Читать книгу Эхо Антеора - - Страница 6

Чувства возвращались постепенно, словно медленно приближались откуда-то издалека, и казалось, что этот процесс растянулся на долгие мучительные часы. Сначала в теле, неродном, словно набитом ватой, появилась чувствительность, а вместе с ней ломота в костях и головная боль. Затем, усугубляя эту боль, в нос ударила вереница разных запахов, причем не самых приятных – среди них, в частности, отчетливо различался кисловатый запах пота и грязных ног. Наконец, доносящиеся со всех сторон разнородные звуки тоже стали обретать смысл, и из них хуже всего оказались голоса – если с другим шумом можно было как-то смириться, то речь, даже против воли, заставляла в нее вслушиваться. Что было нелегко, ведь голова продолжала раскалываться, а голоса доносилось отовсюду – тонкие и грубые, задорные и ворчливые, звонкие и тихие, – да и несли они к тому же какую-то тарабарщину.

– Что, жажда замучила? Небось кровушки попить хочется, а? Кончай пялиться на меня, бледная!

– Да кому ты нужен, на тебя и баргест бродячий не позарится…

– Слышали уже, ага… Чего глаза-то тогда горят, как будто драконью сокровищницу увидела?

– Вы двое, прекратите бухтеть. Я не могу сосредоточиться.

– А я в чем виноват, господин целитель? Я, что ль, сюда притащил эту нечисть?

– Я устал повторять! Муранский лазарет переполнен. Поступило распоряжение – до тех пор, пока не освободятся места, вне зависимости от расовой принадлежности класть сюда всех, кому нужно оказать помощь.

– Да пожалуйста, оказывайте… Вон арканчик бедный лежит, скоро дух испустит – ему помогите! А бледные – зачем их лечить-то? Пусть бы где упали, там и валялись, они же сами это… как его там… рене… гене… рируют!

– Я бы по твоей дурьей шаотской башке как следует рене-гене-рировала.

– А вот что до меня, так знайте, я не против, господин целитель, что мураны тут с нами лежат. Так скучно было, а тут хоть какое-то развлечение…

– Ага, щас. Лучше уж вернуться в строй, лишь бы не слушать, как эта бледная морда тут выделывается.

– Сам же ее и провоцируешь…

– Конечно, в строй его верни. Ты себя в зеркало видел, мяса кусок?

– Уж лучше быть мясом, чем кровососом, как ты…

– А ну живо заткнулись, иначе погружу в сон без возможности пробуждения!

Видимо, угроза возымела действие, потому что перебранка прекратилась и наступила относительная тишина, прерывающаяся время от времени тихим бормотанием, сопением и кряхтением.

Девчонка приложила прорву усилий, чтобы пошевелиться, но так до конца и не поняла, преуспела ли в этом – тело совсем не слушалось. Тогда она решила открыть рот и на фоне услышанной околесицы сказать хоть что-то толковое. Но и тут ждала неудача – все, что у нее вышло, так это лишь издать глухой, протяжный стон.

– Лу! – воскликнул поблизости голос, наконец, знакомый. – Ты очнулась?!

– Да неужто? Сколько же времени она провела на Распутье?

– Примерно столько, что еще немного, и ей был бы каюк.

– Элект Кэлис, не смейте так говорить!

– Ого, неужто отрастила зубки, Снежок? Где та робкая крошка, которая мялась-стеснялась и не могла с первого раза даже имя свое выговорить?

– Тут и без того все на нервах, а вы только и делаете, что льете масла в огонь!

– Да уж, хоть ты-то помолчи немного, Кэл. Не то эта «снежок» со своим огненным питомцем заставит тебя пожалеть, что не остался торчать в пещере в обществе своих друзей-гадюк.

– Ну конечно! Гадюки! Как же я не догадался! Добавить немного яда гюрзы… Это должно сработать…

– Заканчивай мешать тут свои зелья! Это лазарет, на минуточку, а не твоя чертова лаборатория! В прошлый раз я чуть не угрохал какую-то девку, попутав твою склянку со своей настойкой митрарии!

