Читать книгу Dismatter-phantom. Том I - - Страница 2

Крэйреон.

Любимое проклятие.

– Откройте. Это Архсендум, – как мог я буркнул по-аристократически.

Ответом с ручного терминала стал краткий смешок.

«Давай заходи», – раздался голос Стервятника, послышался скрип мокрой ладони по сенсорной панели, – «ну давай уже», – входная дверь отварилась.

Прохожу в парадную, в ожидании лифта стряхиваю с себя снег, слышу, как терминал наигрывает высокочастотную мелодию. Я приветствую:

– Адам.

– Зарр, – директор помедлил и содержательно изрёк, – кто-то открыл старое дело, не уведомив меня? Я вижу, что и Стервятник там, – с упрёком добавив, – вы же не к нему? мы так скоро и вовсе его отпустим если по каждой мелочи будем бежать к нему. Или это связано с твоим курсом?

– Это мелочь, – лишь отмахиваюсь я, но директору этого оказалось мало.

– Что ты там забыл, Зарр?

– Директор Навиграу, – я тяжело вздыхаю, – это правда сущий пустяк. Они ведь заключили сделку со Стервятником, – устало добиваю последнюю фразу.

– Какую ещё сделку? – по резкому тону я понял, что этой новостью, как обычно, Стервятник не удосужился поделиться ни с кем кроме меня.

Директор и так обычно бывает на взводе, но неплохо скрывает это, но на своих он всё-таки сорваться может, и мы это принимаем. Как никак директор Навиграу в ответе за жизни во всём Реунире.

Примечание: Федерация Реунир.

– А-а-а-а-а… – до меня словно доходит шутка, финал которой известен только мне. – Это прозвучит смешно, но без моего ведома они заключили сделку, что я сыграю с ними в «одну-другую партейку», – конечно же я попытался вложить в эти слова всё своё понимание сложившейся ситуации с точки зрения нежелания директора и даже сочувствие к самому себе о вынужденном и неотложном деле.

– Да ты что? – заговорщически изрёк директор.

– Именно. Этот визит никак не связан с его родом деятельности… Директор, а может присоединитесь? Всё равно дороги замело и даже не известно, когда их расчистят. Да и лишня тренировка для извилин никогда не помешает. Это я как первый советник говорю.

– Для одного есть метро, Крэй. А для другого текущие дела и операции.

– Как угодно. – На этом я и хотел закончить, но ответ директора меня настолько поразил, что я должно быть произнёс вслух: – А когда это директор в последний раз на метро ездил?

– Что?

– Да ничего. Но всё же если надумаете. Как никак здесь всего пару кварталов.

– Ни в жизни, – буркнул директор и грубо присовокупил, – А Стервятнику передай чтобы завязывал с этим.

– Принято.

– Я серьёзно.

– Я понял, Адам. Отбой тревоги, – вкладываю в слова всю свою харизму чтобы успокоить директора.

В последний момент двери лифта распахиваются словно в ожидании именно этих слов. Захожу, жму семьдесят первый этаж, двери почти так же беззвучно закрываются, жду. Снова звонок.

– Здравствуйте, а у нас сегодня будут занятия? – без эмоций звучит замученный голос старосты. Сегодня они на полдня ездили за город для полевых тренировок, а поскольку целый день валил снег, в его голосе явственно звучала мольба «отпустите».

– А что разве у нас произошло какое-то чрезвычайное происшествие?

– Ну почти. Мы сейчас едем с полигона. И едем очень медленно.

– А метро. Затопило?

– Что? Как такое… А! Вы пошутили. Ехех. Ну до метро ещё добраться нужно, а мы только покинули Оазис и уже опаздываем.

– Значит так. Тем, кто доберётся и найдёт меня первыми – плюсовые баллы.

– А по какой дисциплине?

– Пусть будет… на выбор.

– Ого!

– А тем, кто не явится, с них будут вычтены эти баллы.

– А если явятся все?

– Ничего не получите.

– Но как же так?!

– Уверяю, меня будет на так просто найти. Это я вам обещаю.

– Вы что ли не в Моренгарде?

Примечание: Морена – богиня Зимы и Смерти. Моренгард – зимний город, столица Федерации Реунир.

– На этом наше интервью заканчивается. Да и не буду же я свидетельствовать против себя.

– Ну может быть хоть какую-то подсказку дадите?

– Ну что ж. Я ближе, чем вы думаете.

– Что? Понятно. До свидания. – С заметной грустью прогундосил староста и положил трубку.

В ушах слабо звенело. В ожидании прибытия лифта начинаю медленно дышать. Вдох. Выдох… Прислушиваюсь к почти беззвучному ходу лифта. По прибытию двери лифта открылись, передо мной предстал туманно-чёрный коридор, залитый скудным освещением. По сторонам лифта дежурили двое из стражи в чёрных бронесьюитах с блестящими лазурно-серыми вставками в броне, в руках – автоматические дробовики, способные перемолоть содержимое лифта в единую массу в случае необходимости. Баттлсюиты слегка кивнули, я в ответ. Впереди по коридору слышались голоса агентов.

