка ласточек.

– Смотри! – обрадовалась Ольга. – Ласточки! Смотри, как они ловят мошек! Вот летит прямо, падает. Вспорхнула, трепещет на месте! Ласточки, ласточки сизокрылые, как я вас люблю!

– Я тоже люблю, – Вадим мягко улыбнулся.

– Ласточек?

– Тебя люблю, моя ласточка! – охваченный внезапным порывом, быстро заговорил он. – Только тебя, девонька моя сероглазая, только тебя лишь одну! Работаю – ты у меня одна на душе. На скрипке играю – для тебя одной звуки лью, – и он сжал ее полную белую руку выше локтя.

– Вадим! – отодвинулась Ольга. – Люди кругом!

– Пусть, пусть. Хоть весь свет, – потянулся к ней Нежин. – Всем скажу, всем крикну – люблю Зарину Ольгу! Люблю во весь охват души, во всю силу!

Вадим порывисто обнял ее за плечи. От резкого движения коробка, которую он держал на коленях, упала.

– Вадим, – испугалась Ольга. – Смотри, уронил!

– Да, да… – растерянно бормотал он, – разбилась, верно, – но, подняв большую коричневую коробку, Нежин облегченно воскликнул: – Цела! – Повернувшись затем к Ольге, он сказал: – Помнишь, за мной был подарок? Вот он! Прими, пожалуйста.

Неуверенно взяв коробку, она лукаво спросила:

– Сейчас открыть или потом?

– Сейчас.

Положив на скамейку сумку, Ольга раскрыла коробку и развернула хрустящую полупрозрачную бумагу. В руках ее оказалась изящная ваза в форме бокала.

– Какая прелесть! – восхитилась Ольга. – Голубая-голубая! Как небо. И хризантемы! Да это китайский фарфор! Зачем такую дорогую вещь?

– Оля, я ждал дня, когда смогу подарить ее тебе. Пожалуйста, прими и скажи мне только одно слово.

– Какое слово?

– «Да».

– Я совсем забыла сказать «спасибо». Спасибо, – спохватилась Ольга. Помолчав немного, она несмело спросила: – А ты мне правду сказал?

– Конечно правду! Разве ты не догадывалась раньше, что я тебя люблю? Разве не знала, что признаюсь? Оля, Оленька, – голос у него изменился.

– Что, Вадик?

– Оля, моя милая, ты всегда со мной. И в мыслях, и в снах, и наяву, и в музыке, и в отдыхе. Хочу всегда быть вместе с тобой. Будь моей женой.

– Глупышка ты, – пошутила Ольга. – Объясниться – объяснился, а люблю ли я тебя, и не спросил.

– Всю жизнь будем вместе, – не слушал ее Вадим, – до последнего вздоха, до самой смерти.

– Сейчас не проси, Вадик, потом, потом, – шептала Ольга. В ней боролись два чувства – любовь к Вадиму и желание проверить, насколько он тверд в своем слове.

– Оленька, прошу тебя, скажи – «да», и ты будешь моей волей, ты, как ванадий, превратишь меня в сталь. Оленька, без тебя…

– Что «без тебя?» – встревожилась Ольга. Ей вдруг показалось, будто что-то черное и смертельно опасное крадется к ее Вадиму. – Что «без меня?» – не отступала Ольга. – Говори, говори скорей! – теребила она осекшегося Нежина. Волнение ее становилось все сильнее. – Что случилось, Вадим? Ты странный сегодня. Непременно скажи, ну!

Женская интуиция говорила Ольге, что перед ней какая-то тайна, которую Вадим не может ей раскрыть. Ольга пыталась заглянуть ему в глаза, но Нежин избегал ее взгляда.