Читать книгу Белый Сокол - - Страница 6

– Значит, все-таки уходишь? – Клод выглядел одновременно расстроенным и воодушевленным.

Рю кивнул. В последние несколько дней он много думал о своей судьбе. Знание о том, что он не просто обычный молодой воин из Гирина, а потомок самого Великого Оманоске, наделенный крупицей его дара, изменило его отношение к себе. В этом новом свете выбор между спокойной жизнью в качестве помощника Клода и приключениями как будто и не стоял. Ведь разве может потомок Оманоске удовлетвориться обычной жизнью? Разве это не будет предательством своей судьбы и своего великого наследия? Наверняка судьба готовит ему нечто иное, нечто великое. А еще теперь Рю знал, что он отправится в путешествие не один. Тииль, конечно, безмерно раздражал юношу своей наглой и самоуверенной манерой и привычкой совать нос не в свое дело, но все же путешествие с ним виделось лучшей альтернативой одиночеству.

– Что ж, я рад, что ты принял такое решение! – продолжал Клод. – Немного обидно терять такого замечательного помощника…

Ученый сделал паузу, и Рю показалось, что он сейчас заплачет, но Клод быстро совладал с собой и продолжил в обычной благожелательной манере:

– Ты все-таки проделал такой большой путь, негоже тебе оставаться в нашей деревне навсегда.

– Спасибо вам за все, что вы для меня сделали. Если я могу как-то еще быть полезен…

– О, я так рад, что ты сам предложил! Я хотел попросить тебя отвезти мой манускрипт в столичный университет. Мой старый профессор очень заинтересовался моей работой.

– Вы доверите мне такое ответственное задание?

– Конечно! Что за вопрос?! Я тебе полностью доверяю, мальчик. Тем более я уверен, тебе будет полезно познакомиться с профессором Луисом.

Рю не знал, как реагировать на такое. Клод в очередной раз без колебаний полагался на него, несмотря на то что за все это время Рю принес ученому лишь хлопоты.

– Само собой, я тебе за это заплачу, – продолжил Клод.

– Нет, что вы, не нужно, вы уже столько для меня сделали за этот год, я никак не могу требовать с вас деньги!

– Это не обсуждается! Тебе нужны будут подъемные на первое время, и ты можешь честно их заработать.

Клод вдруг резко подался вперед и обнял Рю. Юноша, который никак этого не ожидал, невольно замер как истукан. Никто не обнимал его с тех пор, как он был совсем ребенком, в клане Омано такие телячьи нежности не поощрялись даже в отношениях супругов, не говоря уже обо всех остальных.

Клод довольно быстро отстранился, но оставил ладони на плечах Рю и посмотрел ему прямо в глаза:

– Я уверен, что тебя ждут великие дела, мой мальчик, иначе и быть не может. Я буду молиться за тебя.

Договорив, ученый отпустил Рю и снова отошел на некоторое расстояние. Рю совершенно не понимал, как реагировать на такое, и смог только промямлить:

– Спасибо вам, спасибо за все.

– Полноте! – Клод всплеснул руками. – Это я должен тебя благодарить, ты очень помог мне.

Ученый говорил чуть рвано и заметно суетился. Рю показалось, что за непринужденной манерой он пытается скрыть совсем другие эмоции. Видимо, Клод и правда был расстроен решением своего помощника, и Рю совершенно не понимал, как к этому относиться. Когда он покидал Гирин, никто, кроме разве что Коры, не выразил по этому поводу никаких эмоций. И Рю был уверен, что вся его семья вздохнула с облегчением после его отъезда. А Клод, совершенно чужой ему человек, в очередной раз проявлял к нему заботу и участие, которых юноша совершенно не знал в прошлом. Рю вдруг самому стало грустно оставлять ученого. Время, проведенное в его лавке, несмотря на все тревоги и страхи, оказалось самым счастливым в его жизни. Но решение было принято и отступать было некуда.

– Ты ничего не забыл? – Клод суетился вокруг Рю уже некоторое время и нервничал, кажется, больше, чем сам юноша.

– Не забыл.

– И кошелек, который я тебе дал?

– Конечно. Вот он на поясе.

– И манускрипт взял? Он хорошо упакован?

– Конечно, Клод, вы же сами его заворачивали! Я гарантирую, с ним ничего не случится.

– Хорошо, хорошо…

– Я обещаю вам, все будет в порядке!