Последние двадцать этажей, восьмидесятиэтажной башни, выкупил Архсендум для создания комплекса Клетки. Бывая редко, можно и не заметить, что здесь вообще бывает что-то кроме полусонной охраны в коридорах, ибо самое интересное скрывается за стенами – личности заработавшие больше врагов чем денег, или наоборот, врагов не осталось и вовсе, а всё их богатство перешло в новые руки. Преступники, идущие на сотрудничество, услугами некоторых, разумеется, нельзя было пренебречь, ведь не в наших интересах чтобы преступные гении покидали башню, когда они ещё могут послужить своей стране во благо.

Миную лифтовый холл, а из-за угла, мне на встречу, выходит один из сотрудников, в этой части почему-то не работало освещение, в такой темени едва было видно лицо, а чёрный костюм сливался со стенами, он говорит:

– Вы только посмотрите кто к нам пожаловал! – бахнул знакомый голос главы охраны Джуна, как он только разглядел меня в этих потёмках… – Налетай – на автографы!

– О да ладно вам, думаете я–то в поле вернуться не хочу?

– Ну кто же тебя отпустит, – лыбился он так что глаза превращались и в без того тёмные щели. До сих пор не понимаю, как от улыбки у него не рвётся лицо, с другой стороны чего не погрешить модельной улыбкой раз уж такой сдался. Да и у самого такая. Хотя, пожалуй, с этим я переборщил. Не настолько безумная у меня улыбка.

Удостоив каждого присутствующих крепким рукопожатием, в очередной раз поставивший меня Джун на роль иконы Архсендум, я смог-таки оторваться от десятка агентов и добраться до заветной цели.

– Ваш пропуск, – уверенно давил слух незнакомый женский голос из-за угла, в котором никогда ничего не было кроме раскидистого кипариса в большом сером горшке с имитацией множества золотых трещин. Или молний. Теперь же там стоял стол как в приёмных, а за ним настоящее диво в зелёном свитере с голубыми глазами и волосами, а судя по отличительным чертам лица – крашеная блондинка. И уж явно не агент, – Ваш пропуск, – будто с заложенным носом повторила девушка, а я не понимал, что же меня так отталкивает и одновременно завораживает, а то и притягивает к этой особе. Но одно было ясно сразу – это подельница одного из известных преступников, а судя чью дверь она сторожит, уровень симпатии к этой особе испарялся на глазах.

– Ничего личного, но ты уволена. – Сказал я мягко, по-доброму и, разумеется, шутя. На самом деле мне была интересна реакция. И то, что она может выдать.

– Вы ещё кто такой чтобы мне указывать? – та прорычала.

– Директор Навиграу если сочтёт это нужным, скажет.

Она издавала презрительное фырканье, когда я прошёл мимо и уже оказался у двери.

– Я работаю у Яда Фоулла.

Это мне уже было ясно, вопрос был в другом, что здесь может делать совершенно левый человек. Она что, реально его секретарь? И с каких это пор, за какие такие заслуги у преступника теперь есть секретарь? Здесь. В Клетке.

– А вы должно быть Кейризар, – запричитала, специально перековеркав моё имя, – Яд вас уже ждёт, – она прыснула, тут же увлёкшись разглядывать свои ноготочки.

Кажется, это была её коронная фраза, которой она меня сейчас и уделала. На долгую минуту омрачённый сложившейся ситуаций прохожу в гостиную.

– Чего такой хмурый, Зарр? Она и тебя отшила? – Стервятник, он же ведущий агент 2-го ранга Морган Хардуэйт неподдельно осклабился, во всю явь изобразив ужасного Джуна. Сам же Стервятник, как и всегда был со стильной короткой чёрной бородкой, настоящей проседью на висках, и в модном костюме с рельефной геометрической фактурой сделанным из высокопрочной шерсти. По соображениям безопасности Архсендум – пиджак скорее напоминал куртку, усиленную облучёнными волокнами, при этом будучи в разы легче стандартного пальто агентов. Ну и как же без его любимой темно-фиолетовой рубашки с золотым геометрическим узором, про который Морган всегда говорил, что видит в них пылающие отлетающие гильзы от пулемёта. И ещё одно. Не сказать, что он когда-либо был худощав, но за его внешность ему запросто можно отдать роль вампира в любом кино. Это необычное сочетание живости и смертельного хлада, харизмы и неприязни, сосредоточия и безбашенности, чистого безумия и неподдельного контроля. Не даром Морган закончил академию раньше почти на полтора года став самым молодым агентом за всю историю Архсендум. Хотя это мог быть и я, но, когда туда поступал я, всё было непросительно лёгким, что и объясняло неэффективность агентства в прошлом. Директор может и воплотил свою сокровенную мечту, создал прочное основание, и даже заложил немаловажные азы, но для идеала было ещё много работы. Мне очень тяжело дался выбор остаться в поле или перейти в новый отдел. Посвятить себя разработке и переиначиваю всего существующего курса подготовки. А для кого-то и переподготовки. Но я пошёл дальше. Теперь то что мы имеем скорее можно называть настоящим культом Архсендум. Люди верят в Архсендум и этого достаточно. Агенты приложат все силы и не допустят ошибки. Вернутся домой. А что же ещё нужно для всеобщего счастья?