– А ты не хватай не глядя, Йохан, дружище, или тебе в глаза виверна насикала?

– Элект Кэлис! А капните-ка мне и сюда вашего яду гюрзы… Да-да, прямо сюда, в мою миску с кашей.

Отовсюду донеслись невеселые смешки. Лу заставила себя глубоко вдохнуть и выдохнуть несколько раз, кое-как разлепила набухшие веки. Когда спустя несколько трудных мгновений картинка перед глазами начала приобретать очертания, первым делом девчонка разглядела нависшее над ней светлое пятно и узнала в нем Нами. Лу снова попыталась сказать что-то, и теперь поняла, почему не может – в горле першило, словно его сто лет подряд драли кошки, онемевший язык и растрескавшиеся губы отказывались шевелиться. Нами придвинулась ближе, осторожно взяла подругу за плечи и, взбив подушку, помогла приподняться. Раскупорив небольшую бутыль, поднесла ее ко рту Лу:

– Вот, попей-ка…

Резкий аромат ударил в ноздри, и девчонка инстинктивно отшатнулась, морщась.

– Да, противно пахнет, я знаю, но ты попей. Он на вкус ничего. Это отвар из корня благоцвета. Тонизирует и утоляет жажду. Полезная штука.

Она аккуратно взяла Лу за подбородок, мешая ей мотать головой, и почти насильно залила в рот немного жидкости. Хотя основная часть вылилась и потекла по лицу на грудь, несколько капель все же попали на язык. Мысленно пришлось признать, что на вкус отвар действительно не столь паршив, как по запаху. Когда Нами поднесла бутыль снова, девчонка, хоть и скривившись, сделала нормальный глоток.

– Что скажешь? Лучше, а?

Лу хотела осмотреться, но обзор загородил приблизившийся к ним светлокожий мужчина. Внешностью он напоминал кого-то, кого девчонке доводилось видеть прежде, но вспомнить подробности не удавалось. Одет чужак был странно – в нечто наподобие рясы с высоким воротником, белой с оранжевыми оторочками.

– Она будет в порядке? – с надеждой повернулась к нему Нами.

Низко склонившись, щуря и без того узкие глаза, мужчина бесцеремонно стал водить рукой по всему телу Лу с головы до пят. Девчонка, нервно сглотнув, перевела взгляд с усыпанного веснушками лица на ладонь, которая ее щупала и периодически задерживалась на некоторых участках, и на миг ей померещилось, что под укрывавшим ее шерстяным одеялом мелькнули какие-то отблески.

– В целом здорова, – заключил чудаковатый незнакомец, убирая руку. Кажется, именно ему принадлежал тот суровый голос, который ранее велел всем заткнуться. – Но физически истощена. Ладно, проверим реакцию. Следи за пальцем. – Он сделал несколько движений вверх-вниз и из стороны в сторону. – Явно заторможена. Что насчет памяти? Твое имя, возраст, род занятий?

Лу непонимающе покосилась на Нами.

– Ну давай же, милая, – поторопил мужчина. – Помнишь, кто ты такая? Как зовут хотя бы?

Откашлявшись и собравшись с силами, девчонка смогла прохрипеть:

– Лу…

– Откуда родом?

– Она не знает, лорд Йохан, – ответила за нее Нами. – Я тоже. Мы сироты. Ступайте, дайте ей прийти в себя.

– Ну-ну, – протянул человек в белой рясе и наконец отошел, предоставляя Лу возможность изучить обстановку.

