Читать книгу Дыши, родная. История (не) одной вдовы о переживании утраты - - Страница 19

Была удивлена, узнав этимологию слова: стимул. Раньше мне представлялось, что это некий приз, ради обладания которым нужно действовать.

После гибели мужа меньше всего привлекали «призы» и казалось, не было сил даже дышать, не то что действовать.

Но однажды я поняла, что скоро умру. Чётко так осознала, что если буду продолжать в том же духе, то по самому по-настоящему умру.

И сразу мне почему-то представилась не прекрасная встреча с любимым в загробном мире, а совсем другая картина.

Я поняла, что умру скорее всего «некрасиво». Меня найдут грязную, изможденную, бездыханную. Где-нибудь в шкафу или в ванной. Возможно маленький сын найдёт. И возможно очень не сразу.

Будут говорить: «Она не пережила гибель мужа», «горе ее убило», «совсем молодая», «вот какая любовь». Люди поговорят и забудут.

Эту историю пронесут через всю оставшуюся жизнь только близкие. И жизнь их после этого станет если не намного короче, то намного сложнее.

Подорвётся здоровье родителей и сестры. Потому что не поймут.

Не переживут трагедию вдовые бабушка и дедушка. Потому что поймут.

Олег не поймёт. Пацана бросила.

А сын будет с болью рассказывать, что папа погиб, а мама не выдержала. Что она горевала. Ходила как тень. И дошла до депрессии, или болезни неизлечимой, или алкоголизма. И умерла. Конечно, от горя. Очень даже уважительная была у неё причина, которая в свою очередь стала причиной страшного горя других.

Эта история, нарисовавшаяся в воображении, и стала моим стимулом.

Не вожделенный приз или великий смысл меня вдохновил. Не магическая удача подняла с колен и отнесла в нужное время, в нужное место. А настоящий стимул – палка с острым металлическим наконечником, который в минуты отчаяния впивался в истерзанную душу и взрывался командным голосом отца: «Стои́м, Нина! Стои́м! Отступать некуда».

Я поняла, что у руля своей жизни только я, но влияю я не только на свою жизнь. И что я хочу другую историю для тех, кого люблю. Для себя.

В этой истории родные будут за нас спокойны.

А Олег, спустя восемь лет, скажет сыну во сне, что он мной гордится.