Работая с директором, мы сдружились, я узнал о том, какие на самом деле цели преследует Адам. Я был поражён, но мысль нужно было донести и до агентов, иначе… а иначе это незнание могло причинить вред каждому. Мы изменили саму концепцию подбора, тренировок, ввели социальный контроль за состоянием каждого агента, расширили ранги, изменили полномочия. Теперь агенты – это лишь низшая каста. Ведущие агенты – высшая, и именно им доступна вся ужасная правда об этом мире. Но не каждый готов к правде. На это и служил социальный контроль. Мы знали кого нужно и можно повысить и дать ему власть. Остальные же, кто не был готов пребывали в агентах с самыми лучшими и опытными напарниками – ведущими агентами, сокращённо, вэйями, гордостью Архсендум, они-то и направляли, в каком-то смысле, можно сказать и грубо – обрабатывали, готовили агентов занять новый черёд в этой истории. И как тут не упомянуть фразу – работа с удовольствием делает её результат совершенным. К примеру, у Стервятника, каждый агент в итоге получил повышение, и как раз один из его напарников скучал, просматривая отчёты на своём ручном терминале. Он сидел в кресле обращённому к мини-бару обрамлённый подсветкой, отчего каждая бутылка светилась как радиоактивная. Кажется, это Конрад Север, сказать точно со спины по стандартным костюму и причёске было трудно.

По экрану, почти во всю стену, показывали финал супергеройского фильма. Всегда обожал его. Тёмный, призрачный, почти всемогущий, детектив. Возможно, именно это и вдохновляло меня целую жизнь назад пока каждый в Архсендум не стал воплощением стойкости и нерушимой веры в собственные силы.

– Чего задумался, Зарр? – Яд собрал голографические карты с раритетного лакированного стола из эбенового дерева с симметричным рисунком, извлёк одну и показал, – это то, о чем ты сейчас думаешь? – На карте был тёмный расплывчатый силуэт, вглядываясь в него каждый мог увидеть всё что хотел. Карта сбивала с толку. На то и расчёт. В эту игру не сыграешь в казино, она быстра, молниеносная, нужно увидеть, нужно понять, что в данный момент означает каждый паттерн, обмозговать и обыграть это как минимум зеркально. Промедление равно проигрышу. Ошибка – проигрышу. Но победить может, как и один так и все или никто – как уж сложится игра из решений участников.

Мне выпала масть света, никогда не любил её, слишком много возможностей и все преимущественно тактические либо пассивные. Яд улыбался, он то знал какую свинью мне подкинул, Морган смотрел стеклянным взглядом на свои карты будто гипнотизируя их.

– Белход, – фальцетнул Яд своим псевдоскандинавским сленгом, что означало «белые ходят первыми».

И белые пошли.

Кажется, наша игра затянулась. Я даже не помнил сколько раз проиграл, сколько выиграл, а всё потому, что каждая партия заставляла бурлить кровь. Давно такого не испытывал. Это было прямо как в те первые годы в Архсендум. Ещё тогда нас прикрепляли к напарнику одногодке. И меня это очень тревожило. Доверить свою жизнь напарнику, который не видит дальше своего носа… Мне приходились думать за обоих. Позже, заметив моё беспокойство, меня закрепили за старшим агентом, тогда мы простые агенты называли таких высшими агентами за их опыт старой закалки. Вэй, Радий Вознесенский, держал на вооружении схожую фобию с моей и в первый же день решил испытать меня взяв зелёного агента на задание по выслеживанию опасного субъекта. Пока мы добирались он убил трёх агентов, пускай и временно, но я знал, что готов к этой встрече. Как же я тогда ошибался в этом. Никогда, никогда не стоит не только недооценивать врага, но и свои возможности – а в особенности – слабые места. По прибытию всё что только можно пошло не по плану. Это почти сразу нарушило мою веру в себя после безуспешных попыток найти разумного объяснения происходящему. Но каждый чего-то боится. И только тот, кто загнан сильнее выберется из любой передряги. После поисков, после перестрелки, после двадцатиминутной погони, мы в конечном счёте отработали субъект. Прослужив бок о бок с вэйем почти три года мне предложили мою теперешнюю должность ведущего агента. По началу я совмещал поле и отдел. Но однажды я просто насытился адреналином. Словно превратился в какого-то старпёра. Не думал, что такое может быть. И я оставил это чувство хаоса внутри где-то в прошлом. Я забыл, как его усмирить. Что-то в этой игре сегодня было иначе, напомнив мне о былых временах… И о скорой отставке моего вэя после безвозвратной гибели новичка в первую же неделю, после моего ухода.