Судя по гуляющим по стенам волнам и провисающему потолку, помещение, в котором они находились, было чем-то вроде огромного шатра. Закрытый неплотно полог колыхался на ветру, в его проеме виднелась тьма – должно быть, снаружи стояла глубокая ночь. У самого потолка мерцало несколько огоньков, дававших тусклый свет – Лу на мгновение показалось, что они парят в воздухе, но она тут же убедила себя, что это каким-то хитрым образом подвешенные лампы. По левую руку, буквально в паре шагов, возвышался походный стол, ломившийся от бессчетного количества странных приспособлений, емкостей и книг. Спиной к девчонке за этим столом сидела тощая человеческая фигура с длинным хвостом иссиня-черных волос, облаченная в багровую накидку. Фигура увлеченно с чем-то возилась на столе, растопырив острые локти, а из-за груды книг рядом с ней торчало несколько змеиных голов. Справа до самой стены тянулись в два ряда койки, разделенные проходом, и, насколько удавалось понять, все они были заняты. На той, что напротив, сидела женщина с лицом еще более бледным, чем у Нами; обняв подушку, она исподлобья наблюдала за Лу неестественно синими глазами. Слева от нее, закинув ногу на ногу, лежал заросший мужчина с коричневой кожей; когда их с Лу взгляды встретились, он отвел глаза. Сосед справа валялся на боку, укутавшись в одеяло так, что оттуда виднелась лишь пара горящих зрачков. В полутьме шатра было трудно разобрать, что творилось на других койках, но девчонка нутром ощутила, что эти трое далеко не единственные, кто открыто или тайно разглядывает ее.

– Нами… – сипло пробормотала она, чувствуя себя крайне неуютно. – Где мы?

– Это лазарет! Не бойся, здесь о тебе позаботятся, – радостно сообщила Нами и, заметив, что подруга сдвинула брови, добавила: – Да, понимаю, ты не об этом спрашиваешь. Просто дело такое, тут в двух словах не расскажешь… Ты помнишь что-нибудь?

Лу наморщила лоб.

– Я не… Я…

Она запнулась, удивленно заморгав. Немного поодаль мужчина, которого Нами назвала Йоханом, склонился над одной из коек и положил руки на грудь лежавшему там человеку, и вокруг его ладоней вдруг засияли лучистые и насыщенные, словно закатное солнце, оранжевые ореолы. Человек, над которым творилось сие действо, продолжал лежать с самым невозмутимым видом и даже бровью не повел.

– Это называется аурой, – кивнула Нами, проследившая за взглядом подруги. – Она появляется, когда используешь дар. Это такое волшебство. Ты привыкнешь.

– Кончай утомлять меня своим бездельем, Снежок, – раздался тягучий голос от стола – тот самый, который сравнительно недавно вещал что-то про яд гюрзы. – Где мои инструменты, я ведь просил их принести?

– Они у вас перед носом, – огрызнулась Нами, а человек на соседней койке не очень разборчиво пробормотал в одеяло, обращаясь к Лу:

– Да, не лучшее ты выбрала время, чтоб сюда перебраться.

– Пожалуйста, перестаньте, – вежливо, но строго одернула его Нами, явно сдерживаясь, чтобы не вспылить. Сосед хмыкнул, перевернувшись на другой бок, и вместе с тем полог вдруг приоткрылся, в шатер вбежал парень в причудливом багровом доспехе, украшенном красными камнями, и воскликнул:

– Намира, пора к битве! Центральный фланг проседает! Ее превосходительство рвет и мечет!

– Есть! Так точно! Прости, Лу, мне сейчас очень надо уйти! Оставайся здесь и как следует отдохни! Мы вернемся утром! Лорд Йохан, присмотрите за ней, пожалуйста!

Сунув недопитую бутылку дурно пахнущей жидкости подруге в руки, Нами выбежала вслед за воином. Лу покосилась на мужчину в рясе. Тот уже нагнулся над другой койкой, и, кажется, на слова Нами никак не отреагировал. Рыжеватые ореолы снова возникли под его руками. Точно загипнотизированная, Лу следила за этим таинственным сиянием, и вскоре ощутила, как на смену тревоге приходит сонливость.

– Время подкрепиться, – вырвал ее из забытья тонкий голосок.

Рядом возникла девушка, такая же узкоглазая и веснушчатая, как Йохан, и в похожей одежде. Из-под съехавшего на бок чепца торчали две светлые растрепанные косы. В руках она держала поднос с дымящейся плошкой.

