Читать книгу Бинтуронги - - Страница 38

Как-то раз в биографической статье Википедии я задержал взгляд на названии подзаголовка «смерть и последующие события».

Название мне понравилось. Но оно наверняка уже сто раз кем-то занято.

Говорят, когда приятель Ларса Ульриха спросил его мнение насчёт того, насколько удачным будет назвать журнал «Металлика», Ларсу столь понравилось это название, что он сказал «вообще-то, не очень», а сам назвал так свою музыкальную группу.

Но мне в той википедической статье понравилось именно то, что автор подзаголовка, скорее всего, не имел задних мыслей.

Я же назову эту статью

«В детстве и в дальнейшем».

В детстве и в дальнейшем мне никак не удавалось постичь такой феномен, как рынок.

Мороженка, хлеб, молоко, кефир, печенье «Шахматное», «Юбилейное» – всё стоило всегда одно и то же количество денег.

На дне сковородки была выбита цена.

Когда мы с дедушкой приходили на рынок, моё сознание пасовало перед происходящим.

Если человек вырастил сливы, а одна слива по ценности равна определённой части дедушкиной пенсии, то почему они стоят всегда разное количество денег?

Ведь не хочет же взрослый человек нас обмануть и продать сливы данного сорта дороже, чем они стоят. Ведь это же мошенничество! Стоимость слив определена в ходе многотысячелетней человеческой истории, как и стоимость мороженки. Или газировки «Колокольчик». А этот гнусный человек обманом заполучит денег больше, чем он произвёл продукта.

Тогда у кого-то (в данном случае у дедушки) деньги кончатся быстрее, несмотря на то, что он их заработал в этом месяце то же самое количество (или получил пенсию + разные выплаты за мужество и героизм в боях за родину).

Или почему торговцы предлагают приобрести сразу весь свой товар по меньшей цене, чем за порцию?

То есть у меня есть поле в сто акров.

С каждого акра я получаю в год, например, по мешку чечевицы.

Потом продаю её и живу на эти деньги ровно год со своей женой, семью детьми и попугаем.

И тут я такой прибегаю радостный домой и кричу жене: «Ура! Мне удалось продать весь результат своего труда всего лишь за пять минут по цене вдвое меньшей против обычной, как если бы у меня уродилась половина урожая!» И жена кричит: «Счастье-то какое! Обосраться!» И все обнимаются. И попугай танцует.

И я говорю, что надо будет ещё горох посадить на другой сотне акров, а на третьей – сорго. И трудиться до изнеможения всей семьёй, используя рабский труд попугая. За такой опт потом вовсе гроши выручить можно будет.

А некоторые скидку выпрашивают. Дескать, не продадите ли вот эту клубнику дешевле. И улыбаются.

Я себе представлял, что я клубнику посадил, а кто-то с улицы зашёл и спрашивает, можно ли ему пару кустиков затоптать. И улыбается. Чтобы мне хорошее настроение передать.

А я такой говорю: «Нет. Уйдите, пожалуйста, мне они все нужны.» А он говорит: «А если я вам вот эту ветку сломаю, можно мне будет тогда хотя бы один кустик затоптать?» И подмигивает.

А тут Марина подходит, из первого подъезда. На которой я жениться решил, когда вырасту. И вот – вырос. Но женился не на ней.

– Здравствуй, Вова.

– Здравствуй, Марина.

– Помнишь меня?

– Помню конечно.

– А ты совсем не изменился. Всё в той же шапочке.

– И ты тоже.

– Можно мне два куста затоптать?

– О чём речь, конечно! Топчи четыре! Шесть топчи!

Так вот я шёл по рынку с дедушкой, ещё не умея охреневать, и потому давался диву.