– Зарр, как слышно, приём? – Яд внимательно смотрел на меня.

В ответ бросаю случайную карту, и все охают.

– Твою ж мать! и ты ждал этого всю игру? – выговорил Стервятник, вовсю кашляя паром после глотка откуда только возникшей у него кружки кофе.

Смотрю на дело своих рук и начинаю смеяться. Карта с тёмной башней знаменует либо финал, либо завязку партии. Я же сбросил её где-то на середине.

– Ну, – протянул Морган, – тебе решать, что будет дальше.

Быстро считаю все выложенные карты. Не вижу заметного отрыва и сгребаю их в сторону.

Яд тяжело вздохнул и засопел, издав нарочито возмущённо, тоскливый вздох:

– Я так не играю. – Уронил щекастое лицо в ладони и пробурчал. – Я пас.

Морган кивнул. Яд снова собирает карты, откладывает их на стол, берет планшет изменяет правила и масти.

– Ну а теперь мы сыграем в это.

Яд хватает карты и как какой-то новоявленный теург начинает раскидывать их в три стопки. Выглядит это забавно, а потому все смеёмся, ведь карты уже запрограммированы. Первые три уже означали цвет масти. Можно было обойтись и без позёрства, но так оказалось даже лучше. Смех – вещь – хорошая. А при наших делах – единственное, что позволяет помнить, что ты обычный человек. Ощутить, что такое обыкновенная радость. Обычно я абстрагируюсь от всего человеческого чтобы удержать контроль, когда работаю над делом в качестве эксперта помимо преподавания. Контроль. Именно в этом наше превосходство. То, что спасает жизнь, не позволяет отнять её у другого, и никто уже не в силах вторгнуться в сознание. Сбивать и нарушать ход мыслей.

Примечание: Теург – маг. Адепт теургии – направленной на практическое воздействие на богов, ангелов, архангелов и демонов с целью получения от них помощи, знаний или материальных благ при помощи ритуалов. В данном случае подкупить своим дружелюбием.

– Мой ход. – Яд сбросил карту.

Всматриваюсь в прозрачный прямоугольник и ничего:

– Так она же пуста.

– Нет, она раскроется, как только вы сделаете свой ход, господа.

– Что-то это больше походит на шуллерничество. Ты же запросто можешь вывести всё что угодно на ней.

– А вот и нет. Она настоящая. Сами увидите. Но перед этим сделайте ставки.

– Ставлю если ты обыграешь меня играем реванш, – Стервятник принял вызов.

– Хм-м-м. Ну это не серьёзно!

– Ладно–ладно, спишу целый день твоего заключения, если обыграешь меня, – Я размял пальцы.

– День?! Всего лишь один день?! Да здесь сейчас такая баталия развернётся, что понадобится минимум месяц!

Я смотрю в глаза Яду. Не в силах сдержать усмешку:

– Ну будь, по-твоему, карточный шулер.

– Зарр? Ты чего? Это что за фигня вообще тут происходит?

– Ща я его уделаю. Жаль только придётся потерять одну карту.

Яд токсично осклабился, а я и Морган уже сбросили по карте. Все как по приказу переводят взгляд на прозрачный, таинственный прямоугольник. В центре возникает пятно, оно разрастается, и вот перед нами клякса, обратившаяся в тёмную башню.

– Ну ты и интриган хренов, – выкинул Морган излишне аристократично.

– А вы че думали, что я вам карты сожгу? Настолько мне не доверяете? Я же столько раз родине, родимой уже, помогал… А вы… Эх вы.

Яд бросает карту с мчащимся, выбрасывающим клубы дыма, черным паровозом. Морган почёсывает бородку и выкладывает зеркало напротив паровоза так, чтобы оба паровоза гнали друг на друга. Между помещаю карту с многозначной трактовкой: солнце/вспышка/взрыв.

– Двоих одним выстрелом? – одобрительно осклабился Морган обращённой ко мне половиной лица.

А вместо ответа смотрю на время. Прошло полтора часа.

Так уж вышло, что в эту игру играют только свои. А придумала её кучка студентов. Самодовольные выскочки, скажу я были. Даже позже, уже будучи агентами всё время только в неё и играли, делали ставки… Почти никто не удивился, когда однажды их просто пришили в их же машине. Дело, казалось, зашло в тупик, но проведя обычное расследование по сверке местоположений – убийцей оказался её настоящий создатель. Теперь он вынужден семьдесят лет подметать улицы, а прав на игру его лишили заочно, а несправедливо убиенных вернули и понизили до стажёров сроком на четыре года. Так эта игра и стала достоянием Архсендум обзаведясь собственной байкой. Правила игры были просты. В данном случае три монохромные масти: чёрная, серая и белая, означающие мораль. Сложность заключалась в её непредсказуемости. Каждая карта в зависимости от ситуации, настроения, характера – трактуется по-своему. Это даже больше, чем игра. Это как общение в котором ты не просто обязан понять, но и предугадать ход мыслей соперника.

