Читать книгу Трудно быть Купидоном - - Страница 3

Любомир сидел за стойкой бара ночного клуба “Dancing Pingu” и потягивал виски из квадратного стакана. Веселье в зале только только разгоралось. Почти все столики были уже заняты, – по большей частью молодёжью и людьми среднего возраста. Посетители выпивали и закусывали, некоторые даже пытались о чём-то разговаривать, стараясь перекричать громкую ритмичную музыку. О чём и, главное, как можно разговаривать при таком уровне шума купидон не представлял. Шум обеспечивала небольшая банда, состоящая из двух гитар, клавишника и ударника, которая едва помещалась на возвышенном пятачке сцены. Ребята вовсю наяривали популярные хиты, честно отрабатывая гонорар. Для вокалистки на сцене места уже не оставалось, поэтому певичка находилась перед сценой, рядом с танцующими. Ярко накрашенная и одетая в облегающее платье с блёстками, с неплохим, слегка хрипловатым, голосом, – самое то для блюза и шансона, – она пела на английском что-то зажигательное, ритмично двигая бёдрами в такт. Так же в меру своего чувства ритма на танцплощадке колыхалась и разношёрстная толпа.

Любомир небольшими глотками потягивал тёплое виски, лёд он не клал принципиально, не желая разбавлять вкус и аромат напитка. Алкоголь на него не действовал, мгновенно сгорая в организме. Он мог бы опьянеть, если бы сам этого захотел, но такой потребности он давно не ощущал, – с тех пор как много столетий назад возродился. Теперь у него было новое имя и новое здоровое тело, и ещё он сохранил свой привычный облик. Купидон не старел, никакие яды на него не действовали, а раны заживали мгновенно. Да и ранить его или вовсе убить мог не каждый, а лишь демон, равный или превосходящий его по силе. Вероятно, это мог бы сделать и другой ангел, но Любомир не представлял зачем бы другому Небесному Воину – его Брату, пытаться нанести ему вред.

Теперь он сидел на высоком барном табурете и изучающе поглядывал на танцующих, изредка отхлёбывая из своего стакана. Бармен Костя по его знаку немедленно доливал из пузатой бутылки с цифрой 25 в стакан постоянного клиента, предвкушая хорошие чаевые. Этот неразговорчивый смурной посетитель мог выпить за вечер довольно много, но никогда не пьянел! Проблем и скандалов с ним никогда не бывало. При этом парень заказывал лучшие и самые дорогие сорта элитного алкоголя и всегда оставлял щедрые чаевые! Косте иногда казалось, что деньги для него не имеют значения, – так легко и равнодушно он с ними расставался. Изредка бывали другие посетители, желавшие казаться крутыми и богатыми, но всегда было понятно, что они хотят произвести впечатление на спутницу или сопровождающих. Понты – наше всё! – таких бармен повидал в своей короткой жизни уже немало. Но этот посетитель был не из таких. Среднего роста, короткая стрижка, спокойный взгляд тёмных глаз, – иногда Косте казалось, что эти глаза видят каждого человека насквозь. Но главным было исходящее от него ощущение спокойствия и внутренней силы, которая ощущалась в каждом его взгляде и движении. Другие посетители мужского пола, даже под градусом никогда не задирали парня и не заговаривали с ним, – что-то их от этого удерживало. Чего нельзя было сказать о женщинах, – у них он пользовался неизменным успехом и популярностью. Независимо от возраста и внешности, они слетались к нему как мотыльки на свет, – пытались познакомиться, присесть рядом, прикоснуться. Причём этот непонятный тип оставался неизменно равнодушным к таким знакам внимания. Мельком глянув на очередную кандидатку на вечер, он вежливо ей кивал, что-то произносил и та внезапно теряла к нему интерес и странным образом переставала его замечать. Бармену иногда хотелось спросить Любомира, как это у него получаеться, но как только клиент усаживался на свой стул, он тут же забывал про свой вопрос.

А Любомир, как всегда, сканировал людей. Он вообще сканировал их везде, – на улице, в магазинах, в транспорте! И сейчас, – он читал их души, видел всполохи их ауры и все их скрытые мысли и тайные желания. Скачущие разноцветные блики от светомузыки и вспышки стробоскопа ему в этом совершенно не мешали! Он постоянно искал… и изредка даже находил, – эти светлые души, неискалеченные жизнью и горечью разочарований, незатемнённые страхами и гневом! Умеющие не только принимать с благодарностью, но и отдавать, делиться радостью и счастьем, – души, способные любить! Почему-то ему казалось, что таких остаётся всё меньше и меньше. Он не мог объяснить себе, отчего так происходит.

