Читать книгу Малабарские вдовы - - Страница 4

Бомбей, февраль 1921 года

Около трех часов пополудни в кабинет на втором этаже влетел Мустафа.

– «Лондон» пришвартовался! Мне с крыши в очках видно до самого причала Баллард.

– Отлично! – Первин захлопала в ладоши. Уж кто-кто, а Элис сумеет отвлечь ее от мрачных мыслей.

В окно влетел порыв ветра, зашелестел бумагами на столе. Первин собрала документы и подумала про холодные сырые ветра, которые постоянно дули в лицо им с Элис, когда они ходили из колледжа Святой Хильды на разные лекции. Как они болтали, смеялись – как делились секретами. И ведь это можно вернуть, если она раскроет подруге душу.

Дружба их началась с того, что Первин выслушала признание Элис. Слова юной англичанки о том, что в шестнадцать лет ее исключили из Челтнемского женского колледжа, застав в постели с другой девушкой, поразили Первин до глубины души. У них считалось совершенно естественным, когда родственницы и подруги спали вместе. Но когда Элис заговорила о том, что по-прежнему тоскует по той давней однокласснице, Первин поняла, что отношения между женщинами бывают самые разные.

В Святой Хильде Элис усердно изучала математику, чтобы избыть боль первой любви. Никто, кроме Первин, не знал правды, да и о прошлом самой Первин слышала из всех одна только Элис.

Первин гадала, много ли Элис рассказывала об их студенческой дружбе своим родителям. Учитывая былые перипетии, Хобсон-Джонсы наверняка с подозрительностью относились ко всем подругам Элис. Первин решила, что постарается вести себя безупречно.

Причал Баллард находился в двадцати минутах пешком, но Первин не хотелось явиться туда вспотевшей, с помятыми сладостями. Куда проще доехать в начищенной до блеска коляске рикши Рамчандры, в которой, кроме прочего, есть еще и козырек от солнца.

Рамчандра резво промчал ее по улицам до причала, а там она увидела внушительный белый корпус судна компании «Пасифик энд Ориентал», возвышавшийся за высокой каменной стеной.

Выйдя из коляски, Первин расплатилась с Рамчандрой – тот поспешил к подманивавшему его матросу. Вытащила табличку, которую написала на обороте пустой папки: «МИСС ЭЛИС ХОБСОН-ДЖОНС». Подняв табличку повыше, она оказалась в компании сотен шоферов, прибывших встречать судно, сплошь мужчин, – но что ей оставалось делать?

Первин вытягивала шею, высматривая Элис, и тут рядом раздался голос с английским выговором:

– Вы мисс Первин Мистри?

– Она самая. – Первин выжидательно обернулась к рыжеволосому джентльмену.

– Я мистер Мартин, секретарь сэра Дэвида Хобсон-Джонса. Он и остальные ждут вас.

В последней фразе Первин уловила нотку укора.

– Вы хотите сказать, мистер Мартин, что все ждут, пока Элис перевезут на берег?

– Мисс Хобсон-Джонс покинула судно двадцать минут назад. Ее багаж уже погружен, сама она сидит в автомобиле, так что милости прошу.

Кем он себя считает, этот педант? Первин последовала за напыщенным секретарем – пробравшись сквозь толпу, они оказались у проезжей части, и он остановился рядом с длинным блестящим серебристым автомобилем.

Первин так и ахнула.

– Это «Серебристый призрак»?

Она знала точно, что это «Роллс-Ройс». На сияющем капоте блестело изящное украшение: молодая женщина, подавшаяся вперед, – сейчас прянет и оживет, – руки раскинуты, точно крылья.

– Совершенно верно, – подтвердил Мартин. – Подарок губернатору от правителя одного из соседних княжеств.

– Ну и подарок! – Про себя она гадала, какой любезности раджа теперь ожидает в ответ. Или этот дар – просто способ похвалиться своим богатством?

– Первин! Ты здесь, я так на это надеялась! – Элис с трудом вылезла с заднего сиденья. Еще миг – и Первин в ее сари из тонкого шелка оказалась притиснута к теплому, пахнущему мятой телу Элис.