Игра как искусство мышления. Давления. И способов его изменить. «Сбивать и нарушать ход мыслей».

Хотя, вот, ход с паровозом был до ужаса обтекаем. Что этим хотел сказать Яд, кроме как сжечь наши карты, даже мне сейчас было не ясно.

Откуда-то распространялись приглушенные звуковые волны, как если бы на всю врубили динамики. Звуки повторились на этот раз обретя форму. Это были узнаваемые хлопки крупнокалиберного пистолета «Арморо». И звук только становился разборчивее. В соседнем номере послышался характерный шум драки, крики, падение чего-то тяжёлого. Яд нахмурился будто его неожиданно посетил давно занимающий вопрос о смысле в загробной жизни:

– А разве здесь не толстые стены?

– Пойду проверю, – выпали Конрад уже пересекая комнату с пистолетом наготове, а после скрылся за дверью.

Я проверил патроны. Заряжены оглушающие. Сменил магазин на разрывные тоже сделал и Морган.

– Яд, сиди в дальней комнате. И не высовывайся. Морган. Ты ведёшь. Я прикрываю.

– Как скажешь, Зарр, – буркнул Морган просто и без эмоций.

Я же сухо улыбнулся в ответ. Мне уже давно не доводилась роль в поле, а посему лучшим вариантом для меня была бы роль прикрывающего, где я за одно мог и продумать следующий ход. Мы двинулись в след.

Через проём мы увидели, как Конрад жестом показал нам поспешить. Мы вышли в тишину коридоров, никакой угрозы рядом не наблюдалось. Тишина заполнила этаж, до нас донёсся запах пороха и озона. Из глубины многочисленных поворотов гудели щиты двух баттлсюитов резко ионизируя воздух. Я отыскал взглядом уголок секретарши, она лежала у противоположной стены, дышала, на попытки Конрада привести в чувства она не реагировала. Ну и хрен с ней.

Дверь в соседний номер была выбита, Конрад под прикрытием Моргана успел быстро осмотреться и ретироваться. Морган ушёл вперёд по коридору, отправив Конрада обойти с фланга, я же остался на подстраховке Моргана. Невыгодная позиция с точки зрения тактики. Коридоры сами по себе одна сплошная не выгодная позиция. Но это как для нас, так и для них, кто бы это не был.

Одновременно выстрелы достигли меня с двух сторон. Хорошо. Значит всё в порядке и им удалось взять их в клешни.

«Зарр давай к нам», – прошептал в наушнике Морган.

Переместившись в сторону лестничной клетки, запах усиливался, мы обнаружили неопределённое количество, на первый взгляд, скорее всего, несколько тел нападавших, преимущественно перемолотых в фарш. Два наших баттлсьюита лежали все в пробоинах. Рядом ещё тело, видимо он хотел прибрать к себе оружие Архсендум… Я осмотрелся. То, чем окончилась перестрелка не было приятным зрелищем. Двое в высокотехнологичной броне были убиты. Судя по ещё вытекающей крови и всевозможным ошмёткам скрывающими пробития им досталось не меньше, чем их мишеням. Пули должно быть просто рикошетили внутри баттлсюитов перемалывая все внутренности… Но как?! Каким образом их пробили, минуя высокочастотную броню?

– Ужасная смерть, – Конрад застыл, понурив взгляд, разглядывая убитых товарищей.

Тусклый коридор бликовал свежими каплями крови на стенах, на полу, на лакированной деревянной мебели, дверях. Послышался тихий приближающийся звук с другого ответвления коридора, вернее даже не звук, а звуковое давление. Конрад уже не успевал развернуться, когда противники открыли огонь…

– Конрад!

Конрад успевает пригнуться чтобы не попасть под перекрёстный огонь. Вскидываю пистолет, целя в конец коридора, где даже в номерах никогда никого не было, каждый из нас делает по два-три выстрела. Между выстрелами, левое плечо обжигает болью, а оба нападающих падают.

– Я тоже попал! – Морган лыбится, мы и вправду завалили второго одновременно, – Хех. Синхронизация, – Сделав отсылку на то, что иногда мы мыслим похоже и действуем соответствующе.

Меня зацепило, осматриваю пальто и проверяю на ощупь. Нащупываю дыру, отчего бросает в жар, но она оказалась сквозная, при этом ничего не задев, между рёбрами и локтем. Повезло так повезло. А второй выстрел не пробил, но из-за близкой дистанции выстрел оказался весьма болезненными. Пуля угодила в плечо. Поднимавшийся жар обжигал шею.