Возможно, какой-нибудь умный психолог и смог бы рассказать купидону о мире победившего потребления и индивидуализма, о тотальном поветрии “любить себя” и “жить для себя”, о власти денег и кредитов, ожесточающих сердца и заставляющих людей бороться за существование в бездушном мире. Ещё он рассказал бы об нежелании молодых заводить семью и о всё больше распространяющемся явлении “childfree”, являющимся, по сути, обычным страхом перед неопределённым будущим и эгоизмом, замаскированным под красивые заявления, – типа “не хочу рожать ребёнка для страданий”. Всего этого Любомир не знал, – просто видел, что люди изменились… и чувствовал какое-то странное опустошение, что было ему совершенно непонятно! Конечно, это не было физическим ощущением, – ведь ангелы в принципе не могут уставать! Но тогда чем?… Может разочарованием? Тот же психолог, наверно назвал бы это профессиональным выгоранием или даже депрессией! Просто, когда долго и упорно работаешь, но не видишь удовлетворительных результатов, – руки могут опуститься даже и у богов!

Купидон разглядывал дрыгающихся на танцполе и сидящих за столиками людей и видел одни преобладающие тёмные, фиолетовые и чёрно-серые оттенки в их аурах. Только изредка, как лучик, мог промелькнуть светлый цвет, который однако легко подавлялся тёмными тонами. Любомир уже знал из своего опыта, что эти души неспособны принять и взрастить любовь. Слишком часто его стрелы, находящие цель и возгорающие пламя в сердцах, под воздействием этих тёмных тонов гасли, желание же превращалось в обычную похоть, а чувства – в эмоциональную зависимость. Зачастую сами же люди выдирали и растаптывали светлые ростки из-за боязни ошибиться, быть обманутыми, от страха разочароваться! Ведь любить – это значит открыть своё сердце, стать ранимым и уязвимым! Иногда купидону даже приходила на ум кощунственная мысль, что Тьма побеждает и орды тварей с Изнанки уже захватили этот пласт реальности… что, конечно же, было не так. В случае большого прорыва он уже давно сражался бы в рядах своих Братьев. Во время последней большой земной войны им пришлось немало потрудиться, сдерживая Тьму , готовую захватить Землю… К счастью, тогда они победили, а ряды Небесного Воинства пополнились новыми сильными душами, – героями, пожертвовавшими своей жизнью ради других…

На площадке между тем вспыхнула драка, раздался злой мужской мат и многоголосый женский визг. Песня прервалась на половине. Ко всему привычная певица, поджав губы, быстро отошла от дерущихся. К тем уже спешили охранники и вскоре порядок был восстановлен, – пьяных драчунов быстро разняли. У одного была порвана рубашка, другой размазывал по лицу кровь. Охрана, заставила их выложить из карманов все наличные, за нанесённый ущерб, и выпроводила наружу. Исполнительница, сменив недовольную гримаску на профессиональную ослепительную улыбку, продолжила петь. Любомир невозмутимо наблюдал за всем этим действом, – оно его совершенно не трогало и не волновало. Он спокойно допил виски, положил на стойку купюру и поднялся. Костя довольно осклабился, – сегодня он в наваре, – и проводил уважаемого и, главное, щедрого посетителя подобострастным поклоном для вип-клиентов, пожелав ему заглядывать ещё. Любомир видел, что слова бармена идут от чистого сердца и про себя усмехнулся, – ну хоть кого-то сегодня он всё-же сумел осчастливить.

Выйдя на крыльцо купидон вдохнул полной грудью. После спёртой и душной атмосферы в клубе воздух ночного города показался ему свежим и приятным. У входа стояли пошатывающиеся гуляки, решающие извечные русские вопросы: кто виноват, что кончились бабки, и что теперь делать? – направить свои неверные стопы к Толяну догоняться, или всё же по хатам? Любомир обогнул искателей истины, дошёл до угла, свернул в тёмный переулок и взлетел, переходя в скрытый режим! Ночной полёт всегда успокаивал его и приводил в умиротворённое состояние. Вот и сейчас, чувствуя всем телом поток воздуха, купидон поднимался ввысь, раскинув белоснежные крылья. Впрочем, он мог бы так же летать безо всяких усилий и в любую бурю, – полёт ангела основан не на земных физических законах! Он мог бы спокойно пребывать в постоянном состоянии парения, невидимый и неосязаемый для людей, но ему просто нравилось это чувство освобождения от оков земного притяжения… Нравилось переходить из одного состояния в другое, сравнивать и ощущать жизнь как своей физической земной оболочкой, так и небесной духовной. Нравилось есть, пить, спать, водить мотоцикл и машину… и летать, наслаждаясь полной и абсолютной свободой! Мало что может сравниться с таким полётом, – лишь сумасшедшие скайдайверы и дельтапланеристы способны приблизительно понять и представить эти ощущения!

Внизу остался вход в ночной клуб со светящейся рекламой на стене, изображающей прыгающего с ноги на ногу, забавного пингвина, – зажигающиеся попеременно неоновые трубки создавали впечатление, что пингвин танцует, – остались страхи, злоба и мелкие заботы смертных. Купидон поднимался всё выше и выше! Вначале он летел, взмахивая крыльями и паря на воздушных струях. А потом сложил крылья и стал падать, но не вниз, как следовало бы ожидать, а вверх, – в небо! Любомир летел головой вперёд, всё быстрее и быстрее,… влетел в облако, на мгновение ощутил как лицо покрывается мельчайшими каплями влаги, и, пронзив туман, вылетел наверх… и звёзды распахнулись ему навстречу, – холодные и прекрасные! Он остановился и завис в пространстве, любуясь открывшейся ему величественной картиной. Если бы только люди могли выпрямиться, поднять взоры к небу, может они тоже внезапно увидели бы вселенную и поразились бы её красоте? А возможно некоторые, – особо одарённые, – даже заметили бы, летящий на фоне звёзд, стремительный силуэт… но увы, дела земные и их маленькие радости людям всегда будут ближе, и кто посмеет их за это осудить?

Любомир любил вот так подолгу парить в вышине, нарезая большие круги, – в темноте и одиночестве… На весь большой город и окрестности их всего двое, – он и его Брат Всеслав. Это их зона ответственности. Сверху ему было видно, как текут железные потоки по ярко освещённым проспектам, как они разбегаются, утончаясь, по более маленьким улочкам и переулкам, и как по улицам спешат малюсенькие человечки, похожие отсюда на муравьёв. Мураши заходили в магазины и рестораны, тусовались у клубов и баров, – ночная жизнь людей била ключом, не останавливаясь! Также и охота купидона никогда не останавливалась, – Любомир привычно отслеживал их ауры, приблизив магическим зрением.

Но, кроме людей, он также видел расползающиеся по улицам и домам чёрные тени, и прячущихся в них обитателей Тьмы, – вышедших на ночную охоту сущностей, питающихся энергией человеческого страха, их эмоциями тревоги и гнева. Присасываясь и паразитируя на человеке, они могут перехватывать на себя управление. И тогда люди совершают самые дикие и неразумные поступки, вредя себе и окружающим. Потом утром эти люди встанут по звонку будильника, будут привычно чувствовать себя усталыми и разбитыми, и оттого будут ещё больше злиться и раздражаться, срываясь на окружающих и тем самым увеличивая питательную среду Тьмы… Единственное, что их может спасти – это любовь, создающая и питающая Свет! Но её-то они и отторгают от себя, как отторгает масло каплю воды…

Какая-то особенно светлая аура, отличная от других, привлекла его внимание. Девушка! Светлая душа, явно чем-то озабочена, у неё большое горе, – видны оттенки страха и беспокойства, что ей обычно не свойственно… Ага! Тревожится за мать, все мысли только о ней… рак… Явно торопится, сильно озабочена! Купидон стал постепенно снижаться по большой спирали, в центре которой находилась заинтересовавшая его маленькая яркая точка. Сгусток тьмы, более чёрный, чем остальные, приблизился к светлячку, – Любомир увидел машину с тремя прислужниками Тьмы. В светлой ауре девушки появились, разъедающие её, тёмные пятна, – очень сильная тревога! Вот она переросла в панику, – ярко полыхнуло тёмным, когда железная коробка автомобиля внезапно преградила ей путь! Отслеживая обстановку, но всё более ускоряясь, ангел продолжал снижение…