– Конечно, конечно. Обязательно отправь мне весточку, как доберешься!

– Я постараюсь.

– Тогда в добрый путь! Ты точно ничего не забыл?

– Точно, я все проверил.

– Ну хорошо… Обязательно напиши.

– Хорошо. Ну, я пошел?

– До встречи, Рю!

– До встречи, Клод.

Рю запрыгнул в дилижанс, который почти сразу тронулся с места, ведь остальные пассажиры уже заняли свои места. Выглянув в окно, он увидел, что Клод все еще стоит посреди площади. Ученый выглядел очень потерянным и одиноким в толпе спешащих по своим делам людей, и сердце Рю сжалось от этого вида. Он вновь спросил себя, правильное ли решение принял и не стоило ли остаться в книжной лавке. Но тут экипаж повернул на другую улицу и площадь с Клодом на ней скрылась из вида. Отступать было некуда, спокойное время закончилось, и впереди ожидало время приключений.

Рю всегда удивляло то, что Клод называл Парт своей деревней, но, оказавшись в столице, юноша все понял. Ему никогда не доводилось видеть такое множество высоких зданий. В центре города трех-, а то и четырехэтажные дома возвышались над узкими улочками, закрывая солнце и погружая первые этажи в вечный полумрак. При этом улицы были такими узкими, что на них едва могли разъехаться два экипажа, а жители домов легко могли посмотреть друг другу в глаза прямо из окон своих домов. И эти узкие темные улицы были запружены людьми. Сотни голосов сливались воедино, многократно отражались от стен и усиливались, превращаясь в оглушающий гомон, на фоне которого шум порта Парта казался шепотом.

Неожиданно дилижанс, доставивший Рю в столицу, вырвался из плена узкой шумной улицы, и яркий солнечный свет ослепил его пассажиров. Когда глаза привыкли к свету, Рю невольно ахнул: прямо перед ним посреди огромной светлой площади возвышался неимоверных размеров собор. Две его остроконечные башни устремлялись к небу, поднимаясь так высоко, что позолоченные символы Церкви десяти заветов на них были не более чем яркими бликами в солнечном свете. Вход в собор обозначался огромными многоярусными, чуть заостренными арками, будто вложенными одна в другую. Все сооружение представлялось одновременно монументальным и каким-то удивительно невесомым, будто парящим в воздухе. Рю никогда не доводилось видеть столь огромных зданий. В Гирине строили в основном из дерева, и даже двухэтажные строения были в диковинку, а в Парте и еще нескольких городах, которые дилижанс преодолел за последнюю неделю, дома в основном строили в два этажа, а храмы были небольшими и аккуратными.

Дилижанс остановился на краю площади, и возница громогласно объявил, что поездка подошла к концу. Рю тут же подхватил свои немногочисленные пожитки и красивую кожаную папку, хранящую манускрипт Клода, и выпрыгнул из экипажа. Он планировал сразу по прибытии отправиться в университет, но все же на несколько минут задержался, разглядывая огромный собор.

– Впечатляет, а? – Рю обернулся на голос и увидел, что он принадлежит вознице.

– Да. Что это за храм?

– Первый раз в столице, а? Это ж бишь собор Святого Варфоломея, нашего бишь покровителя!

Рю постарался вспомнить что-то про святого Варфоломея, но не преуспел.

– Всем миром, знать, строили! – продолжал возница. – Давно еще, при Артемисе бишь Великом!

Рю кивнул. Про Артемиса Великого он читал, при нем могущество Альбии значительно выросло, и потому потомки отзывались о нем с уважением. Современники, впрочем, отмечали жестокость и непримиримость короля по отношению как к врагам, так и собственным подданным. Со времен правления Артемиса прошло уже почти две сотни лет.

Возница, видимо, посчитал, что разговор себя исчерпал. Рю тоже решил, что пора отправиться в университет и выполнить свое поручение, но понял, что понятия не имеет, куда идти.

– Простите, почтенный, – вновь окликнул он возницу.

Мужчина, кажется, не сразу понял, что обращаются к нему, а когда понял, лишь усмехнулся:

– Какой же ж я тебе «почтенный», парень! Простые мы бишь, незнатные. Чегой тебе?

– Вы не знаете, как добраться до университета?

– Экий ты вежливый. Учиться, что ль, приехал? Знамо знаю, где университет твой, за собором налево и потом у суда бишь направо и прямо, там-де не ошибешься.