Конрад как-то не по-хорошему взглянул на Моргана, поднялся после неудачного падения. Морган ответил тем же взглядом. Затишье. Мы осмотрелись. Кроме двух убитых наших здесь больше никого не было. Вопрос. Где остальные?

– Диверсия?

– Похоже на то, – Морган ответил мне указывая на стены и то, как лежали тела. Что-то здесь не сходилось. Они должны были охранять вестибюль с лифтами и то, где их убили и каким образом прямо посреди этажа, будто они бежали за кем-то… или от кого-то… Всего несколько отверстий в стенах, все остальные рикошеты. Нападающие застигли их, врасплох пожертвовав своими и подловив на перезарядке. Стража ничего не успела сделать. Но что Фатта они делали здесь?!

– Давай за Ядом… блин как же это странно звучит. – Замечаю я.

В ответ звучит глухое сдвоенное угу.

Идём обратно. На всякий проверяем каждую дверь. Заперто. Почти доходим. Конрад снаружи, мы заходим ещё в один номер по соседству. Чисто.

– Наши… и те, кого они защищали. Ещё двое убитых нападавших, – угрюмо процедил Морган.

– Почему нам не сообщили о нападении? Связь ведь работает?

– Их убили сразу. Но кто же тогда кричал, да? – Моргана перекосило.

«Чё-ёрт» – из наушника прорезал слух Конрад, – «Яд свалил».

Меня это злит. Я делаю вдох. Выдох. Жму шеврон связи на ручном терминале:

– Башня! Яд сбежал! Где все?!

«Что? Это какая-то шутка? Мы ведь их всех поймали», – как само спокойствие звучит голос Джуна.

– У вас тут горы трупов на семьдесят первом… Фатта! Вы почему покинули этаж?!

«Что за…» – слишком долгая тишина, – «мои люди преследовали наёмников, и мы поймали их всех. Без жертв… Но для этого мне понадобилась подмога», – голос снова умолк, – «А Ульям и Артур они с вами?»

– Сожалею… – глухо ответил Морган.

«Кто-то передвинул тело секретарши?» – По другому каналу уже тянул Конрад, – «Или она ушла сама?»

– В смысле? – спрашиваем мы одновременно с Морганом.

«Да как же так! Они же в броне!» – Не сдерживая себя задался Джун.

– Погоди, – говорю Джуну пока мы возвращались к номеру, чуть ли не переступая тела агентов, пытавшихся спасти свидетелей… преступников, – Те, кто напали не были наёмниками. Это профессионалы. Единственный вопрос. Как они сюда проникли.

«На крыше хевилёт. В дежурном режиме. Он снесёт турелями любого, кто появится рядом с крышей. Я сейчас проверю что с ним».

– Постой, у меня другой вопрос. У секретарши ведь должен быть пропуск чтобы пройти на этаж?

«Ну да. И не только. Система же должна её как-то распознать».

– Зарр, – Морган протянул моё имя, указал на вывернутые карманы мёртвого агента и отсутствующую у него кисть.

– Хевилёт их не остановит. На крышу. Все на крышу. – Мой голос срывается в крик. В панику. Я контролирую ситуацию. А должен. Нужно взять себя в руки.

– Ведь не успеем, – выпалил Конрад.

– Должны! – перебил Стервятник.

Вернувшись к лифтам, замечаем, как лифт вот-вот уже прибудет на крышу.

– Сейчас заблочу лифт, – бросает Конрад, – Фатта. Они отключены от сети.

Морган жмёт на кнопку второго лифта, двери расступаются в лифтовую клетку. Самого лифта там не было:

– Как же ты задолбал Яд. Идём к лестнице.

***

Последний этаж. Взбегаем по лестнице и выходим на посадочную площадку, погрязшую в снегу. Вход окружён нишей из бронированного армированного стекла, сильный ветер забивает снегом глаза, следы беглецов едва просматриваются, только вблизи, а именно борозды в снегу говорят, что здесь не менее десяти человек.

– Конрад… – глухо сказал Морган. Конрад снимает с плеча винтовку, взятую ещё тогда с агента в баттлсюите, передаёт, сам вооружается другой.

– Конрад, – невольно повторяю тон Моргана.

– Прости. Это последняя.

– Дай мне свой пистолет, – говорю я, – одним точным механическим движением Конрад вынимает Арморо и вкладывает в мою руку, с такой точностью исполнения, ему хоть в эквилибристы подавайся.

Морган не сдерживается и начинает злобно гоготать, а когда прекращает своим голосом перекрывает воющую стихию:

– Ну-у-у! Хана вам ребятки! У нас тут больше, чем целый взвод!

Рассредоточиваемся по плану, согласованному наспех пока бежали по лестнице, холод остужает пылающие лёгкие, я держусь позади и обхожу с фланга.

