Читать книгу Там, на неведомых дорожках… - Группа авторов - Страница 9

Впечатление ото сна осталось тяжелым. Казалось, что я чего-то не понимаю и делаю все не так. Появился страх перед снами, вызванный чувством бессилия и невозможностью пробудиться. Сон представлялся чем-то вроде путешествия по другим мирам без карты и GPS. Словно вчера ночью я отправился гулять по незнакомому городу в незнакомой стране, но свой обратный адрес и дорогу к нему не удосужился запомнить. Я не мог проснуться, потому что рядом не было моего тела, нас с ним отделяли неведомые миры. В тех мирах в которых я бродил вчера моего тела попросту не существовало.

Если бы я не вспомнил единственный доступный мне ориентир – поляну с Дубом – то мог никогда не проснуться…

В этот день я встал еще до восхода солнца, по поводу чего у меня появилась интересная мысль – вероятно, в этом месте сутки по продолжительности превышали двадцать четыре часа. Другая мысль, более практичная, говорила, что тому, кто рано встает – весь день спать хочет…

Утренние водные процедуры у истока Каменки, подтвердили позавчерашние наблюдения – борода росла не по дням, а по часам, а все ссадины, царапины и ушибы вчерашнего дня благополучно зажили. В целом это не могло не радовать, особенно вторая часть. Да и первая не огорчала – всегда хотел иметь бороду.

В процедуры с этого дня я ввел комплекс из четырех упражнений – отжимания, приседания, сгибания на пресс и впрыгивания, а также обливание для закалки и укрепления иммунитета. После процедур я направился к Огромке и посвятил остаток утра копанию в грязи заболоченных мест лесного озера. Измазался, накормил крупных оводов и склизких пиявок, но зато налепил из глины примитивной утвари и орудий. Таскать глину было не в чем – мой рюкзак смял бы ее при транспортировке, поэтому приходилось работать прямо на месте. В размешиваемую глину добавлял пух из початков рогоза и сухие травинки, слышал, что это может уберечь утварь при последующем обжиге.

Слепил широкую и глубокую чашу, две плоские тарелки, три блюдца, одну плошку, две кружки под напитки, десять горшков разных размеров и три подобия кувшина – один маленький с узким горлышком в качестве фляжки и два больших для общих нужд. Также слепил три ложки, две столовых и одну чайную, один черпак, совок, подобие саперской лопатки, и три ножа разной формы и длины. Не думаю, что ножи подойдут для разделки тушек и обработки дерева, но для работы с землей или фруктами-овощами – вполне. Все это я оставил подсыхать на солнышке, а сам позавтракал найденными в прибрежных зарослях мелкими яйцами. Когда утварь немного подсохла для дальнейшей сушки я перенес ее поближе к пещере, сам же направился в лес в поисках птичьих гнезд, поскольку яйца показались намного сытнее ягод. До полудня, облазив множество деревьев и кустов, я заполучил восемь разнокалиберных яиц, с этим добром вернулся в свое логово и положил их в угли запекаться.

Вытащив парочку остывших углей из очага, я на подходящей, более-менее ровной, стене пещеры нанес грубую карту всех мест что мне удалось обнаружить, стараясь выдерживать расстояние между ними в выбранном масштабе и направление. Также нанес на карту все присвоенные топонимы.

Глиняная утварь подсохла, надеюсь, влаги из нее испарилось достаточно чтоб она не разорвалась во время последующего отжига. Хотя по-хорошему ее надо бы оставить сушиться на пару дней. Я вырыл ямку, сложил пирамидку, составив меньшие сосуды в большие, обложил все это дело дровами и поджег. Теперь надо будет поддерживать огонь часов десять минимум чтоб глина стала керамикой, поэтому спать я сегодня особо не планировал. Зато теперь появилось время заняться головкой каменного топора и кремневым ножом.

В детстве на все летние каникулы родители меня ссылали в деревню к бабушкам-дедушкам. То обстоятельство что в деревне я не рос, а только гостил, позволило мне относиться к этому с энтузиазмом, как приключению, как к возможности. Я до сих пор помню, например, как сложно мне было сделать каменный неуклюжий топор в городе, как сложно было найти нужные компоненты, и как легко это было в деревне. Там же мы, подчиняясь моде то на индейцев, то на ниндзя, изготавливали различное оружие, ножи, мечи, луки со стрелами, сюрикены и прочее. Учились оперять стрелы, стрелять, метать копья. Строили шалаши, землянки, и целые городки на деревьях. Наносили боевую раскраску зубной пастой и помадой, делали головные уборы из кожи с сапог и голубиных и вороних перьев. Сами шили мокасины по последней индейской моде по выкройке из журнала «Ют умелые руки» и плели лыковые веревки-арканы.