– Благодарю вас. – Рю по привычке слегка поклонился.

– Ой-ей-ей, ты чего удумал, малец! Нечего нашему брату кланяться!

Рю смутился. Клод много раз объяснял ему, что в Альбии кланяться принято только людям более высокого статуса, но привычки, воспринятые с молоком матери, оказалось не так просто извести. Юноша пробурчал что-то невнятное и поспешил удалиться, лишь бы не опозориться еще больше.

Найти университет, следуя указаниям возничего, оказалось достаточно просто. Учебное заведение представляло собой длинное здание из крупных блоков светлого песчаника, занимавшее целый квартал. Перед главным входом на небольшой площади, окруженной забавными деревьями с шарообразными кронами, стояла статуя ученого вида мужчины со свитком в руках. «Римус Порус, первый ректор университета Локаста» – гласила табличка на постаменте. Рю никогда о таком не слышал, но лицом и манерой каменный человек немного напомнил ему Клода.

Зайдя в просторный высокий холл, Рю обнаружил себя в окружении молодых мужчин примерно его возраста, видимо, местных студентов. Он невольно испугался, что привлечет ненужное внимание своей необычной внешностью, но окружающим было совершенно не до того, все они были слишком сосредоточены на своих делах и мыслях. Когда Рю спросил у одного из них, где ему найти профессора Шидта, молодой человек, не поднимая глаз, махнул куда-то в сторону уходящего вправо прохода. С такими указаниями Рю пришлось немного поплутать по пыльным университетским коридорам, стены которых были плотно завешаны картинами и гербами не то выдающихся студентов, не то спонсоров, не то профессоров, до которых юноше совершенно не было дела. Наконец ему удалось найти дверь, табличка на которой сообщала, что за ней находится кабинет профессора Луиса Шидта.

Рю постучал и, подождав несколько секунд, заглянул внутрь.

– Чего тебе? – встретил его вопрос. Вопрос исходил от весьма пожилого грузного мужчины, сидящего за массивным дубовым столом в дальнем конце помещения. Впрочем, комнатка была настолько маленькой, что ее дальний и ближний концы находились совсем рядом друг с другом, а стол занимал едва ли не большую ее часть. Рю невольно удивился: ни один уважаемый человек в Гирине не стал бы принимать людей в такой крошечной комнате. Но он благоразумно решил держать свое удивление при себе и вместо этого спросил:

– Профессор Шидт?

– А кто же еще. Давай быстрее, я занят. Чего тебе?

Рю несколько опешил от такого отношения, но продолжил:

– Я привез вам манускрипт новой книги Клода ван Хольма.

– А! Посыльный! Положи на стол и не мешай мне больше. – С этими словами профессор Шидт вернулся к изучению бумаг, разложенных перед ним на столе.

Все еще шокированный подобным отношением, Рю прошел внутрь кабинета, положил папку с рукописью на стол и все же задержался на несколько секунд, ожидая от профессора какой-то реакции, но для того юноша как будто перестал существовать. Поняв это, Рю поспешил покинуть кабинет, а затем и здание университета. До него начало доходить, почему студенты не обращали на него внимания: для них он был не более чем посыльным, по сути прислугой, не заслуживающей внимания. И Рю понимал, что сам всегда был таким же: живя в поместье Омано, он тоже никогда не утруждался общением со слугами, они были для него не более чем частью интерьера. Но сейчас, оказавшись в роли такого слуги, юноша вдруг почувствовал неприятный укол обиды: быть для кого-то мебелью было совершенно нелестно.

Уже оказавшись снаружи и вновь бросив взгляд на статую Римуса Поруса, Рю вспомнил, что Клод очень рекомендовал ему побольше пообщаться с профессором Шидтом. Ученый был уверен, что его бывшего преподавателя история Рю очень заинтересует, а на деле профессор даже не обратил на юношу внимания.

Чтобы немного развеяться после столь неприятного опыта, Рю отправился на поиски рыночной площади. Нужно было пообедать и найти место для ночлега, и юноша был уверен, что рынок – лучшее место, чтобы начать поиски. Он узнал дорогу у одного из прохожих и быстрым шагом двинулся в указанном направлении, стараясь одновременно и смотреть по сторонам, и не вляпаться в конский навоз или лужу нечистот, в избытке покрывавших улицы Локаста.