– Проголодалась, должно быть? Сможешь самостоятельно есть?

Лу молчала. Очевидная нереальность происходящего заставляла ее теряться всякий раз, когда к ней обращались. Девушка непонимающе склонила голову:

– Тебя покормить или сможешь сама есть?

– Сама поест. Бери, – снова встрял человек с длинным хвостом. Он не обернулся, но змеи на его столе зашевелились, приподняли головы и высунули язычки. – Не на меня пялься, а в тарелку, глупая.

Девушка с косами пожала плечами, поставила поднос поверх одеяла Лу и отправилась в другой конец шатра, потому что оттуда донеслись тихие, но исполненные страданий стенания. Йохан прервался – ореолы исчезли в мгновение ока – и тоже направился на звук. У дальней койки он вполголоса перекинулся с девушкой парой слов, а потом они опустились на колени по обе стороны от больного и положили руки ему на грудь. Оттуда завиднелось рыжее свечение, и стенания вскоре прекратились.

Лу взглянула на поднос на своих коленях, а потом отрешенно повертела в руках бутыль и поставила на землю. Ее все еще мучила жажда, но уже не настолько сильная, чтобы пить гадкий отвар. Повернувшись к длиннохвостой фигуре, она разлепила пересохшие губы, но прежде чем успела что-то сказать, тягучий голос прошелестел:

– Воды хочешь? Конечно, у меня есть вода. Что за алхимик без воды, а?

Человек в багровой накидке оторвался от своего занятия. Обтянутые тканью перчаток пальцы пробежали по горлышкам склянок, словно перебирая их, и по разбросанным на столе предметам, в конечном счете извлекая на свет потертую чарку. Перевернув, чтобы вытряхнуть оттуда сор, изучив ее и понюхав, незнакомец, по всей видимости, остался доволен находкой и потому наполнил из стоявшей рядом бочки.

Затем повернулся. Спереди он выглядел еще чуднее, чем со спины – эбонитовая кожа, спадающая на глаза челка, изящные черты и надменная улыбка, выглядевшая потусторонней в полумраке шатра. Он вытянул вперед руку, и вдруг чарка выскользнула из его пальцев и, ведомая незримой силой, точно воздушный змей – ветряным потоком, приблизилась и аккуратно встала на поднос.

Девчонка нервно проследила за этим фокусом, пытаясь разгадать его природу, но больше чарка не шелохнулась. Лу с недоверием заглянула внутрь: похоже, там и вправду была вода. Поддавшись искушению, она взяла емкость и жадно припала к ней губами. Приятная прохлада тут же оросила горло, и Лу ощутила такое облегчение, что даже головная боль немного стихла.

– Ты лучше и правда поешь, а то выглядишь паршивей той муранки, – с усмешкой посоветовал длиннохвостый и вернулся – Лу успела разглядеть – к кипе потрепанных бумаг, стеклянной чаше, от которой вился дымок, и маленьким серебристым весам на своем столе.

От плошки веяло незнакомыми специями, и вкус оказался непривычным. Девчонка через силу проглотила несколько ложек. Аппетит был слабым, к тому же его изрядно портила окружающая обстановка – например, женщина на койке напротив, продолжавшая буравить Лу взором, что горел синим пламенем на мертвенно-бледном лице. От нее бросало в дрожь – она, кажется, ни разу не шевельнулась за все это время, похожая на жутковатое каменное изваяние. Вроде бы именно ее здесь называли «муранкой» и «нечистью». Забавно, мураны – прямо как в сказках, которые рассказывал…

…Хартис?!

