Читать книгу Дыши, родная. История (не) одной вдовы о переживании утраты - - Страница 10

Первое время после смерти мужа боль была такой нестерпимой, что я чувствовала себя узницей в камере пыток, где ежедневно, ежечасно, ежеминутно некто огромный, весь в черном и в маске избивает меня до полусмерти, а затем поливает раны соленой водой. Как в фильмах ужасов.

Иногда мучитель будто забывал про меня не надолго, а потом возвращался и снова издевался. Спрятаться в камере было не возможно: четыре угла, голые серые стены, холодный сырой пол. Поначалу я пробовала бежать, но он всегда оказывался на шаг впереди. Тогда я вспоминала, что я же сильная и должна бороться, но могла только кричать, ругаться и пытаться прогнать обидчика. Незнакомец свирепел от гнева и пытки его становились еще более изощренными. Уже изнемогая от боли, я умоляла пощадить, но поняла, что он не слышит. Не слышит и не говорит, только бьет по самым больным местам. Он как будто знал все мои уязвимые места.

Я чувствовала себя в ловушке. Я все испробовала.

Но как договориться с безумным, глухонемым, разъяренным, отвратительным существом? Я не видела его лица. Я не понимала мотивов. Но чувствовала, что есть, должна быть причина у происходящего. Должна быть цель и какой-то смысл, наверное. Оставалось понять.

Теперь, когда он пришел снова, я постаралась не закрывать глаза от страха. Предчувствуя новую порцию пыток, я больше не пыталась безуспешно вырываться из оков и заметила, что в этот раз, мучитель был ко мне менее жесток.

Я встретила его открытым взглядом и на следующий день. Даже попыталась посмотреть в глаза, но ему это явно не понравилось. Незнакомец спрятал лицо и ударил наотмашь, а после выскочил из камеры. Это была самая короткая пытка.

В другой раз я уже была готова к его появлению. Мои оковы от чего-то стали свободнее, но смелости их снять не хватило. Когда мучитель вошел в камеру было почти не страшно. Он сел на пол неподалеку и просидел с опущенной головой все время, положенное для пытки.

К следующему его приходу я решилась снять кандалы. Освободилась и села в углу, немного побаиваясь гнева моего заточителя. Он сначала немного постоял в середине камеры, а потом сел в угол напротив. Так мы просидели весь день. Лишь на последок я осмелилась снова взглянуть в его глаза. Ему явно это не понравилось, он поспешно, но спокойно ушел.

Был как-то день, когда мучитель не появлялся. А потом еще несколько подряд. Я даже немного освоилась в новом жилище. Орудия пытки были в крови, и напоминали о боли. Первое время я только смотрела на них, а потом стала брать в руки, разглядывать. В этот день я впервые услышала стук. Робко подошла к двери камеры и сама не веря в происходящее, потянула за ручку. Дверь свободно открылась. Истязатель вошел уверенно, словно давая понять, что сопротивляться не стоит. Но я и не собиралась. Мы снова сидели друг напротив друга. Было тяжело в этой тишине, но уже лучше, чем раньше. Я с осторожным любопытством разглядывала своего обидчика.

Однажды я попробовала сама приоткрыть дверь. Оказалось она не заперта. Выйти побоялась, да и к молчаливым визитам гостя уже привыкла. Куда идти, зачем? Иногда даже думала, как бы его позвать. Но он пришел сам. Вежливо, как тогда, постучался. Зашел так же уверенно. Но явно нехотя, будто для него самого посещение меня – это не слишком приятная обязанность. Посидели. Помолчали. Ушел.

А однажды я о нем вовсе забыла. Вот так, отвлеклась немного. Попрятала орудия пыток. Повесила нарядную шторку и бросила цветной коврик в угол, на место, где обычно сидела.

Я испугалась стука от неожиданности. Я уже так все обустроила, и пол высох, и свет в камеру проник из маленького решетчатого оконца. Зачем ему опять ко мне приходить? Зачем тревожить, напоминать о муках? Не хочу. И я решила не открывать. Но дверь не закрывалась изнутри и бежать по-прежнему было некуда. Забившись в угол я зажмурилась и заткнула уши.

Стук нарастал и вдруг незваный гость ворвался. В бешенстве, он выволок меня из угла и стал избивать снова, как в первый раз. В кровь. Я вырывалась, бежала к новому углу и прикрывала раны цветным ковриком. Напрасно. Тогда в отчаянии я подняла голову и пристально посмотрела ему прямо в глаза. Мучитель опустил руки и бесшумно рухнул передо мной на колени. Странный у него взгляд, изможденный, – отметила я. Кто заставляет его так поступать? Мы стояли на коленях друг напротив друга. Обессилевшая от боли я стянула маску с лица того, кто был так жесток со мной. И увидела себя.

Я думала, что проходя через горе, должна непременно быть сильной.

Я думала, что необходимо сопротивляться и бороться.

Я думала, что важно отвлекаться, на худой конец можно сбежать или спрятаться.

Но я заблуждалась.

Во внешнем мире не было угрозы.

Мне предстояло понять, что до тех пор, пока я не узнаю себя, пока я не признаю себя, пока я не разрешу в себе быть в своей жизни (со своими эмоциями, страхом, болью, плюсами и минусами), я всегда буду загонять себя в самые невыносимые условия и останусь единственным своим жестоким глухонемым обидчиком.

Мне предстояло познакомиться с собой.