Рынок встретил его еще большим шумом, чем улицы, что само по себе казалось невероятным. А ведь дело было к обеду и торговцы постепенно начинали сворачиваться. Рю вспомнил рынок в Кароте, где он продавал своего жеребца, и удивился тому, насколько он оказался похож на рынок Локаста, несмотря на разделявшие эти два места расстояния и разницу культур.

Локастский рынок, как и рынок в Кароте, был хорошо организован: площадь разделена на торговые ряды, между которыми оставалось достаточно пространства для покупателей, у каждого торговца свое место, которое явно покупалось или арендовалось. Кое-где встречались, конечно, и торговцы с лотками, снующие в толпе и назойливо предлагающие свои товары, и явно не вполне законно припаркованные прямо посреди проходов телеги, с которых кто-то пытался сбыть свой урожай. При этом, несмотря на организованность пространства, вокруг царила невероятная суматоха. Со всех сторон на разные голоса зазывали посмотреть на самые лучшие товары по самым низким ценам, покупатели и продавцы громко торговались, доходя порой едва не до драки, чумазые дети в драной одежде сновали между посетителями рынка, явно рассчитывая что-то украсть. Но все это безумие каким-то образом порождало выгодные сделки и удачные покупки.

От таких размышлений Рю отвлек удивительным образом пробившийся через все остальные запах свежеиспеченного хлеба. Юноша немного удивился, что кто-то печет в столь поздний час, но решил не упускать такой шанс вкусно подкрепиться.

Ему довольно легко удалось найти ларек, откуда доносился запах. Нездешнего вида мужчина с невероятно длинными усами стоял над чаном с раскаленным маслом и на плохом альбийском призывал прохожих отведать изысканное лакомство из далеких степей. Рю, конечно, рассчитывал на другое, но решил все же рискнуть. Получив заказ, усатый мужчина достал откуда-то из-под прилавка заготовку пирожка и, к немалому удивлению Рю, бросил ее в кипящее масло. Не прошло и пяти минут, как мужчина уже достал получившийся надутый пирожок из чана при помощи крупного сита, пару раз стряхнул и протянул Рю:

– Кушойте на здоровье, только это горячее.

Рю поблагодарил торговца, аккуратно взял за кончик уже начавший остывать сочащийся маслом пирожок и пошел дальше бродить по рынку. Лакомство из далеких степей и правда оказалось горячим, но на удивление вкусным и сытным: под пресным тонким тестом спряталась начинка из нежного кисловатого сыра и зелени.

Рю как раз дожевывал последний кусочек пирожка, когда до его ушей сквозь гомон рынка донесся неприятно знакомый шум: где-то недалеко шел бой. Юноша невольно напрягся, а рука сама потянулась к рукояти короткого меча на поясе. Он огляделся, пытаясь найти источник звука, прошел чуть вперед и оказался на широкой площадке, свободной от торговых рядов. Посреди площадки был сооружен небольшой деревянный помост, на котором и шло сражение. Два ладно сложенных мужчины бились друг с другом на тренировочных мечах. Вокруг площадки собралось довольно много людей, громогласно поддерживающих мечников. Посреди рыночной площади проводились состязания в фехтовании, с удивлением понял Рю. В Гирине обнажение меча для развлечения считалось порочным делом, недостойным воина, и представить подобное было невозможно. Но Рю знал, что в Альбии состязания в воинской доблести были обычным делом и проводились с незапамятных времен. В детстве он однажды наткнулся на книгу, где описывались состязания закованных в тяжелые латы воинов на таких же бронированных конях, и он потом долго фантазировал, каково им было.

Заинтригованный, Рю нашел место с хорошим обзором на помост. Альбийский стиль фехтования существенно отличался от того, которому был обучен сам юноша. Воины фехтовали короткими мечами, которые держали в одной руке, а на другой у них были небольшие круглые щиты, используемые для отражения атак. В результате бой больше напоминал не танец, как тренировочные сражения гиринских воинов, а обычную кабацкую драку. Впрочем, чего еще можно было ожидать от состязаний на рыночной площади.

Один из воинов вдруг резко подался вперед и вбок, обходя замешкавшегося противника, и нанес тому тяжелый удар в плечо. Рю невольно скривился, таким ударом даже незаточенного меча легко можно было сломать ключицу. Пораженный воин явно был с этим согласен, сделав шаг назад, он оступился и грузно упал, скорчившись от боли. На помост тут же выпрыгнул поджарый юркий мужчина с удивительно крысиным лицом и заорал так, что его было слышно на всей площади: