Читать книгу Жон-Дуанский список Ушкиной - - Страница 9

Ретроспектива воспоминаний погрузила Писучую… в старшую группу детского сада! Просто до этого она сидела дома с няней, которую звали Александрой – не Ариной, а мелкая Машка звала её баба Шура, изрядно доводила своими капризами и пугала частыми болезнями. Народных сказок баба Шура не рассказывала, только кормила, «слегка за шалости бранила и в летний сад гулять водила»…

Большой мир встретил юную Марию нестройным гулом детских голосов, среди которых приятно выделялся серьёзный басовитый мальчишеский голос, сразу музыкой откликнувшийся в душе Ушкиной – воспитанницы старшей группы детского сада «Золотая рыбка». Недрогнувшей рукой под номером один в Жон-Дуанском списке она вывела: Олег Журавлёв. Он кормил Машку конфетами, от которых та неистово чесалась (с рождения страдала аллергией на сладкое). Может, от того, что чесалась, так и врезался в память солидный голос Олега: «Возьми конфету. Сладко». Однозначно, номер один. Но судьба в лице родителей-военных, переведённых в другой город, разлучила этот чудесный чистый и светлый детский конфетный союз…

«Школьные годы чудесные: с дружбою, с книжкою, с песнею…» Так-так-так… Номер два: пухлый Эдик Хомкин с восьмого этажа. В первом-втором классе домашку вместе делали, гуляли в сугробе за домом. После чего Машка, как обычно, долго болела, а Хомкин, по дороге из школы на свой восьмой этаж заходил проведать, передать привет от класса и домашнее задание… И это чувство пресекла судьба в лице родителей, улучшающих свои жилищные условия.

Три: Юра Ященко. Машка даже порозовела, вспомнив, как в третьем классе заставляла этого робкого мальчика быть её конём. Он реально вставал на четвереньки, Маня гордо усаживалась на «четвероного» друга и каталась по классу. Потом он классически нёс портфель до её подъезда и плёлся к себе домой. Это ли не любовь?! Где же ты сейчас: тихий покладистый мальчик из многодетной семьи? Уже тогда, в юном возрасте, Ушкина поняла, что для чувства необходим кураж. Излишняя покладистость нивелировала яркие чувства. Так и не вспомнила она, куда «уплёлся» её номер три…

Снова почесав лохматую голову, Машка вывела номер четыре и погрузилась в задумчивость. По каким же критериям дальше пополнять Жон-Дуанский список? Четыре: некто Кошурников, который в лечебном лагере «Солнечный», куда отправляли болезненную Марию в четвёртом классе на три месяца поправлять хлипкое здоровье (вот нагромоздила подчинительной связи – не выбраться!) Итак, Кошурников предлагал вместе бежать из лечебных застенков, выпрыгнув при этом из окна второго этажа. Вот он – кураж! Машка, помнится, чувствовала неимоверное волнение, но изрядно трусила: догонят, накажут, да и опять заболеет она от этих подвигов… Парень, кстати, совершил задуманное (без Машки), был пойман и с позором передан родителям с рук на руки…

Средняя школа напоминала мрачное средневековье: с детской миловидностью Машка что-то произошло! На редких фотографиях тех лет из задних рядов угрюмо смотрит мрачное лицо девочки-подростка со сдвинутыми еле заметными белёсыми бровями, узкими щёлочками озлобленных глаз-буравчиков, упрямо стянутых в ниточку узких губ, всю эту суровую невзрачность украшает непослушный каракуль волос (к счастью, фотки чёрно-белые, и истинный цвет этой овечьей красоты неизвестен). Какой уж тут список, когда без слёз в зеркало не взглянешь…

Удивительно, но именно на тот «средневековый» период приходится номер пятый, который спустя годы показал, что он был настоящим. Номер пять: Костя Зайцев. Ушкина призадумалась…