* * *

– Чёрт! Чёрт!… Ну как же так! – Вера затравленно огляделась. Слева – высокий забор из бетонных панелей, справа – глухая стена жилого дома с редкими окнами, а впереди едва освещённый тупик, – в конце смутно видны какие-то железные гаражи или контейнеры! Обернулась, но путь назад был отрезан, бандиты уже забежали за ней в проулок и их тёмные силуэты чётко выделялись на фоне освещённой улицы. Быстрые шаги ублюдков замедлились, – они тоже увидели тупик, кто-то присвистнул, кто-то хохотнул: “Птичка в клетке!”… Вера в страхе бросилась в тупик, к гаражам, – может там есть проход? Пробежала пару шагов и вновь остановилась, – нет!.. Прохода действительно не было!..

Железные коробки стояли друг к другу вплотную и между ними протиснулась бы разве только мышь! Сильно пахло мочой и экскрементами, одинокий фонарь на столбе у забора едва освещал крохотный пятачок земли перед гаражами. Девушка, пятясь от преследователей, дошла до него и осталась стоять в освещённом пространстве, дающем обманчивую иллюзию безопасности. Отступать дальше в темноту было страшно, да и бесполезно! Взгляд Веры отчаяно шарил по редким освещённым окнам, – может какое открыто или кто выглянет? Бандиты подходили теперь не спеша, с ухмылками на лицах, понимая что жертва в ловушке.

– Ну куда ж ты так торопишься, птичка? – глумливо сказал Азамат. Вера вдруг пожалела, что она и взаправду не птичка и не может отсюда улететь. Вся эта сцена была настолько сюрреалистична, что девушке на миг показалось, будто она очутилась внутри какого-то страшного фильма ужасов. Мозг упорно отказывался воспринимать реальность. Она даже сжала виски пальцами и на мгновение зажмурилась, в детской надежде, что нарисованные чудовища исчезнут, но увы… Один из громил грубо схватил её за локоть, второй подхватил с другой стороны. И тут Веру наконец прорвало, – набрав воздуха в грудь, она отчаяно закричала или вернее попыталась:

– Помогите!.. Помо… – сильный удар кулаком в живот оборвал её крик и Вера обвисла на руках у быков, беспомощно открывая рот и не в силах вдохнуть.

– Говорили же тебе, – садись в машину!.. Голова девушки мотнулась от сильной пощёчины, в ушах зазвенело. Вера уже не понимала, где она и что с ней, находясь в полуоглушённом состоянии. Вверху, наконец, открылось окно и визгливый мужской голос заорал:

– А ну пошли вон отсюда, пьянь подзаборная! Повадились тут ссать! Вот щас спущусь, – яйца поотрываю!

– Щас мы сами к тебе придём, мудила! – угрожающе зарычал в ответ один из быков, – захлопнул пасть, пидор, и быстро окно закрыл!

Обладатель визгливого голоса, поняв свою ошибку и не желая усугублять, немедленно заткнулся. Стукнула, закрываясь, рама, а через пару секунд погас и свет. Один за другим в окнах появлялись тёмные тени голов и тут же исчезали обратно. Закрывались окна, поспешно задёргивались шторы, отгораживаясь от непрошенных гостей и возможных неприятностей. Дом испуганно затаился, наблюдая из темноты через щёлки занавесок.

Азамат же продолжал, не отвлекаясь на мелочи:

– Ну что, сучка, допрыгалась? – его ноздри возбуждённо трепетали, в глазах стоял нездоровый блеск. “Да он же ненормальный!” – со страхом подумала Вера. Её единственным желанием было, чтобы этот кошмар наяву прекратился. Её голова вновь дёрнулась от удара. В носу у девушки хрустнуло, – в этот раз Азамат ткнул кулаком в лицо. Удар был не очень сильным, – скорее с целью унизить, но ей хватило и этого. Сейчас Вера не была способна даже бояться, в голове мутилось, она не могла больше кричать и была на грани потери сознания. Её голова свесилась вниз, из разбитого носа шла кровь, капая на землю и на подол бежевого плаща. “Не отстираю!” – мелькнула неуместная мысль, – мозг упорно продолжал цепляться за обыденные бытовые мелочи, чтобы не провалиться в бесконтрольную истерику. Вера уже полностью обвисла на руках у бандитов и практически стояла на коленях. Чужая рука ухватила её за волосы и вздёрнула голову, девушка глухо застонала. Отморозок смотрел ей прямо в глаза, наслаждаясь беспомощностью жертвы и упиваясь своей властью! Он был настоящим садистом, тащился от происходящего и не собирался сдерживаться.