Слышу выстрелы. Очередь в ответ. Видимо сдаваться они не стали. По выстрелам намечаю позиции врагов, узнаю характерные хлопки нескольких видов качественного оружия по версии кино, вот только одна деталь нам на руку – они без пламегасителей, можно не сомневаться, Морган и Конрад уложат их всех просто стреляя в слепую погоду. Благо площадка окружена прозрачным бронированным ограждением, как раз чтобы не допустить случайного прилёта по окнам гражданских.

Обхожу по самому краю крыши почти утопая в снегу, это возводит некое забытое воспоминание на такой высокий уровень восприятия и напряжения, что на долгую секунду я ощущаю сомнение, что сегодня здесь всё и завершится.

Пытаюсь убедить себя в обратном, ведь самовнушение агента – это целая доктрина, которую как говорит Адам переосмыслил и заново воздвиг я. На деле это была более развитая концепция «направленной мысли» про которую я случайно узнал после очередного обнаруженного и вскрытого бункера-хранилища. Нашего наследия. Давным-давно в мире уже существовала такая наука и называлась она ноэтикой. Позаимствовав дошедшие до нас наработки, мы получили Архсендум в том виде, о котором и мечтать не могли.

Примечание: Ноэтика – область знания, основанная на интегральном подходе к эволюции человеческого сознания. Ноэтичный – значит осознанный, разумный и даже сверхразумный, стремящийся к самопознанию и совершенствованию, и выходящий за пределы привычного мировосприятия и мировоззрения.

Добираюсь до хевилёта стоящего на центральной площадке и понимаю, что ещё не прошла вечность. Из открытой боковой двери льётся свет выхватывая снежные хлопья. Прохожу под крылом, считаю следы в снегу. Всего трое.

Меняю патроны в одном пистолете на шоковые и делаю ход самой сильной фигурой.

В пассажирском отсеке секретарша, надевает пилотскую куртку, стоит спиной ко входу, не видит кто подступает, наивно полагая что это свои. На секунду перевожу взгляд в кабину – там двое, они в тяжёлых наушниках. Не жалея такую мразь, рукояткой пистолета наношу быстрый удар в шею. Она падает, живая, хватается за шею, а от боли тем более после многозначительного хруста боится пошевелится.

Отличный приём. Главное не переборщить. Так и убить можно, а то и повредить страховку. Плохо, что нет единой точки зрения по этому поводу, каждое отделение Мекирод считает удобным тот или иной вариант размещения.

Снаружи подступают выстрелы и вот пули попадают по хевилету рикошетя по бронированному стеклу кабины. Яд торопит пилота сам отыскивая и вдавливая палец в рычаг закрытия дверей, мы тут же взлетаем, когда я делаю выстрел в пилота.

Хевилет находясь уже в воздухе задирает нос и переворачивается, обрушиваясь в свободный полет, Яд пытается что-то сделать со штурвалом, в какой-то момент, хеви выравнивается, как перед кабиной возникает стена быстро надвигающихся зданий, махина врезается в стеклянный фасад сминая этажное перекрытие. Хеви замирает подбрасывая, а затем вдавливая нас в пол. Тяжёлый хрустящий и протяжный осыпающийся грохот недвусмысленно говорит, что наружу лучше не высовываться.

– За-а-р-р! – В длинном воплне зелёные глаза Яда свернулись в чёрные точки, он дёргает переднюю дверь и вываливается наружу.

Мой выстрел, шоковой, проходит по касательной его плеча, срикошетив куда-то в кабине. Яд улизнул в дверь не обращая внимания, что снаружи вовсю гремел стеклянный фасад и металлоконструкции, то и дело, лязгающие по корпусу. Рывок перебираюсь через кресло второго пилота, чуть выжидаю, пока грохот хоть как-то не стихнет, а в открытую дверь перестанут лететь осколки. Спрыгиваю на разбитый пол, под ногами трещит. в лицо ударяет ветер и снег, запах бетона, дерева и металла. Запах гари. Осматриваюсь. Тёмное помещение подсвечивает рассеянный уличный свет: десятки накрытых столов, усыпанных стеклом и бетонной крошкой. От удара в здание мы пробили часть монолитного перекрытия приземлившись этажом ниже, почти разнёсся пустой банкетный зал, то ли, просто длинный ресторан. С кормы хеви доносилось слабое мерцание двигателей, постепенно подогревая фасад и деревянную отделку помещения, под ногами хрустела керамика, стекло и щепки. В этот момент из-за импровизированного укрытия, в виде стола укрытого скатертью до пола, вылезает силуэт так чётко напоминающий упитанную тушку Яда.

И это даже было смешно если бы не так печально.

Яд бежал к ближайшей двери, по прямой, даже не пытаясь занять хоть какое-то элементарное укрытие.

