Читать книгу Беги Человек – Мёртвый Человек. Повесть и два рассказа: «Посредник», «Йети» - - Страница 5

«Ситроен» мягко мчался по пригородной дороге. Утренняя свежесть назойливо холодила лицо Элоиза. Он прикрыл боковое стекло и включил кондиционер. В этой части пригорода Элоиз был впервые, поэтому ему приходилось сбрасывать скорость у каждого указателя, чтобы не проскочить мимо дачного посёлка. «Чёрт возьми, – думал он, – небольшая, но все-таки шикарная машина для журналиста». В одном из своих писем Тонни сообщал, что заработал её на каком-то репортаже. Элоиз буквально дословно помнил, как он выразился об этом деле: «Просто я притащил в некую семейку кучу неприятностей, и меня за них отблагодарили. Осуждаешь? Зря! Они заслуживают гораздо большего».

Благодарность была выражена в довольно крупной сумме. Часть её ушла на постройку дачи. Из писем брата Элоиз знал, что тот последнее время постоянно жил на ней. Так что, все рабочие бумаги Тонни тоже должны были находиться там. О чём-то Тонни постоянно не договаривал в своих письмах, лишь уточнял как бы вскользь, что у него скоро появятся деньги.

«Деньги… не они ли пришлись виной исчезновения брата?» – Элоиз пытался в деталях вспомнить дело, заведённое на Тонни, которое ему час тому назад любезно дал прочесть комиссар полиции. «Уживчив в коллективе, врагов не имел…» и т. д. Всякая следственная шелуха доказывала, что на этот раз полиция права: Тонни не был похищен. «Только почему-то полиции невдомёк, – думал он, – откуда у простого репортёра „Ситроен“ и дорогая недвижимость. Что касается врагов, то у Тонни их было предостаточно».

***

Элоиз подъехал к даче.

Загнав машину под навес, он не спеша прикрыл её брезентом и вошёл в дом.

Двери во всех пяти комнатах были не заперты. Элоиз знал, что полиция здесь уже побывала, но казалось, что к мебели, книгам и зеркалам никто не прикасался. Даже окурки в пепельнице были не тронуты. «Как видно, полиция не проводила экспертиз, а, всего на всего, сделала беглый осмотр, – Элоиз ладонью стер пыль с лысины статуэтки Будды, стоявшей на гостином столе. – Чёрт бы вас всех побрал! Какая же мне во всем этом отведена роль? Может у Тонни появилась богатая подружка, и он сейчас греется под солнышком на знойных островах. Взял, да умотал, пока есть возможность погулять. А что касается работы, то у Тонни её всегда было много. Вот и главный редактор из Центральной целый час со мной беседовал. Ему, оказывается, очень нужен Тонни, правда, не сказал зачем. А я-то причём? Лишь только потому, что родственник? Экстренно, вертолётом в город… Странно всё это!»

Элоиз прошёл в дальнюю комнату. Рабочий стол Тонни был завален бумагами, в остальном все вещи были аккуратно разложены и расставлены. Элоиз помнил, что самые необходимые документы брат хранил в нижнем ящике письменного стола. Выдвинул его. Замок оказался сломан, и довольно грубо. В ящике не было ничего, кроме блокнота. Взяв его, Элоиз стал перелистывать страницы. На одной из них был записан адрес Дженни Маркет.

«Дженни Маркет? – Элоиз вспомнил, что брат как-то писал о ней. Тогда Элоиза несколько удивило серьёзное отношение к этой девушке, которое Тонни недвусмысленно выразил в том письме. Брат всегда был склонен к богемному образу жизни, так что романтических увлечений по части женского пола у него было более чем предостаточно. Поэтому Элоиз не имел понятия, каким образом Дженни умудрилась увлечь собой брата. Судя по всему, в ней не было ничего особенного, примечательного. Обычная городская девушка с весьма заурядной судьбой, без своеобразных интересов, без особого желания изменить свою жизнь и вдобавок без денег.

Последнее обстоятельство более всего озадачивало Элоиза. Он прекрасно знал, что Тонни всегда предпочитал богатых любовниц. Впрочем, его нельзя было назвать альфонсом: в материальном плане он крепко стоял на ногах. В подобных вариантах ему казалось забавным наблюдать, как в самодовольной, не нуждающейся ни в чём «самке» постепенно пробуждаются инстинкты хранительницы очага. Как она, в итоге, рано или поздно перевоплощается в обычную бабу, которая начинает кухарить, собственноручно утюжить воротнички рубашек своего возлюбленного, нанимать дизайнеров, меняя интерьер спальных комнат на более уютный, по-домашнему комфортный, и, не оглядываясь, тратит невероятное количество денег, выполняя любую прихоть своего «самца». Но, как пояснил Тонни, в такой любви есть что-то от пищи, напичканной вкусовыми добавками – по началу она может показаться весьма аппетитной, но затем от неё начинает сташнивать. Поэтому он исчезал из жизни своих богатых любовниц также неожиданно, как и появлялся.