– Мне не отказывают! Поняла? – прошипел Азамат и замахнулся вновь. Вера зажмурилась в ожидании удара…

– Я вам не помешал? – спокойный голос раздался словно из темноты. Отморозок дёрнулся от неожиданности и резко обернулся. В темноте прохода стоял какой-то человек. “Он что, за нами следом зашёл?” – Азамат мог бы поклясться, что секунду назад там никого не было. Человек сделал пару шагов и очутился в освещённом фонарём пространстве. Напрягшиеся было быки расслабились, – подходивший парень не казался особенно опасным, – среднего роста, на вид лет 25-30, в чёрной кожаной короткой куртке, короткие тёмные волосы и такие же глаза. Азамат быстро оглянулся вокруг, но незнакомец был один, стоял в расслабленной позе, и мажор слегка успокоился. Его подручные тут же отпустили Веру и та в полубессознательном состоянии мягко повалилась на бок.

– А ты ещё кто такой? Вали отсюда, придурок! – Азамат уже вновь овладел собой и ему было стыдно за первоначальный испуг.

– Оставьте девушку и уходите, – ровно произнёс Любомир, хотя при виде избитой Веры в нём всколыхнулось давно забытое чувство боевой злости. Он видел тёмные сгустки их душ и понимал, что эти хищники просто так свою добычу не отдадут… Тем лучше! Давненько он не разминался! Можно было просто приказать им и они пошли бы с остекленевшими глазами, как зомби. Но отчего-то ему не хотелось, чтобы они просто так ушли… Холодная ярость клокотала в нём и требовала выхода!

Бандиты переглянулись. Что-то было не так с этим фраером, – уж больно наглый. Обычно, столкнувшись с Азаматом и его громилами, люди бледнели, заикались и спешили поскорее убраться с их пути, – все в городе знали, чей Азамат сын и старались не задевать отморозка, чтобы не ссориться с его отцом. Ну а тому, кто не “в курсах” быки быстро объясняли все расклады предельно доходчивым способом, – кулаками, ногами и даже подручными средствами, а если надо, то могли и волыны достать. У обоих были действующие лицензии частных охранников, поэтому оружие они носили на вполне себе официальных основаниях, – не придерёшься. Вот и сейчас, чуя что пацан-то крученый и без драки не обойдётся, один достал и надел на пальцы стальной кастет, другой, взмахнув рукой, с лязгом разложил телескопическую дубинку. Обычно этого бывало достаточно, чтобы оппонент осознал всю глубину своего заблуждения и с извинениями поспешно исчез, – но не сегодня. Незнакомец даже не переменил свою позу, – стоял, спокойно опустив руки вдоль тела и слегка наклонив голову, – даже выражение лица не поменялось! Только глазами сверкнул исподлобья и этак нехорошо усмехнулся.

Впервые за весь вечер Азамат ощутил некое смутное беспокойство, – так с ним обычно никто не обращался. Избалованный мажор всегда брал что хотел и поступал как хотел. Ему уступали дорогу, перед ним заискивали и лебезили. Рядом находились упакованные телохранители, готовые к любой ситуации, а главное, – он чувствовал за своей спиной силу и авторитет всей группировки. Но каким-то особым спинным чувством он вдруг понял, что здесь и сейчас всё это ему мало поможет! От парня исходили ощутимые флюиды спокойствия и непоколебимой уверенности в себе, такие же, как от его отца – всесильного Рашида Исмаилова. От взгляда незнакомца Азамат невольно подался на полшага назад, а у бодигардов на загривках волосы встали дыбом, как у волков при встрече с более сильным самцом.