Память, прежде молчавшая, вдруг обрушилась на девчонку чудовищной лавиной. Это было похоже на пробуждение от долгого сна: перед глазами, широко распахнувшимися от шока, встала вся жизнь в Кауре, включая последний день – тот самый, когда Лу уехала из дома. Онемев, тяжело дыша, она долго не могла прийти в себя. В груди защемило, и стихшая головная боль вернулась с утроенной силой. Девчонка поднесла к лицу дрожащие пальцы, размазывая по щекам слезы. Пусть она отчетливо, во всех деталях помнила, как покинула город, отправившись вслед за хозяином, теперь казалось, что это было чрезвычайно давно. В тот день… она ехала на лошади по тракту, но Хартиса нигде не встретила, а затем стемнело, и она решила немного вздремнуть. Да, так и было – последнее, что она помнит, это звезды над головой, сияние которых проглядывало сквозь плотную завесу тумана. Но что же случилось после? И как она оказалась здесь?

И вообще, «здесь» – это где?..

Она медленно повернула голову. Гипнотический сияющий ореол в дальней стороне шатра, кажется, становился все ярче. «Это волшебство», – сказала Нами. Волшебство… Прямо как в сказках, которые рассказывал Хартис. Девчонка глухо расхохоталась. Теперь понятно, почему все кругом, пусть странное и непривычное, казалось ей отдаленно знакомым. Похоже, это и было то самое место, истории про которое она порой слушала перед сном. Говорят, если долго идти по пустынной дороге… А ведь, если вдуматься, именно так все и случилось – пустынная дорога, туман, крепкий сон. Подождите… Сон? Может быть, все это очень-очень длинный сон? Нет, ее чувства, все происходящее слишком реально, а значит…

Между тем, сияние ауры все усиливалось, и даже длиннохвостый невольно обернулся и осуждающе покачал головой, глядя, как двое в белых рясах сгорбились над койкой.

– Мы не справимся, – голос девушки выдавал напряжение, как если бы она тащила на спине мешки с песком.

Аура ненадолго ослабла: Йохан вскочил на ноги и, сделав шва шага по проходу, выкинул вперед руку во властном жесте. В ответ на это в дальнем углу, в нагромождении из тюков и ящиков возникло какое-то шевеление. Пара фигур, отдаленно похожих на человеческие, очень быстро поднялась с земли и вынырнула наружу через приоткрытый полог. Отовсюду донеслись шепотки. Люди (стоило ли продолжать считать их людьми?), занимавшие койки, многозначительно переглядывались, приподнимали головы или садились, словно готовились нечто увидеть. Даже синеглазая муранка перестала пялиться на Лу, переведя взгляд на вход в шатер, и настороженно выпрямила спину.

Буквально через минуту полог опять заколыхался, и внутрь быстрым шагом вошли еще двое в белых рясах. Без колебаний они поспешили к койке, опустились рядом и так же сложили руки на теле больного. Сияющие ауры, которых теперь стало восемь, слились в одно большое пятно оранжевого света. Оно становилось столь ярким, что завороженно наблюдавшей за ним Лу в итоге пришлось отвернуться, чтобы не ослепнуть.

При этом она наткнулась взглядом на тех, кто привел подмогу, и сразу ощутила подкатывающий к горлу комок. Это были шарнирные куклы без лиц, похожие на ростовые манекены для швей; и она бы не испугалась так сильно, если бы самолично не лицезрела, как они двигались: вернулись в шатер, шагая нога в ногу, подобно солдатам, и, безвольно обмякнув, с деревянным стуком упали на пол рядом с кучей ящиков.

– Давай же! – крикнул Йохан, заставив девчонку снова переключить внимание на дальний конец лазарета. Аура пульсировала и дрожала, и Лу показалось, что такими темпами она вскоре взорвется и ослепит всех вокруг заревом мучительно яркого света… Но этого не случилось, а через минуту все исчезло, и притом исчезло молниеносно, погрузив шатер обратно во мрак, непроглядный после неистового светового действа.

Несколько долгих мгновений в воздухе висела тишина. Все еще пребывавшая в страхе и от аур, и в особенности от жутких кукол, Лу вся подобралась и заморгала, приспосабливаясь. Когда поблизости донеслось бульканье закипевшей жидкости, она невольно вздрогнула, отчего поднос с ее коленей глухо шлепнулся на землю.