Навожу пистолет, встаю в стойку, целюсь…

Его правая нога разлетается в щепки ниже колена, Яд падает, тут же пытаясь подняться на обрубок ноги, падает снова и заводится в вопле при виде отстреленной конечности.

С захватившим меня спокойствием я выдыхаю.

– Морган, Конрад?

Где-то этажами выше обрушились остатки стекла.

«Ты жив?! Это что было? Вы что в здание врезались? Тут такой грохот стоял, будто вы снесли целый дом». – вперемешку звучали голоса Моргана и Конрада.

Кружась на ветру перед разбитым фасадом, пролетает чёрная ткань размером с занавеску или скатерть, почти всё в дырах.

– Возможно, что так и есть. Яд обезврежен. Ближайшие время он никуда не сбежит.

«Но, а теперь плохие новости. – Начал Морган, – Зарр, двое свалили. Кажись они просто сиганули с крыши».

Простреленный кусок ткани? Где-то этажами выше обрушились остатки стекла?

– Вот же…

Разворачиваюсь на месте вскидывая оружие уже слыша характерный хлопок как из гранатомёта, выстрелы, но лишь вижу перед собой вспышку, в глазах темнеет, меня отбрасывает, все выпущенные мной пули уходят в высокий потолок, каким-то образом успеваю перекатиться к ближайшему укрытию повалив стол, за ним второй, третий, и ещё несколько, хотя бы раз если не защитят, то хотя бы скроют чтобы выиграть немного времени, а сам перебираюсь за, украшенный лепниной, каменный ящик от небольшого дерева.

В ушах звенит и на этот раз не от обрушающегося стекла. Ощупываю тело. Пальто не пробили, но до хруста ломит ребра да спину.

– Валите его! Он там! ОН ТАМ!

За эти слова вылезаю из укрытия стреляя в Яда шоковым, тот затыкается, и как раз в тот самый момент, куда указывал Яд, тяжёлый вазон заливает град пуль.

«Зарр, есть идея с огнём на подавление. Правда вслепую. Только дай знать, куда стрелять».

– Да здесь всё уже полыхает! – многозначно кидаю я сам понимая, что грош цена такой информации.

«Из-за снега и дыма мы ни черта не видим».

– Пеленгуйте меня. Они слева в метрах тридцати от меня и относительно вас.

По улице пронеслась эхом продолжительная очередь, хевилёт и всё рядом с ним стало искрить от попаданий взметая все возможные осколки, дробя стекло отчего воздух там начал буквально искриться. В помещении то и дело возникали рикошеты, буравящие мебель и отделку, благо что сейчас зал пустовал.

– Палите во всё что до меня! Они подступают!

Поймав нужный момент, пока огонь на подавление вынудил нападающих отступить и засесть за такими же бетонными ящиками, высовываюсь из укрытия, перебегая до следующего, и там застав их с фланга поочерёдно с каждой руки стреляю несколько раз. Попал в одного и убил бы, но шакрест! Это были шоковые…

Стрелки бросились в противоположную сторону, один утягивая за собой второго, уходя вглубь к внутренней стене, не теряя меня из виду, перебегая от дерева к колоннам и так до самого конца. Морган и Конрад до них бы и так достали. А когда, выстрелы затихли, выждав некоторое время боевики вышли из своих укрытий так будто они бессмертные. И не предполагал, что здесь окажется некто третий.

На целую вечность некий субъект за спиной скрыл от меня порыв стылого ветра. Кто-то сумел обойти меня? Откуда? С этажа выше, куда врезался хеви? Через завесу выстрелов и треска конструкций снаружи и стекла под ногами, я никак не мог уловить это движение раньше.

– Крэйреон Зарр, – больно прогнусавил знакомый голос, – Смерть тебя ждёт.

В спину ударило копьём боли, затем ещё и ещё. Жар прожигал тренчкот, обжигал плоть. От взывающей агонии я не мог пошевелиться, тело онемело, в глазах плыло, пальцы сжались на оружие так что оружие дало залп, после чего словно отнялись, затвердели, не в силах разжать их чтобы выстрелить в упор целясь в секретаршу с перекошенной от боли ядовитой ухмылкой. Когда подошли боевики я не мог разглядеть даже их лица. От удара в рёбра меня встречает холодный усыпанный осколками пол, я закашлялся, а они заломили мне руки, кое-как вырвали из рук оружие, а я ничего не мог с этим сделать.

– Хороши игрушки, – пробуравил слух незнакомый глухой голос, – Наверное, будет жаль умереть от них.

Боевик вкладывает пистолет мне в руку и подводит к моему виску, я сопротивляюсь, пытаюсь нащупать спуск чтобы опустошить магазин раньше. Пересилив меня, он давит моим пальцем на спусковой крючок…

Щелчок.

– Чёрт. Дай другой. В этом патроны кончились.

Затвор щелкает снова.

– Да ты ж блин.

– Бросайте его. Он и так уже не жилец.