Читать книгу Взломать всё. Как сильные мира сего используют уязвимости систем в своих интересах - Bruce Schneier, Bruce Schneier - Страница 3

«Хакинг», «хакер», «хак» или «взлом» – эти термины перегружены множеством смыслов{5}, но четкого понимания, что же за ними стоит, как правило, нет. Определение, которое я даю понятию «хак», не является исчерпывающим и не претендует на незыблемую истинность. Но меня оно устраивает. Цель этого определения – показать, что мыслить как хакер полезно для лучшего понимания различных систем, причин их потенциальных сбоев и способов сделать системы более устойчивыми.

Определение

Хак{6} (англ. hack, hak – взлом)

1. Хитроумное, непредвиденное использование системы, которое: а) подрывает правила или нормы самой системы – б) за счет людей, так или иначе затронутых ее деятельностью.

2. Некое действие, допускаемое системой, недокументированное и не предусмотренное ее разработчиками.

Хакинг и мошенничество – не одно и то же. Иногда хак может иметь признаки мошенничества, но только в особых случаях. Мошенник всегда нарушает правила, делая то, что система недвусмысленно запрещает. Ввод чужого имени и пароля на сайте без разрешения владельца профиля, сокрытие части дохода при заполнении налоговой декларации или копирование чужих ответов на экзаменационном тесте – все это виды мошенничества. Ни одно из этих действий не попадает под определение хака.

Хак не является ни усовершенствованием, ни улучшением, ни инновацией. Усовершенствование – это когда вы тренируете свою подачу в теннисе и возвращаетесь на корт лучшим игроком. Улучшение имеет место, когда Apple добавляет новую функцию в iPhone. Инновация возникает, если вы обнаружили неизвестный ранее метод использования электронной таблицы. Иногда, впрочем, хак может являться инновацией или улучшением, например когда вы взламываете свой iPhone, чтобы добавить функции, которые Apple не одобряет, но все-таки это не одно и то же.

Хакинг нацелен на систему, чтобы обратить ее против самой себя, не нарушая целостности. Если я разобью окно вашей машины и заведу ее, замкнув провода зажигания, это нельзя назвать хаком. Если же я придумаю, как обмануть автомобильную систему бесключевого доступа, чтобы открыть дверь и включить зажигание, – то это уже хак.

Разница очевидна. Хакер – не тот, кто обводит вокруг пальца жертву. Хакер находит изъян в правилах системы и заставляет ее делать то, что системе делать не положено. Тем самым он обводит вокруг пальца саму систему и, соответственно, ее разработчиков.

Хак подрывает смысл системы, нарушая ее правила или нормы. Это именно «игра с системой». Хакерство занимает промежуточное положение между мошенничеством и инновациями.

«Хак» – термин во многом субъективный. Часто можно услышать: «Я скажу, хак это или не хак, лишь когда увижу своими глазами». О чем-то можно с уверенностью сказать, что это хак. О чем-то – что это точно не хак. Но есть довольно много явлений, которые находятся в серой зоне между этими двумя полюсами. Навык скорочтения – это не хак. Невидимые глазу микроточки, тайно наносимые принтером, чтобы идентифицировать ваш документ, – определенно хак. Но вот CliffsNotes[2]… Здесь я не берусь утверждать.

Хак всегда сделан с умом. Часто он вызывает сдержанное восхищение (порой вкупе с праведным гневом) и реакцию типа «Круто, хотел бы и я додуматься до этого», даже если речь идет о вещах принципиально вам чуждых. Такая реакция характерна даже в тех случаях, когда в роли хакеров выступают отъявленные злодеи. Моя книга 2003 г.{7} Beyond Fear («За пределами страха») начинается с подробного объяснения, почему теракт 11 сентября «поражал воображение». Террористы нарушили неписаные правила угона самолетов. До них захват самолета подразумевал полет в заданную точку, политические требования, переговоры с правительствами и полицией и в большинстве случаев мирное урегулирование ситуации. То, что террористы сделали 11 сентября, чудовищно, но нельзя не признать изобретательность их хака. Они использовали оружие, разрешенное службами безопасности аэропортов, и превратили гражданские самолеты в управляемые ракеты, в одностороннем порядке переписав нормы авиационного терроризма.