Обхватив руками объемистый стан подруги, Первин произнесла:

– Прости, что заставила ждать. Я должна извиниться перед твоими родными за эту задержку.

– Чушь и чепуха! Я совсем недавно с борта, мама едва успела запустить в меня свои коготки. Ты не поверишь…

– Во что я не поверю? – Очень светловолосая женщина, на вид едва старше Элис, смотрела на них из открытой машины-кабриолета. Она выглядела мило и несколько слащаво в светло-фиолетовом платье и таком же капоре, отделанном белыми шелковыми розами. Первин посмотрела на Элис, отыскивая в ней черты этого изумительного создания, но не нашла ничего, кроме сходства в цвете волос.

– Ни во что! – ответила Элис.

По сарказму в ее голосе Первин поняла: отношения у матери с дочерью не самые безоблачные. Ну, а отец Элис? Первин окинула взглядом рослого джентльмена средних лет в бежевом льняном костюме и матерчатой панаме. Ростом ее подруга пошла в отца.

Элис взяла Первин за руку, будто в студенческие годы.

– Мамуля, папа, это моя самая лучшая подруга, Первин Мистри. Первин, позволь представить тебе мою маму, леди Гвендолен Хобсон-Джонс, и моего отца, сэра Дэвида Хобсон-Джонса.

– Мы столько слышали про ваши с Элис проделки в Оксфорде! – сказал сэр Дэвид. Густой загар у него на лице был типичен для англичанина, долго прожившего в Индии. Когда он улыбался, зубы ярко белели на фоне кожи.

– Вы, значит, Первин. – Имя ее Гвендолен Хобсон-Джонс произнесла медленно, будто название какого-то экзотического места. – И что это имя означает на вашем языке?

– Оно означает звезду сразу на трех языках: персидском, арабском и урду. Имя мне выбрал дедушка. – Закончив фразу, Первин испугалась, не слишком ли много себе позволила.

– Элис говорит, что вы были единственной студенткой, изучавшей юриспруденцию в Святой Хильде; выходит, и в ином смысле вы тоже звезда. – Сэр Дэвид снова улыбнулся своей очаровательной улыбкой.

– Не совсем так. До меня были и другие, – уточнила Первин. Она пыталась разобрать, в каком же с ней говорят тоне: искренне приязненном или покровительственном.

– Первин, найдется у вас время доехать с нами до дома – тут недалеко? – спросил сэр Дэвид. – Мы устраиваем небольшой чайный прием в честь приезда Элис.

Судя по приглашению, сэр Дэвид все-таки говорил искренне. Однако, заглянув в машину, Первин так и не поняла, как она в ней поместится. Мистер Мартин – лицо его стало хмурым – наверняка сядет с водителем, а сзади – Элис как раз залезла на свое место рядом с отцом и матерью – уже не пристроишься.

– Вы очень любезны, – сказала Первин. – Если это не будет с моей стороны навязчивостью…

– Поехали, конечно! – объявила Элис.

– Хорошо. Назовите мне адрес, я возьму такси и поеду следом, – сказала Первин, знавшая, что на Малабарский холм рикше подняться будет трудно.

– Ничего подобного, – отрубил сэр Дэвид. – Вы поедете с нами.

– Но с нами едет мистер Мартин! – возразила леди Хобсон-Джонс.

Мистер Мартин приблизился к сэру Дэвиду, повернувшись спиной к Первин.

– Я хотел бы объяснить вашей дочери, как здесь устроена светская жизнь среди молодежи…

– В другой раз, – отрубил сэр Дэвид. – Сейчас доставьте-ка мои бумаги в секретариат. А мисс Мистри поедет с нами.

– Слушаюсь, сэр Дэвид, – ответил секретарь. – Следует ли мне зайти к мисс Хобсон-Джонс позднее?

– Нет. Увидимся завтра на работе. – Когда молодой человек сокрушенно зашагал прочь, сэр Дэвид лукаво посмотрел на Первин и Элис. – Да уж, выпускников Лондонской международной школы не мешало бы понатаскать в вопросах этикета.