Единственная проблема для меня теперь была в том, что в детстве мы не особо заморачивались именно реконструкцией и всегда шли по легкому пути. Например, зачем мудрить с наконечником стрелы из кремня если есть расплющенный гвоздь, или в дальнейшем – свернутый конус из консервной банки? Зачем делать нож из камня если есть поломанный или даже целый напильник у деда в мастерской? Так что из каменного оружия у меня были только топор и молот-дубина, ну и простенький нож из кремния в период одного из увлечений древними людьми, а не индейцами. Соответственно, не было особого опыта в обработке.

Я выбрал кремень подходящего размера и формы, и расщеплял его ударами камня до тех пор, пока не получил отщеп нужной формы – достаточно длинной, но при этом не слишком широкой. Затем последовала долгая и кропотливая работа по формированию и заточке лезвия и не менее кропотливая по формированию рукояти. В детстве для заточки я использовал медный молоточек и медное же шило из мастерской деда, сейчас же приходилось довольствоваться найденными камнями и палками. Отбивал кусочки округлыми камешками, скалывал и отщеплял – острыми. Получалось, конечно, не особо, но я не спешил и не психовал, вкладывая в работу максимум усердия. Как я ни старался, но клинок вышел кривоватым, щербатым и не совсем симметричным, но была в нем какая-то изюминка, глаз цеплялся за получившуюся форму и радовался полученному результату. С остротой была похожая ситуация – преимущественно он был остёр, но неоднороден по толщине и заточке, с откровенными щербинами и зубцами. При этом я понимал, что мне просто нужно будет привыкнуть к нему, изучить режущие свойства каждой грани, чтоб применять их более эффективно. Рукоять я сначала покрыл своим самодельным клеем, а потом плотно оплел лыком.

После занялся изготовлением головки топора, что было делом куда более простым. Для топора я изначально искал плоский камень вытянутой трапецеидальной или прямоугольной формы. Мне оставалось заузить ее на обухе, заточить на лезвие и гладко отшлифовать. Шлифовка отняла больше всего времени. В качестве стола я использовал один из плоских каменных выступов на полу пещеры; поливал его водой и водил головку топора туда-сюда. По проекту, полученному от браслетов, я знал, что чем глаже я ее отшлифую, тем крепче она будет держаться в топорище.

Я так окончательно и не решил рогатину я хочу или копье. Плюсы были и там, и там. Копье можно метать, рогатина более крепкая. Копье проще в изготовлении, но рогатина надежнее в эксплуатации. Что толку тратить время на изготовления копья, которое пойдет в разнос в первой же схватке? И что толку таскать с собой тяжелую рогатину если таких схваток не предвидится? Для копья сойдет кремень треугольной формы, а под рогатину нужен более длинный и широкий, формы зауженного вытянутого пятиугольника. В наличии были и те и те. Я-таки нашел компромисс для себя – делаю рогатину, а при необходимости соберу еще и метательные дротики.

Кусок кремния нужной формы имелся в наличии. Я расщепил его вдоль на три пластины. На самой удачной из них сформировал лезвия и заточил. Затем отколол две выемки на расстоянии трех пальцев от пяты, через которые буду фиксировать него на древке. Кстати, наконечник рогатины вроде зовется «рожон», отсюда и поговорка.

От изготовления кремневого ножа и рожна остались мелкие отщепы, да и без этого у меня хватало мелких треугольных кусков кремния; их я и пустил на изготовление наконечников для стрел. Работа была самой неблагодарной, особенно на этапе формирования двух выемок, для фиксации веревками на древке – чуть сильнее ударил, чуть не туда надавил наконечник ломался. При этом по-хорошему надо было стараться делать наконечники если не одной формы, то хотя бы одного веса. На десятом наконечнике я решил, что с меня хватит, не стоят мои нервы красивых круглых десятичных цифр, хватит и девяти наконечников. Да и куда мне столько? Даже если половину подрастеряю во время охоты оставшейся половины хватит за глаза. А со сломанных стрел наконечники можно и снять.

Из остатков лыка я сплел колчан для стрел и чехлы для рубила и ножа. Завтра надо будет найти подходящие деревце и выстругать рукоять для топора, древко для рогатины и заготовку для лука. Поначалу я хотел и древко для стрел выстругивать их полешек, но быстро отказался от этой идеи. Мне банально нечем было это делать, по-хорошему для этого понадобился бы острый стальной нож, а в идеале специализированный рубанок. Куда мне такие стрелы, в людей стрелять? Доспехи пробивать? Мне ж для охоты на птиц и белок вполне камышовые стрелы пойдут или из рогоза. Если на оленя или кабана решусь пойти, то там уже думать буду, там и наконечники другие делать придется скорее всего. Но проблемы легче решать по мере поступления, сложное делать простым.

Время было уже утреннее, свет звезд начинал меркнуть как на зоре, но глаза слипались, и я понял, что без сна обойтись все ж таки не получится.