Хакеры и их деятельность заставляют по-новому взглянуть на системы, из которых выстроен наш мир. Они разоблачают то, что мы принимаем как должное, зачастую ставя в неловкое положение сильных мира сего, а иногда заставляя людей платить непомерную цену. Если не брать в расчет терроризм, можно сказать, что люди любят хакеров, потому что они умны. Макгайвер[3] был хакером. Фильмы о побегах из тюрьмы и хорошо спланированных ограблениях полны умных хаков: «Мужские разборки», «Большой побег», «Мотылек», «Миссия невыполнима», «Ограбление по-итальянски», «11-», «12-», «13 друзей-» и «8 подруг Оушена».

Хак всегда оригинален. «Разве это разрешено?», «Я и не знал, что так можно!» – вот обычная реакция людей на очередной хак. Со временем правила и общественные нормы меняются, а с ними меняются и представления о том, что является хаком. Все хаки в итоге либо подпадают под запрет, либо становятся разрешенными действиями. Соответственно, то, что еще недавно считалось хаком, перестает им быть. Когда-то вам приходилось хакать свой смартфон, чтобы превратить его в беспроводную точку доступа; сегодня точка доступа является стандартной функцией iOS и Android. Напильник в торте, переданном в тюрьму сообщнику, изначально был хаком, но теперь это стандартный сюжетный ход, заставляющий тюремщиков быть начеку.

В 2019 г. кто-то использовал дрон{8}, чтобы доставить мобильный телефон и марихуану в тюрьму штата Огайо. В то время я бы назвал это хаком, но сегодня запуски дронов рядом с тюрьмами в некоторых штатах напрямую запрещены, и подобный трюк перестал быть хаком. Недавно я прочитал о том, как некто использовал удочку{9}, чтобы перебросить контрабанду через стену тюрьмы, а также о коте{10}, пойманном в тюрьме Шри-Ланки с грузом наркотиков и SIM-карт. (За кота не волнуйтесь, он сбежал.) Все это определенно хаки.

Хаки часто бывают законными. Поскольку они следуют букве закона, но нарушают то, что мы называем «духом закона», незаконными они становятся только в том случае, если существует некое всеобъемлющее правило, прямо их запрещающее. Когда бухгалтер находит лазейку в налоговых правилах, это, как правило, законно, если нет более общего правила, запрещающего такое действие.

В итальянском языке есть слово для обозначения такого рода вещей – furbizia, то есть изобретательность, которую итальянцы проявляют, чтобы обойти бюрократические препоны и неудобные законы. В хинди есть похожее слово, подчеркивающее ловкость и находчивость при решении проблем, – jugaad. В бразильском португальском эквивалентом является gambiarra.

Хаки бывают моральными и аморальными. Некоторые полагают, что если какая-то деятельность или поведение не противоречат закону, то они по умолчанию являются нравственными, но, конечно, мир устроен гораздо сложнее. Точно так же, как существуют аморальные законы, существуют и моральные преступления. Большинство хаков, которые мы будем обсуждать в этой книге, технически законны, но противоречат самому духу закона. (А законы – это лишь один из типов систем, которые можно взломать.)

Слово «хак» в своем нынешнем значении появилось на свет{11} в 1955 г. в Клубе технического моделирования железных дорог МIT[4] и быстро перекочевало в зарождающуюся область компьютерных наук. Первоначально оно описывало способ решения проблем, предполагающий сообразительность, новаторство и находчивость, без какого-либо криминального или даже соревновательного подтекста. Но к 1980-м гг. «хакингом» все чаще стали называть взлом систем компьютерной безопасности. Хакнуть компьютер означало заставить его сделать не просто что-то новое, а нечто такое, чего он делать не должен.

На мой взгляд, от компьютерного хакинга до хакинга экономических, политических и социальных систем всего один шаг. Все эти системы – не что иное, как наборы правил или норм, а значит, они точно так же уязвимы для взлома, как и компьютерные системы.

И это не новость. Люди взламывали системы общественного устройства на протяжении всей истории.