– Стоит его отправить в Швейцарию, – пошутила Элис.

– Надеюсь, вы не возражаете против того, чтобы сесть рядом с шофером. А то сзади нас трое, тут тесновато. – Леди Хобсон-Джонс улыбалась слегка смущенно, как будто из опаски создать впечатление, что ей будет неловко сидеть рядом с Первин.

– Нет, конечно, – ответила Первин с улыбкой. – Мне будет очень приятна близость крошечной серебристой дамы.

– Официально эта эмблема называется «Дух экстаза», – сообщил сэр Дэвид. – Прелестна по дизайну, как и сама машина.

– А папина машина едет прямо за нами – «Кросли», набитый моими чемоданами. Поэтому нам и дали на время «Роллс» Джорджи.

У губернаторского шофера, сикха в форме цвета хаки, на лице не дрогнул ни один мускул – он, похоже, делал вид, что не замечает неуважительности этого «Джорджи», равно как и неуместности того, что Первин сидит с ним рядом. Первин же твердо решила получить от столь необычайной поездки как можно больше удовольствия и, отъезжая, помахала зевакам рукой.

Она ощущала себя актрисой. Одинокая женщина-индианка сидит на переднем сиденье губернаторской машины – решительно невозможная вещь, о которой еще немало посудачат в Бомбее у очагов, на верандах и в кухнях.

– А где мы находимся? – поинтересовалась Элис, когда причал скрылся из виду.

– На эспланаде Кеннеди, но неофициально эту извилистую прибрежную дорогу называют «Ожерелье королевы» – она на него похожа ночью, когда горят фонари, – пояснила Первин, радуясь возможности продемонстрировать свои знания. – А на пляже Чаупатти ты увидишь толпу людей – все пришли полакомиться бризом, как это называется на хинди. Справа как раз строятся особняки и отели. Мой брат недавно заложил фундамент многоквартирного дома справа вон от того белого здания.

– А на кого работает ваш брат? – поинтересовался сэр Дэвид.

Первин повернулась к заднему сиденью, чтобы ответить отцу Элис.

– На строительную фирму Мистри. Он недавно стал исполнительным директором.

Сэр Дэвид помолчал немного, а потом рассмеялся.

– Ну надо же, а я-то не понял, что вы из этих Мистри! Это ваша семья построила современный Бомбей! Между прочим, у меня на столе лежит предложение лорда Тата касательно застройки береговой линии Бэк-Бей, и Мистри назван там в качестве основного подрядчика.

– Какое совпадение. – Первин стало неловко. Она ведь просто хотела дать родителям Элис понять, что брат ее – не какой-то там мелкий служащий, работающий на англичан. А теперь они небось примут ее за своекорыстную индианку, как бы ни противно ей было это мерзкое клише.

Первин снова посмотрела на эспланаду Кеннеди. Ближе к берегу, в уличных кафе-дхаббах[14], построенных прямо на песке, торговцы подавали клиентам еду и чай.

Молодой парс с курчавыми черными волосами стоял у дверей одной из дхабб и разговаривал с низкорослым поваром-индусом. Долговязая фигура парса показалась ей знакомой, как и его крючковатый нос. Он был в английском костюме и слегка опирался на трость.

Парвин зажала рот ладонью. Сайрус Содавалла. Может, правда, и не он – но точная копия мужчины, которого она уже четыре года пыталась забыть.

Первин отчаянно напоминала себе, сколько в Бомбее мужчин со светлой кожей и курчавыми черными волосами: тысячи армян, англо-индийцев и евреев. Да Сайрус и не пользовался тростью.

«Серебристый призрак» летел слишком стремительно. Дхабба осталась позади. И хотя Первин и вытянула шею, через несколько секунд незнакомец превратился в крошечную черную точку.

Первин перевела дыхание. Исчез. Ей еще повезло, что он не заметил машину.

– Первин, что мы пропустили? – поинтересовалась Элис. – Можно подумать, ты увидела демона.