Возможно, что в близких отношениях с Дженни Маркет он находил некую отдушину от премудростей богемной жизни. Возможно, что, наконец-то, перебесился и захотел чего-то более стабильного и естественного в любви. Подумав об этом, Элоиз вспомнил стихотворение некой русской поэтессы Юлии Акуловой, приложенное братом к письму. Тонни сообщал, что Дженни прочла его как-то вечером, когда узнала, что Тонни предстоит отправиться в длительную командировку. Элоиз был далёк от поэзии, он в ней ничего не смыслил и попросту не любил. Если бы не воинская рутина, то он, скорее всего, забыл бы об этом стихотворении, но тогда, сидя на лавочке возле казармы в тоскливой меланхолии, он воспринял его близко к сердцу и заучил наизусть.

«Вот и всё – рука в руке…

Жизнь опять на волоске!

– Не забудешь?

– Как всегда.

– Буду ждать! Приедешь?

– Да.

– Вот и всё, в дверях не стой!

– Бог с тобою!

– Бог с тобой!»

Исподволь тихо процитировал Элоиз, сунув записную книжку брата во внутренний карман пиджака. Неожиданно для себя он почувствовал всю безыскусность поэтических строк. Даже сумел представить некий женский образ, возможно схожий с настоящим образом Дженни Маркет. И он в воображении Элоиза рисовался вполне привлекательным. Теперь Элоизу Дженни не казалась столь заурядной и обыкновенной. Видно, в ней была какая-то изюминка, и Тонни сумел рассмотреть её.

Элоиз перебрал бумаги на рабочем столе брата, надеясь отыскать фотографию Дженни. Его попытки не принесли желаемого результата, но на одной из страниц с отпечатанным на пишущей машинке текстом, ему на глаза попалась фамилия профессора Дворецки. Элоиз вспомнил, в том же письме Тонни упоминал о нём, но более подробно описывал новоявленного «Святого», сверхъестественные способности которого производили неизгладимое впечатление. Единственное Элоиз не смог припомнить, каким образом Тонни связывал «Святого» с профессором. Он пожалел, что, то письмо затерялось. «Что ж, пожалуй, для начала необходимо найти Дженни Маркет», – решил Элоиз.

Неподалёку от дачи у таксофона стоял мужчина. Он старательно затирал пятно грязи на плаще. Когда Элоиз выехал на машине из-под навеса и скрылся за лесопосадкой, мужчина сунул голову под колпак таксофона и, набрав номер, сказал:

– Он едет к городу.

– Хорошо, – прозвучало в ответ. – Передайте это второму. И какого чёрта вы звоните через городскую связь?

– А наша, ну… это…

– Идиоты! Была бы моя воля, поувольнял бы вас всех разом!

Метрах в ста от таксофона мужчину ждал автомобиль.

***

Адрес Дженни привёл Элоиза в район, в котором сдавались недорогие квартиры. Ему пришлось довольно долго колесить по улочкам, разыскивая среди однотипных построек дом Дженни. Эта часть города напоминала Элоизу «чёрное гетто». Наблюдая за людьми, сидящими на грязных тротуарах, он задавал себе вопрос: «Что заставляет их так жить?» – и не находил ответа. Остановившись у дома под номером «8», вылез из машины и, минуя лужи, вошёл в подъезд. По истёртым ступеням поднялся на четвёртый этаж и постучал в измазанную сиреневой краской дверь. Ему никто не ответил.

В это время из соседней квартиры на площадку выбежал босой мальчишка лет семи:

– Дядя, это вас ищет полиция?

Элоиз не нашёл, что ответить. Следом за мальчиком вышел парень. Он взял его за руку и строго сказал:

– Я тебя накажу, если ты будешь выбегать на площадку раздетым, – и к Элоизу смущённо. – Извините, пожалуйста. Болтает, сам не зная, что.

– Подождите минутку, – Элоиз вышел в луч света, падающий на площадку через подъездное окно. – Мне нужна Дженни Маркет.

Парень стал ещё более угрюмей.

– Вы кто ей будете?

– Очень хороший знакомый.

– Раз так, тогда она ушла с полчаса назад.

– Не скажете куда?

– К сектантам. У неё сейчас один маршрут: на работу, с работы и туда.

Парень собрался уходить.

– Извините, но я хотел бы задать ещё один вопрос.

Удивлённо посмотрев на Элоиза, парень сказал:

– Если вы из полиции, то я могу дать показания в иной форме.

– Дженни мне на самом деле очень нужна. Где собираются сектанты?

– В подвале дома под номером пять. Муторное заведение. Я бы не советовал вам туда ходить.

Когда Элоиз в кромешной тьме первого этажа искал ручку входной двери, сверху донёсся женский голос: «Кто это был, Николай?» Ответил мальчишка:

«Мамочка, этого дядю разыскивает полиция!»

«Не болтай чепухи!»

«Пятый» дом ничем не отличался от стоящих рядом с ним домов. Разве что выбитыми стёклами во всех окнах. Он был явно в аварийном состоянии и пустовал уже давно. Подойдя ближе, Элоиз услышал монотонный гул, словно под землёй заунывно выли десятка три голосов. Зашёл в подъезд и, чиркнув спичкой, разглядел дверь, ведущую в подвал.

