Читать книгу Триста миллионов спартанцев - - Страница 3

***

Был уже поздний вечер, когда они, расплатившись по счету, вышли из кафе на заснеженную улицу – и там, немного пьяные, немного замерзшие после тепла, слегка навеселе от выпивки и от приближающегося праздника, обнимались, счастливые, желали друг другу всего самого лучшего и договаривались о встречах в новом году – пока, наконец, сказав друг другу последние слова, не разошлись в разные стороны. Дмитрий и Рина побрели по боковой улочке к парку Эспланады, остальные – в район Камппи, в ночной поход по барам.

– У тебя приятные друзья, – сказала ему Рина, когда они остались вдвоем.

– Я рад, что они понравились тебе.

– Так… что же ты хотел мне сказать?

Дмитрий не сразу же понял, о чем она; затем удивленно посмотрел на нее – он никак не ожидал, что по прошествии нескольких часов она вспомнит тот момент перед началом их длинного, странного разговора о войне, истории и этике. Наконец, испытывая сильные угрызения совести, ответил:

– Прости; я уже не помню.

Она не настаивала.

Они вышли к парку Эспланады и медленным, прогулочным шагом спускались вниз, к Рыночной площади; стояла все та же чудесная погода. Они шли, держась за руки, и время от времени Дмитрий украдкой поглядывал на нее – и почему-то она не казалась ему ни мрачной, ни счастливой, ни веселой, ни усталой, ни безразличной; она была никакой. Кажется, впервые он видел, как человек может совершенно ничего не чувствовать, и, в то же время, каким-то непостижимым образом не выглядеть при этом и безразличным, не демонстрировать и тени апатии.

– Пойдем уже в отель? – спросила его Рина.

– Пожалуй, – согласился он. – Завтра в обратную дорогу.

Через несколько минут они миновали Рыночную площадь и по ближайшему мосту, соединяющему ее с Катаянокка, перебрались на остров; идти оставалось совсем немного.

– Хочешь, прогуляемся здесь? – спросил Дмитрий. – Можем обойти вокруг и вернуться на это же место – а после пойдем спать.

– Нет, я уже устала, – Рина покачала головой.

Когда они подошли к отелю, он мягко придержал ее за руку; взял другую ее руку в свою, внимательно посмотрел в глаза.

– Спасибо, – искренне сказал он.

– За что? – так же искренне удивилась Рина.

– За поездку; мне было очень хорошо.

– Мне тоже, – она пожала плечами.

Он поймал себя на мысли, что в этот момент и ее голос был в точности таким же, как она сама – не безжизненным, и, в то же самое время, не выражавшим абсолютно ничего.