– Оставьте девчонку и валите отсюда, – нарочито небрежным тоном повторил Любомир, и добавил презрительно, – шакалы! Такого явного оскорбления Азамат вынести не мог! Никто и никогда не смел обзывать его шакалом, – нечистым животным, – да ещё в таком уничижительном тоне! В ярости, забыв про свой только что испытанный безотчётный страх, он заорал:

– Да кто ты, сука, такой?…

Быки выдвинулись вперёд. Для них ситуация была ясна, – надо устранить угрозу шефу и разобраться с каким-то придурком. На их стороне был успешный опыт множества уличных драк, когда требуется не задумываясь бешенно молотить руками и ногами, месить противника всеми способами, не обращая внимание на чужую и свою кровь! Только так можно выжить на улице и на зоне, завоевать уважение, прослыть безбашенным и крутым. Хоть этот фраер и мутный какой-то и вызывает опаску, но и не таких ломали. Дело, в общем-то, привычное и чего-то особенного они от безоружного незнакомца не ожидали. Приободрившийся Азамат процедил сквозь зубы:

– Ну ты и мудила!.. Зря ты сюда влез. Шёл бы своей дорогой – остался бы цел!.. Гасите его, пацаны! – Он кивнул громилам и те бросились на Любомира, как бросаются бойцовые псы на противника по команде хозяина. Далеко заглядывать и просчитывать последствия своих действий они не привыкли, сказано гасить, – значит будем гасить, – собъём с ног и замесим, как положено! Скажет босс остановиться, – тогда и прекратим, а не скажет, – так и забъём нахрен!

Никто не успел ничего понять и разглядеть. Мгновенно уйдя в сторону от удара дубинкой в голову, Любомир перехватил бьющую руку и продолжив движение, потянул противника на себя, подставляя того под удар второго нападающего так, что удар руки с кастетом пришёлся первому прямо в челюсть, сломал её и выбил несколько зубов. Одновременно купидон слитным движением руки выхватил дубинку из руки оглушённого бойца и опустил на голову того, что с кастетом. Раздался звонкий звук, – будто по тыкве ударили, – и нападавший рухнул, как подкошенный, лицом вперёд. Сразу вслед за ним упал на колени и другой, мотая головой и выплёвывая обломки зубов вместе с кровью. Прошла лишь пара секунд, а вся сцена разительно изменилась, – добыча оказалась зубастой! Один из громил лежал в полной отключке, а второй стоял на карачках, покачиваясь и мыча, не в состоянии предпринять никаких активных действий.

Азамат не верил своим глазам, – движений незнакомца практически не было видно, он словно размазывался в воздухе! Ни о каком сопротивлении не могло быть и речи! Его бодигарды сейчас были не в состоянии даже достать свои пистолеты, а их дубинка и кастет неизвестным образом уже перекочевали к фраеру. Любомир посмотрел на кастет в своей руке, потом сжал и разжал кулак и вместо смертоносного оружия на землю упал смятый бесформенный кусок металла. Дубинку, которой можно крошить кирпич, он играючи согнул, как будто та была сделана из мягкого алюминия, а не из высококачественной стали, и небрежно отбросил в сторону. Потом шагнул в сторону ошарашенного Азамата, причём на его лице была написана брезгливость, – будто он увидел мерзкую вошь или таракана. Его пристальный взгляд не обещал отморозку ничего хорошего. Азамат, наконец, вышел из потрясённого оцепенения и, взвизгнув, попытался проскочить рядом с Любомиром к выходу из переулка, – тут же налетел на столб и также оказался на земле. В панике вскочил, вновь кинулся к выходу и снова необъяснимым образом, налетел на столб носом. Как будто тот вдруг стал для него невидимым! После третьей безуспешной попытки он остался сидеть, держась одной рукой за разбитый нос, другую вытянув в сторону Любомира и повторяя как заведённый:

– Эй,.. ты чо… ты чо…

Купидон равнодушно прошёл мимо Азамата, – тот шарахнулся к стене, – приблизился к лежащей Вере и легко поднял девушку на руки. И, не обращая больше внимания на бандитов, быстро пошёл к выходу из переулка. Мажор настороженно смотрел ему вслед, – вот парень со своей ношей вошёл в тень, – на миг их чёрный силуэт промелькнул на фоне освещённой фонарями улицы, – отморозок сморгнул, а когда открыл глаза, их уже не было… Рядом застонал, заворочался, приходя в себя, его охранник, приподнялся на локте и его тут же вырвало. Азамат злобно стукнул кулаком о землю, отшиб себе руку и в ярости завыл… Дом злорадно молчал, глядя на них тёмными окнами…