В небольшой комнате находилось человек двадцать разного возраста. Они сидели, скрестив ноги на бетонном полу. Помещение тускло освещалось единственной лампой, вдоль стен свисали обрывки проводов, а воздух был насыщен удушливым приторным запахом. От него у Элоиза стали слезиться глаза. В густом полумраке он так и не смог разглядеть Дженни. Пригнувшись, пробрался к свободному месту у стены и сел.

На противоположной стене ярко-жёлтой краской был начертан перевёрнутый треугольник в рост человека, в верхних углах которого горели свечи. В треугольнике, раскинув руки, с закрытыми глазами стоял «святой». Это был огромный детина с выпирающими бицепсами, совершенно голый, без единого волоска на теле, а на его груди выделялась татуировка: цифра «3» и надпись под ней «Лаб. п. Д.». Люди, плотно прижавшись друг к другу, фанатично смотрели на «святого».

«Как можно поклоняться этому пугалу? – подумал Элоиз. – Из него такой же мессия, как из меня Святая Богородица». Рядом с ним сидел парнишка лет пятнадцати. Весьма приличный на вид, если не принимать во внимание наколотую на его предплечье большую «тройку». Выпуклые глаза парнишки лихорадочно блестели, и он что-то невнятное бормотал себе под нос.

Едва уловимая тяжесть коснулась Элоиза. Он чувствовал, как она заполняет пространство комнаты, растекается повсюду, не оставляя ни одного свободного от себя уголка. Элоизу казалось, что и без того блеклое освещение насыщается серыми тонами, постепенно превращаясь в вязкий непроницаемый туман. Откуда-то повеяло промозглой сыростью, и издалека, словно эхо, стали доноситься невнятный шёпот и неясные шорохи. Все это обволакивало Элоиза, застилало пеленой его зрение и слух, пожирало его силы и волю. И вдруг в долю секунды исчезло, растворилось в неожиданно вспыхнувшем свете. Свет был настолько ярок, что буквально обжёг мозг Элоиза. Свет подавлял, заставляя сжаться в комок, нагнетал панический ужас перед чем-то невидимым, не понятным для человеческого разума. И в тот момент, Когда Элоиз уже не в силах был его переносить, ужас и боль сменила тёплая умиротворяющая волна оцепенения.

– Чертовщина какая-то, – прохрипел Элоиз.

– Что? – отвлечённо спросил парнишка и тихо завыл.

Ему принялись вторить остальные, медленно раскачиваясь из стороны в сторону.

Элоиз посмотрел на «святого» – испуг на мгновение прояснил его мысли. Он увидел, что теперь в треугольнике застыло разнополое существо. От «Святого» осталась только нижняя половина тела с мощными икрами на ногах, верхняя же удивительным образом приняла женские очертания. Вытянутое лицо «Святого» перекосила судорожная гримаса: губы поползли вправо, нос – влево. Существо согнуло руку в локте и поставило их на место. Сектанты взвыли, ощупывая свои лица и утирая слезы.

Элоиз чувствовал, что одурманен не меньше их, но разум пока ещё не покидал его. Он выл вместе со всеми, раскачивался подобно маятнику, не в силах остановиться, плакал и в то же время пытался более или менее трезво оценить происходящее, но «святой» знал своё дело. Его мышцы вязко перемещались под кожей, принимая различные комбинации. В одной из них Элоиз узнал себя: такие же руки, плечи, черты лица, только ноги были детскими, с вывернутыми во внутрь ступнями. Пелена медленно окутывала сознание Элоиза. Сквозь неё он видел безумный взгляд парнишки и знал, что тот держит его за руку, а в это время кто-то накалывает на его плече большую тройку…

«Все равно!»

***

После тяжёлого пробуждения Элоиз, еле-еле открыл глаза. От бетонного пола веяло сыростью, и нестерпимо ныл правый бок. Дрожа всем телом, Элоиз поднялся. Сектанты, повалившись друг на друга, мирно спали. В воздухе висел неприятный до тошноты угар. Элоиз, перешагивая через лежащих, выбрался из подвала.

«Святого» и след простыл.

«Вообще-то, так и должно быть, – подумал Элоиз. – Предоставил толпе „сокровенную общность и вознёсся к небесам“, – он сплюнул. – Интересно, что это чудовище имеет с этих дураков?» Было противно вспоминать: рукав оторван, на плече вспухла уродливая цифра три, и тошнило так, что Элоиз готов был вывернуться наизнанку.

На улице впечатления о «Святом» притупились, будто он приснился. Элоиза овеяло утренней свежестью, и ему стало легче. Ситроен по-прежнему стоял у подъезда Дженни. «Ладно, – решил Элоиз, – подъеду к ней в шесть вечера. Она как раз к этому времени должна прийти с работы. – Элоиз усмехнулся. – Я, пожалуй, не смог бы выстоять смену после такого спектакля».

Ему хотелось убийственно спать. Он вывел автомобиль на пригородную дорогу и в полудрёме, превысив скорость, поехал на дачу брата.

Передвижной пост полиции зафиксировал правонарушение, но не стал останавливать несущийся «Ситроен» с сонным водителем.