Тут же девчонка содрогнулась вновь: несколько змей со стола алхимика скользнули на пол, перевернули поднос и, ловко орудуя хвостами, расставили на нем упавшую посуду. Между тем их владелец, глядя на фигуры в рясах, скрестил руки на груди и пробормотал:

– Истинное безумие – повторять одно и то же действие в надежде на иной результат…

Он в очередной раз покачал головой и отвернулся к столу. Не сговариваясь, больные на койках последовали его примеру – легли, стараясь отвернуться, закрыть глаза или укрыться с головой. Лишь человек на кровати справа, прежде кутавшийся в одеяло, теперь полулежал, приподнявшись на локтях. В ответ длиннохвостому он тихо бросил:

– Вы так циничны, ваше могущество.

Напряженно проследив за змеями, которые уползли и сгинули во тьме под столом, девчонка повернулась, чтобы наконец рассмотреть суровое, грубоватое лицо своего соседа. Должно быть, он шаот, неожиданно для самой себя догадалась Лу. Хартис много рассказывал про шаотов. По его словам, некоторые из них были похожи на шенов из Каура, могли бы запросто раствориться в толпе. Только вот этот – с кожей цвета переспевшей клубники и не менее странного оттенка ежиком коротких волос на голове, – конечно, не смог бы.

Заметив, что его разглядывают, шаот еле слышно произнес:

– Теперь-то ты понимаешь, почему это не лучшее время?

Двое целителей, что ранее подоспели на помощь, коротко переговорили с Йоханом, ободряюще погладили девушку с косами по спине и удалились, тихо шелестя подолами своих ряс. Оставшиеся некоторое время оцепенело стояли на месте, ссутулившись, словно на их плечах лежала неподъемная тяжесть. Потом девушка стянула чепец и промокнула им влажное от пота лицо, сняла подвеску с шеи человека на койке и накрыла его одеялом с головой, а Йохан снова сделал жест в том направлении, где валялись страшные куклы. Доселе недвижимые, они ожили – со стуком и поскрипыванием в деревянных конечностях поднялись с земли и вынесли из-за груды ящиков большие носилки. Лу съежилась, но куклы промаршировали мимо нее по проходу. Целитель отступил, освобождая им путь, и они слаженно перегрузили тело с койки на носилки.

Закончив с этим, они направились к выходу: Йохан возглавлял шествие, а куклы следовали за ним все тем же бодрым, не вполне подобающим ситуации шагом. В какой-то момент носилки чуть тряхнуло, и, прежде чем странная процессия покинула шатер, Лу успела разглядеть свесившуюся из-под одеяла руку – некогда темнокожую, но теперь посеревшую и безжизненную, покрытую, как паутиной, сетью белых вздувшихся вен. Шаот по соседству, вероятно, тоже увидевший это, лишь вздохнул и плюхнулся обратно на подушку.

– Что тут творится?.. – почти беззвучно прошептала Лу. И в очередной раз вздрогнула, когда оказалось, что сосед расслышал ее реплику и решил, что она обращена к нему.

– Никто не знает, что тут творится. Все сходят с ума. Поверь, я не для того это говорю, чтоб напугать тебя, младшая сестрица. Просто так и есть. Паршивое времечко, как ни крути.

– Кончай нудеть, Матиас, и без тебя тошно, – бросили с койки напротив. Шаот шмыгнул носом и снова повернулся на бок, натягивая на голову одеяло.

Пока девушка с косами ходила по проходу, временами задавая больным вопросы или прикасаясь к ним и вызывая рыжеватые ауры, несколько раз до слуха Лу доносилось бессвязное бормотание, то с лихорадочными, то с плаксивыми, то с истерическими интонациями. Похоже, сосед справа выразился буквально: среди тех, кто лежал здесь, были помутившиеся рассудком. Через несколько минут вернулся Йохан и устало облокотился на стол, по другую сторону от длиннохвостого, достал флягу и сделал пару жадных глотков. Куклы вернулись вместе с ним, поставили носилки и снова осели на землю. Пока Лу с тревогой наблюдала за ними, целитель отыскал на столе дюжину небольших тряпочных мешочков и разложил перед собой. Взял ступку, кинул в нее щепотку содержимого из первого мешочка и начал сосредоточенно толочь; затем последовал второй мешочек, и так далее. Движения были выверенные, быстрые, как если бы ему доводилось проделывать их по сто раз на дню. Потом он высыпал получившийся порошок в плошку и развел водой, опустился на край койки Лу и произнес:

– То, что тебе дала Нами – отвар благоцвета – не лекарство, и побочных эффектов от него появиться не могло. Этот же препарат, – он кивнул на плошку, – хорошо помогает от обезвоживания и истощения, которые у тебя наблюдаются… Но я скажу прямо, милая – он работает только на наших, и я понятия не имею, как он подействует на кого-то… из другого мира. Если откажешься принимать – что ж, пусть так. Думаю, ты восстановишься своими силами, хотя и нескоро. Ну а если решишься, ты делаешь это на свой страх и риск. Поняла?

Хартис как-то рассказывал – есть два типа врачевателей в Реверсайде. Простым лекарем мог стать каждый, кто разбирался в медицине – наложить повязку, зашить рану, собрать целебные растения и сделать из них препараты. Но особым даром исцелять людей с помощью эфира владел лишь один народ…

– Что ты сказала? – переспросил Йохан, когда с губ девчонки непроизвольно сорвалось непривычное слово. Прочистив горло, Лу повторила:

– Вы – люмер?

Лекарь приподнял брови:

– Тебе известно, кто такие люмеры?

– Вы лечите голыми руками…

– Очень топорное определение, но для начала сойдет.

Даже когда он улыбался, в уголках миндалевидных глаз таилась глубокая печаль, и Лу вдруг вспомнила, где видела похожий взгляд.

– Человек, который забрал Нами… Он тоже был, как вы… Тоже люмер… Нами здесь с ним?

– Ты про лорда Найри? Нет, он не здесь. Когда началась война, его земли оказались в весьма плачевном положении, поэтому вскоре, как вернулся, он обменял Нами на военную помощь от армии Феникса. Так что Нами тут без него. Но не бойся, Хартис за ней приглядывает…

– Хартис тоже здесь?!

– Еще бы, – хмыкнул целитель и кивнул в сторону стола. – Они с этим типом как две огромные занозы в заднице.

– Я все слышу, – промурлыкал длиннохвостый, громыхая оборудованием.

– Где он?! – воскликнула Лу, делая попытку вскочить с постели. Голова ужасно закружилась, и девчонка, обмякнув, рухнула обратно.

– Не дергайся так, милая. Тебе же отдыхать велели, помнишь?

– Мне нужно увидеть Хартиса!

– Увидишь, расслабься. Он в ночном отряде и сейчас сражается. Вернется на рассвете…

– Если не помрет, конечно, – вставил длиннохвостый.

Увидев, как после этих слов девчонка округлила глаза и побледнела, целитель обреченно вздохнул и произнес:

– Кэлис, когда тебя уже черти съедят…

– Вполне может статься, дружище, что сегодня! – с внезапным энтузиазмом воскликнул алхимик, вскакивая со своего места и гордо демонстрируя пузатую склянку, которую сжимал в ладони. – Новая формула! Это прорыв, господа!

В склянке что-то булькало, пузырилось и блестело изумрудными переливами. Со всех коек на длиннохвостого устремились взгляды и посыпались одобрительные возгласы:

– Элект Кэлис! Так им! Уделайте химер! Вперед!

Некоторые больные даже не пожалели сил на улюлюканья и аплодисменты. Лу услышала, как Йохан скептически фыркнул:

– Ты все время так говоришь…

– …Но вот только, чтоб убедиться в результате, – закончил тот, не заметив ремарку товарища, – придется лезть в самое что ни на есть пекло… А ведь у меня осталась всего одна жизнь!

Картинным движением он сорвал с себя накидку, схватил висевший на краю стола широкий пояс со множеством кармашков и начал прилаживать его себе на талию.

