Читать книгу Когда я буду морем - - Страница 3

– Мам, а что такое бэгэшки? – спрашивает Лея.

Деревянной скалкой она раскатывает бело-серые кусочки теста, похожие на мягкий пластилин. Ловко нажимает ладошками на круглую скалку, чуть наваливаясь на припорошенный мукой кухонный стол, покрытый клеенкой в красно-белую клетку. Тесто должно быть раскатано в одинаковые тонкие круглые лепешки, тогда пельмени будут красивыми.

– Бэ-гэ. Это значит «без гражданства», – поясняет мама. Смоченной в воде чайной ложкой она отделяет маленькие порции мясного фарша, кладет посередине лепешки, защипывает края в непрерывный аккуратный шовчик, уголки соединяет – еще один пельмень готов.

– Без какого гражданства?

– Без советского. Смотри, какой неровный получился.

Лея сминает кривую лепешку в комочек, раскатывает заново.

– Когда-то давным-давно, – начинает мама, словно собирается рассказать сказку, – еще перед войной Сахалин был частью Японии и назывался Карафуто. Сахалин освободили советские войска, японцам разрешили уехать, а корейцев оставили здесь. Только спустя много лет им стали давать советское гражданство, но не все корейцы захотели его принять.

– Почему?

– Надеялись уехать в Корею.

– А почему они не уехали?

– Им не разрешили, границы были закрыты.

– Ну конечно, это же вражеская страна, – понимающе кивает Лея. – И они до сих пор надеются уехать?

Мама вздыхает:

– Да. С самой войны. Погоди, выходит, почти тридцать пять лет прошло?

– Ну это же глупость!

Ловкие руки мамы выкладывают пельмени в ровные ряды, словно выстраивают маленьких солдат на плацу.

– Сейчас еще не так строго. Раньше корейцы без гражданства должны были каждые три месяца отмечаться в милиции. И в другой город нельзя было поехать без специального разрешения. Как-то твоя бабушка – ты ее не помнишь, конечно, – поехала на похороны в соседний поселок. Хоронили односельчанина, кажется, сапожника, и она непременно хотела с ним попрощаться. На остановке в рейсовый автобус вошел милиционер, проверил документы и высадил ее. И бабушка десять километров шла пешком.

– А почему она не взяла разрешение?

– Знакомый умер в субботу. Милиция была закрыта.

Лея хмурит брови, не прерываясь ни на секунду, раскатывает тоненькие кружочки. Мамины руки подхватывают лепешки. Фарш особый – с добавкой острой капусты кимчхи, так пельмени будут вкуснее.

– Мам, но ведь корейцы «бэ-гэ» никогда не попадут в Корею. Это капиталистическая страна, туда нельзя уехать. Почему бы не принять гражданство?

– Наверное, это не очень разумно. Но для них Корея – родина. И они до самой смерти будет надеяться, что когда-нибудь вернутся. Для старых людей это важно.

Лея пожимает плечами. Любуется на поднос с плотно уложенными пельменями и констатирует:

– Он просто неграмотные, эти дедушки и бабушки. Им же и хуже.

Мама ставит на горячую плиту кастрюлю с водой, через пару минут бросает в бурлящую белым ключом воду аккуратные пельмени, помешивает, солит. Достает их шумовкой, выкладывает горкой на бело-синее блюдо. Сверху кладет яично-желтый кусочек мягкого сливочного масла – оно тает, стекая золотистым ручьем.

– Пробуй, доченька. Они не глупые, они просто очень надеются.