– По тебе театр плакал, – ехидно отметил целитель, но его слова опять утонули среди наполнивших шатер хвалебных выкриков.

Совладав с застежками, длиннохвостый принялся воодушевленно набивать кармашки склянками. Теперь, когда он остался в одном дублете, на том стал заметен треугольный вырез в районе груди, в котором виднелась белая татуировка в виде скрутившейся спиралью змеи. В очередной раз осененная, Лу ткнула в него пальцем:

– Алхимик… Элект… Змей?..

Йохан усмехнулся, а Кэлис, уперев руки в бока, надул губы и с упреком проворчал:

– Сама ты змей! Обидно вообще-то…

– Для этой девочки ты в лучшем случае сказочный персонаж, а в худшем – делириумная галлюцинация! – хохотнул целитель. – Нашел, на кого обижаться…

– А я не на нее, дубина, я на Харта обижаюсь. Змей, пф! Это так он обо мне! О своем лучшем друге!

– Слушай, ты меня доконал, а? Иди уже сражайся и не мельтеши тут. Надеюсь, эта пробирка разнесет не только химер, но и твою надоедливую морду по всей округе.

– И тебе всего хорошего, дружище! – Кэлис послал ему воздушный поцелуй, схватил накидку и, позвякивая склянками на поясе, выпорхнул из шатра. Его змеи, угрожающе шикнув на прощание, юркнули следом.

Йохан недовольно поджал губы. Потом повернулся к девчонке и успокаивающим тоном сказал:

– Не переживай, Хартис вернется невредимым, и ты с ним увидишься. Ну а пока реши: станешь пить или нет?

Лу посмотрела на собственные руки – тощие, бледные, они больше подошли бы старухе, чем юной девушке. Должно быть, она выглядела сейчас так, словно ее опять угнали в рабство бродячие торговцы. Она все еще не понимала, что с ней произошло и насколько реально происходящее, но выяснить это можно было, только встретившись с Хартисом. А для начала было бы неплохо иметь силы встать с постели…

Она приняла плошку из рук целителя. Мутной жидкости там было немного, наверное, на пару глотков. Но стоило пригубить ее, как Лу скривилась – ничего более гадкого ей в жизни не доводилось пробовать – и помотала головой. Йохан со вздохом забрал у нее лекарство.

– Ладно. Смотри.

Он сделал плавный жест, и вдруг под воздействием незримой силы жидкость в чарке начала двигаться, вытягиваться и трансформироваться, постепенно принимая очертания… крохотного дракончика. Лу, зачарованная этим зрелищем, не успела моргнуть глазом, как дракончик грациозно рассек крыльями воздух и, подлетев прямо к ее лицу, юркнул прямиком в приоткрытый от удивления рот. Внутри он тут же потерял форму и превратился обратно в жидкость, которую Лу была вынуждена проглотить. Она закашлялась, от терпкой кислоты брызнули слезы.

– Нравятся драконы? – расплылся в улыбке Йохан. – Сколько тебе лет?

– Кха-кха… Пятнадцать…

– Никогда не думал, что мне, чтобы дать микстуру, придется развлекать фокусами пятнадцатилетнюю деву, как карапуза. Хотя тебе, думаю, это простительно…

Он вдруг подался вперед и легонько потрепал Лу по голове.

– Вроде как ты от зелья не загнулась, а? Тогда слушай. На рассвете ночной отряд вернется, будет больше раненых. Так что не обессудь, но я тебя оставлю – мне нужно отдохнуть хотя бы несколько часов. Да и тебе не мешало бы.

Целитель окинул лазарет хозяйским взглядом, убеждаясь, что больше никому не требуется помощь.

– Табея будет дежурить здесь, – напоследок сказал он, кивнув на девушку с косами. Та уже закончила обход, и теперь ее белый чепец маячил в противоположной стороне лазарета. – Если что-то понадобится, зови ее. А вообще, постарайся поспать.

Прежде чем уйти, он мановением руки притушил огоньки под потолком, и шатер погрузился в сумрак.